Между мажором и бандитом

Почему я иду к нему? Нужно бежать! Найти Рому и сказать, что хочу беременность провести дома. Возьму академ! Но вместо этого подхожу к преподавательскому столу. Саша, как всегда, идеален: от начищенных ботинок до волосок к волоску уложенной шевелюры.

– Здравствуй, – мягкий голос пронизывают стальные нити.

Я знаю все тона его голоса. Когда он зол, когда нет. Это страшным кошмарным цунами захлестывает меня, раз за разом возвращая в жуткий год выпускного класса. Когда за любовью я не увидела правды.

– Здравствуйте, Александр Евгеньевич, – голос становится выше, я с трудом держу себя в руках.

– Ты хорошо выглядишь, – усмехается он.

– Спасибо.

– Как поживаешь, Маргарита?

Саша отодвигает стул, поворачиваясь ко мне и давя всей своей аурой хищника. Я же ощущаю себя овцой, которую он методично загоняет, чтобы с наслаждением впиться зубами в нежную плоть безо всякого сопротивления жертвы.

– Хорошо.

– Я заметил, – голос становится ниже.

Четкий индикатор, что мужчина зол. Он достает телефон. Тем временем звенит звонок на следующую пару. Но я стою, как приклеенная, опустив голову и демонстрируя покорность.

– Когда я отпускал тебя, Маргарита, мы условились оставить всё в тайне. Но ты поступила плохо, – вздыхает он, – все рассказала матери, решила наложить на себя руки. Но жизнь это святое. Неужели ты не понимаешь?

Как я могла его любить? Он чудовище! Когда Саша говорит про жизнь, мне хочется исчезнуть. Он все еще терзает меня, не отпускает.

– А теперь вообще в разврат ударилась, – качает головой.

Хочу бежать, но стою. Помогите! Машинально закрываю живот от прознающего взгляда почти черных глаз бывшего. Он своим вниманием оскверняет малыша!

– Два мужчины… – цокает языком, – Маргарита. Не так я тебя воспитывал.

– Откуда… – все же набираюсь смелости и делаю шаг назад.

– Гулял я тут по нашим с тобой местам на той неделе. Скучал, вспоминал. И увидел тебя под двумя мужиками. Вот, смотри…

Он достает телефон и показывает мне видео, на которых мы с мальчиками развлекаемся в парке.

– Вы следили за мной? – сдавленно шепчу.

– Нет, с чего ты взяла? – он снимает очки и протирает их.

Всегда так делает, когда хочет нанести серьезный удар.

– Алексей Шевцов и Роман Фролов. Один богатенький сынок, второй сын алкаша. И ты между ними. Между мажором и бандитом. Придется мне возобновить твоё воспитание. Ты должна быть хорошей девочкой.

– Что вы хотите? – как могу, придаю голосу жесткости.

– Прекрати эти отношения. Вернись ко мне. И станешь той, кем должна быть.

– Нет! – выпаливаю, чувствуя себя мухой, вокруг которой по паутине кружит паук.

Он мягок и расслаблен, потому что я уже почти попалась. Но буду бороться! Главное – выйти за пределы этой аудитории. И бежать к моим мальчикам. Но тело не слушается.

– Нет? – Саша вскидывает брови, – то есть ты хочешь, чтобы это видео попало к декану? А что скажет твоя мама?

Сглатываю. Вот и ловушка. Он постепенно опутывает своей паутиной. Знает, что сожрет меня, но играет. Хочет довести, выжать из меня последнюю тягу к свободе. Помогите!

– Значит так, Маргарита, – он смотрит на часы, – сегодня ты расстаешься со своими ебарями.

Грубости с легкостью слетают с красивых, но холодных губ.

– Затем, – продолжает он, – избавляешься от отродья в твоем животе.

Отшатываюсь. Бывший достает визитку и швыряет в меня. Почему он так уверен, что я подчинюсь? Мою душу словно режут на куски. Острейшим ножом. Методично, спокойно, безжалостно.

