Теряя мечты

Она вспыльчиво смотрела на него во все глаза.

– А, да… Ты видимо даже его имени не знаешь!? Так? Встретила где-то мужчину, а теперь я должен тебе поверить. Поверить в ту чушь, что ребенок от меня… Хватит лгать! – продолжал мучать ее словами Толя.

Глаза Кати были влажные от слез.

– Боже, как я могла когда-то полюбить этого человека?.. – с этими словами, Катя ушла из вида бывшего мужа.

– Куда ты? Ага! Я правду сказал!? – нарочно, громко заявил он.

Настя, услышав, что мама идет к ней, быстро захлопнула книгу, на которой рассматривала картинки. Подбежала к маме.

– Мам, не плач. – сказала дочь тонким голосом.

Потихоньку Катя утихла, но все же слезы еще невольно стекали по ее розовым щекам.

Голова Кати болела от этих ссор с Толей. Беспокойство ее не уменьшалось. Почему же она не успокаивалась и поднимало эту тему? Внутреннее ощущения, раздражения, цепляли ее и толкали снова поговорить с ним. Кате не хватало разговоров с ним, его присутствия. Между тем, она присела около кроватки сына, обняла дочь. Минут семь они все молчали. Позже Настя отошла от мамы и взяла книгу.

– Смотри, какие здесь картинки! – начала доченька.

Катя будто не слышала всего, что говорила ей Настя. Она погрузилась в несчастные мысли, отдалилась от настоящего.

– Мама?! Ну, смотри, какой здесь смешной кролик! – продолжала Настя, чтобы мама обратила на нее внимание.

Катя слегка нагнулась к дочери. Посмотрела в ее глаза, в них было много мягкости и какой-то пугливости. Мама улыбнулась. Посмотрела в книгу.

– Да. Действительно смешной. – полушепотом ответила Катя.

Толя продолжал сидеть на кресле с важным видом. Поднявшись с места, он, не смотря на торопливость, выключил телевизор и спокойно стал надевать верхнюю одежду. Он не подходил к малышу, на эмоциях проигнорировал дочь перед своим уходом. Он отправился прямо к выходу из квартиры. Толя ни на секунду не скрывал, что семья ему стала безразлична. Он уже был не в состоянии понять, что он обижает не только Катю, но и свою родную дочь Настю. Ему не хватает ума понять, уразуметь свои действия.

Толя все больше останавливался у своих родителей, особенно в связи с тем, как быстро ему надоедала Катя и плач маленького ребенка, беготня дочки. Он скрывался от них. Все больше стал выпивать крепкие напитки с друзьями, убегал от всяких мыслей о прошлой семье.

Что касается Татьяны Андреевны, то она поддерживала своего сына только в тех его решениях, которые совпадали с ее личными намереньями и мнениями. Она продолжала говорить Толе разные выдуманные истории. Как, например, сегодня.

– Ох эта Катя, лгунья, хитрый и жадный человек! Она хочет вернуть тебя и хочет забрать твои деньги. Посмотри, как она себя ведет, хочет навязать тебе всякого, еще и прицепилась с этим ребенком. Она понимает, что без тебя пропадет совсем. Толя, слишком много даешь денег на потребности Насти.

Толя долго сидел молча. В глубине души он испытывал в себе отцовскую нежность, которая была лишь одной его слабостью. Он не раз был сам не в себе в разговорах с Катей, но больше всего, он не хотел, чтобы все эти неурядицы касались его дочери. Толя выслушивал все попреки матери, принимал всю ее поддержку. Но всегда отдавал какую-то малую часть свой зарплаты в руке дочери, чтобы та отдала маме, и они купили ей все нужно к школе.

Отец, Петр Васильевич, почти всегда сидел неподалеку от их разговоров. Мрачный и нахмуренный, почти не говорил ни слова, он просто слушал.

Толи не было дома всю эту ночь. Вернулся он только перед рассветом. Утром же, перед тем как он уходил на работу, Катя снова захотела с ним поговорить о ребенке Саше. Из-за не высыпания, она была разражена. Катя держала на руках сына, зашла на кухню и молча стала около окна. Но желание поговорить у нее тут же пропало. Толя завтракал, всем тем, что было приготовлено Катей. Ведь она не переставала готовить ему еду, так как Толя чаще всего покупал продукты на всех их. Толя поел, оставил на столе столовые предметы. У него было еще немного свободного времени перед уходом. Но, посмотрев на Катю с малышом, он решил уйти пораньше. Он не мог спокойно стоять на месте или сидеть в квартире, нервничал, противился взгляду Кати. Он быстро собрался и вышел на лестницу, затем на улицу.

