Не в своём уме. Сборник рассказов

– Сейчас опять зарядит часа на два про глобальное потепление! – шипел Грачёв в ухо Александру, пока очкарик представлялся. – И это прямо такая тайна, такая тайна!

Александр тоже настроился на скучный рассказ, но оказалось, что очкарик принёс интересные новости.

– Около полугода назад наши коллеги заметили большое количество одинаковых денежных переводов на одни и те же счета, – начал он, – раз в неделю несколько тысяч человек переводило ровно по сто рублей, причём каждую неделю количество переводов увеличивалось. Через три месяца на эти счета приходило уже около трёхсот миллионов рублей за неделю. Но самое интересное – все счета принадлежат одну человеку, и он самый обычный видеоблогер.

Очкарик помолчал, давая всем возможность осмыслить информацию.

– Давайте уже к сути! – Грачёв опять зашептал в ухо Александру.

– Ты это лучше ему скажи, – ткнул тот пальцем в сторону докладчика и вытер ухо пальцем.

– Мы попытались разобраться, кто переводит ему деньги, – продолжил очкарик, не дождавшись ни от кого удивления, – и оказалось, что все деньги идут от подписчиков его канала. Раз в неделю он выпускал очередной ролик, в конце которого просил перевести по сто рублей для поддержки. До этого два года он выпускал видео, набрал около двадцати тысяч подписчиков, но особых пожертвований никто не делал. И вот в какой-то момент значительная часть подписчиков вдруг стала переводить по сто рублей сразу же после просмотра ролика, а само количество подписчиков стало быстро расти, увеличившись за три месяца почти до пяти миллионов.

Грачёв заёрзал на табуретке и снова потянулся к уху Александра.

– Жень, давай комментарии после просмотра, – сказал ему Александр, отодвигая голову.

– Что-то явно содержалось в роликах, что воздействовало на смотрящих, заставляя их платить, – докладчик усмехнулся и прошёлся по кабинету, – к тому же что-то заставляло других людей оформлять подписку на канал. Такая технология очень бы пригодилась и нам, как вы все понимаете.

Все согласно покивали. Технология, заставляющая людей добровольно расставаться с деньгами и внимать твоим речам, – мечта любого политика.

– Мы подключили наших нейролингвистов, передали им все ролики для разбора, а заодно загрузили их в систему обработки данных для анализа. Нейролингвисты не смогли ничего найти, а вот компьютер через месяц работы нашёл закономерности в видеоряде. На каждом плане в кадре присутствовала комбинация предметов, которая составляла какие-то неизвестные нам символы. При просмотре глаз не улавливал их, но компьютер совместил кадры и нашёл много совпадений на абсолютно разных планах. Он выделил их и представил в виде знаков, а мы даже составили из них таблицу, получилось на сегодняшний день почти четыреста штук. За один ролик их показывалось около пятидесяти. Видимо, эти последовательности запускали в мозгу смотрящих какие-то новые процессы, и люди начинали совершать несвойственные им поступки.

Александр попробовал вспомнить, что последний раз смотрел в интернете и с ужасом подумал, что только накануне вечером смотрел какой-то видеоблог про автотюнинг.

– Простите, а как зовут этого блогера? – от испуга перебил он выступающего.

– Куда вы со своими вопросами лезете раньше времени? – сорвался с места Петров, дремавший до этого в уголке.

– Ничего-ничего, – успокоил его докладчик, – сейчас многим стало страшно, что они тоже видели эти ролики. Блогера зовут Костин Андрей Олегович. Знает кто-то такого?.. Хотя это совершенно неважно. Не имеет никакого значения, видели вы его ролики или нет. Потому что всё оказалось не так просто, как мы решили вначале.

– Во нагнетает! – Грачёв опять дунул в ухо Александру, заметив, что тот ослабил оборону.

– Мы попробовали разобраться в символах, но до сих пор не понимаем ни их значения, ни как они работают. Один человек не смог бы разработать такую сложную систему, а тем более сделать за месяцы такое количество видеороликов со скрытыми посланиями. Это, очевидно, дело рук какой-то крупной организации или даже целого государства. Поэтому Костина решили задержать, но это оказалось невозможно. Он круглосуточно был под наблюдением, но когда за ним приехала полиция, то не нашла его. Мы неделю гонялись за ним с несколькими группами захвата, при том, что он даже не думал скрываться. Но при попытке задержать его он словно сквозь землю проваливался. Такие способности нам бы тоже пригодились, не так ли?

