скачать книгу бесплатно
Это лишь один из примеров подвижнической деятельности благотворителей Симбирской улицы. Из адресных книг «Весь Петербург» за 1900–1910 гг. известно, что помощницами попечительницы школы в память Цесаревича и Великого князя Николая Александровича Е. А. Нарышкиной были: В. Ф. Вышнеградская, Н. И. Оржевская, графиня М. А. Келлер, фрейлина М. С. Толстая; директорами школы в разные годы назначались доктора медицины Г. И. Арронет и В. М. Фин. В адресных книгах называются имена благотворителя школы купца Э. Г. Лесснера и надзирательниц Л. И. Ильинской и О. П. Пашкевич[213 - «Весь Петербург» на 1900 г. С. 459.].
Улица Комсомола, д. 21
Николаевскую школу закрыли в 1918 г., позже здание перестроили под жилье.
Канули в лето и доходные дома № 19 и № 21. На месте первого из них располагается магазин завода ЛОМО, на месте второго – производственное здание Центра измерений ЗАО «Водоканал». В 1870-е гг. стоящий на этом сдвоенном участке двухэтажный деревянный дом принадлежал купеческой дочери А. И. Щербаковой[214 - ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 102. Д. № 3003. Чертежи дома и помещений для торговли на участке, принадлежавшем Миловой, А. Я. Щербаков, А. И. Бари, А. О. Бари, Г. А. Бари по Симбирской ул., 19, 21; ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 3609. Л. 3. Дело Правления Санкт-Петербургского Городского кредитного общества о залоге имущества купеческой дочери Анны Ивановны Щербаковой.].
В нем проживали преимущественно крестьяне, мещане и отставные солдаты. Имущество А. И. Щербаковой включало в себя также два надворных флигеля, один из которых был двухэтажный, частично нежилой, а другой такой же двухэтажный на каменных жилых подвалах. Во дворе располагались также одноэтажная каменная служба[215 - Там же. Л. 4–9.]. В 1876 г. Анна Ивановна вышла замуж за потомственного почетного гражданина А. О. Бари[216 - ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 4099. Л. 1.], и тогда на принадлежащем ей участке построили еще три двухэтажных и один одноэтажный деревянных дома. В результате количество жильцов увеличилось вдвое, хотя социальный состав их оставался прежним[217 - Д. № 4099. Л. 4–8.]. Значительно больше помещений было отведено под торговлю. В доме располагались лабаз купца Елиснева (так в оригинале), мясная и зеленная лавки И. Земскова, закусочная М. Оленицкой, суровский магазин Антипина, красильный магазин Мартынова, железная и москательная лавки Набатова.
Один из учредителей торговой фирмы Петербургского акционерного общества виноторговцев И. Г. Полозов, происходивший из крестьян деревни Дмитровской Даниловского уезда Ярославской губернии, открыл здесь ресторан[218 - Там же. Л. 11–12.].
Ряд помещений арендовало Управление Финляндской железной дороги[219 - Там же. Л. 117.]. В 1881 г. на участке возвели каменный трехэтажный на подвалах дом, что стало возможным в результате объединения капиталов супругов Бари[220 - «Весь Петербург» на 1900 г. С. 41.]. Из адресных книг известно, что в предреволюционные годы владельцами двух участков № 19 и № 21 являлись А. О. Бари и его дети Антон, Георг, Раиса и Сергей.
Адольф Оттович в адресных книгах значится казначеем Санкт-Петербургского общества велосипедистов-любителей[221 - Там же.]. Потомственным почетным гражданином стал Сергей Адольфович, а Георг занимался судебной деятельностью[222 - Там же.]. В 1900-е гг. семейным гнездом Бари был дом на Измайловском проспекте в 1-й Роте под № 4[223 - Там же.]. В 1910 г. отец и дети разъехались: Адольф Оттович жил в Царском Селе, на Малой ул., 17, Георг снимал дорогую квартиру на Французской набережной (ныне – наб. Кутузова) в доме № 30, Раиса проживала в собственном доме на Симбирской ул., 19, и только Сергей Адольфович по-прежнему жил в 1-й Роте[224 - «Весь Петербург» на 1910 г. С. 56.].
Много владельцев поменял и четырехэтажный светло-бежевого цвета дом, стоящий на участке № 17. Второй и четвертый этажи его оформлены рустом. Чередующиеся прямоугольной и полуциркульной формы окна декорированы сандриками и нарядными наличниками. На третьем этаже дома размещаются два балкона.
В 1864 г. участком владели купец 2-й гильдии А. И. Скоков и его сестра Е. И. Волкова. Тогда здесь стояли двухэтажный каменный дом и каменная одноэтажная служба[225 - ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 102. Д. № 3002. Чертежи дома на участке, принадлежавшем Шмидту, И. Т. Оникову, наследникам Ониковым по Симбирской ул., 17; ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 719,719-6. Л. 6. Дело Правления Санкт-Петербургского Городского кредитного общества о залоге дома Санкт-Петербургскому купцу 2-й гильдии Алексею Ивановичу Скокову.]. Жильцами дома были преимущественно мещане, крестьяне и мастеровые завода «Арсенал». Но случались среди них и титулярные советники, и коллежские асессоры, и штабс-ротмистр[226 - Там же. Л. 2–5.]. Как и в других домах на Симбирской улице, часть помещений на первом этаже сдавалась домовладельцами под торговлю. В 1860-е – начале 1870-х гг. здесь открылись табачная лавка Зиновьевой, булочная Т. Дангельма, лабаз, принадлежавший самому домовладельцу[227 - Там же.].
Улица Комсомола, д. 17
В 1875 г. участок переходит в собственность крестьянину И. Т. Оникову[228 - ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 719-6. Л. 5.], при котором в 1878–1879 гг. по проекту архитектора К. Т. Андрущенко возвели дошедший до нас каменный лицевой четырехэтажный доходный жилой дом[229 - Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX – начала XX века: Справочник. Указ. изд. С. 22.]. Кроме того, во дворе построили еще один четырехэтажный каменный флигель, два двухэтажных деревянных дома на каменных подвалах со службами[230 - Андрущенко Константин Трофимович, автор проектов 19 доходных домов в Петербурге.].
Количество квартир возросло до 73, расширился и социальный состав квартиросъемщиков. Наряду с мастеровыми завода «Арсенал», купцами, мещанами и крестьянами увеличилось количество проживающих в доме чиновников, в основном коллежских и титулярных советников, отставных военных нижних чинов (унтер-офицеров, рядовых, писарей, барабанщиков, стрелков, горнистов). Но в списке жильцов мы нашли и имя генерала-майора Ф. Ф. Матюковича. Феодосии Филиппович Матюкович (1818–1891) в военную службу поступил в 16 лет, в 1834 г.; первое офицерское звание получил в 1847 г. после окончания Пиротехнической артиллерийской школы, а через 14 лет его продвижение по службе набирает стремительные обороты – капитан с 1867 г., генерал-майор с 1881 г. С 1864 г. генерал находился в распоряжении Главного артиллерийского управления. О его авторитете военного специалиста свидетельствует тот факт, что с 1878 г. Матюкович состоял совещательным, а с 1886 г. – постоянным членом Артиллерийского управления. В доме на Симбирской проживал со своей многочисленной семьей (у Матюковича было семь детей), один из которых, Вячеслав, пошел по стопам отца, дослужившись до подполковника[231 - Волков С. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Указ. изд. Т. 1.].
