скачать книгу бесплатно
Сама может принимать решения и родители ей не указ.
Вот так и оказалась она в той глухой деревушке в Кировской глубинке. Там и свадьбу сыграли…
И если задуматься, то весьма странноватая свадебка-то вышла; просто расписали в районном сельсовете и все.
Но Тоня на тот момент прямо-таки срослась с розовыми очками, и все воспринимала через призму такой эйфории, что не хотела замечать очевидного. Как-то все наспех и тайно…
И как она со своим цепким умом повелась на такое? Как опоили чем…
Вот так и прожила она опоенная, а месяца через два трезветь начала потихоньку.
Родителей у Демида не было и жил он с сестрой Устиньей, которую Тоня вначале приняла за его мать. А когда узнала, сколько той лет, удивилась… Всего-то на десяток зим старше брата…
Радушно приняла Устинья невестку, но вот так и сквозили в этой напускной ласковости фальшивые нотки. Тоня все успокаивала себя; кажется мол…
Но каждый раз, мило улыбаясь Устинья, словно заживо сдирала с нее кожу черными, как и у брата глазами.
Вот как понять, о чем она думала?
И однажды Тоня нечаянно подслушала странный разговор, после которого и начала потихоньку приходить в себя.
Возвращаясь из леса с полным лукошком сочной и душистой малины, она свернула к реке и, умостившись под огромной черемухой, вдруг поймала себя на мысли; возвращаться домой, совсем не хочется…
Возле речки и солнышко греет и светло и краски лета играют, а в деревне мрачно и промозгло…
Разморившись под теплыми лучам, Тоня незаметно задремала. Разбудил ее чей-то говор.
Узнав голос мужа, чуть было не подскочила от радости, чтобы бежать и лететь к любимому со всех ног, но почему-то передумала и, пересилив желание, замерла и слилась с густой травой.
– Демид, твоя сосна скоро до крыши дома достанет. Смотри, перерастет и поздно будет. Может пора уже?
Неприятный голос золовки ни с кем не спутаешь. О чем это она речь ведет? Какая еще сосна и почему поздно?
– Знаю, – недовольно отозвался любимый муж. – Так сосна еще и замереть на несколько лет может…
– Может замереть, а может и за ночь выше крыши вымахать! – зло проскрипела Устинья. – Тебе ли не знать, как это бывает? Или что… – в словах золовки явно промелькнул испуг. – Или ты действительно влюбился?
– Не твое дело! – резко ответил Демид. – Без тебя как-нибудь разберемся…
Да о чем это они вообще? Бред какой-то…
Бред, не бред, но из укрытия Тоня так и не показалась, а дождавшись, когда брат с сестрой уйдут, полежала еще немного и не спеша двинулась следом. По дороге она все думала о подслушанном разговоре и, зайдя в деревню, машинально отметила; возле каждой избы растут сосны. Где одна, где две, или три…
Вроде и ничего удивительного, если бы не одно но… Как-то не встречала Тоня в здешних лесах сосен…
Мрачные елки до небес, пожалуйста! Рябины и черемухи, да сколько угодно. Березки, дубы, мягкие пихты, не сосчитать. Но сосны не попадались.
Может регион для них не совсем подходящий?
Значит, специально их сажают. И вовсе непонятно…
Сажают, а потом переживают, как бы дерево выше крыши не вымахало. Смысл-то в чем? Попереживать лишний раз?
Так, так, так…
А может на сосны какая-то миссия возлагается? Воздух там целебный…
Поморщившись, Тоня отогнала эту мысль. Нет, ну смешно; здесь этого целебного воздуха хоть лопатой греби! Совсем другое должно быть, совсем другое…
Тень создают? Да зачем здесь тень… солнца бы дождаться… Нет, опять не то.
А вполне возможно, что и эзотерика примешана; например, злых духов отгоняют!
Точно! А когда дерево вырастает, то стареет и его меняют!
Порадовавшись своему смекалистому уму, Тоня немного успокоилась.
Успокоиться, успокоилась, но разговор застрял в голове; просто так не вытряхнуть.