Через несколько часов к Кате заглянула подруга Света. Ее пальто было белое от снега, мороз придал розовый оттенок ее лицу.

– Привет! – с порога произнесла Света.

– Привет. – ответила Катя. – Рада тебя видеть.

Катя улыбалась. Она очень ждала прихода подруги, так как ей хотелось пообщаться и отвлечься от всего, что навалилась за этот месяц, обсудить все проблемы. Сегодня у подруги выходной.

Сашка спал в кроватке, у мальчика был очень хороший сон и разбудить его разговорами они не могли.

– Ставь чайник, подруга. – произнесла Света, протягивая руку с печеньем.

Катя снова улыбнулась в знак благодарности.

– Спасибо. Проходи.

Настя услышав какие-то разговоры за стенкой, бросила карандаши и прибежала к маме. Тетя Света повесила свое пальто и посмотрела в зеркало, поправила прическу. Когда обернулась, перед ней стояла маленькая девочка.

– Привет, Настенька. – сказала тетя.

– Привет. – скромно ответила девочка и быстро убежала к себе в комнату.

Подруги сели за стол, на кухне было светло. За окном плавно падал снег.

Настя вернулась к ним, девочка принесла рисунки и смущенно протянула их тете Свете. А та, в ответ, похвалила Настеньку и ее умение красиво рисовать.

– Насть, иди еще порисуй в комнате. – спокойно сказала мама дочке.

Девочка радостно побежала к себе, оставив свой рисунок на столе около тети.

– Ну как твои дела? – первым поинтересовалась Света.

Катя начала рассказывать о детях и о проблемах в быту. Подруга выслушивала ее, поддерживала разговор, вносила свои истории.

Чайник засвистел. Минутная пауза пронеслась в беседе. Катя подошла к плите, начала заваривать чай.

– А что там с Толей? – допытывалась Света.

– С Толей? Он все тот же! – ответила она.

Ей трудно было скрывать свою досаду. Она говорила и говорила о нем, как о родном, но все же о чужом человеке. Все что накопилось в ней, стало выходить наружу. Груз, который она держала в себе, стал опустошаться. Разговор постепенно перешел к тому, что Толя не хочет считать себя отцом мальчика Сашки.

– Как видишь, тебе не удастся его переубедить! – утверждает подруга.

– Знаю…я уж сколько раз пыталась. Я, видимо, оставлю все как есть… – ответила Катя.

На кухню снова вбежала Настенька, она принесла очередной свой рисунок, на котором было изображены люди.

– Это мама, я и братик. – пояснила девочка.

– А это кто? – задала вопрос тетя Света.

– Папа.

Настя взяла печенье, которым угостила ее тетя Света и вышла из кухни.

Подруги переглянулись, какое-то нелепое молчание появилось между ними. Они понимали, что девочка скучает по папе, ей очень не хватает мужского внимания, но изменить что-то они не могли. Катя переживала поистине большую грусть.

– Мам, братик проснулся. – прибежала дочка.

Дочь отвлекла от грустных мыслей маму. Катя поспешила к сыну. Она взяла малыша на руки и присела снова за стол. Разговоры продолжались, теперь подруга все больше говорила о себе.

Два часа быстро пролетели. Свете нужно было уходить домой. Катя провела ее до двери. Для Кати это время было особенным, оно изменило обыденность в доме, Катя чувствовала себя не одинокой.

Наступил вечер и только тогда Толя вернулся домой. Он решил, как можно поскорее сесть перед телевизором и включить свой любимый телеканал. Его тянуло к нему, в нем он видел выход, легкость, отвлеченность от всех тяжб. Зайдя в гостиную, он закрыл за собой дверь. Из другой комнаты, где находилась Катя, не издавалось ни звука. Катя тихо вслушивалась в то: как заходил Толя, как открывал он дверь, как топал по квартире.

Почти всегда милая Настенька прибегала встретить папу. Иногда он словно не замечал ее, порой несколько раз говорил с ней. Дочь очень тянулась к нему, девочка выбегала к нему, садилась тихо, почти рядом, неподалеку. Этот вечер не стал исключением, дочь хотела как можно ближе быть с папой, пусть даже без милых бесед и объятий, но все же рядом. Она села на пол, разложила карандаши и тетрадь. Толя смотрел и смотрел на экран телевизора, не обращал внимания на Настю, которая хлопотливо что-то рисовала в своей тетради.

