Радиоволна

В противоположной стороне от входа была плотно закрытая серая металлическая дверь.

– За этой дверью наш дом.

Раздался щелчок, и дверь со скрежетом отворилась.

Среди пустого коридора слышались гулкие шаги. Парень бежал по третьему этажу Департамента, слегка прихрамывая на одну ногу. Вытянувшись по струнке перед дверью, он заправил в брюки надувшуюся пузырями рубашку, аккуратно пригладил воротничок и постучал в дверь. Волосы у всех военных были коротко острижены, поэтому не нужно было волноваться за свою прическу.

– Войдите! – раздалось из-за двери, и юноша, еще раз одернув рукава и поправив ремень, вошел в кабинет. Он ни разу за время обучения в военном колледже не получал важных поручений. И когда сегодня Командор Хэнк позвал его к себе, Генри жутко испугался. Но это задание было шагом к получению настоящего воинского звания, о котором он мечтал с детства.

– Капитан Гейт, Командор Хэнк вызывает вас к себе. И у меня для вас новость, – мальчик споткнулся, не зная, с какой интонацией говорить с его новым начальником. – Командор приставил меня к вам в качестве ученика и помощника. Я в вашем полном распоряжении.

Гейт нахмурился, оглядывая юношу с ног до головы:

– Имя и возраст?

– Генри, пятнадцать, – мальчик ссутулился, втянув шею в плечи, как делал всегда, когда отец бил его.

– Хорошо. – Гейт устало вздохнул. – Можешь устроиться в том углу кабинета. Пока я хожу к Хэнку, найди себе стол и стул, не стоять же тебе целый день.

Юноша облегченно улыбнулся.

– А где можно взять воды, сэр? То есть Капитан, то есть…

– Зови меня просто Гейт. Туалет прямо по коридору и налево.

Генри побежал искать стол, предвкушая свою новую роль рядом с Гейтом. Ему не верилось, что он, еще не окончивший военное училище, уже стал личным помощником Капитана. Он почти ничего не знал о Гейте. Лишь то, что он был приближенным к Командору, можно сказать, его правая рука, а также то, что его жена служит в женском подразделении. И больше ничего. Любая информация о военных, тем более, о сотрудниках Департамента в таких высоких званиях, как «АА», «А», «ББ» и «Б», была строго засекречена.

Подросток довольно улыбнулся: наконец-то, отец будет гордиться им.

– Вызывали? – спросил Гейт, входя в кабинет Командора.

– Да, проходи! – Хэнк сидел за высоким деревянным столом, листая папку с делом Сверчка. – Как тебе Генри, скажи, славный малый?

– Еще не успел толком познакомиться. Но ведь ребенок совсем, пятнадцать лет. – Гейт встал напротив стола, заложив руки за спину.

– Да-да, но один из лучших на своем курсе, прыткий такой, сразу видно, многого добьется. Я хочу, чтобы ты взял его на поруки, обучил всему, так сказать. Ты – опытный сотрудник, пора тебе руководить стажером. Будет помогать тебе по мелочам.

– Слушаюсь, Командор. Какие-то особые задания?

– Да все то же. – Хэнк, поморщившись, захлопнул досье. – Упустили мы что-то. Не мог Сверчок быть один, есть у него соратники. Надо бы найти и вычистить. Еще бунтов нам не хватало.

– В городе тихо.

– Сегодня тихо, завтра нет! Люди перешептываются, болтают разное, то одно им не нравится, то другое. «Контроль и диктатура». А как без контроля их оставить? Как дети: натворят проблем или разбегутся по разным углам, не соберешь. Глупые создания. Их за руку водить нужно и от лишних мыслей оберегать. Мысли спать не дают, чем их меньше, тем сон крепче – не в этом ли счастье.

– Сверчок говорил, что один он. – Гейт протянул руку и взял у Хэнка папку.

– Проверял? – Командор откинулся на стуле, уколов Гейта взглядом.

– Ситуация понятна, проверим.

– И мальчика с собой возьми. Пусть привыкает.

