Дневники Обормотня

– Степаш, а ты как оборачиваешься? – поинтересовался я. Волчонок любопытно наклонил голову, и пожал плечиками.

– Просто!

– Степашка у нас особенный, вырастет, вожаком станет! – к выкрутасам ребёнка Вася относилась легче; детям вообще многое прощается. – Я, знаешь, по крови перевёртыш, а Саня молодой. В смысле, как Чудо случилось, так он тоже перекинулся, по нему и раньше видно было, «свой». А ребёнок на мамку с папкой посмотрел, и тоже научился.

– Представляешь, я был в шоке! – встрял Санька, и начал восторженно таращиться: – Думал, всё, совсем крыша уехала! А потом как накатило!..

– Хах! Накатило на него, слышал?! – Вася перебила мужа, и потрепала по блондинистой макушке. – Этот «накативший» до сих пор бесится, хаски и есть хаски, видишь, мебель погрызенная? Его зубов дело! Потому и переехали.

– А ты вообще молчала! – в голосе Саньки раздалась лёгкая обида.

– Конечно молчала, думаешь, легко волкам до Чуда жилось?! И вообще, на пирожок жуй! – Вася заткнула супруга пирожком раньше, чем тот среагировал бы, а потом повернулась ко мне: – Привыкай, мы тут вальсы не разводим! Стая – она как семья! Все друг другу родня.

Восторг от весёлой Васи и любопытного, дожёвывающего пирожок, Саньки раздался вширь в несколько раз! Про Степашку вообще молчу: комбо-милота ребёнка и щенка!

– Во-от! Сразу видно хорошего человека, пришёл и довольный! Лёш, точно тебе скажу, будем дружить. Корги плохими не бывают!

– Какой «корги», я малинуа! – возмутился я, и сам же заржал, как это прозвучало, да и не только я. – Мне Ленка так сказала, на бельгийскую овчарку похож, малинуа или гранд-что-то-такое, не помню уже.

– А я вылитого «кардигана» вижу! Не заморачивайся, у молодых часто так, до волка ещё дорасти надо… а хочешь, про остальных расскажу?!

Я сиял от счастья: наверное, впервые в жизни я почувствовал ТАКУЮ тёплую семейную атмосферу! И в эту семью я влился с невероятной лёгкостью! Вася, с весёлыми комментами и шутейками, рассказывала об остальных, Саня и Степашка дополняли, и всё это под невероятный вкус домашних пирожков с курицей и брусникой! Интересно, а я научусь так же готовить?

Соседи у меня потрясные, вот только одно меня смутило: затронутая тема Фёдора и его «друга детства». Где-то на четвёртом пирожке я спросил про самое главное, и тут-то стало ясно: не всё так просто! Степашку отправили играть в сад (но его хитрые уши всё равно торчали из окна), а Вася начала рассказ:

«Фёдор Мстиславыч, он мужик хороший был! И единственный человек на стаю в тридцать голов. Да только тоже озверел: сначала огрызаться начал по пустякам, очень страдал из-за этого, мы ему такие «да не переживай, уж кто-кто, а мы всё понимаем!». А он всё равно ходил, как в воду опущенный. А потом, как по делам уезжал, приезжает Леонидыч, однокашник его, и нашего Фёдора в грузовике привёз… буйного уже. Учёные руками разводят, мол, инициация невозможна уж триста лет как, ну, ты в курсе. А его обратило, представляешь?»

Я вспоминал это, стоя перед домом Фёдора: даже не скажешь, что в нём прячется разъярённый оборотень из ужастиков. На заборе таблички со смыслом «Не лезь, убьёт!» – но это в любой деревне такие дома есть, где собак для охраны держат. А так… ничего особенного! Пройдёшь и не узнаешь, какая тайна хранится внутри.