14 комнат домовладельцем было отдано под 5-е Выборгское смешанное городское училище, которым заведовала А. В. Шарова[232 - ЦГИА СПб. Ф. 515. On. 1.Д. № 711-6. Л. 191–197. Ведомость о доходах с дома от 10 октября 1888 г.]. По-прежнему многие квартиры использовалось под торговые помещения. В 1880-е гг. в доме И. Т. Оникова открыли булочную-пекарню, портерную лавку (она принадлежала самому домовладельцу), табачный магазин, мелочную лавку, часовую мастерскую. До 1917 г. домом владели сыновья И. Т. Оникова Василий и Леонтий Ивановичи[233 - Там же. Л. 196.]. Василию принадлежал магазин бракованной посуды на Среднем проспекте В. О. в доме № 16/39.[234 - «Весь Петроград» на 1917 г. С. 362.]
Сохранились воспоминания Галины Константиновны Гусевой, в девичестве Голубевой (прабабушки одного из авторов книги) – в этом доме прошло ее детство и юность. Семья Голубевых занимала три комнаты в пятикомнатной квартире. Окна выходили во двор. В квартире было три печки, отапливались они дровами. В этом доме находилась прачечная и булочная, куда бегала маленькая Галина со своими сестрами за свежим хлебом и булочками. Брат Г. К. Гусевой, Михаил, работал на военном заводе «Арсенал», а также был редактором газеты, которую выпускал завод им. И. В. Сталина (впоследствии Ленинградский Металлический завод).
Константин Матвеевич, отец Галины, работал там же бригадиром. Осенью 1941 г. он получил возможность эвакуировать своих родных в Омск. Но жена, Ольга Васильевна, к тому времени была уже очень слаба. Галина и ее сестры не могли оставить больную маму. Вечером 8 января 1942 г., когда Константин Матвеевич находился на рабочем месте, на завод упала бомба, он получил множественные тяжелые ранения и умер. Через четыре дня от истощения и голода слег Михаил – он умер 12 января. К тому времени Галя осталась единственная в семье, кто мог ходить. 24 января 1942 г. умерла Ольга Васильевна и ее положили рядом с мужем и сыном на дубовый стол в большой комнате, где с началом блокады уже не жили. Галину и ее сестру Веру забрали в детский дом. В середине марта в детский дом попала бомба. Ночью всех детей перевели в бомбоубежище. Там ребятам сообщили, что на следующий день их эвакуируют в Краснодар. В этот же день всех детей из разрушенного детского дома (в том числе Галину) переправили по «Дороге жизни» через Ладожское озеро. Дальше на товарном поезде они добрались до Краснодара. Группа, в которую попала маленькая Галя, пешком шла в станицу Исправна Ставропольского края, где их взяли на воспитание колхозники. Галину приютила семья станичницы Полины и ее мужа Георгия (фамилия неизвестна). Осенью 1944 г. Галина получила письмо от своего дяди, но только в 1949 г. она смогла вернуться в Ленинград[235 - Там же. С. 504.]. Подобная судьба была и у многих жителей улицы Комсомола, переживших блокаду…
Следующий дом на нашем пути № 15, четырехэтажный, лимонного цвета фасадом со скромным декором, который составляют замковые камни над окнами третьего этажа, рустовка второго и четвертого этажей и здесь же простые наличники окон. Некоторое разнообразие вносит акцентирующая центр здания на уровне 2-го и 3-го этажей сложная композиция, образуемая причудливым полуциркульным сандриком. Этому дому, пережившему блокаду, более 135 лет. Построен в 1875 г. по проекту архитектора В. В. Штрома[236 - Запись беседы А. Гусевой с Г. К. Гусевой, сделанная в 2009 г.]. Первым же владельцем этого участка, по данным атласа Н. Цылова, в 1830-1840-е гг. стал почетный гражданин Ф. А. Гудков. Ему в разных частях Санкт-Петербурга принадлежали 17 домов[237 - Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX – начала XX века: Справочник. Указ. изд. С. 341. Василий Васильевич Штром (1821–1896), академик архитектуры, автор двух доходных домов на Симбирской (Комсомола) улице (дома № 15 и № 5–7/4, углового корпуса).]. Наследником стал сын, купец 2-й гильдии, потомственный почетный гражданин А. Ф. Гудков[238 - Атлас тринадцати частей С.-Петербурга / Сост. Н. Цылов. СПб., 1849. С. 63, 380.]. А дошедший до нашего времени дом возведен внуком первого владельца участка, также потомственным почетным гражданином Ф. Ф. Гудковым. Еще два таких же четырехэтажных флигеля построили при нем во дворе, один в 1879 г., другой в 1881 г.[239 - ЦГИА СПб. Ф. 513. Он. 102. Д. № 3000. Чертежи дома на участке, принадлежавшем А. Васильевой, Ф. Гудкову, Е. З. Михневичу, М. М. Дробович по Симбирской ул., 15.] Большинство квартир в доме были пяти– и четырехкомнатные и лишь единичные шести-, семи– и даже двенадцатикомнатные. Среди жильцов дома в «Ведомостях о доходах» мы встречаем коллежского советника, купца, строительного подрядчика, но чаще других квартиры снимали здесь мещане. На первом этаже дома в аренду сдавались торговые помещения под сливочную и молочную лавки, пекарню. Четыре комнаты были отданы под камеру мирового судьи[240 - ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 4244. Л. 1. Дело правления Санкт-Петербургского Городского кредитного общества о залоге дома почетного гражданина Федора Федоровича Гудкова. Первое заявление Ф. Ф. Гудкова в Городское кредитное общество датировано 19 октября 1876 г.].
В 1885 г. имущество Ф. Ф. Гудкова перешло в собственность статскому советнику Е. З. Михневичу[241 - ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 4244. Л. 47, 60.], который владел домом 16 лет. При нем все строения оставались без изменений. Из жильцов его дома можно выделить судебного пристава Чернышева, занимавшегося шестикомнатную квартиру, коллежского секретаря Миллера, снимавшего квартиру из пяти комнат. В двенадцатикомнатной квартире проживала Н. И. Оржевская, супруга сенатора, председательница Попечительского совета Васильевского училища для девочек. Такую же квартиру снимал купец 2-й гильдии Петров. 12 комнат занимало 2-е Выборгское городское шестиклассное начальное училище для мальчиков; 11 комнат были отданы домовладельцем «страдникам» (охранникам) тюрьмы «Кресты». Крестьянин Иван Нипоминов открыл в доме Е. З. Михневича пекарню (она размещалась в шести комнатах с тремя кладовыми), а мещанин Иван Михайлов – молочную ферму. Свою торговлю в доме имел и уже упомянутый купец 1-й гильдии Тимофей Крюков[242 - Там же. Л. 70–73, 120–121.].
Улица Комсомола, д. 15. Доходный дом Ф. Ф. Гудкова
В адресной книге «Весь Петербург» на 1892 г. среди проживающих в доме значатся К. А. Добромыслов, учитель начального 1-го Выборгского училища, П. Ф. Иванов, коллежский советник, служащий Петербургской крепостной артиллерии и др.[243 - Адресная книга г. Санкт-Петербурга на 1892 г. / под ред. П. О. Яблонского.]