Гейт чувствовал кожей, что Командор недоволен. Сверчок мертв, а народ шипит по углам, – как бы не вышло неприятностей. Раньше молчали, а теперь с каждым годом все больше протестов. Проснулись люди, закипает недовольство внутри, хочет вырваться наружу.

«А разве так уж и плох контроль?» – Гейт молча зашел в кабинет и опустился на стул. – «Вокруг порядок, люди сыты, одеты, обучены», – мужчина посмотрел на сидящего в углу мальчишку, скромно опустившего глаза. – «Вот разве плохо ему живется?»

– Семья?

Генри вздрогнул, подскочил, встал рядом со столом Гейта и отчеканил:

– Отец и двое братьев, мать умерла год назад от лихорадки.

– Ясно. Да не подпрыгивай так, можешь сидя отвечать. Завтра с утра пойдем на досмотр. Про Сверчка слышал?

– Да… нас приводили из училища на площадь.

– Ясно, – нахмурился Гейт. – Вот его дело, почитай пока.

Юноша взял папку и, сев за свой стол, стал внимательно рассматривать страницы.

«Совсем мальчишка, а уже видел смерть, знает, как пуля вылетает из дула, как рвется кожа на виске, как трещит кость, как падает безжизненное тело. А может, и нет души вовсе, – промелькнуло в голове, – нет, как не быть, не машина ведь».

Гейт и Генри подошли к квартире Сверчка и открепили заграждающую проход красную ленту. За серой обшарпанной дверью показался узкий коридор, с пола до потолка заполненный книгами. Они стояли на полках шкафов, лежали на полу и на стульях. В квартире стоял тяжелый затхлый запах – свидетель того, что окна давно не открывали. Вдруг из-за угла навстречу Гейту вышел старый лохматый кот.

– Вот дела! – Мужчина посчитал дни. С момента расстрела Сверчка прошло уже две недели. – Чем же ты кормился в одиночестве?

Гейт прошел на кухню и увидел лежащий во всех тарелках кошачий корм. Вероятно, Сверчок знал, что больше не вернется сюда.

– Командор хочет новых улик, доказательств. Нужно осмотреть все вокруг. Если найдешь что-нибудь интересное, сразу покажи мне.

– Конечно, Капитан. Я начну с коридора.

– Договорились. – Гейт открыл нараспашку окна, чтобы впустить в квартиру свежий воздух. Из окна открывался вид на застроенный домами горизонт и площадь, широким пустым пятном выделявшуюся среди ритмичных линий зданий. Рыжий кот вскочил на подоконник, доверчиво глядя на Гейта.

– Придется теперь тебе на улице жить, приятель. – Мужчина погладил трущегося о ладонь кота. – Спущу тебя в подвал, там мыши, кошки, скучать не придется.

В комнате, залитой бледно-желтым, отдающим в синеву, утренним солнцем, было убрано, лишь пыль скопилась в отсутствие хозяина. На широком столе лежали листки бумаги с карикатурами и стихами, написанными неровным почерком. На стене над столом висела пробковая доска с заметками, на одной из них было написано:

«Радиоволна принята, сегодня в пять».

Оглянувшись, нет ли Генри поблизости, Гейт сорвал листок и убрал в карман. «Черт возьми! Так и знал, что это была не случайность».

Мужчина просмотрел остальные заметки, но в основном там были односложные слова, понять смысл которых без объяснений автора было невозможно. Капитан аккуратно открепил все записки и вместе со стихами и карикатурами сложил в стопку.

В комнату вошел Генри и подал начальнику еще несколько листовок. Гейт, быстро пробежав их глазами, убрал все в папку.

– Книги брать с собой не будем. Оставайся здесь до конца дня, перепиши все названия, и пролистай каждую на всякий случай. Вдруг что-то спрятано между страниц. В шкафу тоже. – Гейт махнул рукой на широкий книжный шкаф у стены.

Осмотрев вещи, мужчина нашел паспорт – тонкую пластиковую карточку, треснутую и обломанную по краям. «Иван Дамиров, – надо же, не соврал». С фотографии на Гейта смотрел улыбающийся мужчина лет сорока, без седины и впалых глаз, которыми он запомнился во время допроса.