«Я думаю, может, так теперь всё и работает? С волками жить – по-волчьи выть, нас много, вот все вместе и… обратили. Не как прошлым летом, но некоторые до сих пор «пробуждаются». Просто кого-то нормально одаривает, кого-то… так. Не все волшебству рады, это факт. Знаешь, сам в растерянности, но не мне в это влезать, у меня ребёнок вообще-то растёт! А от любопытства и кошки дохнут».

Санька тоже храбростью не блистал, и вообще, с большим облегчением убежал в огород, когда снаружи раздался на всю деревню грохот маленького заскучавшего ребёнка. А я приоткрыл дверь калитки, и сделал первый шаг во двор Фёдора. Успевший тоже «олохматиться» сорняками и травой, в которой угадывались клочки садовых цветов. Единственный признак, что с домом что-то не так: у остальных всё безупречно, как в мультике!

«Ты только маме не говори, хорошо? Я уже лазил в огород к дяде Фёдору, ну и…» Ладно, я всё равно это буду записывать в тетрадку, поэтому ни за что не расскажу, как Степашка рассуждал, почему Фёдор своего друга детства не трогает. А не трогает он, потому что тот тоже вожак! Только из другой стаи: а своего вожака любой оборотень чувствует, он ему, как отец родной! Это я одиночка, и какого-то авторитета дед Костя в моих глазах вообще не обрёл… вроде бы и подружиться пытается, а принюхаешься: хочет, чтобы я тоже об дзен темечком приложился, как остальные.

– Ты куда это намылился, Лёшенька?!

Ну что я говорил?! Вернее, думал. Я вздрогнул, потому что открыть дверь, и аккуратно рассмотреть место преступления мне не дал тот самый дед Костя! Который опять не сердился, но и разрешение не спешил давать. Говорить? Не говорить? Всё равно мысли считает!

– Ну, что ты там задумал, говори! – подтвердил он. Вот ведь… но что, если вожак тут не при чём? Он, конечно, правильный весь, но исподтишка заколдовывать никого не стал бы. Ладно, честно признаюсь, открыто.

– Я хочу узнать, почему Фёдора Мстиславовича обратило.

Дед Костя посмотрел на меня снова: дальше колоться буду? Или меня тоже на цепь посадят, за любопытство?

– Вот что, любопытный ты наш, пойдём, поговорим маленько, сам поймёшь, что не дело задумал…

Внезапная волчья мудрость: песец с медным тазом – это ерунда. Дед Костя опаснее в сто раз!

Опять я в доме вожака, и опять пойман за хвост! В этот раз мне стол накрывать не стали, да и не хотелось, после Васиных пирожков; так, яблочко пожевать если.

– Мальчонка ты хороший, сразу видно, раз помочь хочешь… да только не твоего ума это дело. – дед Костя закончил чтение «моего ума», и решил озвучить перлы ума своего.

– Как будто Лев Леонидович что-то вам скажет! Он же чужой! Чужой, и вожак, наверное!

– Чужой, верно говоришь. Но границы дозволенного не переступает, потому и ладим. Взрослый мир, Лёшенька, он такой, знаешь ли… – оборотень лениво зевнул, и пододвинул ко мне вазу с яблоками. – Лёвка, он и впрямь вожак, там, у себя, в Новгороде.

– Далековато его занесло…

– И не говори! Так ещё дальше, к учёным в «Аркаим» ездил, Фёдора вызволять, а то держат почём зря, вдали от родных стен. Привёз нам Фёдора, говорит, ничего поделать не могут. А держать на чужбине почём зря… не по-людски это.

Я подозрительно посмотрел на старого оборотня, который только выглядел человеком.

– Всё верно я сказал, все мы люди. И забывать об этом никак нельзя, уж заруби себе это на носу, внучек! Раз уж такова наша природа, то и ответ держать надо.

– Потому мы и заперлись от остального мира? – не понравилась мне эта логика! Ерундовая помощь людям – удалиться в глушь.

– Не «заперлись», а «нашли уголок, где можем быть собой и не навредить другим»! – наставительно поправил вожак. Те же яйца, только в профиль, чо. – Ты многих оборотней в жизни своей повидать успел, ребёнок?