Последней владелицей дома являлась жена коллежского советника М. М. Дробович. В ее собственности дом находился 16 лет: с 1901 г. до его национализации[244 - ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 4244. Л. 232. Имущество перешло во владение жены к.с. Марии Михайловны Дробович.]. При ней квартиры третьего и четвертого этажей перепланировали для городского училища. В предреволюционные годы здесь размещалось 16-е Выборгское смешанное начальное училище, заведующей, которой была Е. Д. Сергопольцова[245 - ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 4244-а. Л. 4.].
В 1906 г. на месте разрушенных двухэтажных деревянных служб выстроили пятиэтажный каменный дом и еще один жилой двухэтажный деревянный дом во дворе, не дошедший до нашего времени[246 - Там же. Л. 54.].
Сама домовладелица, овдовев, проживала в предреволюционные годы в Лесном[247 - «Весь Петроград» на 1917 г. С. 220. Здесь указан адрес М. М. Дробович – Лесной участок, Б. Объездная, 8; Ранее в адресной книге «Весь Петербург» указан другой адрес М. М. Дробович – Лесной участок, Муринский, 19-8.].
Следующий дом на нашем пути под № 11–13, крупное пятиэтажное кирпичное здание песочного цвета с двумя ризалитами и центральным трехэтажным эркером, завершенном балконом на четвертом этаже. Окна четвертого этажа оформлены замковыми камнями, а окна второго и третьего этажей – причудливой формы наличниками и «полотенцами». На первом этаже устроены крупные окна-витрины. Владельцами дома в конце XIX в. были потомственный почетный гражданин С. Л. Васильев и его дочь, 2-й гильдии санкт-петербургская купчиха А. Н. Калинина[248 - ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 102. Д. № 2728. Чертежи дома на участке, принадлежавшем Васильевой по Симбирской ул., 11, 13; ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 6582. Правления Городского кредитного общества о залоге дома, принадлежащего потомственному почетному гражданину Сергею Лазаревичу Васильеву и Санкт-Петербургской 2-й гильдии купчихе Анне Николаевне Калининой.]. В 1896 г. на этом участке стояли двухэтажный каменный дом и одноэтажный флигель по Симбирской улице. Во дворе располагались двухэтажный деревянный жилой дом и одноэтажное каменное строение для керосинного склада и ледника. Весь первый этаж лицевого дома был занят под торговые заведения, а в деревянном доме оба этажа были отданы под трактир[249 - Д. № 6582. Л. 20–24.].
После того как участок в 1904 г. перешел в собственность жене британского подданного Е. Г. Барсельман[250 - Там же. Л. 86.], все прежние строения снесли, а на их месте выстроили сначала каменный поперечный надворный семиэтажный флигель, а затем еще и пятиэтажный лицевой каменный жилой дом[251 - Там же. Л. 127, 131.]. Оба они дошли до наших дней. Участки под № 11 и № 13 принадлежали Елене Григорьевне до 1917 г.[252 - «Весь Петроград». Адресно-справочная книга на 1917 г. С. 362, 45.] Сама она также проживала в собственном доме.
По данным адресных книг «Весь Петербург» и «Весь Петроград» на 1900–1917 гг., в доме № 13 по Симбирской улице располагалось 7-е четырехклассное мужское училище. Его заведующим был Н. А. Запаннов, а помощниками В. И. Жуков и А. Ф. Чистов. Многие годы законоучителем в училище проработал священник С. И. Канарский. Из 14 учителей: 12 – мужчины, что характерно для дореволюционной школы, и только 2 – женщины (Л. Н. Эртова и А. А. Бальтинг). Среди ведущих преподавателей училища Н. А. Соколовский, И. Н. Никифоров, Г. Г. Бажанов, П. А. Курпатов, Е. А. Збаковский, П. А. Массимовский, И. Н. Левин, В. П. Влачинов, М. С. Орехов, А. Н. Машков. Характерно, что некоторые из этих учителей работали совместителями в 1-м, 3-м, 5-м, 10-м, 13-м и других четырехклассных училищах, в том числе расположенных на этой же и соседних улицах[253 - Большой энциклопедический словарь. М.-СПб., 1997. С. 34.].
Улица Комсомола, д. 13
Улица Симбирская (ныне Комсомола), д. 11–13. Фото 1913 г.
Мемориальная доска на д. 13
Многие годы в этом доме жил один из самых известных тренеров нашего города – В. И. Алексеев (1914–1977). В 1942 г. ему, многократному чемпиону страны в метании копья (1936–1948 гг.), присвоено звание заслуженного мастера спорта, а в 1956 г. – заслуженного тренера СССР. Он воспитал целую плеяду выдающихся российских легкоатлетов, чемпионов Олимпийских игр и мировых рекордсменов. В 1970 г. по его инициативе построен спорткомплекс Школы высшего спортивного мастерства «Зенит».
На фасаде дома установлена гранитная мемориальная доска, посвященная Виктору Ильичу Алексееву, со скульптурным профилем великого спортивного педагога[254 - Мемориальные доски Санкт-Петербурга / Сост. В. И. Тимофеев, Э. Н. Порецкина, H. H. Ефремова. СПб., 1999. С. 128. Гранитная доска была изготовлена и установлена в 1990 г. по проекту архитектора B.C. Васильковского и скульптора А. Л. Королюка.].
В стороне от улицы Комсомола на участке № 7–9 до нашего времени дошел еще один доходный дом. Стоящее здесь шестиэтажное здание возвели в 1914 г. по проекту малоизвестного архитектора детских приютов и сотрудника технической части градоначальства В. М. Асеева[255 - Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX – начала XX века: Справочник / Под общ. ред. Б. М. Кирикова. СПб., 1996. С. 26; Владимир Михайлович Асеев (1880 – после 1927), выпускник института гражданских инженеров, помимо доходного дома № 7–9 по Симбирской улице построил мебельно-столярную фабрику «Л. Фролик и К°» (ул. Шкапина, 44).]. Фасад этого дома отразил некоторые характерные черты стиля неоклассицизм. Первый и второй этажи его рустованы, центр третьего и четвертого этажей оформлен пилястрами с ионической капителью, декорированной еще и цветочной гирляндой. Центральный ризалит завершен лучковым фронтом. Стена пятого и шестого этажей обработана «под шубу», так же как угловые части фасада. Окна оформлены наличниками и таким элементом декора, как «полотенце». А за 40 лет до этого здесь еще стоял деревянный одноэтажный дом, принадлежавший М. Д. Мержановой, жене коллежского асессора, а позже и самому чиновнику Д. А. Мержанову[256 - ЦГИА СПб. Ф. 513. Он. 102. Д. № 2995. Чертежи дома на участке, принадлежавшем наследникам А. Тебяковой, Е. Васильевой, А. Н. Калининой, Н. Н. Дворяновой по Симбирской ул., 5, 7, 9 (1843–1914 гг.); ЦГИА СПб. Ф. 513. Он. 102. Д. № 2997 Чертежи дома на участке, принадлежавшем П. Р. Алещееву, Д. А. Мержанову по Симбирской ул., 9; ЦГИА СПб. Ф. 515. Он. 1. Д. № 3344. Л. 10. Дело правления Городского кредитного общества о залоге имущества жены к. ас. Дмитрия Алексеевича Мержанова, Марии Дмитриевны Мержановой.]. В 1893 г. его имущество перешло во владение почетного гражданина И. А. Дворянова. Это звание он заслужил своей благотворительной деятельностью. Иван Афанасьевич был старостой при Доме предварительного заключения и Общества вспомоществования бедным при Спасо-Бочаринской церкви, а еще – председателем Общества для пособления нуждающимся ученикам 11-й Санкт-Петербургской гимназии.
