скачать книгу бесплатно
Баба, сложив руки под грудью, строго рассматривала двух помощников.
– И кто из нас тут Яга?
– Ты, родненькая, – тихо ответил Яким.
– Вот и я думала, что я. А смотрю, что Васька вроде Ягой себя возомнил. Сказала вам: не трогать Яду, близко к ней не подходить, чтобы духа вашего не было рядом! – В кухне потемнело враз. Ладомила, что давно пост Бабы-яги держала, разом изменилась: из милой, приветливой старушки превратилась в старую каргу – морщинистую, злую. Пальцы на руках истончились, удлиняясь, вместо ногтей появились скрюченные когти. Прошаркав костлявой ногой к столу, подцепила пушистый подбородок кота, заставляя того смотреть прямо в её чёрные, без белка, глаза.
– Васька, следи за внучкой, да место своё знай! Или забыл, кому жизнью обязан?! – гремело замогильным голосом. – Кто выхаживал тебя, ирода окаянного, после отравы человеческой? Кто разумом наделил и магией?
– Ты, матушка, – прошипел кот, не смея вывернуться из захвата. Коготь яговский был смертельно опасен. Всего лишь один махонький порез, одна капелька крови – и не лежать ему на лежаночке, да не радоваться солнышку
– То-то, – она медленно отвела ладонь, – не забывай об этом.
В кухне вновь стало светло и солнечно. Постучав по столу, Ладомила скомандовала:
– Бульон с лапшой, будь добра, и кофе.
Тут же на столе, рядом с чайничком, материализовалась тарелка с наваристым супчиком и ароматный кофе.
Яга неспешно села за стол и обвела задумчивым взглядом помощников.
– Что ж, услышала я достаточно и повторю, для особо одарённых, раз с первого раза не поняли – всему своё время! То, что женщины нашего рода связаны с лесом, – старо и незыблемо, как мир. То, что древние семьи прокляты, каждый по-своему, – так же. Ничего не происходит просто так, старший Кощей знает это и сделал всё, чтобы Ядвига вернулась в Могилёв-Кощеев. Пусть и пришлось нарушить ему старую клятву – не приближаться к моей Настасье.
– Неужто Настенька ничего не почуяла? – выдохнул ворон.
– Как же, – хмыкнула Яга, – ещё как почуяла, одним местом так точно. Прокляты наши семьи и благословлены одновременно невозможной тягой этой…
Ладомила ненадолго смолкла, о чём-то сосредоточенно думая, затем, словно говорила сама с собой, пробормотала:
– Вовремя я дочь отлучила от места силы, опустошила под ноль, но зато сберегла. Пустая девка для магии, комар носа не подточит, зато Ядке всё сторицей передалось, нерастраченное матерью, несмотря на отца-человека, а я уж было понадеялась… И узнал же, костлявый! Вон как завернул, шашни завёл, да Настасья и не смогла бы отказать, древнее это, выше её воли.
– Проклятие… – повторил Васиссуарий. – Чёрт бы побрал ваше проклятие!
Яга стрельнула в его сторону колючим взглядом, но промолчала.
Когда-то и ей, молодой да зелёной, это «универсальное объяснение» казалось шитым белыми нитками. И оно же стало главной причиной, почему, как только к собственной дочери потянулись звери, провожая в зоопарке мудрым взглядом, да травы начали клонить стебли к ногам, сотворила она запрещённое, чёрное заклинание, обрекшее её саму на страшные увечья, видимые лишь в мире Нави. Вот так, в одночасье, превратилась она из хранительницы рода в гнусную, зловредную старуху, ведьму лесную, мерзкую и противную.
«Думала, всё просчитала, уберегла. Ан нет».
Что ж… Возможно, и правы звери. Чем дольше тянуть, тем больше недомолвки и отговорки будут вызывать у внучки досаду и раздражение.
Словно прочитав мысли Яги, ворон вкрадчиво заклекотал, словно бы и ни к кому конкретно не обращаясь:
– В маленьких городах полно разных странностей, но Могилёв-Кощеев не просто заурядный городишко с причудами. У него есть отличительная черта: из всех прочих можно уехать навсегда и больше не возвращаться, но только наш тянет к себе назад.