– Не очень… Вы вообще не светитесь! И почти все уехали, кто мог!

– Большие города удобные, но очерствляют… Небо загажено, вместо еды – пластик сплошной. Ни тебе доброго слова, ни улыбки, все хмурые. Не то что о корнях, о собственных родителях не всегда вспомнят!

М-да. Крепко деда Костю город прихватил: посмотришь, всё такой же спокойный и мудрый дедушка, а вслушаешься – и холодок внутри.

– Поэтому Лев Леонидович сюда и ездит?

– А то ж. Разговаривает с ним, про новые выдумки учёных беседы беседует. Сам Федька-то говорить разучился, одичал. Молчит только, зыркает да рыкает. Как надоест – отворачивается. Ему бы в волка окончательно, да в лес, а он в истинной форме застрял, ни сюда ни отседова.

– А если его феи в волка превратят? Или вообще в человека?

– Ишь, умный какой! – дед Костя рассмеялся. – Кабы можно было бы, так превратили, а от истинной формы лишь один хозяин, испокон веку так было, да так и осталось!

Такие дела. «Испокон веку», сказал старичок из сказки, который присматривает, чтобы их бывший хозяин деревни сидел на печи тридцать лет и три года, пока волхвы не придут… Но на этой грустной мысли меня озарило.

– Волхвы!

– Что «волхвы»? – то ли дед Костя не всегда мои мысли читает, то ли сейчас я думал слишком непонятно.

– А вдруг тут какой-нибудь древний камень есть, где волхвы в прошлом в волков сами оборачивались?!

– Не камень, а пенёк и ножик особый к нему. И не волхвы, а колдуны, надо различать! Есть такая полянка, местные нехорошим местом по дремучести считали, да у страха всегда глаза велики. Волковым идолом зовётся.

– И там эти колдуны собирались?! – Я недоуменно посмотрел на вожака, искренне считавшего, что Фёдор обернулся СЛУЧАЙНО, когда рядом такое место! Вожак опять на меня посмотрел, как на глупого щенка.

– Да не собирался там никто, и Силы нет, уж сейчас учёные всё это не скрываясь разнюхивают! Ходили крестьяне, боялись камня, страшные байки рассказывали, вот и вся слава.

– И всё-таки… если там так безопасно, где он находится?

Я чувствовал себя победителем поединка разумов! Если дед Костя мне туда запретит ходить, то там точно дело нечисто! А если позволит, то я всё равно схожу посмотреть на «нехорошее место». Как ни крути, а выиграл!

– Как мост перейдёшь, так на север, до берёзовой рощи, а там уж ни с чем не спутаешь. – кажется, второе: я безошибочно определил то самое настроение счастливого взрослого, что малолетний репей нашёл себе безопасное развлечение в сторонке.

– Спасибо, дед Кость, будьте уверены, я точно разыщу там секрет Фёдора!

– Ищи-ищи, только не бедокурь. Узнаю, что безобразничал – уши надеру!

Напугали ежа подушечкой для иголок…

Дед Костя – первоклассный пример, когда реальность нагнула ожидания. Спокойный нравоучитель, ворчит иногда, но добродушно, как дедушка Мороз… а того, кто на настоящего оборотня (в отличие от него) похож – держит взаперти. И с точки зрения мохнатиков это даже правильно! Человек снаружи, Зверь внутри. Из одобренных развлечений – плавать в речке и окучивать кабачки, раз в месяц можно побеситься. И назовите меня пуделем, если всех это устраивает! Примерно об этом же я думал, пока шёл сквозь лес на запах берёз. Хвост их знает, как пахнут берёзы, но мне нравится думать, что я теперь обладаю другими сверхсилами оборотня. А пока я дошёл просто потому, что не сходил с тропинки.