В десятом часу, Катя вошла в гостиную.

– Доченька, пора собираться спать. – шепотом сказала Катя.

Катино появление, ее слова, Толю никак не отвлекли. Он устало смотрел на экран телевизора, его глаза тяжелели, веки понемногу опускались. Настя лениво встала, делая первые шаги в сторону мамы, девочка с необыкновенной радостью потрогала папу за руку. Тот взбодрился, словно проснулся, хмурым взглядом посмотрел на дочь.

– Иди уже спать… – тихим, хриплым голосом проводил он Настю.

Когда в доме стало значительно тихо, когда все легли спать, Катя опять погрузилась в свои печальные мысли. Будучи отвергнутой, оставленной, покинутой женщиной, Катя надеялась только на себя. Мысли о эгоистичном поведении Толи, ее по-прежнему встречали по ночам. Во всей этой ненормальной жизни, она любила больше всего детей и как бы сильно она не думала о них в такие минуты, она мрачно принимала и понимала их тяжелое детство. Катя сначала долго копошилась в голове, ища ответы, как жить дальше. Она становилась все беднее и беднее в поисках ответа. И так, не редко, каждую ночь продолжалось несколько часов, она возвращалась к своим мыслям.

Катя все больше убеждала себя, что в этой квартире больше нет ничего ее. Эта мебель, эти стены – это все было не ее.

Трудно назвать, что они жили вместе. Скорее они жили как сожители. Толя заходил домой, иногда оставался почти на день, а иногда забегал только на обед. Обед для него был важной частью и он не брал с собой его на работу, так как его квартира находилась недалеко от депо, он забегал сюда поесть. Толя платил за коммунальные услуги, с его зарплаты автоматически высчитывалась определенная сумма, он попросил Катю за это готовить ему обед, стирать одежду. Да и в целом, смотреть за квартирой. Кате было не сложно, ведь она все ровно готовила себе и детям кушать. Толе она оставляла еду в холодильнике, ему оставалась только разогреть. Иногда он в дом приносил по отдельности продукты, то в один день только хлеб, в другой бывало только что-то из мяса, но ничего вкусного для дочери он так и не приносил. Настя осталась в сторонке…

Который раз уже Толя не ночует дома, Катя уже устала считать.

Катя оставалась одна с детьми. В душе ее все это время была непрерывная борьба. Она все чаще думала о том, что окончательно поверила в то, что ее холодная любовь, привычка находиться с Толей, переросла в ненависть.

Глава VII

Так, годы непрерывно шли, закаляя жизнью судьбы.

Девочка Настя учится в школе хорошо, некоторые предметы даются ей на отлично. Языки и литература хорошо усваиваются, нежели математика или история. Большую часть времени забирает у нее школа, но помимо этого, она успевала поиграть с братом или помочь маме. Дочь росла и становилась все взрослее.

С десяти лет Настя ведет личный дневник. Один прожитый ею год, умещался в один ежедневник. На ее полке стояло уже несколько разных, разноцветных ежедневников, на которые были наклеены бумажки с годами их написания. В них Настя писала про свою жизнь: что с ней происходило, о чем она мечтает, чтобы она хотела изменить. Она выделяла, описывала главные детали, разочарования, которые ее затрагивали в семье и за ее приделами. Насте всегда не хватало папы и гармонии родителей. Чем старше она становилась, тем больше она находила нужные слова для описания ее чувств и ее окружений. Насте очень нравилось писать, она словно говорила чернилами на бумаге. Ее дневники – это ее душа.

По инициативе мамы, Настя старалась уделять внимание чтению хорошей литературы. Катя помогала ей с выбором следующей книги, для прочтения. Книги уносили Настю в другой мир, в другое преставление чьих-то судеб.

Все эти, неожиданные перемены, которые приходили в ее семью, несли новые затруднения и беспокойство. Настя пряталась от них в книгах, улетала в поисках лучшего времени. Девочка прекрасно чувствовала героев книг, воображала реальные образы и их действия.