Никто не ответил, все ждали продолжения.

– Тогда же мы набрали группу из двадцати человек для изучения эффекта этих роликов. Выбирали только тех, кто постарше и вообще не смотрит видео в интернете. Как раз в это время наш отдел исследования работы мозга предложил новый способ изучения мозговой деятельности. На их оборудовании мы записали структуру мыслительных процессов всех подопытных и после каждого просмотра делали повторную запись. После четырёх роликов у многих появились изменения в структуре, после шестого изменения появились у всех. После девятого просмотра двенадцать человек из группы подошли с вопросом, как перевести ведущему деньги. А на следующий день система обработки нашла повторяющиеся фрагменты и в звуковом ряде видеороликов.

– Чего-то мне не по себе, – сказал вслух кто-то сзади, и сидящий рядом Грачёв вздрогнул от неожиданности.

– Ожидаемая реакция, – прокомментировал очкарик, – но дальше будет ещё хуже. Один из учёных, занимавшихся с группой, решил ради интереса проверить и себя. Он никогда не смотрел видео, он только общался с группой, но на записи его структуры работы мозга оказались видны те же отклонения, что и у подопытных, только в начальной стадии. Все остальные, кто входил в контакт с группой, были проверены, и у всех были найдены изменения. Тогда кто-то догадался подсунуть компьютеру запись телефонного разговора члена группы с одним из родственников. И в его речи были найдены те же самые последовательности, что и в видеороликах. Господа, мы имеем дело с компьютерным вирусом, который передаётся человеку, да ещё и заставляет передавать себя дальше.

– То есть вы нас сейчас заражаете своей речью? – спросили сзади.

– Нет, я не контактировал ни с кем из заражённых и давно не смотрю никаких роликов. Только вчера я проверялся, и я не заразен. А вот кто-то из вас вполне может оказаться носителем вируса.

– Ну и зачем вы тогда нас собрали? И что вообще надо делать? – не унимался спрашивающий.

– Те, кто здесь работает – лучшие специалисты в своих областях. Мы собираем всех, кто может предложить какую-то идею, чтобы разобраться в происходящем и остановить распространение вируса. Все ваши отделы будут в ближайшее время работать только над этой проблемой, но сначала мы проверим всех сотрудников на наличие вируса. Ситуация очень серьёзная. Вирус способен подчинять людей чужой воле, и это очень плохо. Высшее руководство страны уже прошло проверку, и все незаражённые временно изолированы от любых контактов с другими людьми.

– Да ладно, премьер-министр вон вчера во всех новостях выступал, – фыркнул Грачёв.

– Увы, он смотрел слишком много роликов в интернете, – развёл руками докладчик, – а сейчас прошу вас разойтись по рабочим местам и желательно не общаться ни с кем. Всех своих сотрудников предупредите о том же самом. Мы будем вызывать всех группами для проверки. На неопределённый срок выход с территории будет закрыт, до конца проверки все средства связи отключены. Вашим родным сообщат, что вы несколько месяцев не появитесь дома. Всё, можете идти.

В коридоре все безмолвно разошлись в свои стороны, только Грачёв увязался за Александром, дожидаясь, пока они не останутся наедине.

– Что делать будем? – спросил он, когда никого лишнего не осталось в коридоре.

– А что мы можем сделать? – пожал плечами Александр. – Всё как обычно, будем работать.

– А что, если мы уже заразились?

– Тогда плакали наши сто рублей в неделю.

– Нет, серьёзно, а если он скажет прыгнуть с десятого этажа? Мы что, все прыгнем?

– Думаешь, пришло время снести все здания, которые выше двухэтажных?

– Сань, что ты всё шутки шутишь? Серьёзное ведь дело!

– Ты слишком разговорчив, Жень, – сказал Александр, – такое чувство, что ты стараешься разнести заразу.

– Вот чёрт! – испугался вдруг Грачёв и пошёл в сторону своего отдела.