Тропинка понемногу растворялась в густых зарослях, которые не под силу протоптать даже всей стае, но я точно знал, что пришёл в нужное место. Гигантские… нет, не так. ГИГАНТСКИЕ БЕРЁЗЫ росли вокруг полянки, в центре которой возвышался замшелый камень, с меня ростом. Слова деда Кости про заколдованный ножик дорисовали в глыбе рукоятку магической консервной открывашки: кто её вытащит, станет вожаком всех оборотней мира! Ладно, меня уже несёт, но атмосфера этого места всё равно навевала мысли о чём-то легендарном… нет, снова не так. Былинном! Посадил дед репку, а уж что выросло, то выросло.

Но поздно чесать репы, я не просто так ходил, а принюхивался: вдруг чем-то волшебным запахнет? И понял, что запах здесь знакомый: травяного чая. Но прежде, чем я сам себя оборжал, я заметил по другую сторону каменюки… всё верно, знахарку! А где ей ещё быть? Сидит, медитирует, возможно просто спит на природе: умиротворяющая здесь обстановка, ничего не скажешь. Пока я просто подумал: не выпадет ли Ленка случайно в астрал, если заметит меня? А может, наоборот, прикинуться озарением, и нашептать ей, что покусанная шпана – это не репей на хвост, а её судьба?

– Здравствуй, Лёш.

Не поворачивая голову и не шевелясь. Кажется, она меня сразу заметила.

– Лена, я знаю, почему Фёдора обратило, это точно из-за Волкова идола! Ну не может всё настолько совпадать!

Знахарка открыла глаза, посмотрела на меня, затем на камень, к которому прислонилась. Закрыла глаза снова.

– Точно не из-за этого.

– Почему ты так уверена?! Сейчас я образцы соберу, и сам в Аркаим отвезу, хочешь, поспорим что ТУТ собака зарыта?!

Лена опять открыла глаза и рассмеялась. Нравится мне её смех, и вообще Ленка сама потрясающая, пусть и хмурая, и вообще считает меня дурачком: это временно! Рассмешить смог – значит, смогу и понравиться.

– Были здесь учёные, их Лев Леонидович уже приводил, и Волков идол тоже изучали, образцы собирали, мха, земли, грибами интересовались…

– И что, ничего не нашли?

– Подумай сам, если бы нашли, что дальше было бы?

Я задумался, и начал рассуждать дедуктивно, но получилось просто логически:

– Ну, во-первых, это взорвало бы Интернет; волшебство любому желающему, шутка? Всё бы огородили заборами, построили бы новый институтский корпус, и… мда. Ладно, признаю, но всё равно я НЕ ВЕРЮ, что идол с таким именем ничего не значит!

– Вообще значит. Знаешь, чем хороши такие места?

– Тут растут целебные травы, я прав? – я глянул на рюкзак знахарки.

– Нет. Здесь тихо, спокойно… даже если обормотни всякие приходят. Я сюда часто хожу, отдохнуть. Посижу час, и дальше, с новыми силами, за работу.

Так мы и поступили: сидели, прислонившись к камню, умиротворённо молчали. Я подсел рядом: кажется, суперсила чутья на эмоции у меня появилась: Лена сначала немного возмутилась, но успокоилась. Так мы и сидели рядом, слушали пение птиц, шелест берёз и думали о своём. О чём Лена думала не знаю, не слышал, зато я представлял себе счастливый финал этой истории: я соберу всю деревню, как Пуаро или мисс Марпл, и объявлю, кто превратил Фёдора в монстра! Воображение нарисовало под эту роль даже не таинственного «друга детства», а совершенно внезапного (и пока неизвестного мне) жителя посёлка в пальто и зловещей маске. Его увозят, Фёдор тут же, на радостях, становится обратно человеком, а дед Костя дарит мне новую модель VR-консоли!

Сначала было приятно, потом смешно: то ли я опять веду себя, как… обормотень, то ли заранее предчувствую, как всё разрешится. Ладно, VR-консоль мне просто «до кучи» хочется, а в награду буду рад получить и простой смартфон. Но эту тайну я разгадаю!