Интересно, в те годы, когда была сделана фотография, он уже был Сверчком?

Нет, конечно, не был. Сверчок расклеивал листовки последние десять лет, а со времени этого фото прошло не меньше тридцати. Что заставляет людей идти против власти? Неужели этому человеку не было страшно за свою жизнь? – Гейт положил паспорт в общую папку улик. – Впрочем, он жил один, ему не о ком было заботиться, некого было терять. Кроме кота.

«Не страшно умереть свободным, страшно несвободным жить», – гласила одна из листовок, словно отвечая на последний вопрос Гейта.

Капитан взял папку, подхватил кота и вышел из квартиры.

– Вот и ты теперь свободен, приятель, – мужчина выпустил кота в подвал и пошел в Департамент.

Закончив с описью книг, Генри пошел домой. Серой дымкой на город спускались сумерки – завтра будет дождь. Держа в руках книгу, найденную в квартире, подросток задумчиво смотрел по сторонам. Он не представлял раньше, что вокруг него могут быть люди, отвергающие законы Конфедерации. И вот сегодня он попал в квартиру, где жил такой человек – человек, желавший разрушить принятые правила. Генри улыбнулся – теперь он работает на Департамент, ничего, что он еще юн. Он сможет доказать капитану Гейту и правительству свою преданность.

На краю города, недалеко от шумящей дамбы, переливающей воду из одного отсека в другой, Генри вошел в старый, годами не знавший ремонта, двухэтажный барак на четыре квартиры. В небольшом дворе всегда перекрикивались соседские собаки. Они не жили богато, скорее наоборот. Узкие комнатушки на втором этаже в сезон сильных дождей заливало водой. Серые потертые обои, простая обстановка комнат подчеркивали аскетичный образ жизни хозяев, навязанный тяжелыми жизненными обстоятельствами.

Из дальней комнаты выглянул мальчик лет шести, а затем появился еще один постарше. Они засмеялись и тут же исчезли в комнате.

– Что вы делаете?

– Играем, – ответил младший из братьев, пряча за спиной самодельный деревянный пистолет.

Генри очень захотелось присоединиться к ним, как раньше. Но юноша положил книгу на самую высокую полку, куда не дотянутся братья, и вышел из комнаты, крикнув:

– Некогда мне с вами возиться, пойду к отцу. – Ему понравилось, как прозвучали эти слова. Казалось, он уже больше не был студентом колледжа, а стал взрослым мужчиной, таким же сильным и уверенным в себе, как Капитан Гейт.

Отец накрыл на стол и позвал сыновей на ужин. После смерти жены год назад, он старался заменить детям мать, но ничего не получалось. Резкого нрава, непривычный к ласке, он скорее пугал мальчишек, когда пытался уделить им внимание. Поэтому вскоре он и вовсе перестал это делать. Нежность делает ребят слабыми и безвольными, – считал он, награждая их ремнем за каждый проступок и стараясь держать все под контролем.

– Я нашел книгу, отец, – сказал Генри, словно боясь нарушить тишину за обеденным столом.

– Какую? – Мужчина посмотрел на него устало и равнодушно.

– Помнишь, я говорил вчера, что пойдем делать обыск в квартире Сверчка.

– Ну? – добавил отец, раздражаясь и желая вернуться к ужину.

– Вот. Я нашел книгу. В ней Сверчок оставил интересные записи, которые помогут в расследовании, и вскоре мы поймаем его сообщников. Мне кажется, мы с Капитаном поладим друг с другом. Знаешь, отец, он очень умный и такой высокий, как гора.

– Скажешь тоже, тебе в поэты надо было идти, а не в военные.

Мальчик покраснел и опустил глаза, а братья наклонились к столу, едва сдерживая смех и закрывая рты руками, чтобы нечаянно не выронить еду.

– Успокойтесь! – рявкнул отец, дав среднему сыну, сидевшему по правую руку от него, увесистый подзатыльник.

Генри улыбнулся, в этот раз досталось не ему.