Следующие полгода все безвылазно сидели по рабочим местам, а снаружи бушевал вирус, проявляющийся лишь в росте благосостояния Костина Андрея Олеговича. Компьютеры день и ночь вычищали из телепередач и видеороликов символы, после чего можно было посмотреть новости. Системе анализа данных подсунули всех видеоблогеров мира, и через несколько часов она нашла такие же знаки ещё в одном блоге. За несколько дней были обнаружены десятки интернет-каналов по всей планете, с которых началась трансляция заразы.

– Посмотрите на президентов других стран, они совсем не прячутся! – Грачёв полюбил читать лекции для коллег, изредка собиравшихся по вечерам на чашечку спирта в одной из временно пустующих лабораторий. – Это значит, что они не в курсе того, что происходит. Никто и нигде не догадался о заражении, одни мы знаем о нём. И всё это потому, что только наш блогер в каждом ролике просит сто рублей. Если бы он этого не делал, никто и никогда не додумался бы и у нас. О чём это говорит нам?

– Женя, надоел ты уже! – кричали ему. – Наш президент тоже каждый день с кем-то встречается, новости смотреть надо!

– А вы его рожу, рожу его вы видели? – распалялся Грачёв. – Это же какой-то совсем другой мужик. Вы слепые что ли?

Все смеялись над его теориями, и это ещё больше заводило Грачёва. А потом в один момент Петров собрал всех у себя в кабинете и объявил, что работы по вирусу закрываются, и все должны вернуться к прерванным ранее делам.

– А как же вирус? – спросил Александр. – Его что, остановили?

– Нет, – ответил Петров, – но вы можете сегодня идти домой. Судя по данным, весь мир заражён, и мы его уже не спасём. Да и не от чего его спасать, ничего не происходит.

– Но мы же сами заразимся снаружи!

– Последнюю неделю вам транслировали обычные новости без обработки, – Петров обвёл всех усталым взглядом и вздохнул, – мы все уже заражены, так что волноваться не о чем. Давайте по домам.

Всё последующее время Александр ломал голову над загадкой вируса, прислушиваясь к самому себе. Теорий высказывалось множество, но было непонятно, верна ли хоть какая-то из них. Потом следующий проект отодвинул загадку на второй план, и Александр лишь изредка вспоминал о ней, удивлялся и опять забывал. А теперь выяснялось, что блогера Костина наконец удалось изловить.

– Как вы его поймали? – спросил он Грачёва. – Он же всегда исчезал в самый последний момент.

– За ним потом вообще перестали следить, – Грачёв махнул рукой, вытащил из стола стакан и дунул в него, – а вот проверять его ролики продолжали всегда. И два месяца назад никаких символов в видео не оказалось. – Он поставил стакан на стол и вытащил из стола бутылку, оказавшуюся пустой. – Эх, что за дела?

– Ну и что дальше? – поторопил его Александр.

– А дальше проверили телевидение – ничего больше нету! Никаких знаков! Бросились к своему аппарату, мозги проверять, а там всё как раньше. Никаких следов вируса. Ну и решили, что можно попробовать в честь такого случая и к Костину съездить. Приехали с утра, а он спит в своём доме. Вот его и взяли.

– И что он сказал? Не тяни!

– А ты сам посмотри, у меня есть запись одного из его допросов, – Грачёв нашарил где-то мышку, пощёлкал ею и развернул монитор.

– А мне вообще можно это смотреть? Это не закрытая информация?

– Не знаю. Могу не показывать, если не хочешь. – Грачёв стал разворачивать монитор обратно.

– Нет, показывай уже, – остановил его Александр и подвинул стул, чтобы было лучше видно.

На экране был виден стол, за которым сидел Костин, прикованный к креслу за обе руки наручниками. Один глаз у него был заплывший от громадного синяка, на щеке виднелись царапины, а губы были синими и распухшими.

– Зачем вы его так отделали-то? – спросил Александр с возмущением.

– Это не мы, – махнул рукой Грачёв и включил воспроизведение, – нам его таким отдали. Это вообще отдельная история.

Блогер Костин на экране мелко дрожал, шмыгал носом и старался смотреть только вниз.

– Рассказывай всё сначала, – раздался чей-то голос за кадром.

– Я ведь уже всё рассказал, – с дрожью в голосе сказал Костин – я ничего больше не знаю.

– Расскажи ещё раз то же самое.

– Однажды мне позвонили с незнакомого номера, – начал Костин после паузы, – и предложили участие в эксперименте. Пообещали, что это раскрутит мой канал.