– Знаешь, а Вася говорит, я корги. – мне вспомнилась утренняя встреча с соседями. Лена хихикнула, и снова посмотрела на меня: оценила.

– У молодых оно часто так. – улыбнулась, предвкушая благодарного слушателя: – Представляешь, я как обернулась впервые, вообще на бульдога походила.

– Ты?! Ты же лабрадор! – может, я не такой профессиональный собачник, но отличить бульдога от лабрадора умею.

– Я же говорю, это не биология, а… не знаю. И старые оборотни тоже не знают, просто оно так есть. Не все, но некоторые на собак похожи. И со временем «порода» меняется, пока до волка не дойдёт. Я своего Зверя меняла, как могла, с другими оборотнями в Интернете переписывалась, медитировала. К зиме, как видишь, лабрадором стала. Теперь волчицей хочется.

– И чем тебе лабрадор не нравится, красивые же собаки… – брякнул я, и только потом подумал, что Ленка не на породу жалуется, а на «собачность». Но меня не послали: девушка даже как-то дружелюбно фыркнула.

– Дальше «лабрадора» продвинуться всё равно не могу. Говорят, типично для «собак», будто недооборотни мы.

– Это какая зараза так говорит, кого покусать?!

На моё праведное негодование Ленка ответила вздохом с недовольством и симпатией одновременно.

– Смотри при вожаке не взболтни такого, дурачок. Не волнуйся, обычные хейтеры. Из перевёртышей тебе такое никто не скажет. Но всё равно обидно читать этих… «знатоков».

Мне стало стыдно. Сам я такой же «знаток». Припёрся к волкам в глушь, начал выпендриваться: цирка захотелось, попляшите для гостя, селяне! Так что очень даже поделом я «кусь» получил, и теперь буду сам «плясать», чтобы местных тихонь расшевелить. Да и сейчас, что мне стоило получше рассмотреть деревню, втереться в доверие, и только после этого разбираться с тайной Фёдора?

– Лен… а покажешь мне здесь всё? Чем у вас тут живут, как клубнику сажать правильно, может, тоже садоводством займусь, буду тебя вареньем кормить.

Теперь Лена улыбнулась по-доброму, и даже дурачком не назвала.

– Покажу, конечно. Только, Лёш, не пойми меня неправильно, но… пока ты не научишься перекидываться, давай будем просто друзьями?

Кажется я завилял хвостом от радости, когда это услышал! Всё-таки это волшебное место, Волков идол! Очень умные мысли навевает, не зря Лена сюда ходит!

– Какие вопросы, согласен на все сто! А когда перекинусь, согласишься на свидание?

– Увидим! Может и да.

Ладно, уговорили, теперь у меня появился стимул перекидываться в человека! Один, но очень важный.

Чудодейственная нирвана Волкова идола продержалась целый день: я решил, что Тайна Дяди Фёдора от меня никуда не денется, поэтому просто ходил по деревне. Познакомился с ещё парой соседей; о них как-нибудь потом расскажу, сейчас это не важно, потому что в моей тетрадке всё будет происходить постепенно, как в настоящей книге!

***

Ночью я плюхнулся на свежую кровать из ДСП (проверил на зуб в незаметном месте), и решил: дать шанс этому месту всё-таки стоит, а если окажется всё совсем пресно – то тогда сбегу, никто меня не остановит. Но пока за этой скукотищей вижу кое-что другое: каждый житель – загадка. Каждый дом – шкатулка с головоломкой. Чуть копнёшь – и наткнёшься на сундук сокровищ. А на каждом чердаке – по миллиону историй…

Такие мысли меня посетили, но стоило мне задуматься в сторону чердаков и сокровищ, как волчья гениальность опять озарила меня: а вдруг дело не в Волковом идоле, а… в старинной реликвии, которая передавалась в семье Фёдора Мстиславовича из поколения в поколение? А потом она напиталась всем этим волшебством, и… бздым! Вдруг эти вежливые на всю голову волки так у него обыск и не устраивали?