Мысли разные тревожат, зудят, как комары… Может это и есть интуиция?
И пошла Тоня по дворам, деревья считать. А дворов-то, к слову сказать, и не так и много оказалось.
Вот же дела… Поначалу деревня больше казалась, а на деле, всего-то семнадцать дворов…
Темные бревенчатые избы стояли далеко друг от друга, и заборов промеж них не наблюдалось. Так что, напустив на себя беззаботный вид человека, который гуляет и приходит в восторг от каждой травинки, Тоня обошла все дворы.
И не зря!
Не утаились от ее зоркого глаза пеньки, что окружали каждую избу. Старые, заросшие травой и сровненные с землей, они были почти неуловимы, и так бы остались таковыми, если бы не угораздило Тоню споткнуться.
Значит, домыслы верны…
Когда сосна перестает приносить пользу, то ее срубают. Вот вроде и ничего страшного, правда? У каждого народа определенные суеверия и ритуалы, но Тоню почему-то напугали эти присыпанные землей пеньки.
С того разговора с сестрой поменялся Демид. Тоня то и дело ловила на себе взгляды мужа, но не полные любви и нежности как раньше…
Смотрел как-то особенно, будто задачку сложную решал, да не получалось пока…
И так тоскливо ей сделалось…
Одна среди огромной тайги в странной деревне, с обретенными на скорую руку родственниками, молчаливыми соседям и с соснами этими непонятными.
Вот тогда-то и протрезвела…
Страсть как захотелось позвонить маме, папе и дедушке Захару. Хотя бы голос их услышать, хотя бы просто знать, что они где-то есть…
Прощение вымолить за поведение свое нелепое и дикое. Записку матери оставила и прямо с поезда сбежала. Господи, да кто же ей так глаза застил?
Да как она вообще могла так поступить? Она?! Рассудительная и правильная девочка, которая всегда жила умом, а не сердцем.
Глава 4. Райцентр
Ох, как же тяжело было прозревать и сдирать с глаз розовые очки…
И замыслила Тоня бежать… Но это тебе не с одного района в другой переехать. Здесь тайга со всех сторон в тиски взяла. Не, верная погибель одной да в тайгу.
Решила хитростью попробовать; намеками разными, дескать, хорошо бы ей маму навестить и одежку перевезти, а то с весенним багажом, с которым она с поезда свистанула, здесь долго не продержишься. Осень не за горами.
– Обойдешься, – не очень дружелюбно отозвалась на ее просьбу Устинья. – Демид в райцентр свозит, вот и закупите что надо.
Тоже неплохо, лишь бы там телеграф имелся. Позвонить успеть, или телеграмму отбить…
В райцентр собрались только через две недели, но за эти дни с нее окончательно слетели остатки романтической шелухи.
Если мрачность деревни она уже разглядела и даже свыклась немного, то пришедшие неизвестно откуда запахи полностью лишили душевного равновесия.
Запах сырой земли вызывал необъяснимую тревогу и сводил с ума, а едва уловимое тошнотворно-сладковатое амбре, что так и накатывало волнами, то и дело вызывало рвотные позывы.
И последней каплей стало то, что Тоня наконец-то заметила, в деревне нет детей и подростков. Ни одного! Хорошо, допустим, подростки на летние месяцы куда-то свинтили, но где же шумная малышня?
Они должны сейчас носиться по дворам, бегать на речку, лазить по огромным черемухам.
Визжать, кричать, устраивать потасовки…
Где они? Неужели на семнадцать домов ни одного ребенка?
Натурально вымирающее место…
И все чаще и чаще казалось, что и люди в ней неживые, и она Тоня тоже скоро станет такой…
В райцентр добирались на грузовике, который по ходу был единственным транспортом в деревне. Демид молча смотрел перед собой, и Тоне вдруг показалось, стоит поднапрячься, и сможет услышать мысли мужа.
Разговаривать не хотелось, да и если честно, она всеми силами пыталась запомнить дорогу, но очень скоро поняла; затея глупа.