Улица Комсомола, д. 7–9
Улица Комсомола, д. 5
В собственном доме он открыл чайную, молочную, мясную и зеленную лавки, а также лабаз[257 - Там же. Л. 100.]. Управляющей в доме № 9 была Анна Николаевна Калинина. Ей-то в собственность от Ивана Афанасьевича и перешел сдвоенный участок под № 7–9.[258 - Там же. Л. 125. Имущество Дворянова перешло во владение купчихи Анны Николаевны Калининой 9 января 1907 г.] Последней владелицей этого участка стала ее сестра, жена почетного гражданина Н. Н. Дворянова[259 - Там же. Имущество Калининой перешло во владение жены почетного гражданина Надежды Николаевны Дворяновой.]. При ней за три года до революционных потрясений и построили дошедший до нас доходный дом. За ним в самой глубине участка под № 9 стоит новое пятиэтажное офисное здание с мансардой.
Как уже было сказано, многие годы доходный дом под № 5 принадлежал купчихе А. Н. Калининой, позже перешедший в собственность той же Н. Н. Дворяновой[260 - ЦГИА СПб. Ф. 515. Он. 1. Д. № 5235-а. Л. 140.].
В годы Великой Отечественной войны дом сильно пострадал, от него осталась лишь половина трехэтажного бежевой окраски здания с очень скромной отделкой, которую разнообразят лишь сандрики над окнами второго этажа, обогащенные декоративным орнаментом, и угловой эркер. Сохранившаяся южная часть дома в 1882 г. возведена по проекту архитектора В. В. Штрома[261 - Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX – начала XX века: Справочник/Под общ. ред. Б. М. Кирикова. СПб., 1996. С. 341.], а северная, пристроенная в 1906 г. архитектором О. Л. Игнатовичем[262 - Там же. С. 143–144. Оттон Людвигович Игнатович (1857–1915), архитектор и живописец, работал в Городской управе и был техником Выборгской части. По его проектам в Санкт-Петербурге построено – 34 доходных дома, 2 жилых дома, 3 особняка, 3 производственных здания.], была разрушена. В списке практикующих врачей за 1905 г. мы встретили имя действительного статского советника, доктора медицины В. Ф. Штрома, отца архитектора[263 - «Весь Петербург» на 1905 г. С. 723.].
Элемент декора
Здесь у дома № 5, рядом с «Арсеналом», мы завершаем наше знакомство с жилыми домами, где протекала повседневная жизнь обитателей улицы. Большинство из них были прихожанами Спасо-Бочаринской церкви, о которой пойдет речь ниже.
Утраченная святыня улицы Комсомола
На углу Симбирской и Тихвинской улиц располагалась церковь во имя Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня (Спасо-Бочаринская), одна из первых на Выборгской стороне. Самая первая временная (полотняная) церковь на этом месте построена еще в 1714 г. и освящена 1 августа того же года в Бочарной слободе «при компанейских домах» у перевоза через Неву по повелению Петра I[264 - http://al-spbphoto.narod.ru/Hram/nohram.html (http://al-spbphoto.narod.ru/Hram/nohram.html)].
Церковь эта известна по трем названиям. Первое и второе имя связаны с праздником Происхождения (Изнесения) Честных Древ Животворящего Креста Господня, который в народе называют Медовым спасом или Первым спасом, отмечаемым 1 августа, в день освящения церкви. Еще одно имя – Тихвинская церковь – получено по особо чтимой святыне храма – иконе Тихвинской Божией Матери[265 - http://3rm.info/4689-proisxozhdenie-chestnyx-drev-zhivo-tvoryashhego.html (http://3rm.info/4689-proisxozhdenie-chestnyx-drev-zhivotvoryashhego.html); В Константинополе в этот день из царских палат износили Крест с частицей Животворящего Древа для совершения крестных ходов по городу и водосвятных молебнов. Такой обычай был установлен в связи с тем, что летом учащались случаи распространения инфекционных болезней, и поэтому для их прекращения святым Крестом освящали окружающую среду и водное естество.].
В прошении, поступившем в Правительственный Синод из Адмиралтейской коллегии от 12 мая 1735 г., говорится о том, что при церкви Святых Древ на Бочарной улице при Пильной мельнице «полотняная часовня» во имя святого Николая Чудотворца обветшала и содержится просьба дать разрешение взамен обветшавшей построить новую деревянную часовню «во имя святой живоначальной Троицы» с пределом Николая Чудотворца[266 - ЦГИА СПб. Ф. 19. Оп. 1. Д. № 1735. Л. 1; О строительстве деревянной церкви взамен обветшавшей часовни во имя Святого Николая Чудотворца при Пильной мельнице.].
Науглу Симбирской (ныне ул. Комсомола) и Тихвинской улиц, д. 9 (ныне ул. Михайлова) располагалась церковь Во Имя Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня. План места расположения
Такое разрешение от Санкт-Петербургского духовного управления было получено[267 - Там же. Л. 6.] и новую часовню возвели 26 сентября 1735 г.[268 - Там же. Л. 9.] 25 ноября того же года последовало заявление в Синод от священника Павла Иванова о том, что вновь построенный храм до сих пор не освящен из-за болезни «протопопа Иосифа Седневского, которому было поручено то освящение»[269 - Там же. Л. 10.].
Духовное управление своим решением от 28 ноября 1735 г. приказало освящение новопостроенной часовни провести протопопу Иоанну Семенову[270 - Там же. Л. 11.]. Наконец, 2 августа 1736 г. последний докладывал в Духовное управление, что «чиноположение сей церкви провел»[271 - Там же. Л. 21.].
Через тридцать лет после возведения первой деревянной церкви, в 1744–1745 гг., на деньги купцов Дмитрия Лукьянова и Федора Зотова на месте обветшавшего храма по проекту И. Я. Шумахера была возведена новая деревянная церковь, освященная в 1745 г.[272 - Эту церковь упоминает А. И. Богданов: «Церковь при Компанейских Домах на Выборгской стороне, деревянная, во имя Всемилостивого Спаса, т. е. Происхождения Честных Древ; построена в 1744 г., ныне, 1748 г., зачата стройка каменная». См.: Богданов А. И. Описание Санкт-Петербурга. 1749–1751. СПб., 1997. С. 307.], но и она простояла недолго. Через несколько лет вновь построенное здание опять повредила молния[273 - Антонов В. В., Кобак А. В. Святыни Санкт-Петербурга: Энциклопедия христианских храмов. СПб., 2010. С. 125.]. В 1749–1752 гг. на месте деревянной построили каменную двухэтажную церковь в стиле барокко[274 - Там же.]. Она была освящена 7 февраля 1752 г. – главный престол и два придела во имя Тихвинской иконы Божией Матери и во имя Священномученика Антипы[275 - Там же.]. После расширения 20 июня 1761 г. освятили придел во имя Трех Святителей, а 4 ноября 1767 г. освящена верхняя Спасская церковь[276 - Там же.]. В это время около церкви существовало кладбище.