Остатки сна слетели напрочь, зато подключилась фантазия: я снова представил, как нахожу на чердаке зловещую фарфоровую куклу волчонка, и… далее по списку: дорога к учёным, протрезвевший Фёдор, счастливый вожак, хэппи-энд. Ничего не могу с собой поделать, если у меня возникла гениальная идея – её нужно воплотить в жизнь! А для этого нужно пойти на смертельно-рискованное решение: пробраться в дом Фёдора снова. Рискованное оно по той причине, что если напорюсь на деда Костю, то меня опять отправят пинком под хвост!

Осторожно выбравшись из окна, я прокрался вдоль забора: надеюсь, бесшумно. Всего два забора – и я у избушки Фёдора. Избушка, идеально подходящая на зловещее место, скрывающее главную тайну деревни: она настолько неподозрительная, что это бросается в глаза!

Пока я крался, старался не шелохнуть ни одной травинкой; мне казалось, что где-то обязательно должен будет объявиться всезнающий вожак, или, на крайний случай, Проклятие Баскервилей, точнее, Лев Леонидович, который ТОЧНО оборачивается в зверюгу, которую и Фёдор боится. Кажется, одна такая прошуршала рядом, остановилась… я замер тоже. Только бы не увидела! Но я достаточно убедительно изобразил белку, чтобы меня не заметили и не съели. Шумящее нечто прошелестело в другую сторону, а я продолжил красться.

Дверь заперта, но окно, в которое я залезал ещё человеком, до сих пор было нараспашку; его никто не догадался закрыть. «Ну и где ВАША волчья гениальность?!» – подумалось мне, пока я залезал внутрь. Воображение пакостливо подсунуло деда Костю, смотрящего на клочки меха, оставшиеся от одного любопытного обормотня, и вздыхающего: «Эх, Лёшка-Лёшка, кабы мы знали, какой ты у нас дурачок! Ну да что поделаешь теперь уж…»

Примерно такие мысли я гнал, пока крался по дому Фёдора: всё такому же неряшливому, когда-то убранному, но теперь захламлённому. Пол не метён давно, а шерсти с оборотня, как с… хаски! Плюс один пунктик в теорию о мохнатиках, продвинувших моду на хасей. Мебель покусанная, но тут без претензий: это действительно приятная вредная привычка оказалась. Но будь я детективом, что бы я записал? Достаю воображаемый блокнот: пострадавший был очень аккуратным, немного скучным любителем коллекционировать поломанные безделушки. Либо сначала они были целыми, но потом их поломали, что даже вероятнее. Говорит ли это мне что-нибудь о причине превращения Фёдора? Пока нет. В который раз порадовался ночному зрению: лунного света отлично хватало, чтобы рассмотреть все уголки!

Лестницы на чердак не обнаружилось: дверцу на потолок заколотили, а пока я искал приставную лестницу, из соседней комнаты раздался едва слышный шорох… и в этот раз притвориться белкой не выйдет. Нужно было срочно выбираться, пока не прибили! Прокрасться к спасительному окну не удалось, я увидел, как по коридору тяжёлой походкой проходит разбуженный (и жутко злой!) Фёдор. Говорят, все псы попадают в рай, а я тоже на собаку похож, это ко мне относится?! И вообще, я корги, я дружелюбный малыш корги, таких не трогают, и не рвут в клочья, даже если этот малыш корги проник в дом среди ночи…

Мои успокаивающие мысли ни хвоста не принесли успокоения, а Фёдор тяжело плюхнулся прямо перед окном, заслонив единственный источник света в комнате. Ох… Уши и хвост непроизвольно поджались, а я посмотрел в сторону коридора: входная дверь забаррикадирована большим шкафом, а подвала с тоннелем «Верхнедодырск – Амстердам» я найти не надеялся.