Для многих Настя казалась странным ребенком. Ребенком, который не прожигает жизнь в играх и дурачестве, как ее сверстники. От этого, у Насти было мало друзей. Девочка была закрытая, стеснительная, воспитанная и целеустремленная. Катя старалась сделать все, чтобы дочь могла достичь, в будущем, больших высот. Она хотела, чтобы дочь не страдала, как ее мама по ночам. Конечно, денег на многое не хватало, но самое основное у Насти было. Дочь всегда мечтала о красивой одежде, но ее было не так много. С годами ее мечты росли, она хотела свой большой дом и дружную семью. А дальше, время пришло и о мечтах настоящей любви.

Разумеется, Настя ничего не скрывала в своих дневниках. Она писала о том, какой же ее папа холодный, бесчувственный эгоист или как мама пытается выглядеть сильной женщиной и как ей крайне сложно это удается. Писала только о том, что выдавало ее сердце.

Однажды, в конце дня, Катя пришла домой уставшая. Она заглянула к дочери и впервые увидела, как она пишет свой личный дневник. Через день-два, она снова замечает, как Настя увлеченно водит шариковой ручкой по листу.

– Чем ты занята? – спросила мама.

– Я пишу личный дневник… Только я тебе его не могу показать. Это только для меня, мам. Я пишу рассказ, такой же, как вон те книги на полках. Когда-нибудь, мои книги будут рядом стоять… – размышляла, мечтала дочь.

– Ммм-м, молодец. Пиши, пиши. Только без ошибок. – улыбнулась мама, почувствовав какое-то облегчение.

Катя часто заставала Настю с дневником. Ведь как только вечером у дочери есть свободная минутка, Настя тотчас же открывает страницы ежедневника. Ее тянуло к письму. Она не могла ничего поделать с этим.

В одиннадцатом классе, перед поступлением, Настя сама прекрасно понимала, что ей нужно сдать экзамены на отлично и после этого поступить на журналиста, куда она давно так хотела. Поэтому, Настя уделяла все больше времени на изучение предметов, которые нужны ей будут для этого. Она прекрасно ставила для себя цели и доходя до одной из них, она искренне радовалось за себя.

Глава VIII

Толя из-за боли, стал посещать стоматологическую поликлинику. Там он встретился и познакомился со своим лечащим врачом Софией. Толя видел в ней хорошенькое личико, спокойствие и умиление. Невысокая блондиночка, в белом халате, с карими глазами. С первого приема, между ними началась удивительная симпатия. София всегда встречала его с улыбкой и по-настоящему никогда не была грустной в его приход.

Она ему все больше нравилась, с каждым его приходом, Толя привязывался к ней, желал ее. София словно завораживала его своим поведением и видом. После этого Толя стал приезжать к ней с цветами, подарками.

Странные похождения улавливала его бывшая жена Катя. Толя посещая врача, подолгу пропадал где-то и почти к ночи возвращался домой. Он и раньше пропадал, но это было совсем другое. Все выходные Толя где-то проводил время, а раньше он попросту сидел за телевизором и пил пиво. Катя подозрительно волновалось, она ощущала, что ей не все равно, что у нее еще сохранилась некая привязанность к своему бывшему мужу. Она сама не понимала, почему в ее голове мелькают маленькие догадки. Она начала подозревать, что он нашел себе женщину. Катя хотела думать, что ничего плохого не произошло, но, несмотря на это, она ощущала легкую злобу.

Как-то раз Толя пришел домой к утру и увидел, что Катя уже давно его ждет, ей хотелось поговорить с ним. Она угрюмо сидела и молчала на кухне.

«Бог знает, что она хочет от меня.» – подумал он тогда.

Губы Кати подергивались, она хотела говорить, но все не решалась выразить свои слова. Когда же Толя ушел из ее вида, Катя еще несколько минут собиралась с мыслями, затем таинственно подошла к нему, стала у двери гостиной.

Толя уже сидел на диване, держал пульт в руке и искал, что же посмотреть. У него оставалось пару часов, после он уйдет на работу. Катя от него стояла не слишком близко. Она начинала разговор с нейтральных тем, а позже подходила к более волнующим ее вопросам.

– Ты кого-то уже нашел себе? – спросила Катя, немного прорывающим голосом.

Она немного прислонилась плечом к стене, по-прежнему стояла у двери.

Толя был удивлен.

– Что? Ты о чем? Никого я не нашел себе! – заявил он, продолжая жать на кнопки пульта.

– Мне, значит, показалось… – сказала Катя, выдавая свой интерес к Толе. – Как там твое лечение, хороший врач?