Церковь Спаса Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня
Интересна судьба старой деревянной «шумахеровской» церкви. Деревянную церковь ко времени возведения новой каменной отремонтировали и перенесли на Сенную площадь, она стала предшественницей знаменитой церкви Успения на Сенной. Как известно, эта площадь получила свое название от торговли сеном. Торговля приносила стабильный хороший доход, поэтому сенновские купцы Гроздов, Краснощеков, Соломяков, Копушкин, Рогов, Попов, Ватин, проживавшие вблизи площади, обратились в кабинет «Ея Величества» императрицы Анны Иоанновны за разрешением поставить на ней храм. Но разрешение они получили только много лет спустя, когда именным указом императрицы Елизаветы Петровны от 8 декабря 1751 г. им позволили на выбранном месте построить церковь. Однако сбор денег и материалов на возведение церкви не обещал скорого ее построения, поэтому на Выборгской стороне купили предназначенную к разборке деревянную Спасо-Бочаринскую Церковь. Отсюда и первое название каменной церкви, позже получившей официальное имя Успения Божией Матери[277 - Юркова З. В. Сенная площадь: Вчера, сегодня, завтра. М.-СПб., 2011. С. 31–32.].
Именем «Спас», пишет автор книги «Сенная площадь» Зоя Юркова, церковь наделила народная память и одновременное существование рядом деревянной церкви, поставленной сенновскими купцами и освященной 18 июля во имя Всемилостивейшего Спаса Происхождения Честных Древ и Животворящего Креста Христова, или в просторечии Спас, что празднуется Православной церковью 1 августа, в день памяти мученика Маккавея. Поэтому тогда можно было услышать название «Спас Маккавей». Петербургские газеты по этому поводу в 1864 г. писали: «Церковь на площади зовется в народе Спас-на-Сенной, между тем престольный праздник там – Успения Богородицы. Прежде, лет 100 назад, была деревянная церковь во имя Спаса Нерукотворного. Народ привык к этому имени, и называет ее так до сих пор»[278 - Там же. С. 33–34.].
Эта церковка возвышалась на пространном пустыре, который каждое воскресенье, во время стечения через Московскую заставу тысяч крестьян из окрестных деревень и торговых людей (гостей) из дальних весей, превращался в шумное торжище – ярмарку[279 - Там же. С. 35.].
До нас дошли изображения Спасо-Бочаринской церкви только начала XX в. А какой была самая первая деревянная церковь? Одновременно с церковью во имя Происхождения Честных Древ в молодой столице были возведены и другие деревянные храмы:
Троицкая церковь на Городовом острове, церковь Святых Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы на берегу Фонтанки, церковь Св. Сампсония на Выборгской стороне и Св. Иосифа Древодела на Охте. Это были маленькие деревянные постройки в четыре окна по фасаду, лишенные какой-либо архитектурной отделки, единственным украшением которых были небольшие деревянные шпили. Рядом стояли сколоченные из бревен в виде каркасов колокольни в несколько метров высотой[280 - Малиновский К. В. Санкт-Петербург XVIII века. СПб., 2008. С. 78–81.]. Скорее всего такой же была и первая Спасо-Бочаринская церковь. Имя автора этого, как и других перечисленных храмов, неизвестно, хотя круг архитекторов, работавших в то время в Санкт-Петербурге, очень узкий – Доминико Трезини, Федор Васильев, Ганс Киндлер, Иван Устинов, Георг Иоганн Матарнови[281 - Там же. С. 79.].
Известно только, что с 1710 г. резко усиливается роль Канцелярии городовых дел в строительстве нового города. Именно ей поручаются все новые и новые объекты строительства, в том числе и на Выборгской стороне.
Возможно, именно Канцелярией разработан некий «образцовый» простейший проект храма, по которому плотниками в короткое время были сколочены из дерева эти церкви.
Автор второй деревянной и первой каменной Спасо-Бочаринской церкви Иоган Якоб Шумахер (1701–1767) – один из ведущих архитекторов анненского времени из штата Полицмейстерства. Особое покровительство ему оказывал шеф этого учреждения – Бурхард фон Миних. Вместе с М. Г. Земцовым Шумахер работал в Александро-Невском монастыре (в 1733–1735 гг. строил Литейный двор), участвовал в сооружении Партикулярной верфи на Фонтанке и Пантелеймоновской церкви при ней вместе с главным архитектором Адмиралтейства И. К. Коробовым. Позже, уже в начале 1740-х гг., И. Шумахер построил еще небольшой храм во имя Преподобного Сергия Радонежского. В 1740-1750-е гг. Шумахер занимался строительством Первого Кадетского корпуса, отделкой интерьеров в здании Кунсткамеры. Он – автор такой крупной, впоследствии перестроенной постройки, как Крестовоздвиженская церковь на Лиговском канале (1747–1751 гг.)[282 - Зодчие Санкт-Петербурга XVIII века. СПб., 2002.]. Искусствоведы указывают, что все культовые постройки И. Шумахера воспринимаются как модификация проектов двух других ведущих мастеров анненской поры М. Земцова и И. Коробова.
Одновременно с церковью во имя Происхождения Честных Древ в молодой столице были возведены и другие деревянные храмы
Поэтому возведенные по его проектам деревянная и каменная Спасо-Бочаринская церкви могут быть сопоставлены с церковью Рождества Богородицы и храмом Симеония и Анны М. Г. Земцова[283 - Малиновский К. В. Санкт-Петербург XVIII века СПб., 2008. С. 79–80.].
Верхнюю церковь, напоминавшую по плану постройки М. Г. Земцова, перекрывал низкий свод с двумя рядами колонн, поставленных попарно. Зал пересекал поперечный неф, благодаря чему помещение казалось более просторным[284 - Зодчие Санкт-Петербурга XVIII век. СПб., 1997. С. 999; Малиновский К. В. Санкт-Петербург XVIII века. СПб., 2008. С. 264–266.].
Следует отметить, что каменная барочная церковь во имя Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня возводилась в одно время с такими шедеврами архитектуры Елизаветинского времени, как Смольный собор Ф. Б. Растрелли и Николо-Богоявленский собор С. И. Чевакинского, однако уступала им по своему художественному уровню, к тому же архитектурный облик храма претерпел значительные изменения во второй половине – конце XIX в., в эпоху эклектики. От его барочного облика не осталось и следа.
А первые изменения в облике «шумахеровского» каменного храма относятся еще к первой трети XIX в. Один из проектов на «перестройку паперти церкви святого Спаса на Выборгской стороне» рассмотрен на заседании Комитета для строений и гидравлических работ и одобрен 10 мая 1828 г. Этот документ подписан членом Комитета архитектором В. П. Стасовым[285 - ЦГИА СПб. Ф. 513. Он. 102. Д. 3054. Л. 2–6.].