Райцентр был похож на обыкновенный райцентр. Здесь досужие запахи не преследовали, и уже подумалось, что все это бред ее разыгравшейся фантазии. А увидев бегущую мимо ребятню, Тоня и вовсе было расслабилась, но заметив тяжелый взгляд мужа, быстро пришла в себя.
Теперь осталось придумать, как же незаметно заскочить на телеграф. Благо все рядом и универмаг, и магазинчики и даже столовая.
Но тут Демид сам пришел ей на выручку. Вручив деньги, сказал, чтобы купила все, что надо, а он пока подождет в забегаловке, что стояла прямо у входа в универмаг.
– Сколько у меня времени, – робко поинтересовалась Тоня. – Я вещи очень долго выбираю, – добавила она.
– Там выбор-то не велик, – усмехнувшись, муж легонько сжал ее руку. – Но я подожду сколько надо, поняла?
Вот сейчас через столько лет ей вдруг показалось; вот этим пожатием он будто сказать что хотел…
Но это сейчас, а тогда, спрятавшись за круглой колонной, она замерла, подбирая момент, чтобы незаметно перебежать через улицу.
Удивительно, но оказывается, она до сих пор помнит тот холод, что шел от колонны, декорированной мелкой темно-синей, голубой и белой мозаичной плиткой. Похоже, даже рисунок какой-то изображен был…
Дождавшись, когда Демид встал в небольшую очередь и отвлекся на витрину с закусками, Тоня рванула к старому одноэтажному зданию из красного кирпича.
– Можно в Волгоград позвонить? – подбежав к свободному окошку, выпалила она. – И еще телеграмму отбить?
– Все можно, – мило улыбнулась ей светлоглазая худенькая женщина в цветастой косынке.
Заполняя бланки, Тоня все бросала взгляды на эту веселенькую косынку. Странно, но эти белые ромашки на зеленом поле вселили в нее уверенность и надежду.
Надежду, что дома кто-то да будет. И обязательно возьмет трубку…
Она ведь даже не знала, какой сегодня день недели… Рабочий день у мамы с папой, или нет?
А дедушка… он же на даче живет, а там телефона нет…
Вот на этот случай телеграмма и сгодится. Две! Одну на дачу, другую на квартиру. Заметано!
Сидя на неудобных деревянных стульях, Тоня от нетерпения постукивала ногой. Ну, быстрее же, пожалуйста, быстрее…
Казалось, уже час прошел, но поглядывая на забегаловку, она видела, что муж до сих пор топчется у прилавка.
– Волгоград, первая кабина! – услышав свой город, Тоня вздрогнула от неожиданности.
Ворвавшись в кабинку, она трубку-то с первого раза снять не смогла, руки тряслись, и так и казалось, что за спиной вот-вот возникнет муж и просто растерзает, или глазищами испепелит…
А ни того, ни другого как-то не хотелось.
– Алле? – раздался в трубке далекий голос деда Захара.
– Дедуль! – воскликнула Тоня и тут же прикрыла рот ладошкой, чтобы дедушка не услышал ее сдавленных рыданий.
– Тонюшка? Это ты? Где ты сейчас? Тоня?
– Деда, я в деревне Варыгино. Знаешь такую… Я там… Деда, мне страшно…
Дед Захар не стал читать нотаций, что, мол, сама дура, сама сбежала, не стал выяснять, что и как, он только коротко ответил.
– Еду! Только продержись, солнышко! Слышишь меня? Тоня?
– Слышу, дедушка. Я буду ждать… – опустившись на скамейку, она уронила на колени замолчавшую трубку и расплакалась.
Даже не удивилась тому, что дед находился в квартире, а не на даче. Как потом узнала, дед Захар, словно уловив ее страх через тысячи километров, уже как месяц каждый день ошивался в квартире в надежде на телефонный звонок.
Дверь кабинки открылась и, подняв голову, Тоня увидела ту самую милую женщину в ромашковой косынке.
– Все хорошо? – спросила та и, взяв телефонную трубку, повесила ее на рычаг.
Судорожно втянув воздух, Тоня кивнула.