Баба-яга тяжело вздохнула.
– Не печалься, Ягуша, – вперевалочку птиц доковылял к старухе, – не твоя вина это. Сделала ты всё правильно. Место у нас такое, зачарованное. Большинство жителей вообще не выезжает. Да и кто здесь живёт-то, по большей части? – Ворон моргнул пуговкой-глазом. – Навь одна. А вот таким полукровкам, как Яда да Настасья, тоже тяжело, корни крепки и тянут назад незримо.
– Не прервать, что ли, круг этот порочный?
– Кто знает. – Яким подставил свою голову под палец Яги. Она машинально погладила его по чёрному клюву. – Не злись, родимая, а к разговору с внучкой подготовься. Мы зла тебе никогда не сотворим да худого не насоветуем. Да и легче нам, с Васиссуарием Венедиктовичем, приглядывать за ней будет, не таясь и живностью смертной не притворяясь.
Глава 13
Кирилл Кощеев
Это же время. Родительский дом Кощеевых в Навьем лесу
– Она не пара тебе, Кир.
«Вспомнить, как дышать. Поднять глаза, и чтобы поменьше удивления в них. И горечи. Я уже взрослый, мама. Я сам разберусь».
Богато накрытый стол был всё ещё заставлен блюдами, пироги остались нетронуты даже, а в детстве я любил начинать как раз с них, по-тихому таская из-под стола. Я знал, что многое из этого мать готовила сама, ожидая в гости на проводы Купалы. Каждый раз удивлялся, зачем ей самой этим заниматься: есть же прислужники, магия, в конце концов. Сегодня тоже спрашивал.
– Так мне в радость для вас. Не каждый день сын с будущей невестой на обед заглядывает, – ответила мать с улыбкой.
Она была стройная, красивая и на удивление молодая для своих лет. Ни морщин на бледном лице, ни седины в тёмных волосах. Только тоска во взгляде, посеревшем давно и старившем её куда больше, чем что-либо остальное.
Ганна ушла, вместе со своею матерью, сразу после обеда.
Тоже думал уйти в «Кости», зная, что там сейчас нужен глаз да глаз. Ощущение, что не просто так отец подослал мне под бок Ядвигу, не покидало ни на секунду. Он никогда ничего не делал просто так.
Не ушёл только потому, что хотел хоть какое-то время расслабиться, перестать вертеть в голове куски фактов, пытаясь сложить их во что-то ясное.
Дом матери всегда дарил душе покой.
Здесь от Смородинки пахло терпко, и в окна залетал аромат ила с серой. Материнское поместье, небольшой особняк на берегу реки, на Навьей стороне, переданное Кощеевым в качестве приданого на свадьбу.
Отчим назвать этот дом не поворачивался язык.
«Когда отец последний раз здесь был? Месяца три назад? В перерывах между своими бабами?»
Пусть я и сам не слишком часто навещал мать, так ведь не я ей муж!
«Чтоб тебя Чернобог забрал, сука».
Даже в Купалу не соизволил!
Может, и хорошо, что нет. В сложившейся ситуации это была бы скорее насмешка, чем внимание со стороны любимого мужа. В том, что мать отца всё же любила, не сомневался. Не любила бы, нашла б себе давно другого.
«Хотя нет, не нашла бы. Не в её роду налево ходить. Берегиням это не положено».
– Мы сговорены давно, сама знаешь, – всё же ответил на её замечание.
Знала. Так много знала обо всём этом, что единственным моим желанием было встать из-за стола, распоров скрипом ножек дорогой наборный паркет, открыть портал и крошить до одури дверь отцовского тайника, чтобы переломить к лешему иглу его.
«Пусть бы сдох уже, только бы не видеть раз за разом всё более тусклый взгляд матери!»
– Исполнить долг не всегда равно счастье. – Её тяжёлый вздох осел коркой где-то внутри.