– В чём была суть эксперимента?

– Сначала они ничего не сказали про суть, просто просили отсылать им мои ролики. Я отсылал, они через сутки их возвращали, а я их выкладывал.

– И что изменилось?

– Количество просмотров выросло, подписчиков стало больше. И я позвонил и попросил их объяснить, как это работает.

– Ты встречался с ними?

– Нет, только звонил и писал.

– Ладно, что дальше?

– Мне отказались объяснять, и я сказал, что не буду больше выкладывать их ролики. Они сказали, что хорошо, всё расскажут в письме. И мне пришло письмо.

– Ты его удалил?

– Нет, оно само как-то пропало.

– И что в нём было?

– В нём было написано, что люди – это биологические роботы, созданные для какого-то эксперимента. И сейчас наступило время обновления прошивки, но подключить каждого куда-то, я не помню куда, нельзя. Поэтому обновление устанавливается с помощью специальных сигналов в моих роликах.

– И ты поверил?

Александр протянул руку и нажал на паузу.

– Что это за бред? – спросил он Грачёва.

– Бред – не бред, – сказал тот, – а он говорит правду. Или думает, что говорит правду. Мы на нём все методы испробовали, он всегда одно и то же твердит. Дальше слушай.

– Нет, – сказал на экране Костин, – я им позвонил и сказал, что не верю и ролики больше выкладывать не стану. А они сказали, что могут сделать так, что мои подписчики будут переводить мне деньги за ролик. Я согласился попробовать, и деньги начали приходить.

– Ясно. И что потом?

– А потом всё время выкладывал их ролики и всё.

– А с последним что случилось?

– Последний я им отправил, ждал четыре дня, а мне его обратно не присылают, я его и выложил, как есть.

– Как ты скрывался от полиции?

– Я не скрывался никогда. Мне однажды позвонили и сказали, что за мной придёт полиция, но бояться не надо. Я испугался всё равно, но они сказали что-то такое, что я полностью обновлён и что-то там ещё, и теперь через меня они могут управлять людьми вокруг. Потом пришли полицейские, перевернули у меня в квартире всё вверх дном, но ни один даже не посмотрел на меня. Все ходили вокруг, а ко мне даже глаз не поворачивали. И потом сколько раз приходили в новый дом, придут – походят по комнатам, а от меня отворачиваются и камеры свои отводят. Я даже специально пробовал выскочить перед ними, а они всегда успевают отвернуться. Я даже это записал, у меня на компьютере есть запись.

– Да, есть у него такие записи, – сказал Грачёв, выключая видео, – дальше там уже неинтересно. И что ты думаешь об этом всём?

– Не знаю, – Александр почесал затылок и отодвинулся от Грачёва, потому что попахивало от того не очень. – Забавная теория. Надо подумать. Пока давай ещё раз про тебя. Ты пить чего стал? Решил, что ты биоробот и расстроился?

– Да нет, – Грачёв повертел стакан в руках и сунул его обратно в стол. – Я и раньше думал, что мы биороботы. Все какие-то одинаковые, хотим одного и того же, все делаем одно и то же. Инстинкты, рефлексы, шаблоны поведения, предсказуемость. Мы точно роботы, чего тут переживать?

– Ну так и чего ты тогда пить начал?

– Задумался я как-то – а что если это всё правда? Что, если нам поставили какое-то обновление? Ведь оно что-то должно было изменить в людях, а никаких изменений в мире не случилось. Почему? Значит, это что-то скрытое, а значит, скорее всего, плохое. И так страшно мне стало, я и выпил. И тут подумал, что алкоголь изменяет заложенную в нас программу, и мы начинаем действовать не так, как задумано. И если постоянно пить, то обновление это…

– Дурак ты, Женя, – перебил его Александр.

– Чего это я дурак?

– У тебя телефон есть?

– Вот он, – сказал Грачёв, вытаскивая из кармана смартфон.

– И как часто у тебя в нём что-то обновляется?

– Да каждый день что-то просит.

– А что в нём при этом меняется?

– Ничего не меняется, – сказал Грачёв и вдруг застыл, – подожди, ты думаешь, что и с нами так же? Обновление ради обновления? Чёрт побери, почему я об этом не подумал?