В последующие, 1830-е гг., сначала тем же Комитетом, затем в 1840-1860-е гг. Управлением путями сообщений и публичных зданий, наконец, Техническим комитетом Городской управы рассмотрены проекты перестройки или ремонта различных деревянных служб при церкви взамен обветшавших или сгоревших[286 - Там же. Л. 15–20.].
Постройки М. Г. Земцова
В 1832 г. над входом возвели колокольню, которую в 1902 г. заменили новой, трехъярусной[287 - Там же.].
В 1840 г. по проекту А. Я. Андреева на углу Симбирской и Тихвинской улиц выстроили каменную ограду и часовню[288 - Там же.]. Последняя подверглась перестройке спустя четверть века при ремонте храма. Ее прекрасный барочный иконостас остался при этом нетронутым[289 - http://www.encspb.ru (http://www.encspb.ru/)].
31 декабря 1864 г. высочайше утвержден» фасад новой каменной часовни с оградою, предполагаемой к постройке при церкви Спаса Происхождения Честных Древ. Под документом стоит подпись управляющего путями сообщений и публичными зданиями инженер-генерал-лейтенанта Мельникова[290 - ЦГИА СПб. Ф. 513. Он. 102. Д. 3054. Л. 22.], автора проекта Николаевской железной дороги, соединившей Петербург и Москву. 23 августа 1865 г. общим присутствием правления 1-го округа Путей сообщения дозволено «перестройка сторожки к каменной часовне»[291 - Там же. Л. 45.]. В последующих документах за 1870-е гг. уже Техническим Комитетом Санкт-Петербургской управы были рассмотрены и одобрены проекты постройки деревянных одноэтажных служб, деревянного двухэтажного флигеля, о двух лестницах[292 - ЦГИА СПб. Ф. 513. Он. 102. Д. 3054. Л. 21.].
Очередное обновление Спасо-Бочаринской церкви совершилось 10 мая 1881 г. Богослужение совершал преосвященный Гермоген, епископ Ладожский, викарий Санкт-Петербургского митрополита, в сослужении шести протоиреев[293 - Антонов В. В., Кобак А. В. Святыни Санкт-Петербурга: Энциклопедия христианских храмов. СПб., 2010. С. 125.].
Как отмечал в 1882 г. священник Ф. Елеонский, автор одной из самых первых книг об этом храме под названием «Тихвинская церковь с фарфоровыми украшениями в Спасобочаринском приходе»: «Храм был во всех стенах сыр, и сырость давала себя заметить, был очень низок, душен и темен, тесен от нагроможденных простоватых киот; и в добавок к тому священнодействия не были видны молящимся. Одним словом: неудобств было много»[294 - Елеонский Ф. Тихвинская церковь с фарфоровыми украшениями в Спасобочаринском приходе: Очерк. СПб., 1882. С. 1.].
Чертеж 1827 г. Спасо-Бочаринская церковь
Чертеж 10 декабря 1899 г. Архитектор Н. Еремеев
В упомянутой книге Ф. Елеонского мы находим ценнейший материал об устройстве церкви: «В течение двух лет на обновление Тихвинского храма в Спасобочаринском приходе, усердием настоятеля Василия Яковлевича Михайловского привлечено пожертвований деньгами и вещами на тридцать тысяч рублей».
«Сырость в храме устранена, во-первых, вытяжными каналами по стенам в печи, во-вторых, отдушинами, проделанными вверх прямо из нижнего этажа храма в верхний; храм углублен для поступления большого количества воздуха и для того, чтобы возвысить солею, благодаря чему будет хороший обзор священнодействий… Света прибавлено округлением толстых столбов, удалением громоздких киот со стен и столбов и прибавкой откосов в косяках. Духоты не чувствуется при обыкновенном по воскресным дням собрании богомольцев, вследствие устройства отдушин и особенно железной лестницы из нижнего алтаря в верхний»[295 - Там же. С. 2.].
В 1889 г. отремонтировали верхнюю церковь, переделав ее в теплую. В верхнем храме стоял прекрасный деревянный иконостас середины XVIII в. с хорошо сохранявшейся резьбой. На хорах находилась церковь во имя Николая Чудотворца, устроенная фабрикантом Роговиковым, позже перенесенная в его дом у Пустого рынка[296 - Там же. С. 4.].
И наконец, 10 декабря 1899 г. Техническим комитетом утвержден проект Н. Е. Еремеева четырехэтажного с подвальным этажом каменного дома и каменных служб на месте предполагаемого к сломке сарая[297 - ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 102. Д. 3054. Л. 50.].
В 1902 г. по его же проекту церковь увеличили за счет пристройки новой отдельной трехъярусной колокольни, где внизу на средства купца А. А. Денисова в конце 1906 г. устроили придел преподобного Авраама Затворника со склепом[298 - Антонов В. В., Кобак А. В. Святыни Санкт-Петербурга: Энциклопедия христианских храмов. СПб., 2010. С. 125.]. К Спасо-Бочаринской церкви были приписаны еще ряд близлежащих часовен. Так, в 1908–1909 гг. на углу Минеральной и Тимофеевской улиц (ныне – ул. Ватутина) по проекту Н. Н. Еремеева построили каменную Богословскую часовню, заменившую деревянную. Еще раньше, в 1901–1902 гг., на углу Безбородкинского проспекта и Тимофеевской улицы по проекту Ю. Рейнера возвели часовню Св. Александра Невского[299 - http://al-spbphoto.narod.ru (http://al-spbphoto.narod.ru/)]. Кроме того, к храму были приписаны церковь на Богословском кладбище, а также Успенская часовня на Финляндском вокзале[300 - Антонов В. В., Кобак А. В. Святыни Санкт-Петербурга: Энциклопедия христианских храмов. СПб., 2010. С. 376.].
Рисунок иконостаса с фарфоровыми украшениями в Спасо-Бочаринском приходе
Интерьер Спасо-Бочаринской церкви
Хотя архитектура храма не отличалась особой выразительностью, он был интересен своим старинным иконостасом середины XVIII в., утварью и уникальным образом, который, по преданию, принадлежал Петру I и написан по случаю взятия Азова. Местным почитанием пользовались две иконы: Тихвинской Божией Матери и священномученика Антипы. В церковной библиотеке хранилось много старинных книг и редких рукописей[301 - http://al-spbphoto.narod.ru (http://al-spbphoto.narod.ru/)].
В нижнем этаже, где размещались приделы во имя Тихвинской иконы Божией Матери и священномученика Антипы, установили фарфоровые иконостасы из фаянса, изготовленные на фабрике Михаила Савиновича Корнилова, местного прихожанина. Это был первый иконостас такого рода, позже вызвавший подражания[302 - Антонов В. В., Кобак А. В. Святыни Санкт-Петербурга: Энциклопедия христианских храмов. СПб., 2010. С. 125.].
Все тот же Ф. Елеонский пишет: «В этом святилище были две особенности, вызывающие на размышление. Знаменитая небывалая решетка, которая полна символов, и за ней фарфоровый иконостас, беспримерный, устроенный по мысли и плану настоятеля церкви протоирея Василия Яковлевича Михайловского[303 - Елеонский Ф. Тихвинская церковь с фарфоровыми украшениями в Спасобочаринском приходе: Очерк. СПб., 1882. С. 3.]. Что означала эта решетка и к чему она была такой устроена? В ней видны: рыбы, якорь с крестом, а под ним змеи.