Больше никто не проронил ни слова, каждый думал о своем, медленно пережевывая вареную с мясом крупу. Генри съедал ложку за ложкой и рисовал в воображении картины службы, – одна успешнее другой. Вот он стоит на площади, и высокое солнце заливает окружающие дома. Командор Хэнк вместе с Капитаном Гейтом протягивают ему руки и поздравляют с заслуженной наградой. А где-то в толпе, наблюдая за церемонией, стоят отец и братья.

– Конфедерация заботится о нас, – громко сказал отец, встав из-за стола и убирая за собой тарелку.

Мальчики подскочили и хором ответили:

– Конфедерация заботится о нас!

Генри долго не мог уснуть, перебирая события прошедшего дня и думая про день завтрашний. Мысли проносились одна за другой, не давая сомкнуть глаза. Он вышел на улицу освежиться, сел на ступеньки обшарпанного деревянного крыльца. Ночь была теплой, лишь легкий ветерок раскачивал растущую у забора крапиву. Где-то вдалеке выли собаки, их заглушал монотонный шум дамбы. Услышав легкий шорох, Генри вгляделся в темноту и отшатнулся. Рядом с крыльцом среди картофельных очистков и кусков засохшего хлеба, вероятно, оставленных соседями для собаки, сидела жирная серая крыса.

– Фу–ты, напугала! – Генри машинально поднял повыше штанины и вошел в дом.

Начало

Лали проснулась раньше обычного, чтобы упаковать необходимые вещи: в доме были излишки посуды, медикаментов и одежды, которые могут пригодиться в общине. Нищета и обособленность жизни среди труб коллектора впечатлила девушку. Особенно тронул вид детей в рваных рубашках и ботинках. Впервые Лали пожалела, что у нее нет детей, чьи вещи она могла бы отнести им. А идти и покупать детскую одежду специально было бы слишком подозрительно: все знали их с Гейтом семью. Появились бы лишние вопросы, для кого она покупает одежду или обувь.

– Бедные, бедные люди, – прошептала Лали. – Наверное, я тоже смогла бы жить так, – сказала она громче, обращаясь к мужу. – Главное, чтобы любимые люди были рядом.

– Жить без общества, без зашиты правительства, без гарантий?

– Да, ты прав, конечно. У нас есть работа, деньги, но мы связаны по рукам и ногам. Каждого из нас и наших знакомых могут расстрелять, как Сверчка, – за стихи и рисунки.

– За то, что он подначивал к бунту и протесту против политики правительства.

– А разве это плохо? Почему у другого человека не может быть другого мнения или желания жить по-другому? Зачем работать и зарабатывать, если никуда нельзя съездить, нельзя общаться в компаниях с друзьями, нельзя читать книги, которые хочется прочесть. Даже нельзя купить распашонку для незнакомого ребенка, – вздохнула девушка, вспомнив Миа и ее младенца.

Лали любила говорить с мужем, несмотря на то, что они расходились во взглядах по многим вопросам. Она знала, что может доверять ему любые мысли, что между Конфедерацией и женою он выберет ее. И она в любой жизненной неурядице всегда была на его стороне. Они были командой. Гейт часто бывал резок и непреклонен в своих взглядах, но оставался справедливым и добрым. Она ценила в нем отсутствие подлости и прямоту. Если он и был против чего-то, то на это всегда были объективные причины.

Раздался знакомый щелчок приемника, и девушка подняла голову от вещей, прислушиваясь к помехам.

– Полночь.

В этот раз не было цифр, лишь одно слово вырвалось из круговорота шипящих звуков, и приемник замолчал.

– Вероятно, они ждут нас там же. – Гейт посмотрел на часы. День пролетел слишком быстро, чтобы можно было его запомнить. Он помог Лали уложить отобранные вещи. – Сумка получилась объемной, нужно постараться вынести ее незаметно.

– Не забудь оставить китель с чипом дома, будто мы спим.

– Да, ты права. – Гейт переоделся и сел в углу комнаты, обдумывая сегодняшний вечер и то, как изменилась их жизнь за последний месяц. – Не нравится мне все это! Еще этот мальчишка Генри вьется под ногами.