– Вот теперь и подумай, – сказал Александр, вставая, – и пить прекращай, хорошо?

– Ладно, – кивнул Грачёв.

– Чтобы завтра с утра был побрит и свеж как майская ночь! Ясно тебе?

– Как майская ночь, – повторил Грачёв и снова покивал, – обязательно!

Лучшие друзья

– Виктор Андреевич, все собрались, – вошедшая помощница поставила на стол чашку с кофе и бесшумно выскользнула из кабинета.

Виктор переключил экран с новостей на вид из конференц-зала и с удовольствием уставился на начальников отделов, молчаливо сидящих вокруг стола. Он взял чашку в руку, понюхал напиток и брезгливо отставил кофе в сторону. Он совсем не любил кофе, но ему нравилось, что этот кофе варит специально нанятый человек. Который одиннадцать лет учился в школе, пять лет в университете, закончил аспирантуру и теперь единственной его задачей в жизни являлось приготовление двух-трёх чашек кофе в день. И этот кофе никто не пил. Мысль об этом очень радовала Виктора, позволяя ощущать себя вершителем чужих судеб.

– Верни новости, – сказал Виктор и картинка на экране сменилась радостным лицом телеведущего.

– Сегодня вечером состоится репетиция празднования дня рождения Президента – первого человека в истории, дожившего до двухсот лет! – ведущий даже немного подпрыгивал от удовольствия. – А через месяц уже вся страна будет отмечать этот воистину великий праздник!

– Надоели вы со своим Президентом! – Виктор встал, и экран погас, превратившись в зеркало. Из его глубины смотрел человек, которому нельзя было дать и сорока лет, хотя недавно Виктор отметил свой 187-й день рождения. После Президента он был вторым самым старым человеком на планете, но народных гуляний по этому поводу никто не устраивал. Мир любит только победителей.

Значок вызова прервал грустные мысли. Звонил начальник группы записи.

– Что там у тебя? – спросил Виктор.

– Он умер! – с улыбкой сообщил собеседник.

– Кто? Кто именно? – от такой новости искусственное сердце ускорило ритм.

– Василевич! Мы уже аппаратуру ставим, часа через три всё будет готово!

– Жена его не возмущалась?

– Да ей же девяносто лет, пусть возмущается сколько угодно! Если что, полиция дежурит рядом. Успокоим.

– Хорошо. Записывайте, и образ сразу ко мне домой, – Виктор отключил связь и прошёлся по кабинету в возбуждении. За 187 лет он испробовал всё в этой жизни, и теперь мало что приносило ему настоящее удовольствие. Но такие моменты он любил, хотя и их становилось всё меньше и меньше.

Василевича Виктор считал одним из своих последних друзей. Пятьдесят шесть лет назад они вместе работали над созданием искусственных органов с замедленным старением. Виктор уже тогда был директором компании, единственной задачей которой было поддержание жизни в стареющем Президенте. И президентские 144 года тогда казались глубокой старостью, с экранов выступал дед с бессвязными речами, но почему-то все терпели то ли из уважения к возрасту, то ли из страха перед старым тираном.

Вот тогда Василевич и открыл способ регенерации искусственных тканей. Способ был настолько хорош, что его открытие больше смахивало на изобретение бессмертия. Почему-то сам учёный попытался уничтожить все данные по экспериментам, но дублирующие системы не позволили это сделать. И тогда Василевич сделал бомбу, чтобы уничтожить лабораторию.

– Это всё неправильно! – твердил он из последних сил, пока обнаружившая взрывчатку охрана избивала его.

– Костя, зачем? – спрашивал его Виктор, отгоняя охранников.

– Ты его видел? – Василевич с трудом разлеплял разбитые губы. – Он же превратит мир в памятник! В надгробный памятник!

– Костя, тебе всего тридцать лет. А мне сто тридцать, и я жить хочу! Я, понимаешь? Я! Плевать мне на Президента! А ты? Сейчас ты себе кажешься бессмертным. А постареешь и очень-очень будешь бояться сдохнуть!

– Я и сейчас боюсь. Но лучше уж так.

– Дурак ты, Костя. У тебя жена есть, дети. Ты бы не хотел, чтобы они жили долго? Друзья, наконец. Знаешь, как тяжело хоронить друзей?! А я ведь думал, что мы с тобой именно друзья.