«Якорь с крестом выражал надежду на Распятого на кресте. Для объяснения якоря были вырезаны слова на дверцах решетки против царских дверей алтаря в честь священномученика Антипы из послания апостола Павла к Евреям (гл. 6, 19): надежда для души есть как бы якорь безопасный и крепкий…
Змей рисовался и имел в древности три значения, как прообраз Христа, как символ благоразумия житейского христианского и как олицетворитель демона, древнего змея, соблазнителя. Змей под крестом означал и означает победу Христа и христианства над дьяволом и его искушениями. Так нередко на древних иконах и святые угодники Божий изображались стоящими над змеем придавленным»[304 - Там же. С. 4; Как отмечает Ф. Елеонский: «…думается нам, что лица, желающие благоукрасить приделы в приходских церквях или просто киоты, колонны к иконам, могли на Корниловском заводе и заказать по готовым уже рисункам и формат колонны, и другие украшения. Примеры уже есть, E. H. Кэк в своем имении уже украшает церковь фарфоровыми орнаментами с Корниловского завода».].
Важную роль в оформлении интерьеров храма на протяжении всей его истории играли благотворители, которые дарили иконы, предметы культа, художественного убранства. Как отмечает Ф. Елеонский: «Украшение нашего храма фарфором есть знак усердия и любви одного из прихожан раба Божия Михаила», потомственного почетного гражданина Михаила Савиновича Корнилова. Его пожертвование ценится не менее шести тысяч рублей[305 - Там же. С. 5; Ф. Елеонский называет и других пожертвователей, в том числе упомянутых выше домовладельцев. Среди них: Мария Васильевна Дурново, Мария Ивановна Алексеева, Анна Федоровна Елисеева, Анна Гавриловна Елисеева, Анна Николаевна Калинина, Григорий Петрович Елисеев, Петр Степанович Елисеев, Николай Семенович Волков, Иван Александрович Пастухов, Игнатий Михайлович Тупицын, Федор Федорович Гутков, Александр Алексеевич Дорогин, Александр Ильич и М. А. Завитаевы, Зиновий Иванович Дегтярев, Василий Елисеевич Елисеев, Дмитрий Вилин.Мария Ивановна Дурново пожертвовала две совершенно новых массивных бронзовых позолоченных люстры в 24 и в 25 рожка. В благодарную память о жертвовальнице и вырезано на каждой люстре ее имя и время дара.Анна Федоровна Елисеева пожертвовала бриллиантовую брошку в шестьдесят рублей и деньгами сто пятьдесят рублей. Анна Гавриловна Елисеева – 650 рублей. Анна Николаевна Калинина – 100 рублей. Надежда Инсарская – 100 рублей, Мария Алексеева – 25 руб., Петр Степанович Елисеев – 50 руб., Николай Семенович Волков – 300 руб., Василий Елисеевич Елисеев – 100 руб., Зиновий Иванович Дегтярев – 50 руб., Иван Александрович Пастухов – 100 руб., Игнатий Михайлович Тупицын деньгами сто рублей. Он же устроил выручку и железную решетку по обе стороны внутри храма по входу в него, также шкафы и скамейки, и уплатил за окраску храма всего на триста рублей. Алексей Федорович Гутков – 25 руб., Федор Федорович Гутков устроил паркетную солею – возвышенный пол между решеткой и иконостасом – 200 рублей. Александр Алексеевич Дорогин – 200 руб. Из новой лаборатории СПб В. О. собрано полковником Гавриилом Диченко – 120 руб., от служащих в Санкт-Петербургском Арсенале 29 р. 60 к., от служащих на механическом заводе Бруно Гофмарка – 29 р. 64 к., от служащих и рабочих металлического завода 139 р. 40 к., от служащих и рабочих охтенской полотняной фабрики 91 р. 45 к. Церковным старостою Сергеем Лаз. Васильевым употреблено тысячу двести рублей. От Александра Ильича и Марии Завитаевых сто рублей. Дмитрий Алексеевич Вилин пожертвовал в иконостас икону Св. Николая Чудотворца во весь рост, нарисованную в серебропозлащенной ризе стоимостью в четыреста рублей. В благодарную и молитвенную память о таком усердии его и его семейства и вырезаны имена их на металлической пластинке внизу св. иконы. Д. А. Мержанов усердствовал в привлечении пожертвователей.Кроме усердных жертвователей при возобновлении храма, по мнению Ф. Елеонского, достойны благодарной памяти и имена мастеров Корниловского завода Александра Ивановича Краковского и Семена Антипыча Тимофеева. Спасо-Бочаринская церковь имела и иконописцев, и столяра-образцовых по искусству, по трезвости, постоянному труду, по честности, усердию к храму и нежадности к церковным деньгам, именно: Елпидифора Константиновича Канторского, Василия Филипповича Пасхина и Петра Александровича Михайлова, известного иконостасного мастера.].
Сама Спасо-Бочаринская церковь считалась одним из важных центров благотворительности на Симбирской улице. Так, с 1873 г. при церкви работало благотворительное общество, содержавшее богадельню, приют и школу и имевшее свой домовый храм. Называлось оно Обществом вспоможения бедным. В приходе состояли работники Патронного и Арсенального заводов, Фарфоровой фабрики братьев Корниловых и других предприятий с окраин Выборгской стороны[306 - http://encblago.lfond.spb.ru (http://encblago.lfond.spb.ru/)].
В 1885 г. Общество получило в дар от потомственного почетного гражданина Никиты Федоровича Козьмина и его супруги Марии Трофимовны два деревянных дома и 10 тыс. руб. на устройство благотворительных заведений. В 1890 г. по завещанию Козьмина обществу поступило еще 10 тыс. руб. На эти средства на Безбородкинском проспекте (ныне – Кондратьевский пр., 25) по проекту архитектора Н. Н. Еремеева выстроили новое трехэтажное каменное здание с домовой церковью во имя Св. Никиты Мидикийского – святого покровителя Козьмина. Здесь расположились Богадельня и приют для детей имени Никиты и Марии Козьминых, а также начальная школа. В 1910 г. в заведениях Козьминых призревалось 12 мужчин, 9 женщин и 7 девочек. В 1910-е гг. председателем общества был И. Я. Соколов, секретарем – его брат священник В. Я. Соколов. В настоящее время в здании находится отделение полиции[307 - Там же; Имена священнослужителей старой Спасо-Бочаринской церкви установлены нами по адресным книгам Санкт-Петербурга.С 1915 по 1916 г. настоятелем церкви был Павел Васильевич Раевский, который с ноября 1916 г. установил богослужения на финском языке, подготовляя тем самым создание отдельного прихода для 4 тыс. православных финнов, проживавших в Петрограде.С 1921 по 1922 г. – Апполинарий Александрович Волоцкой. Среди причта церкви были также священники: Князевский Михаил Алексеевич, Черняев Степан Иванович, диакон – Ласкеев Дмитрий Михайлович, псаломщик – Беляев Петр Егорович и церковный староста Савин Василий Нилович. Последним настоятелем храма был Петр Ефимов. Весь Петроград на 1915–1917. Адресная и справочная книга г. Петрограда; Векслер А. Ф., Гусева А. В. Улица под псевдонимом или?.. // Новый топонимический журнал. 2012. С. 11.].