– Будет помогать тебе в работе.

– Да, но все это очень опасно: вытащенные чипы, община, связь с Зурабом, даже эти короткие переклички по приемнику могут быть перехвачены в любой момент. А теперь еще и стажер ко мне приставлен. Вчера в квартире Сверчка я нашел записку про радиоволну. Хорошо, что Генри не увидел ее первым. – Гейт достал из кармана мятый листок бумаги и протянул жене. – Я думаю, это про нас. Неспроста он вышел в этот день на площадь и дал себя поймать. Я думаю, он прикрывал меня, чтобы моя встреча с Миа прошла незамеченной.

Лали прочитала записку.

– Если это так, мы можем доверять Зурабу, значит, он не хочет тебя подставить.

– Пора выходить. – Гейт подхватил тяжелую сумку на плечо. Они молча вышли из квартиры, стараясь не стукнуть входной дверью. Света в подъезде не было уже давно. Еще год назад Гейт стал выкручивать лампочки на своей площадке, чтобы никто не мог отследить, когда он или Лали возвращаются домой. Темнота была безопаснее, чем яркий свет – свидетель чужих секретов.

Выбирая пустые ночные переулки, стараясь держаться подальше от освещенных центральных улиц, супруги пришли на кладбище, где их ждал Марк.

– Ночью проще быть незамеченными, – улыбнулся Зураб, когда Гейт с Лали спустились вниз через канализационный люк. – Мы почти не поговорили в прошлый раз, думаю, у вас накопилось много вопросов. Сегодня я постараюсь ответить на них.

Гейт снял с плеча сумку с вещами и протянул Марку.

– Мы принесли немного вещей, которые могут вам пригодиться.

– Возьмите, пожалуйста, – добавила Лали. – Мы будем рады, если они немного облегчат вашу жизнь.

Зураб провел их внутрь общины, в широкую комнату. Из соседних помещений, затерянных среди труб коллектора, стали выходить люди. Десятки любопытных глаз смотрели на Гейта и Лали.

– Это не все из нас, многие уже спят. Дети учатся в школе, поэтому должны соблюдать режим дня. – Миа погладила по растрепанной макушке сонного мальчишку, заглянувшего на общий шум.

– В городской школе?

– Нет, конечно, – спохватилась Миа своей оговорке. – Среди нас есть учителя, которые обучают детей необходимым предметам, чтобы позже они могли получить профессию.

– Но зачем им профессия, если продолжать жить в трубах? – Гейту не нравилось внимание со всех сторон, поэтому его голос прозвучал резко и грубо. Среди нависшей тишины было слышно, как где-то в глубине переходов открывались и закрывались железные двери.

– Мне нужно вам многое рассказать, Гейт, – сказал Зураб, – желающие могут остаться и послушать. Остальные – отправляйтесь спать.

Прихрамывая, Зураб повел их из широкой комнаты, которая, судя по всему, служила для общих собраний, в вытянутое слабо освещенное тусклыми лампами помещение, вдоль стен которого тянулись массивные ржавые трубы. Под ними располагались самодельные деревянные выступы кроватей.

– Это одна из самых теплых комнат. Зимой по трубам поступает горячая вода, и здесь живут женщины и дети. Сейчас лето, поэтому они вновь соединились со своими семьями в более просторных помещениях. Таких комнат в общине три, каждая рассчитана примерно на двадцать человек. Этого вполне достаточно. – Зураб показал рукой на лежанки, приглашая сесть всех пришедших.

– Сколько человек в общине? – спросил Гейт.

– Девяносто три человека вместе с маленькими детьми: тридцать три женщины, двенадцать детей, сорок восемь мужчин. Община была больше, но болезнь, случившаяся несколько лет назад, унесла более двадцати человек.

– Не помню о сильной болезни, – задумчиво сказала Лали.

– Это была наша, общинная болезнь, случившаяся из-за поломки фильтров. В коллектор стал поступать неочищенный влажный воздух, из-за чего у многих начались сильная аллергия и отек легких. К сожалению, мы не могли спасти тех, кто заболел, не имея необходимых лекарств.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.