Нужно было придумать план, как отвлечь страшную громадину, и выскочить в окно: либо пробить второе такое же рядом, своей гениальной и пустой башкой, додумавшейся до этой авантюры! Только времени на это уже не оказалось, потому что громадный чёрный волчарище повернулся в мою сторону и угрожающе зарычал.

Как там пишется в таких случаях, «Директед бай Роберт Уэйд»? Продолжить перебирать мемы на тему своего положения я не успел, поэтому БЕЖАЛ! Куда глаза глядят, точнее, в другую комнату… в которой окна вообще не было! Кажется, это не комната, а кладовка. Мда, живуч, как хомяк! Фёдор угрожающе направился в мою сторону, и поднялся, насколько позволял рост: больше двух метров, это точно, как он вообще в двери проходит?! А может, это подсказка? Я маленький, юркий, а пока этот Терминатор будет разворачиваться…

– Да не трону я тебя, обормот.

– Ты говорить умеешь?! – я не просто офигел, я вообще в астрал заглянул! Но раз со мной говорят, значит, есть не будут.

– Умею, только не с кем, целый посёлок послушных трусов.

Фёдор нащупал лапой выключатель, и комнату залило электрическим светом. Моя «спасительная» комната оказалась гардеробной, откуда вытащили всю одежду, а само жилище злого и страшного чёрного волка растеряло свою жуть, и стало простой неприбранной берлогой аскета.

– Присаживайся, там под шкафом пачка пряников завалялась, если надо. Еды не храню.

Вот так цирк! Такой переход от злобного монстра к ещё одному адекватному волку был слишком неожиданным. Ну да, два с половиной метра роста, габариты – как из фэнтези-игрушек, клыки достались по наследству от саблезубого тигра. Но мозги, похоже, человечьи остались!

– А это тебя так… Волков идол превратил, да? Или проклятый артефакт с чердака? – вывалил я причину своего визита. Оборотень фыркнул.

– Думал, самый умный? Не было никаких артефактов, превратился и всё. Я вообще не хотел превращаться, мне и человеком жить нравилось. Отправился в командировку. Настроение всю неделю паршивое, на всех огрызался, никогда такого не было… А добила меня подвернувшаяся на глаза незнакомая старушка.

– Сглазила?!

– Нет. Просто на учительницу из школы похожа была, меня и переклинило окончательно.

Стало немного смешно: взрослый дядька, а стриггерился на старушку, похожую на его училку. Как мало нужно для превращения!

– Зря смеёшься, так все монстрами и становятся. Всё начинается с глупой мелочи, важной только для тебя, и только в этом настроении. Думаешь, я часто о школе вспоминаю?

– Ну так… Лев Леонидович, ведь ваш друг детства? – я незаметно перешёл на «вы» к старшему, но меня перебили хриплым звериным смехом.

– Да не мнись ты, нашёл, перед кем расшаркиваться! Ты мне теперь родня почти. Что до… «друга детства», то я его и знать не знал, пока человеком был. Но мужик умный. Помочь хочет, со Зверем говорить не брезгует. Как он вам представляется, это ваше дело. Унюхаю, что он зла кому-то желает, все кости переломаю.

– Как-то не очень…

– Как есть! Я полвека в вежливых проходил, и к чему это привело?! – Фёдор недовольно развёл когтистыми лапами. – Так что извиняться не буду! И за то, что тебя, обормота любопытного подрал, тоже.

– А мне и не обидно! Вот найду, как перекидываться обратно, выпустят меня, и буду радоваться жизни!

Фёдор опять хохотнул, и посмотрел с крайней степенью скепсиса.

– Ничего у тебя не получится, нет в тебе больше ни Человека, ни Зверя. Слиплись в одно! Будешь таким до конца жизни. Как, радуешься?

Я недовольно поджал уши: что-то мне подсказывало, что Фёдор прав, и… возможно, я тут навсегда застряну.