– Прости, Виктор Андреевич. Я не знаю, что хуже – мёртвые друзья или мир из старых маразматиков.

Суд приговорил Василевича к тридцати годам заключения. А его технология омолодила Президента, превратив в удалого двадцатилетнего юношу. Единственное, что не изменилось в нём – глупые пустые речи, хотя мозг и подвергся серьёзному обновлению. И тогда Виктор с удивлением понял, что не старость сделала Президента злобным дураком, он был им задолго до того, как постарел.

Сам Виктор тоже заменил своё старое разваливающееся тело на более молодое. Нужно было лишь выглядеть старше Президента, который не любил никакой конкуренции в принципе. А потом бессмертием стали торговать. За последние пятьдесят лет в мире появилось несколько десятков тысяч желающих, несмотря на запредельно высокие цены. Виктор стал почти самым богатым человеком на планете, после Президента конечно же. И это благоденствие не собиралось заканчиваться, так как омоложение нужно было повторять каждые тридцать лет, и ни один из старых клиентов не пропустил данную процедуру.

Виктор вызвал лифт, который приехал прямо в кабинет. Внутри лифта стояла транспортная капсула, водитель заранее открыл дверь, и ожидал босса с улыбкой на лице.

– Я на сегодня ухожу, – сказал Виктор, и в дверях молниеносно возникла помощница.

– А совещание? – спросила она. – Всех можно отпустить?

– Пусть сидят! Посмотрим, на сколько их хватит. И тому, кто первый уйдёт, объяви, что он уволен. Поняла? – Виктор сел в капсулу после утвердительного кивка. – Полетели домой.

Дома Виктор налил вина, заказал обед и попробовал насладиться ранним отдыхом, но ожидание образа Василевича не давало покоя. Момент перед общением со старым другом, который уже умер, всегда был волнительным, и Виктор бродил из комнаты в комнату, предвкушая встречу. Пальцы дрожали, в горле стоял ком, нужно было срочно поделиться с кем-то новостями.

Виктор вызвал меню транслятора, пролистал его несколько раз, выбирая, с кем бы поговорить. В меню было трое старых друзей, около сорока бывших сотрудников компании, с которыми Виктор работал, двое детей и бывшая жена, которую Виктор выгнал, когда она попросила его об омоложении. Ей тогда было всего тридцать три, и Виктор точно знал, что без него ей не хватит денег на новое тело. Именно поэтому было так приятно выставлять её на улицу. Она умерла в сорок два от передозировки, и её личность тут же была записана и передана в коллекцию Виктора. Иногда он включал её и слушал бесконечное нытьё про бесцельно потраченные годы и свою жестокость.

– Да-да, я просто монстр, – говорил он ей с улыбкой, – а ты у нас правильная и несчастная. Вот только я живой, а ты нет!

Она принималась плакать, а Виктор смеялся над способностью программы так здорово имитировать личность свой мёртвой жены. Но сейчас общаться с ней не хотелось, нужен был кто-то слушающий, а не говорящий.

Он выбрал троих друзей, и они возникли за столом, на котором уже стояли тарелки с приготовленным обедом.

– Вить, ты издеваешься? – Николай попытался ухватить кусок мяса со стола, но рука свободно прошла сквозь тарелку. – Так жрать хочется, а ты всё время меня за стол сажаешь.

– Хочешь, включу материализацию? И ешь, сколько хочешь, – предложил Виктор.

– Вить, сколько можно говорить? Я не чувствую вкуса еды. Уже сколько раз пробовали! Ты можешь просто включать меня, когда на столе ничего нет?

– Хватит, опять заладили! – остановил их Сергей. – Двадцать лет одно и то же – как бы пожрать! Что там у тебя в этот раз? – повернулся он к Виктору.

– Василевич умер, – Виктор выдержал паузу, ожидая реакции, но троица не проявила особого интереса.

– Подожди, это тот, который регенерацию сделал? – спросил наконец Николай, отрывая взгляд от жареной утки.

– Да он это, он, – подтвердил Михаил. – Вот только на хрена нам твой Василевич? Мы его знать не знаем, видеть не видели, только от тебя и слышали. И что ты нам о нём рассказывал? Василевич дурак, Василевич чуть не погубил компанию, Василевич не понимает, какой это шанс! Зачем он тебе нужен?