– Не все ли равно тебе должно быть? Я вот, не хочу говорить с тобой об этом! – резким тоном произнес он, ее поведение казалось ему странным.

– Да, мне все равно! – воскликнула Катя, придавая этому улыбку.

Она встала более ровно, сложила руки перед собой.

В этом разговоре, Толя изредка смотрел на Катю. Он прекращал все такие разговоры, которые раздражали его, потому как продолжать их не было никакого смысла. Он уже был готов прекратить и этот, но Катя замолчала. В тишине и в найденном фильме, Толя усмирил свою вспыльчивость.

– Мне вот тоже нужно посетить стоматолога, а то что-то зуб побаливает. – вырвалось, сказала Катя.

– Что ты там сказала? – легким тоном переспросил Толя, сделав вид, что будто не услышал ее слов.

– Ничего. – сказала Катя и ушла к детям.

«Ей что, делать нечего!?» – подумал он.

Толя больше не думал о том, что говорила ему Катя, он сидел спокойно, продолжал смотреть телевизор. В нем не отражалось ничего, кроме равнодушного и товарищеского отношения к Кате.

Зайдя в свою комнату, Катя словно вышла из тени.

«Это ужасно…» – начала упрекать она себя за этот разговор с бывшим мужем. – «Что же на меня нашло?!»

Ей было стыдно и неловко в этот час. Катя снова ушла в прежние тревоги, ей хотелось забыться.

Толя решил пока не говорить Кате о его влечениях к Софии. Это был не тот день. На его лице было написано, что он думает о приятном. Толя думал, как бы поскорее встретиться с Софией снова. Он открывал новую жизнь, а жизнь в этой квартире все больше меркла. Его любовь к Софии росла и от этого, он уделял все меньше внимания дому.

В воскресенье, почти перед вечером, Катя шла с магазина с пакетом купленных продуктов, зайдя в подъезд, она наткнулась на соседей, на семью Чижиковых, которые жили на этаж выше ее, аккурат над ней. Толя их хорошо знает, ведь их связывает школа, он учился с ними вместе в одном классе. А вот Катя их все больше встречала случайно.

Семья Чижиковых стояла, ожидала приезда лифта. Встретив Катю, они первыми поздоровались с ней. Двери лифта открылись, они все вместе зашли в лифт. Неловко переглянулись. Двери лифта закрылись, начали подниматься.

– Мы сегодня проходили через парк и видели Толю. – заговорила соседка.

Катя посмотрела ей в глаза, после опустила взгляд вниз и снова вернулась. Она хотела сказать ей в ответ что-то спокойное, но ее опередил Чижиков, который добавил.

– С кем это он был, с сестрой или с новой подружкой? – стараясь спрятать ухмылку, спросил он.

Супруга ткнула локтем мужа, за его неловкий вопрос.

– Гм! Мне нет до этого дела. – осторожно, быстро ответила Катя.

Она нетерпеливо ждала, когда же лифт остановиться на ее этаже. Быть с ними в одном помещении, это раздражительно.

– Ладно! – произнес сосед.

Двери лифта открылись, Катя вошла на свой этаж, она была жутко растеряна и не обращала больше внимания на соседей, быстро покинула их. Ее знакомые соседи шептались, поднимаясь выше.

Катя вошла в квартиру, она обнаружила, как разбросано пару вещей ее сына, на которые она чуть не наступила.

– Вам что, трудно убрать за собой? – крикнула Катя и пошла в сторону кухни с пакетом.

Семнадцатилетняя дочь Настя подошла к ней.

– Мам, не кричи. – сказала дочь

– Я не кричу! – строго ответила мама, выкладывая все из пакета.

– Ага, точно. Что с тобой? – спросила Настя.

Она видела, что мама была чем-то озабочена.

– Ничего. Просто настроения нет. – поспешила ответить Катя. – И можно же было убрать за собой, пока меня нет!

– Да, Саша уже убрал. – сказала дочь и обернулась в сторону дверей кухни.

В этот момент Катя не желала делиться с дочерью о том, как она поднималась на лифте. Она молча взяла красное яблоко и протянула его ей. В голове Кати рисовались сцены, где ее бывший муж гуляет в парке с кем-то.

– Спасибо, мам! – поблагодарила Настя, взяла яблоко и подошла к крану.