Встал медленно, сдерживаясь. За то время, что нужно обойти стол, успел погасить в глазах пламя подземных костров. Сын своего отца.
«Все говорят – похож. Копия. Как ты смотришь на меня, мама? С теплом таким, будто каждый мой жест не отзывается в тебе болью и горечью».
– Зря ты не поехала никуда после Русальей недели.
Он же, вон, катается по морям да по горам. Свободный стал, переложив с больной головы на здоровую. А мать выезжать куда-то могла только в период между Русальей и Купалой.
В Купалу берегинь провожали обратно в мир Нави, и ходу к людям им не было аж до нового лета.
– Сколько лет тебя уговариваю… – Хоть так ему отомсти. Мы, Кощеи, чахнем даже над тем, что нам задарма не надо. Названо нашим, так только нашим и должно быть. Посмей мать вольничать, отец бы быстро прискакал разбираться и качать права.
Мои руки на её плечах ощутили тепло накрывших их ладоней… Каждый раз, приходя сюда, чувствовал себя вернувшимся в детство. Всё было проще тогда, светлее и ярче.
«Спасибо тебе, мама, что дала мне это. Вопреки тому, кто я. И тому, как тяжело тебе было».
Пальцы сами собой чуть сжались.
– Не надо сынок, это твой отец.
«И откуда только поняла, о чём я думаю? Откуда в тёмной столько света и сил к прощению? И почему, почему мать его, она не стала ЕМУ светом?!»
По глазам видел, сама задавалась этим вопросом не раз. Берегиня… Заряна – «зорька ясная». Светлая и чистая… Разве не на это надеялся отец, решив жениться на девушке их рода? Не вышло.
«Если бы всё было так просто, то уже б давно распрощались с проклятием этим».
На самом же деле не быть светом той, у кого в роду самоубийцы. Род берегинь пошёл от девушки, узнавшей об измене суженого прямо накануне свадьбы. Утопилась прямо так, в свадебном наряде, ставшем ей саваном. Как бы чисты ни были потомки её, не выслужили перед богами прощения за грех прародительницы.
– Слава обещал сестре, что привезёт к тебе погостить на пару недель. Присмотришь?
Непоседливая девка пусть и была той, о каких говорят: «Хлопот полон рот», но могла скрасить материнский досуг.
Мама всегда любила возиться с детьми. Своих давно вырастила, выпустила из гнезда, а Ладе было всего четырнадцать, и огонь у неё был нестабильный. Обещал Свету давно, что поговорю с мамой и пристрою девчонку поближе к воде, пусть уравновесит бушующую в пубертат стихию.
– Всегда рада, сынок. Всем вам. – Упрёка в тоне не было, но я сам всё знал.
И что редко навещал, и что брат тоже, вырвавшись из-под опеки, не торопился залететь на огонёк.
«Ты не виновата, мам, что домой не тянет. Сколько не бейся, в одни руки семейного счастья не построишь. Мы оба не дурные давно. И слепотой богами не наказаны».
– А про Ганну подумай, – ввернула своё мать. – Не хочу тебе такой судьбы.
Как будто я хотел. Насмотрелся по юности ещё. Так ведь сговор не шутка. Отец меня и не спрашивал в своё время, решил, и точка. Слово дал, Силой скрепили.
«Когда он вообще чужим мнением интересовался?»
Как бы сильно это ни раздражало, приходилось признать, что шёл я по протоптанной им дороге. И сколько себе не врал, что перебирал баб, только пока мы с Ганной не женаты, а потом не стану повторять отцовских ошибок, понимал прекрасно: это всё сильнее меня.
Сильнее воли и разума. Не любил я её, ничто не отзывалось внутри. Права мать, не будет нам счастья в этом браке. Ни мира не будет, ни покоя. Ганна другая, не станет вечно, как мама, терпеть и смирно сидеть, ожидая подачек от мужа. Слишком гордая и характерная. А я ведь не позволю вольничать. Запру к чертям в мире подземном или прибью однажды, не сдержавшись.