– И тогда я уничтожу этот ролик. Ты сможешь доучиться. Аборт, конечно, может привести к бесплодию, но я никогда не хотел детей. Ведь никто не хочет детей от шлюхи. Правда?

Молчу, опустив в глаза в пол. Ненавижу себя за эту слабость. Но ничего не могу сделать.

– Вот мы и договорились. До завтра, – он пытается поцеловать меня в щеку, но я отшатываюсь.

Саша жестко хватает меня за волосы и приникает губами к моему лицу.

– Даже не вздумай перечить. Ты знаешь, на что я способен. Люблю тебя.

Затем бывший покидает аудиторию. А с собой забирает часть меня. Стою и плачу, не в силах двинуться с места. Мне страшно! Я не хочу избавляться от малыша! Обнимаю живот руками. Нет, не смогу! Ведь уже люблю его. Вспоминаю нежный шепот Ромы. Как я убью его дочь?

Теперь внутри селится четкое осознание, что должна дать бой бывшему. Но перед этим стоит обезопасить моих мальчиков. Выключаю телефон и целый день сижу в туалете. Мне плохо, мучает токсикоз и сильное нервное напряжение. Гинеколог сказала, что на ранних строках нервничать нельзя.

Так что, пытаясь успокоиться хотя бы ради ребенка, встаю и решаю принять правила игры бывшего. Чтобы потом его уничтожить…

Тусклый коридор универа кажется бесконечным. Бреду в поисках нужной аудитории, будто в первый раз здесь нахожусь. Звонок на телефон полностью выбил меня из колеи. Я должна расстаться с теми, кого люблю. Прижимаю к вздымающейся груди кипу папок, полученных в деканате и спешу отдать, чтобы смыться как можно скорее.

Ведь ОНИ могут найти меня. О! Вижу нужный номер и подрываюсь, открывая массивную деревянную дверь. Преподавателя нет, оглядываюсь и вижу лишь полностью зашторенные окна и чувствую странный аромат. Черт, только не это!

– Ну привет, солнышко, – звучит мурчащий голос, от которого кровь стынет в жилах.

Оба парня в ярости и они накидываются на меня, как голодные звери. А я поддаюсь. Потому что скорее всего это наш последний раз. От этого ощущения становятся острее. И даже беременность не мешает мне наслаждаться этой близостью.

– Предлагаю продолжить на хате, – говорит жестокий брюнет.

– Нет! – отталкиваю его, пытаясь сдержать дрожь в голосе и накатывающие слезы, – я никуда с вами не поеду! Между нами все кончено!

Повисает тишина. Я одеваюсь, ощущаю головокружение и новый приступ токсикоза. Должна расстаться… Должна! Это моя беда и мне придется решать этот вопрос.

Так что подрываюсь и бегу к выходу. Плевать, как выгляжу. Убегу от своих чувств, запру их на замок. Парни несутся следом. Алекс настигает меня и прижимает к себе.

– В чем дело, Рита?

– Все в порядке. Просто я поняла, что нам не стоит так вот…

– Не ври нам! – суровый голос Фролова разрывает сердце на куски.

Смотрю в любимые лица и понимаю, что просто не могу так их подставить. Мои мальчики. Я люблю вас, но…

– Мы тебе не верим, – Рома дышит рвано и глубоко.

В его глазах огромная печаль и пустота. Упираюсь ладонями в грудь парня, избегая этого пронзающего взгляда.

– Отвезите меня домой, я должна забрать вещи и вернуться. Скоро возвращается мама.

– Рита…

– Пожалуйста! – выпаливаю, – сделайте это для меня.

Мне хочется броситься к ним на шею. Но бывший знает всё. Он как-то прознал о моей беременности, навел справки о парнях. Я знала, что Саша опасен, но что настолько… Не позволю ему разрушить жизни тех, кого люблю! И от малыша я не избавлюсь. Обязательно придумаю, как переиграть его!

Пока мы едем домой, стоит гробовая тишина. В машине не играет музыка. Они привозят меня на квартиру и помогают собрать вещи. Оба выглядят совершенно разбитыми. Мне так жаль!

Затем мы возвращаемся домой. Я не хочу прощаться, так что просто целую каждого в щеку, стараясь запомнить их ароматы. Такие разные, но бесконечно мной любимые. Когда за ними закрывается дверь, начинаю бесконтрольно рыдать.

Почти всю ночь провожу в слезах. Под утро засыпаю на часок, но просыпаюсь от сильной рези в животе. Наверное, слишком я перенервничала. Пропускаю университет, еду на осмотр к врачу. Своим ходом. Однако что у дома, что у больницы вижу черную машину с тонированными стеклами. Запоминаю номера и возвращаюсь.

Врач выписала больничный, так что звоню в деканат и сообщаю, что неделю не буду ходить на занятия. Гоню прочь тоску и боль. Ради ребенка стараюсь думать о хорошем. Но в сердце словно воткнули нож. Выключаю телефон и ложусь в постель.

Скоро приедет мама. Всё ей расскажу без утайки. Осталось лишь несколько дней. Совсем немного. Давно мне не было так одиноко. С выпускного, на котором этот проклятый абьюзер бросил меня. И я решила, что не хочу жить. Но я хочу! Теперь, когда внутри меня живет дочь Ромы, точно знаю, что буду бороться.

Пока не знаю как, но… Ой! Ощущаю между ног что-то липкое. И новый приступ сильной боли накрывает с головой. Забираюсь под одеяло, пытаясь успокоиться, но мне становится хуже. Сползаю с кровати, пытаюсь доползти до мобильного. Включаю, а он разрядился. Нет!

Встаю, ковыляю в ванную. По ногам обильно стекает кровь. Встаю, смываю ее с бедер. Такое чувство, что в голове лишь вата. Утро было таким счастливым! А вечером я натворила глупостей. Подвергла малышку опасности! Какая же я дура! Рома! Лёша!

Падаю прямо в ванную, подтягивая колени к груди. Затем слышу возню в коридоре. Удар следует за ударом, а мысли куда-то уплывают. Кто-то влетает ко мне и хватает на руки. Отбиваюсь, постепенно теряя сознание, пока окончательно не падаю в обморок.

Просыпаюсь от стойкого запаха лекарств, витающего вокруг. Хлопаю ресницами. Я в больнице. По обе стороны от меня спят мои мальчики. С трудом очищаю сознание от остатков сна. Рядом раздается писк.

– Где я… – лепечу, и Лёша тут же подрывается.

В его глазах боль и обида. Это они спасли меня?

– Зачем ты так? – спрашивает в лоб, – Рита. Мы еле успели! Хорошо, что я оставил охрану следить за тобой.

Тем временем просыпается Рома. Он тут же целует мою руку. Они не ненавидят меня?

– Малышка… – шепчу.

– В порядке. Мы чуть вас обеих не потеряли, – качает головой брюнет, затем нахмуривается, – мы позвонили твоей маме. Она срочно вылетела в Москву.

– А теперь, – жестко говорит Лёша, – рассказывай, что за херню сотворил твой бывший.

Фролов хрустит костяшками пальцев и почти рычит. Он явно очень зол.

– Да малыш, начинай. Ведь у нас к нему есть несколько вопросов.

Глава 25

Алекс.

Не верю! Гляжу в огромные глазищи Риты и не могу поверить, что она нас бросает. Фролов солидарен. Мы делаем вид, что принимаем условия нашей малышки. Отвозим ее домой. Она долго целует каждого. Я чувствую, что ей очень страшно. Но Ритусик храбрится, затем улепетывает в квартиру.

– Ее кто-то напугал, – сидим в кафе напротив ее дома, смотрим в окно.

– Убью, – рычит Ромыч.

– Теперь, когда она беременна, Ритусику не скрыться. Слушай. Ты точно уверен, что ребенок твой?

– Да.

Вот самоуверенный персонаж! Как только я узнал, что малышка беременна, сразу ощутил что-то странное. Не страх, а воодушевление. Но мысли из сладкой плоскости возвращаются в горькую. Набираю начальника безопасности компании моего отца.

– Привет. Слушай…

Прошу его проследить за квартирой Риты. Эти ребята – настоящие профессионалы, бывшие контрактники. Так что работу выполнят. А нам нужно выяснить, кто так сильно напугал наше чудо.

– Еле удержался, чтобы не начать вытряхивать из нее инфу, – Ромыч закрывает лицо руками, – почему она просто не попросила помощи?

– Она так нервничала, – выдыхаю, – принимала нас, словно пыталась от отчаяния избавиться.

– Мы повели себя грубо, – цокает языком друг, – а она все равно отдалась. Мне показалось, что Рита ждала, что мы догадаемся.

– Но мы для нее слишком тупы, – мне горько.

Откидываюсь в кожаном кресле, отпиваю кофе. Говорить не хочется, ведь несмотря на то, что Риту, очевидно заставили, она все же приняла решение нас бросить. Молчим.

– Дело точно в универе. Там что-то случилось. Какие у нее пары сегодня?

– Не знаю, – вздыхает друг.

Он разбит так же, как и я. Но тут меня осеняет идея!

– Я знаю, кто нам поможет. У нее должок.

Ирка из деканата. После того инцидента с Ритой она так и не получила свое наказание. Но мы прекрасно знаем, что она в курсе, чему подверг ее подружек Фролов. И каждый день, минуту и секунду она ждет, что Халк ворвется в ее дверь. Это хуже любой пытки.

Мы срываемся с места и едем в универ. Уже довольно поздно, но в деканате все еще горит свет. Ира всегда работает допоздна.

– Тук-тук, – открываем дверь и заходим.

– Шевцов, Фролов, – в голосе Ирки слышу дрожь, – что надо?

– Услуга, – говорю коротко.

– Иди нахуй! – рычит девчонка, но я подхожу сзади и хватаю ее за волосы.

– Ты кое-что должна мне, Ирочка. Так что будь добра, скажи-ка, что нового на третьем курсе.

Отпускаю ее, девчонка шипит, но лезет в комп. Фролов плюхается напротив, не спуская с нее взгляда, полного презрения. Ирка смотрит расписание, затем еще что-то.

– Да ничего вроде.

– Думай, Ира!

– Стой! – выпаливает она, затем возвращается к расписанию, – у них препод новый. Перевелся в конце весны, но вышел на работу только сейчас. Писал какой-то там труд по психологии. У меня от него мурашки.

Переглядываемся с Фроловым.

– Покажи фотку, – нутром чую, что это не простой мужик.

Ира открывает карточку препода. Темные волосы, острые черты лица, тонкие губы. Глаза чернющие. От взгляда мужика на фотке у меня тоже мурашки побежали. Маньяк какой-то.

– Уверен, проблема в нём. Что он там за труд пишет?

– Без понятия.

– Ладно, спасибо, – мы с Ромычем удаляемся.

– Лёш… – мычит Ирка, – прости за тот раз. Я реально раскаиваюсь. Надеюсь, мой долг отдан?

– Да, – бросаю и выхожу.

Мы долго стоим у машины и выкуриваем сигарету за сигаретой.

– Думаешь, это он?

– Рита ничего толком о бывшем не рассказывала, – задумчиво говорит Фролов, – но, если он ее обрабатывал, она сильно напугана и ничего нам не скажет. Я предлагаю обратиться к ее матери.

– Не варик, она в командировке. Да и что ты ей скажешь?

– Правду, – говорит Ромыч.

– "Здравствуйте, мы Алекс и Рома. И мы вдвоем трахаем вашу дочь. Кстати, она ждет ребенка, но мы не знаем от кого", – передразниваю друга, – да у нее сердце не выдержит. Сейчас нам нужно вытащить Ритку. Не будем ее мучить, пока пусть живет так, но под моей охраной. А мы пока узнаем всё об этом Александре Зеленцове.

Я снова подключаю службу безопасности отца. Мы сидим на хате, хлещем кофе кружками и читаем присланные данные. Этот мужик – само воплощение зла. Работал в пяти школах. Был женат, но супруга пропала при загадочных обстоятельствах много лет назад.

– Ну и мудак, – протягивает Фролов, – и он нашу малышку…

Друг сжимает руки в кулаки. Понимаю его. Мы нашли тему научной работы Зеленцова. Весьма сомнительная хрень. Что-то про подчинение и психологическое программирование.

– Неужели он этому подвергал наше чудо? – внутри меня плещется ярость, – ублюдок.

– Завтра обязательно поедем к Ритуське, – Фролов устало потирает виски, – он может попытаться ее вернуть. Нашей беременной девочке лучше не нервничать, а она и так напугана до чертиков. Прям с утра и поедем.

Поддерживаю друга, но в наши планы вмешивается чертова физиология. Мы дрыхнем почти до обеда, ведь инфу искали до самого рассвета. Когда продираю глаза, Фролов валяется на полу. Расталкиваю его и ищу мобильный. Выключен. Блядь!

Ставлю на зарядку и включаю. Три вызова от охранника Риты. Твою же мать! Набираю его.

– Что такое?! – ору в трубку, – с ней что-то случилось?

– Нет, – рапортует он, – просто цель ездила в больницу. Выглядит она очень плохо. Бледная, уставшая. Решил, что вам стоит знать.

– Понял.

Бросаю трубку и набираю лечащего врача Риты. У нас с Фроловым есть все контакты, чтобы если что, помочь. Заваливаю врача вопросами. Она рассказывает, что с ней в целом все нормально, но она слишком нервничает. А сильных успокоительных в положении нельзя. И в конце огорошивает меня прогнозом.

– Рите лучше избегать учебы. Пусть возьмет академический отпуск. Она слишком серьезно относится к этому. Так что, Алексей, если хочешь, чтобы твоя девушка родила здорового малыша, уговори ее отдыхать.

Кладу трубку. Фролов тем временем делает нам аспирин. Выпиваем по таблетке.

– Поехали к ней. Если надо, вышибем дверь. Риту нужно спасать.

Рома.

Слова Шевцова меня бодрят. Подхватываю телефон, кошелек и мы с другом срываемся к Рите. Какое-то время топчемся у ее дома. Но меня накрывает паника. Я безумно боюсь за нее и ребенка. Так что широкими шагами вбегаю на этаж и начинаю тарабанить в дверь. Но девочка не открывает.

– Что-то случилось, – я чувствую это, – нужно вскрывать замок.

– Может она спит? – качает головой Алекс.

– Нет. Помоги мне!

С огромным трудом мы врываемся в квартиру. Я слышу стон из ванной и бегу туда. Наша девочка лежит, поджав колени к подбородку. Она вся в крови.

– Блядь! Звони в скорую! – приказываю Шевцову.

Нам удается спасти их обоих. Когда врач выходит из ее палаты и говорит, что ребенок и девушка в порядке, ощущаю небывалую усталость.

– Нужно сообщить ее матери. И всё рассказать, – говорю другу.

Теперь Шевцов не сомневается, лишь кивает. И уходит. А я смотрю на спящее бледное личико.

– Одна случайная ночь, – кладу руку на ее пока еще плоский животик, скрытый больничным одеялом, – а я не могу без тебя жить.

Целую девушку в лоб. Такая хрупкая, маленькая. Рита. Ее имя кажется потрясающим, сладким. И когда малышка просыпается, первым делом спрашивает о ребенке. Затем мы с Шевцовым припираем девчонку к стенке. И она рассказывает…

С каждым словом я все больше зверею. Этот ублюдок!

– Малыш, – говорю ей, – ты должна была сразу рассказать. Мы бы всего этого избежали.

– Я хотела, – лепечет, кусая губки, – чтобы это обошло вас стороной. Ты только нашел работу и Лёша…

Шевцов недовольно рычит. Я знаю, чего он хочет. Уничтожить ублюдка. Размозжить ему черепушку. Оторвать член и яйца, и скормить дворовым собакам. И в наших головах рождается план.

Пока Рита в больнице, с нее не спускает глаз охрана. Мы пока не показываемся на глаза матери девушки. Шевцов на протяжении недели собирает компромат. С его связями проблем не возникает, и вот, грязное черное досье Зеленцова уже у нас в руках. И мы ждем его…

Ирка сообщает, когда эта тварь остается одна. Мы следуем за ним по пятам, словно волки. Выслеживаем жертву. И вот, он возвращается домой после занятий, паркует машину. А мы выскакиваем и загоняем ублюдка в переулок. Толкаю его в стену. Зеленцов падает на землю.

– Вы кто? – пищит неестественно высоким голосом, – бабок у меня нет!

– Нам не нужны твои бабки, животное, – рычит Шевцов, – нам твои мозги на асфальте нужны.

– За то, что ты творил с девушками все эти годы, – вторю другу и присаживаюсь напротив, – за то, что насиловал и пугал Риту. Отродье.

Темно, но этот насильник и абьюзер узнает нас. Резко бью его по лицу. Выплевывает кровь вместе с зубами.

– Фролов и Шевцов… – выдыхает со злостью, – ублюдки Маргариты.

– Ублюдок здесь ты, – плюю ему в ноги, – нахуя ты вернулся? Эта девочка не твоя!

– Моя! – брызжет слюной, и я вновь впечатываю кулак в его рожу.

– Наша! – рычит Шевцов и добавляет пинок ногой по ребрам.

Мы со всей яростью избиваем это подобие человека. И когда он, истекая кровью, ползет к выходу, пытаясь прохрипеть что-то о помощи, останавливаемся. Я ставлю ботинок ему на горло. Зеленцов булькает, глядя на меня ошалевшими глазами.

– Значит так, недочеловек, – выплевываю, пока мой друг перекрывает ублюдку путь к отступлению, – ты свой хер больше ни в кого не засунешь, тебе ясно? Все твои данные теперь в полиции, и они вот-вот будут здесь, чтобы арестовать тебя за убийство жены, доведение до самоубийства четырех девушек.

– Вы… – пытается выпендриваться, но очередное сломанное ребро делает его покорнее.

– Риту ты оставляешь в покое. Еще хотя бы раз мы увидим тебя рядом с ней или ее ребенком, сдохнешь. Твоё видео-компромат мы нахер удалили.

– Лучше надо защищать данные, – злобно ржет Шевцов.

Вдалеке слышим полицейские сирены. Стражи правопорядка по нашей наводке теперь могут арестовать этого насильника и упрятать в тюрьму. Мы убегаем раньше, чем полицаи настигают Зеленцова.

Возвращаемся в больницу. Ритусик спит, обнимая огромного медведя, которого ей подарили. Ее мама вернулась из командировки. И она очень зла. Я понимаю, что предстоит серьезный разговор. Мы с Шевцовым выглядим отвратительно. Все в крови Зеленцова, грязные. Но довольные. Наша малышка теперь в безопасности.

– Итак, молодые люди, – первым нас встречает суровый голос матери Риты, – я ждала вас. Особенно тебя, Алексей.

Она выглядит разъяренной. Как бы не захотела избить нас. Но пока ее гнев сосредоточен на Шевцове. Мажор не похож на себя. Он бледнеет, затем краснеет и ковыряет носом ботинка пол палаты.

– Моя дочь спит, – говорит женщина, – оба, за мной! Я хочу узнать, почему врачи говорят, что она беременна, почему она попала в больницу и что вообще происходит?

Она гордо следует в кафетерий, а мы, словно нашкодившие коты, опустив головы, плетемся следом.

Глава 26

Рита.

Мне спокойно. Не знаю почему. Возможно, вкололи что-то. Когда мама только приехала, у нас состоялся серьезный разговор, но она дала понять, что он не окончен. Она уверена, что малыш от Алекса, а я не спешу ее переубеждать. Слишком шокирующая информация.

Мама привезла моего мишку, хотя я не просила ее об этом. Но мягкая плюшевая игрушка дарит мне счастье.

– Маргарита, – в один из вечеров мы с ней сидим в палате.

– М? – думаю о своих мальчиках.

Они после того нашего разговора просто исчезли. С легкой обидой поглядываю на темный экран мобильного телефона. Ничего не сказали и пропали оба. Пфф! Мама замечает мою задумчивость.

– У вас с Алексеем что-то случилось? – спрашивает она.

– Нет! – выпаливаю громко, а затем добавляю чуть тише, – вроде…

– Рита, – вздыхает мама, – вы начали встречаться меньше полугода назад. Ты уверяла меня, что вы предохраняетесь.

– Так и было. Это случайность, – говорю ей, – такое бывает.

Рука мамы ложится на мою ладонь.

– Ты сама еще маленькая девочка, Ритусь. А ребенок – это огромная ответственность.

– Знаю, мам… – вздыхаю, – но это правда случайность. Ты же не отвернешься от меня?

– Нет конечно! – она крепко обнимает, – но вам с этим мальчиком придется учиться жить самостоятельно. Я так понимаю, он не беден. С его родителями уже говорили?

Лёша сказал, что сам расскажет отцу. Мачеху он почему-то не упоминал. Стараюсь не думать о плохом. Еще свежи воспоминания об адской боли и одиночестве. Я должна доверять своим мальчикам. Они не бросили меня. Просто заняты чем-то важным. Откидываюсь на подушке.

– Лёша сказал, поговорит, – мнусь, не зная, как сказать о Роме.

– Надеюсь. Иначе я сама это сделаю, – сурово произносит мама, – раз заделал ребенка, пусть несет ответственность. Конечно, я всегда буду рядом, чтобы помочь. Однако ему придется принять эту ношу. Обеспечивать вас, пока ты учишься и всё такое.

– Он не против, мамусь, – целую ее в щеку.

– Тогда где он?

Прикусываю губу и отворачиваюсь. И решаю сменить опасную тему.

– Саша вернулся.

Мама белеет, затем ее взгляд наполняется ненавистью. Руки сжимаются в кулаки.

– Как это вернулся?

– Из-за него я попала сюда, – всхлипываю.

– Моя девочка… Почему молчала все эти дни?

Я и правда не говорила. Потому что одна мысль о пустых черных глазах бывшего, приказывающего мне убить ребенка, всё ещё вызывают панику и жгучий страх. Зарываюсь в мамины объятия, но понимаю, что холод идет изнутри. Саша до сих пор имеет власть надо мной. Страшно!

– Он появился в первый учебный день в моем университете. На первой же паре.

– Он напугал тебя?

– Очень. Потребовал, чтобы я бросила Лёшу и… – вовремя осекаюсь, – убила малыша.

– Вот же тварь! – выпаливает мама, – мало полиция его в тот раз припугнула. Говорила я, что за решетку упрятать надо ублюдка. Где он сейчас?

Пожимаю плечами. Почти каждую ночь меня мучают кошмарные сны. В которых бывший увозит меня и кидает в тюрьму. На моём горле железный ошейник, руки и ноги скованы. И он вырезает из меня ребенка.

– Ты все еще боишься, – мама целует меня в лоб, – это очень плохо. Ничего, я разберусь.

Чувствую, как меня начинает клонить в сон. Но тут в коридоре слышатся громкие шаги и спустя миг в палату вваливаются мои мальчики. Я притворяюсь спящей, не желая с ними сейчас общаться. Но одним глазком слежу за их общением с моей мамой. Ох! Она их точно не пожалеет!

Скатившись с постели, бегу следом прямо в пижамных штанах и футболке. Мама и парни спускаются в кафетерий и усаживаются за столик в углу. Я же, как заправский шпион, следую по пятам. Только вот… Выглянув из-за угла, тут же встречаюсь со смешинкой в голубых глазах мажора.

– Иди к нам, Ритусик!

Мда, никудышная из меня шпионка. Присаживаюсь. Начинаю теребить край футболки.

– Ну так, Алексей, – мама сверлит блондина недовольным взглядом, – где ты шатался эту неделю?