К ним подбежал Сашка, который любопытно всматривался, что же принесла мама. Он повторил за сестрой, взял и помыл яблоко. После быстро устремился к себе, чтобы там его съесть.

Катя взяла в руки уже пустой пакет, села на стул напротив стола. Она смотрела на кран, капли не спеша наполнялись и слишком быстро устремлялись вниз, исчезая из виду. Как капли ее грусти, что наполнялись разочарованием, а исчезнув, разбивались в смирении. Но каждый раз возвращались. Как бы ей хотелось зажать по крепче свое состояние, чтобы исчезли эти капли.

На следующий день, Толя пришел домой на обед, в квартире находилась лишь его дочь. Настя в этот день пришла пораньше со школы, сегодня у нее был короткий учебный день. Дочь готовилась к предстоящим экзаменам и тестам. Катя с сыном в это время была в поликлинике, Сашка простудился. Толя разогрел еду, сел за стол и посматривал на черно-белые часы, которые висели на стене. Свой телефон он отложил на подоконник и как-то совсем не думал про него. Толя был сосредоточен больше на обеде, сегодня у него было не так много времени, как это бывало раньше. Пообедав, он в спешке, толи по привычке, не убрал со стола тарелку и кружку, встал из-за него с мыслями о том, что все уберет Настя. Уходя на работу, он не заметил того, что оставил свой телефон на кухне. Раньше такого с ним не случалось. Толя вышел из дома.

Настя не выходила из комнаты все это время, пока был дома отец. Темные волосы лежали у нее на плече, глаза не уставали смотреть на буквы. Светло-серые штаны, белая кофточка подчеркивала ее прекрасные волосы. Она продолжала читать учебник и иногда бросать взгляд на полку, где рядом с другими, уже прочитанными книгами, разместились ее семь дневников. Она все также не покидала идею, писать в них о себе.

Через десять минут, после ухода папы, зазвонил его телефон. Звук мелодии был слишком громким, поэтому Настя без труда услышала его через стены, через открытые двери. Этот писклявый звук ее отвлекал, и Настя вынуждено пошла отключать его. Зайдя на кухню, словно не замечая грязную оставленную посуду на столе, она подошла к окну и с белого подоконника взяла в руки телефон. На экране было написано имя абонента, «Малыш». Настя какое-то время застыла на месте и всматривалась в телефон. Мелодия исчезла. Настя быстро положила телефон на место и ушла обратно к себе в комнату.

Она села на помятую кровать. Немного тревожилась, подыскивая какие-то действия. Она отложила свое занятие и незамедлительно позвонила маме. Настя не задавала никаких вопросов маме, касающихся самочувствии брата и не интересуясь, есть ли у мамы время, чтобы ее выслушать, сразу же начала говорить, рассказывать ей про то, кто звонил папе. Дочь говорила без умолку, находясь во власти своей маленькой ревности.

Катя уже давно догадалась об этом, ее не обижала новость дочери. Она уже давно поддалась этому влиянию к отдаляющемуся Толе. Катя немного изменилась в лице, когда слушала дочь. Но после, она показала вид, сообщила дочери, что занята более важным делом с ее братом.

Через тридцать-сорок минут, Катя вышла из поликлиники. Она стала другой, воспоминания о разговоре с дочерью быстро вернулись к ней. Она пыталась их заглушить, беседуя на пути к дому с сыном. Но какая-то необъяснимая ревность в ее голове, мыслях, была сильнее ее желаний.

Уже вечером, когда Толя оказался дома, пошли разбирательства. Тридцать минут продолжались разговоры раздраженного Толи и неугомонной Кати. Они то стояли на месте, то расхаживали по квартире. Их слова вылетали быстро, торопили их. Дети слышали и видели, как плохо ощущают себя их родители. Настя сидела молча, смотрела на серьезного, на вид, брата. Они не были рады, что вот так все происходит в их семье. Весь этот вечер, Настя вынуждена была выслушивать слова родителей, которые доносились из-за стен и между тем, она изменяла свой взгляд на жизнь. Почти каждый раз в такие моменты, дочь ощущала страдания и все больше мечтала о прекрасных, гармоничных сюжетах своего окружения. Насте хотелось прекратить страдания мамы, которые она переносила с самого ее рождения. Нет, она никогда не винила себя в том, что жизнь в семье начала рушиться сразу после появления ее на свет. Настя уже прекрасно понимала, что мир полон таких людей, как ее папа. Дочь с призрением относилась к нему.