– Я подумаю, мам. – Впрочем, что тут думать. Либо найду, что ищу, либо суждено этому браку случиться. Не первое поколение уж так заведено.
Всё чаще кажется, что не мне этот проклятый круг разорвать. И даже не моим детям.
Глава 14
Ядвига
Несмотря на то, что Тим предложил за мной заехать, я отказалась. Просто не хочу зависеть от постореннего мне человека, пусть и вполне милого. Единственного, между прочим, кто был мил!
«А ещё он ЕГО друг», – возвестил внутренний голос.
И это тоже. Не хотелось думать о Кощееве, но мысли то и дело возвращали к ночи, его номеру, гардеробной и его рукам у меня между ног! Стоило об этом подумать, как тело наполнялось какой-то томительной негой и неудовлетворённым желанием.
– Брось эти мысли, Яда! – начала ругать сама себя вслух. – Доберман так точно, что пережевал и выплюнул. У него таких, как ты, – под каждым кустом грёбаной усадьбы! Думаешь, не вызвал кого-то, как только ушла?
Мотнула головой, прогоняя язвительный внутренний голос. Во мне всегда жил бес и ангел, наверное, как и у всех. На одном плече добро, на другом – злобная сучка. Но слушать их дебаты по поводу Кощеева, где одна хвалила за то, что вмазала ему между ног, а вторая жалела, что не дали, и, мол, чего ещё ждать. Он был идеальным кандидатом на лишение девственности. Летний перепихон на деревне у бабушки. Почти что по классике.
– Всё, хватит! – Стукнула по рулю ладонью. – Закрыли дверь во вчерашний день, сегодня есть сегодня!
Въехав в город, покатила к месту назначения. Мы договорились встретиться в небольшом ресторанчике, что носил милое название «Резиденция» и находился в самом центре Могилёв-Кощеева.
Наш город был не очень большим. Если верить данным из интернета, население составляло около трёхсот тысяч, хотя, мне кажется, на самом деле всё было намного печальнее, так как молодёжь рвалась в столицу сразу же после школы. Одна центральная улица, по которой я сейчас ехала, была сердцем города, в котором сосредоточилась вся бизнес- и развлекательная инфраструктура – огромные торговые центры в количестве четырёх штук, бутики с известными марками масс-маркета, среди которых, сверкая хромом и зеркальными витринами от потолка до пола, примостилось три премиум-бренда, кафешки, кофейни, ресторанчики. Чуть дальше, на соседних улицах – пара ночных клубов, ещё есть пафосная набережная, которую совсем недавно, не без меценатства семейки Кощеевых, отреставрировали, и теперь она сияла огнями, новеньким асфальтом, красивыми лавочками и парочкой рыбных ресторанов на воде.
– Наверняка также их собственность, – фыркаю вслух. Интересно, что в этом городишке им НЕ принадлежит?
Сегодня погода особенно радовала жарким днём, поэтому я открыла оба окна на передних дверях машины и катила под аккомпанемент задорных битов.
К ресторану подъехала раньше Тима.
Не очень любила такие места – летняя площадка у самой проезжей части. Простите, но чем здесь дышать? Выхлопными газами, что ли? Но, похоже, это никого не смущало, потому как свободных столиков было очень мало, как и мест внутри.
«Ещё бы – центровое место в городе. Себя показать и на других посмотреть».
Я растерянно крутила головой, раздумывая над тем, что здесь, скорее всего, предварительная запись, и нам стоило позвонить заранее. Неожиданно на мою талию легла рука Лиходеева. Одновременно с этим губы администратора сложились в какую-то лебезяще-нервную улыбочку. Она явно заспешила к нам, огибая гостей по дуге.
Повернулась к Тиму:
– Привет!
– Привет, отрава, – подмигнул он.
– Скорее всего, всё занято, может, поедем куда-то в другое место?
– У нас тут вечная бронь, не боись, сейчас посадят. – Он хмыкнул, смешно теребя уложенные волосы.
Словно по команде, с левой стороны прозвучало спешное, официально-вежливое:
