Сны

– Идите сюда, Андрей! – позвал он. Андрей последовал за ним. Отец Вениамин порылся в беспорядочной груде продуктов – хлеба, сладостей, макарон и прочего, всего, что приносилось в храм прихожанами.

– Мария, а пакеты есть? – спросил отец Вениамин.

Мария снова указала в другой угол. Отец Вениамин взял несколько пакетов и стал укладывать в них всё подряд. Перед тем, как положить очередную упаковку, он придирчиво разглядывал её, затем либо клал в пакет, либо отдавал Андрею. Андрей не успел взять себе пакет и просто набирал в руки, как попало. Распределив последнее, отец Вениамин оглядел место разбора и повернувшись к Марии, спросил:

– Это всё?

Мария с нескрываемой досадой ответила:

– Да, Батюшка, вы всё уже забрали!

Отец Вениамин казалось не заметив, сказал:

– Ну, ладно. Пойдёмте, Андрей. Подвезёте меня до дома?

– Конечно, – ответил Андрей и поймав случайный взгляд Марии, понял, что обрёл в новом месте первого врага. Взгляд был слишком красноречив, чтобы трактовать его иначе…

После этого случая, поездки приобрели иной характер – отец Вениамин стал всё чаще звонить внезапно и очень сильно извиняясь, жалобно просить подвезти его срочно в «одно место». Андрей без слов срывался, бросал более мелкие, в сравнении, дела и мчался к батюшке. Который теперь, в конце поездки сокрушённо просил подождать с оплатой и обещал оплатить потом сразу несколько поездок.

Затем пошли звонки от супруги (матушки) отца Вениамина. У них было двое маленьких детей, и они постоянно болели, и нужно было постоянно возить их к врачу, а врач как нарочно далеко и как нарочно ехать надо рано утром… Андрей входил в положение и не отказывал. А очереди в поликлиниках, как известно бесконечные, и ждать приходилось столько же. А после ожидания нужно было отвезти милых деток с матушкой домой. И каждый раз она говорила… Точнее она ничего не говорила, и так было понятно, что батюшка потом заплатит. Обязательно.

А потом состоялась поездка в какой-то храм, находившийся на территории дальней загородной больницы. И встать для этого надо было в пять утра. И они ужасно опаздывали, потому что была метель и гололёд и ни фига не видать на сумасшедшей трассе. Отец Вениамин всю дорогу ругал Андрея за опоздание, потому что тому пришлось буквально откапывать минут сорок машину после нежданного ночного снегопада. Потом было негде припарковаться, потому что в больницу их не пропустили и пришлось долго и мучительно буксуя, втираться в придорожные сугробы с тем расчётом, чтобы тебя потом не забрали полицейским эвакуатором. Потом была служба, Андрею стало плохо от того, что он не попил даже чаю, устал жутко и не мог молиться ни о чём или ком другом, кроме как о себе и том, чтобы выбраться сегодня домой живым… В то же утро, а точнее уже днём, в том же храме у отца Вениамина было одновременно два отпевания. Андрею посчастливилось не присутствовать на них, и потом он недоумевал где там могли поместиться сразу два «клиента», ведь храм был очень маленький и тесный. Андрея в это время отпаивала благодатным и долгожданным чаем какая-то женщина, готовившая обед в крохотной кухне-столовой, располагавшейся в служебном флигеле.

Когда Андрей с отцом Вениамином возвращались назад, тот не просил как обычно включить радио, а грустно глядя в окно сказал вдруг:

– А что, Андрей, хорошо наверное было бы жить вечно?

Андрею подобный вопрос в устах священника показался очень странным. Он даже немного растерялся в первую секунду, но затем ответил:

– Это вряд ли возможно, батюшка.

– Да, – вздохнул отец Вениамин, – но очень хотелось бы…

По дороге обратно у них ещё кончился бензин, но это были уже мелочи жизни. Андрей припас канистру в багажнике, на всякий случай. Всё-таки опыт – великая вещь…

Когда Андрей довёз батюшку до его дома, сильно погрустневший отец Вениамин достал бумажник и выдал Андрею больше условленной платы, чего раньше никогда не бывало, и в глубокой задумчивости направился к своей парадной.

После этой поездки отец Вениамин долгое время не звонил Андрею и не просил об «одолжении». До того момента, когда их совместные путешествия разом закончились благодаря одному инциденту…

***

– …и тем более, запоминать какой-нибудь текст.

– Воздушная, красивая, независимая!

– Доброе утро! Вы понимаете, что одна из вас станет следующей топ-моделью по-американски?

– О, да!

-Уау!

– Сегодня очень важный день, потому что мы будем снимать рекламу косметики. Более того, у нас будет ещё и фотосессия, и фотография победительницы шоу окажется на рекламных щитах во всех Уолмартах страны! И подбодрить вас пришла та, которая уже знает, что такое раздавать автографы и фотографироваться с поклонниками – мисс Теона!

– Привет! Сегодняшняя реклама посвящена удлиняющей туши! Это ваш последний шанс произвести впечатление на судей! Тем более, что эта тушь в два раза удлиняет ресницы. Они становятся большими и объёмными!

– Итак, наш сегодняшний сценарий – вы подруги и гуляете по этому густому и красивому тропическому лесу, здесь, на Гавайях! Но вы всегда выглядите изыскано и гламурно, потому что иначе модели выглядеть не могут! Вы готовы?

– Да!

– Отлично! Тогда отправляйтесь к стилистам и мы начнём работать!..

Сейчас у Серёжи последний шанс, чтобы стать здоровым.

– Дорогие благотворители! У Серёжи очень сложный порок сердца. Я вас очень прошу, помогите спасти сердечко Серёжи…

***

Ночью Андрей не мог заснуть. Давно такого не бывало. В детстве его постоянно мучила бессоница, но теперь… Он уже забыл как это – не спать до трёх-четырёх ночи (или утра?). Последнее время, когда требовалось обдумать что-то важное, неотложное, приходилось даже добровольно закидывать руки за голову, специально чтобы не уснуть. Поза «руки за голову» самая неудобная. Минут через двадцать начинают неметь сначала плечи, затем постепенно доходит до кистей и пальцев. Если продолжать, то появляется ломота переходящая в боль. И потом эта боль охватывает всё от плеч до кончиков пальцев. Тогда не то что уснуть, но даже размышлять становится невозможно. И ты опускаешь руки… Минуту-другую они отходят, наполняются мускульной радостью и силами, позволяя на волне наслаждения продолжить бодрствование. Но главная прелесть заключается в том, что после этого можно снова с удовольствием всё повторить, абсолютно точно зная наперёд что будет. Зная, что с одинаковым успехом это можно делать бесконечно. Бесконечно…

Однако сейчас не нужно было закидывать руки за голову. Сна как не бывало, ни малейшего желания.

«Сон – прибежище для слабых»… Кто это сказал?.. Нет, не вспомнить… Почему для слабых? Сколько сможет не спать сильный? Где будет его сила через две-три ночи без сна? Кому он нужен, такой сильный? Глупости! И зачем я об этом думаю? Я думаю о своей собственной слабости?.. Вот что меня волнует. Вот что беспокоит меня. Моя собственная слабость. А что я понимаю под слабостью? Почему я считаю себя слабым? Каков критерий? Да, если я не могу подтянуться на турнике больше двух (в лучшем случае) раз, я безусловно слаб. Физически. А другие аспекты силы? Я могу быть немощен в физическом смысле, но силен духом. А это что значит? Что значит моя сила духа, в моём частном случае ещё относительно юного человека? Что какие-то гипотетические враги в допустимой ситуации будут меня пытать и мучить, а я ничего им не скажу. Может быть. А в реальной жизни? В чём эта сила духа может проявиться? Вот возьму и решу изучить английский язык. В совершенстве. И применю всю силу духа, на которую способен. И достигну цели. Нет. Это сила воли. А в чём тогда разница между силой духа и силой воли? Сила воли, например, это постоянство моего намерения в совершаемом, в данный конкретный момент, действии. Ну, допустим. А сила духа?.. Это, скажем, постоянство общего руководства и наблюдения со стороны, моего же наблюдения за своими же действиями и их последствиями (результатами). Или соблюдения генерального направления этой самой деятельности… А не занимаешься ли ты, друг мой, словоблудием? Как это всё относится к конкретной жизни, к твоим повседневным действиям? Вот когда я не могу утихомирить свой ум, что это – слабость духа? Нет. Это элементарная невозможность упорядочить помойку. Особенно, если твоя голова это не просто помойка, а городская свалка. Слабость духа это когда ты не в состоянии избавиться от этого мусора. Ты пытаешься разложить его поштучно, классифицировать, разобрать. А зачем? Ты ведь заранее знаешь, что потерпишь провал. Но всё равно снова и снова делаешь это. Для чего? Хороший вопрос. Ну, вот ты – что ты ответишь на него? Не знаю…мне жаль расставаться с отдельными вещами, приобретениями, например. Что-то из этого делает мою жизнь хотя бы отдалённо осмысленной… Я могу поиграть в собственную нужность, значение… Что-то в этом роде… А вот интересно у всех такая помойка в голове или у меня одного? Нет, я не хотел бы быть уникальным ТАК. Лучше утешительно допустить, что это проблема всеобщая. Тем более, что тот же Ауробиндо говорил об этом именно как о всеобщей проблеме человечества. Во! О человечестве заговорил – гордынюшка попёрла. Умствование началось. Значит есть надежда что скоро сон придёт…»

Андрей машинально заложил руки за голову.

«О чём я там? О силе? Хотел бы я знать в чём моя сила? Если бы я мог подтягиваться на этом чёртовом турнике раз сто – можно было бы погордиться и сказать, не без оснований, что я силён. Это вполне достижимо, если использовать силу воли – в конкретной тренировке, и силу духа – в соблюдении графика этих тренировок и удержании перспективы. Но если мне не интересно подтягивание на турнике? А что мне интересно, что меня вдохновит на долгосрочные действия с устойчивым результатом? Ну, вот скажем, мне интересно очистить свою голову от мусора – мыслей, воспоминаний, образов, «предвидений». Что я начну делать? Что бы я начал делать в таком случае? Цель у меня есть – равновесие. А с чего начинается равновесие? С тишины в голове. Так. Что нужно делать? Ну, да – медитация, молитва. Молитва лучше, потому что слова отвлекают, замещают мешанину мыслей и прочего. Но я же не могу молиться постоянно, каждую секунду. Хотя кому-то из святых это вроде удавалось. Но это точно не мой путь. Я не могу удалиться в какую-нибудь пещеру, или монастырь, чтобы бормотать постоянно молитвы. И есть ли к примеру, смысл в регулярной медитации, каждый день в такое-то время, если между медитациями ты вновь варишься в этом мусоре. А его не становится меньше. Ты ведь живёшь, общаешься, думаешь, принимаешь решения, с кем-то ругаешься, или веселишься или ещё что-нибудь… Короче, всё, устал…голова разболелась. Нафиг нужны все эти умствования, если я ничего не делаю, не предпринимаю никаких действий? Вот, давай, дружок, хотя бы утром сделаем гимнастику. Сколько ты уже их наколлекционировал?.. Систем оздоровления. С десяток, не меньше. Вот и примени одну. Начни с малого. А? Как, ты готов начать с малого?.. Нет, ты хочешь так же, как и все – сразу чтоб наступило счастье и просветление. Правда, это спорное заявление…насчёт всех. Нет, не все хотят быть просветлёнными. Большинство и понятия не имеет о чём речь. Большинству справедливо необходимы спокойствие течения жизни – заметь, бытовой, обыденной жизни – уверенность в завтрашнем дне и надежда, что они проживут чуть дольше, чем остальные. А может даже, чем чёрт не шутит, вообще не умрут. И будут так же как всегда ходить на работу, вкусно и много кушать, трах… Прошу прощения…заниматься сексом, смотреть телек, ходить на шашлычок. Да, про отпуск в тёплые края не забудь…какие-нибудь заморские. Что я упустил? Конечно, чтобы денег побольше…вдруг, откуда ни возьмись, привалило. Вот, вроде и всё. А станет скучно? Что тогда? Тогда…не знаю…что-нибудь придумается…или кто-нибудь для меня придумает… Да, картинка вечности любопытная получилась. И что дальше?.. А ничего!.. О чём я вообще?.. Здоровья прибавляется, знания уменьшается. Прекрасный дилетант на пути в гастроном… Это из песни… Борисыч молодец… Хорошо пишет… Бред правда…в большинстве… Но прикольно… С мешком кефира до Великой Стены… Кефирчик сладкий – это хорошо… Вкусно… Вроде в холодильнике ещё оставался… Встать посмотреть, что ли… Сейчас полежу ещё немного и схожу… С булкой… С «Городским» батоном вкусно… Батон есть… Кошки не съели… У меня же нету кошек… Только один кот… Был… Чёрный… Тоже Борис Борисович звали… Вон он крадётся вдоль батареи… За птичкой, наверное… Почему в комнате?.. Это же не улица… Откуда здесь птичка?.. Боря!.. Боря!.. Кс-кс-кс… Иди сюда!.. Убежал… Мааамааа, Боря убежаааал!.. Мааамаааа!.. Ааааа....

Кто-то скрутил Андрею руки за голову. Кто-то очень жестокий и беспощадный. Злой. Андрей хотел попросить о снисхождении, но не мог ничего сказать. Рот не повиновался. Он сделал попытку высвободить руки. Не удалось. Кто-то жестокий исчез. Андрей чувствовал, что он один. Совершенно один. В какой-то белёсой мгле. В бесконечном молочном тумане, у которого нет ни начала ни конца, ни верха, ни низа. Ничего. Андрей собрался и изо всех сил закричал, выдирая руки из-за головы…

Кто-то уже другой, заботливый, мягко подтолкнул сзади, и Андрей выпал из сна. Было ещё темно. Он сидел в кровати. Хотел потереть лицо, но рук не было. Андрей оглядел себя, заморгал сильнее и с облегчением вздохнул – руки оказались на месте. Они висели тряпичным придатком вдоль тела – затекли до бесчувствия. Андрей стал энергично пробовать поднять их. Сперва удалось подвигать плечами и медленнее, чем хотелось, но надёжно стала возвращаться чувствительность сверху вниз, к пальцам. Андрей снова глубоко вздохнул и уже спокойно разминая руки, стал дожидаться восстановления своего права на тело.

«А действительно, остался ли кефир в холодильнике? – подумал Андрей. – Спать, видимо, уже не придётся». Он встал, в пальцах ещё покалывало, и пошаркал на кухню.

На кухне из за открытой на ночь форточки было зябко и Андрей решил, что лучше ледяного кефира, пожалуй, будет горячий чай. Последний сразу же был признан абсолютным победителем – по производимому эффекту и по вариантам употребления. Тут тебе и сахар и лимон, и бутерброд с чем-нибудь, и шоколадка где-то завалялась.

Андрей поставил чайник на огонь, прикрыл плотней форточку и уселся поближе к двум зажжённым конфоркам, чтобы было теплее. В комнату обратно тащиться не хотелось, несмотря на гарантированную там кофту или плед с кровати.

«Сейчас бы закурить», – подумал Андрей, вспомнив эпизод из популярного некогда фильма, в котором герои вот так же сидят на ночной кухне, у тёплой плиты и вкусно курят, обсуждая свои великие проблемы, неразрешимые априори, а потому тоже вкусные, как и сигареты в зубах.

Потом Андрей вспомнил, что последний раз курил лет пять назад, во время нервных экзаменов и они, эти экзамены, были настолько нервные, что он даже не чувствовал горечи обжигавшего бронхи дыма и вкуса дорогих сигарет, привезённых братом «из-за кордона». Ничего он тогда не испытывал, кроме одного…нет, двух желаний – первое, чтобы побыстрее всё закончилось, и второе, чтобы, дай Господи, хватило сил дожить до момента, когда оно закончится. И лишь когда оно в действительности закончилось, Андрей, закурив, почувствовал такое отвращение к сигаретам, даже дорогим…что его едва не вытошнило, и он тут же понял, что никогда больше не возьмёт в рот эту гадость. Какая бы дорогая она ни была. Самое интересное, что до сих пор так и было. Слово своё он, что бывает редко, держал, не прилагая к этому никаких усилий. Это тоже было удивительно и любопытно. Но разбираться в этом Андрей не стал, а просто принял как необъяснимый факт – что-то вроде исчезновения на глазах у изумлённой публики целого огромного железнодорожного вагона. Почему именно вагона? Андрей видел, как известный иллюзионист Честерфильд проделал это легко и непринуждённо. Куда мог деться здоровенный и проверенно настоящий железнодорожный вагон со всем содержимым, в чистом поле, окружённый взявшимися за руки зрителями, не понятно. Ни одно из «научных» объяснений не убедило Андрея, они выглядели просто смехотворно по сравнению с тем, что он видел собственными глазами. Вот это был факт, с которым было невозможно поспорить. Только принять и время от времени вспоминая удивляться…

Чайник засвистел, предлагая Андрею перейти к простым, понятным без раздумий и объяснений, приятным удовольствиям текущей ночи. Андрей налил себе чаю, добавил сахару с лимоном, быстро и умело соорудил стандартный бутерброд с сыром и, не меняя дислокации у плиты, принялся неспеша, со вкусом снимать стресс.

Почему-то вспомнилась ещё одна ночь, когда он привёл на эту же самую кухню знакомую барышню, и они до утра пили чай. Ничего фривольного у Андрея и в мыслях не было. Тем более, что в одной комнате спала бабка, а в другой мать. Он предлагал несколько раз барышне пойти отдохнуть, но та с какой-то излишней – как показалось тогда Андрею, – энергичностью отказывалась. И так они досидели часов до девяти, после чего барышня изящно удалилась. Андрей проводил её до остановки и пошёл отсыпаться. А потом, с немалым удивлением, случайно узнал, что барышня всю ночь мило беседуя с молодым человеком боялась, что он её изнасилует. Андрей не смог удержаться от смеха, представив на секундочку сцену обольщения в фактическом присутствии ближайшей родни. Однако больше всего его очередной раз поразила диковинная и непостижимая женская логика, умеющая находить опасность даже там где её и близко нет. А если она там всё же есть, мужественно преодолевая страх справляться с нею, чтобы потом сказать – ну, вот, я же знала!..

Чай исключительно удачно заварился и бутерброд был исключительно удачно сотворён и то и другое, как говорят, «пошло», но Андрею сделалось всё же грустно от того, что сейчас не было рядом хотя бы той барышни. Если уж не спать, то в компании с кем-то симпатичным, или уж в крайнем случае, создавая что-нибудь гениальное в одиночестве.

«Кстати, о гениальном!», – подумал Андрей и решил, что быть может самое лучшее времяпрепровождение сейчас – продолжить строительство своей башни из календариков. Как-то, разгребая стенной шкаф, он наткнулся на обувную коробку, которая под завязку была забита маленькими карманными календариками. Нынче их почему-то печатают меньше и всё сплошь с назойливой рекламой, а вот раньше, в пору детства Андрея, их было пруд пруди и это являлось почти что искусством. Они продавались в каждом киоске газет, в несметных количествах и вариантах. Маленький Андрюша однажды заявив, что начинает коллекционировать календарики, открыл целую серию многолетних подарков от всех родных и знакомых. Коллекция скопилась изрядная. И даже много времени спустя, когда он давно уже сделал обратное заявление, о том, что хватит уже дарить ему эти несчастные календари, они всё ещё широким потоком продолжали приходить отовсюду. Поток этот со временем иссяк, оставив богатое наследие, на которое и наткнулся однажды Андрей. Сперва он хотел попросту выкинуть календари, но увлекшись просмотром и ностальгией увидал на одном из календарей фото небоскрёба. И ему пришла неожиданная мысль сделать такой же небоскрёб. Из календариков. Андрею показалась эта мысль интересной с точки зрения чистого искусства, и он с энтузиазмом истового художника принялся за работу. Надо сказать, что его вдохновения хватило на то, чтобы получилось нечто действительно любопытное и художественное. Он не просто склеивал из кусочков ламинированной бумаги подобие здания, нет, он делал этажи, переходы, балконы и окна. Кроме того, башня плавно и последовательно сужалась от низа к верху, за чем угадывалась некая концепция и разумный, осознанный подход творца. К моменту ночного бдения Андрея башня была почти что окончена. Она уже не помещалась на столе и росла от самого пола и едва ли не до потолка. Так что Андрею приходилось вставать на табурет, чтобы приклеивать очередные секции. Зачем он строил эту башню Андрей и сам не знал. Что-то просило, требовало? Да просто он хорошо себя чувствовал, когда занимался этим на первый взгляд странным и никчёмным делом. Он руководствовался фразой какого-то француза о том, что настоящее искусство не имеет практического применения, кроме прекрасно проведённого времени в момент творения. Андрею этого обоснования было достаточно…

В свете луны башня смотрелась особенно великолепно и немного завораживала взор. Андрей залюбовался и, не отрывая взгляд, присел на край кровати. От того, что календарики были все разноцветные, пёстрые и покрыты плёнкой, создавался чудодейственный эффект сродни северному сиянию, отрываться от которого не хотелось. Андрей всё смотрел и смотрел. Ему нравилась игра лунного света на стенах башни, разноцветные отблески и казалось, что сама башня какая-то живая, она колышется слегка и перетекает в пространство улицы, за пределы стен. И действительно, Андрею показалось, что он увидал вдруг как точно такая же башня вырастает на пустыре, за окном. И там она меняется – крепнет, превращаясь в белый камень, добавляет себе части которых не было до этого, обретает мощь и внушительность, молчаливую силу, ведущую разговор с окружающим пространством на много километров вокруг…

***

– …поглотит вас! Северяне такого никогда не простят! Нам удастся отомстить, лишь бы хватило терпения и сил!

…Третья жена! Сегодня! В двадцать один ноль-ноль на телеканале…

…За десять лет мы сменили привычки…окружение…мечты и даже чувства! И мы помним только то, что оставило след в нашей душе…

– …Мне, пожалуйста, бифштекс с картошкой…филе из вырезки…и огурчик…

…С кем спят? Что едят? Что носят?.. Звёзды сериалов!..

– За пять минут мастер-класса не получится, но главная задача здесь, сегодня всё-таки не научить, а вдохновить. Предлагаю послушать!

– Сразу, конечно, не научатся. Но очень многие же могут этим загореться. И дальше…э-э…сколько мы знаем случаев из жизни, когда человек один раз приходил в цирк и оставался в нём на всю жизнь.

***

Коля, привет! Как поживаешь? Хочешь расскажу тебе сказочку?:)

Жил да был один Андрюха. Парень ничего себе, нормальный такой. И вот однажды устроился Андрюха на новую работу (потому что со старой его погнали). Специалист он неплохой и местечко себе нашёл тоже неплохое. Тёплое. Вот приходит он в свой первый рабочий день. Не опоздал, конечно. И встречают его на пороге, кто бы ты думал? Три девицы-красавицы. Встречают не хлебом-солью, но приветливо и даже можно сказать радушно. Ведут его по залу, где заморская дорогая мебель стоит. Всё показывают. Рассказывают. Открывают дверцы, нажимают кнопочки, откидывают лючки затейливые. Андрюха только рот разинул – красота неописуемая, роскошь непозволительная (ну, это для него, конечно), удобство небывалое.

А девицы всё показывают и показывают, всё щебечут и щебечут… Вот привели они его к столу рабочему. А там, глядь, компьютер с огромным экраном возвышается. И программа там сверкает (тоже, кстати, заморская) всеми цветами спектра… Усаживают Андрюху девицы в кресло мягкое, вроде как рабочее, даже из кожи, между прочим. Легко, в шесть рук, касаются клавиш, объясняют нежно как с программой той управляться. А программа-то…легче не бывает – просто сиди себе да проекты дизайнируй…

Потом подхватывают девицы Андрюху под белы ручки и плавно-ласково ведут в столовую. И это прямо на работе столовая-то! В красивом подвале, со сводчатыми потолками кирпичными, да с подсветкой расслабляющей. И кормят в столовой нашего Андрюху ну совершенно бесплатно и, главное, вкусно. Андрюха думал, что в рай попал. Думает, не бывает такого в данном-конкретном воплощении данной-конкретной реальности. Так ведь нет – всё наощупь самое что ни на есть реальное, осязаемое, кое-что даже тёплое… Андрюха всё ждал поначалу когда проснётся. К вечеру кое-как попривык, освоился чуток. Но всё же домой отправился несколько одурманенный. Пока до дома ехал, всё думал – не бывает такого точно! Сон!

На следующий день Андрюха осторожно подходя к дверям работы, удостоверился, что место ещё существует и только потом вошёл. На этот раз никто его не встречал, отчего Андрюхе даже стало легче. Трёх прекрасных девиц давешних нигде не было, а вдруг откуда-то появившийся охранник строго сказал Андрюхе, что сегодня тот работает один…целый день…и чтобы он (Андрюха) был внимателен, а то «ходют люди разные, а потом мелочь пропадает»… Что за «мелочь» Андрюха уточнять на всякий случай не стал, но строгостью охранника проникся и был внимателен.

Повезло Андрюхе в его второй рабочий день – никто не появился, посетителей не было ни одного. Чему новый продавец, честно говоря, был рад и усердно использовал этот случай, чтобы изучить, как говорят профессиональные «барыги», ассортимент.

Строгий охранник, видимо, получил указания (особые) насчёт новобранца и возникал из воздуха то тут, то там, зорко поглядывая и оценивая. Чтобы не обращать внимания на блюстителя порядка, Андрюха с ещё большим тщанием углублялся в своё изучение.