Особым почитанием прихожан Симбирской улицы пользовались священнослужители Спасо-Бочаринской церкви. В различных источниках по истории Церкви приведены сведения о некоторых священнослужителях Спасо-Бочаринского храма.
Упомянутый выше протоирей Василий Яковлевич Михайловский (1834–1910) – духовный писатель, магистр Петербургской Духовной академии, служил здесь в 1869–1879 гг., после чего перемещен к церкви Вознесения Христова и в 1884 г. рукоположен в сан протоиерея. Состоял членом Учебного комитета при Святейшем Синоде, издал много книг и брошюр духовно-нравственного и церковно-исторического содержания, священных картин, церковно-исторических карт, листков для народного чтения; составил несколько учебников по Закону Божию. Михайловский энергично боролся с пьянством; в Санкт-Петербургском Обществе трезвости был одним из видных деятелей и одно время – председателем[308 - Там же. С. 11–13.].
Сергей Николаевич Слепян (от рождения Израиль Иосифович), по словам Л. А. Тихомирова: «Один из ревнителей духовного просвещения русского народа». Окончил коммерческое училище в Минске, работал служащим (бухгалтером) «Новой бумагопрядильни» братьев Говард, крупной прядильно-ткацкой фабрики, располагавшейся по нечетной стороне Боровой улицы. Был вольнослушателем Санкт-Петербургской Духовной академии.
Благотворительная деятельность С. Н. Слепяна заключалась в том, что он организовал на фабрике, где работал, религиозно-нравственные беседы и чтения, которые имели большой успех и посещались многими рабочими и служащими. По воскресным и праздничным дням в отдельном зале совершались богослужения, пел хор рабочих. При этом деятельность Слепяна проходила в одном из самых «неблагополучных» районов Петербурга – на фабрично-заводской окраине, населенной в основном рабочими и служащими близлежащих предприятий. Здесь процветали всяческие пороки, поэтому религиозно-нравственное просвещение, руководимое Слепяном, было особенно необходимо. Среди его слушателей и активных участников бесед и чтений, а также среди людей, поддерживающих его деятельность в этом районе, возникла идея создания здесь церкви, что совпало с желанием членов Санкт-Петербургского Епархиального братства иметь соответствующий его целям собственный храм.
В дальнейшем С. Н. Слепян – учредитель Общества трезвости во имя Святомученика Вонифатия при Братской Покровской церкви, образованного 3 марта 1890 г., товарищ председателя Санкт-Петербургского Общества трезвости, почетным председателем которого являлся протоиерей Иоанн Ильич Сергиев (Иоанн Кронштадтский).
В 1898–1904 гг. С. Н. Слепян священствовал в Спасо-Бочаринской церкви, был товарищем председателя Общества вспоможения бедным Спасо-Бочаринского прихода. В марте 1904 г. его назначили священником в церковь Святителя Николая Чудотворца при Особом присутствии (позднее – Комитете) по разбору и презрению нищих на углу Торговой ул., 26 (ныне – ул. Союза Печатников) и Английского проспекта. Тогда же он председательствовал в Сергиевском кружке трудовой помощи детям. С 1898 до 1904 г. С. Н. Слепян жил в доме причта Спасо-Бочаринской церкви, а затем до своей кончины на Английском пр., 36.
«17 февраля 1912 г. скончался в храме Божием при совершении Литургии Преждеосвященных Даров во время пения молитвы Господней „Отче наш“ пастырь-труженик на ниве Божией о. Сергий Николаевич Слепян, служивший последние годы в Комитете для нищих. Благоговейное служение литургий, частых акафистов с пением любительского хора привлекало массу молящихся. Народ стремился помолиться с любимым пастырем и услышать из уст его слова назиданий, каковые он произносил почти за каждым богослужением»[309 - Там же. С. 13–15.].
Павел Васильевич Раевский (1877–1940), в будущем епископ Кронштадтский, Новгородский и Старорусский, Лодейнопольский, митрополит Рыбинский и Угличский, позднее – Ярославский и Ростовский, Ялтинский и Крымский. Служил здесь с 9 февраля 1915 г. по 22 апреля 1917 г., затем с перерывами до 1926 г.
Родился в Новгороде, где и учился в семинарии, затем окончил Петербургскую Духовную академию. За работу «Главные течения в православной русской церкви за время царствования Екатерины I и Петра II», удостоенную почетного отзыва, получил степень кандидата богословия. Одновременно с Академией окончил Археологический институт в Петербурге, получив звание его действительного члена. Отношением к учебе обратил на себя внимание ректора Академии Сергия Страгородского (будущего патриарха), который впоследствии будет поддерживать его прогрессивные начинания.
П. В. Раевский работал также законоучителем в воскресной школе для рабочих и других учреждениях Петербурга (преподавал без платы за уроки). Ему, студенту III курса, будет поручено возглавлять делегацию на чествовании Иоанна Кронштадтского в день его рождения 19 октября 1901 г. в кронштадтском Андреевском соборе и произнести речь.
В 1902 г. по рекомендации основателя трезвенного движения в Петербурге и руководителя Александра-Невского общества трезвости о. Александра Рождественского, о. Павел был определен на вакансию при Петербургском городском попечительстве о народной трезвости, с причислением к церкви Приюта принца П. Г. Ольденбургского (Народный дом), а в 1904 г. стал настоятелем церкви Иоанна Предтечи (ныне – угол Лесного пр., 16 / Выборгской ул., 11) и руководителем одного из крупнейших в России Иоанно-Предтеченского братства трезвости.
В этот период завязалась его дружба с выдающимися писателями и общественными деятелями С. Булгаковым, Н. Бердяевым, В. Розановым, В. Пассе, А. Кони, Д. Мережковским, 3. Гиппиус и др. В печати того времени отмечалась церковная и просветительская деятельность о. Павла под заголовками: «Божий улей«, «Истинный пастырь Христова стада», «Какой нужен пастырь» и др.
С 1915 г. о. Павел Раевский – настоятель Спасо-Бочаринской церкви. В 1917 г. на Богословском кладбище на свои средства им построены церковь Иоанна Богослова и приют для малолетних брошенных детей. В церкви Иоанна Богослова он стал почетным настоятелем. В 1923–1926 гг. о. Павел – настоятель церкви Воскресения Христова вблизи Варшавского вокзала (наб. Обводного кан., 116), бывшей церкви Всероссийского Александро-Невского братства трезвости. С 1926 по март 1927 г. – настоятель храма Пресвятой Троицы (бывшей Общества распространения религиозно-нравственного просвещения), уничтоженного уже в 1960-е гг. (ныне – ул Марата, 5 / Стремянная ул., 21).
В 1923 и 1925 гг. о. Павел избирался постоянным членом Синода, был ректором и профессором Высшего Богословского института, в 1927 г. посвящен в сан епископа.
В 1916–1918 гг. П. В. Раевский и его жена Мария Васильевна жили в доме причта Спасо-Бочаринской церкви (ранее жили на Ломанском пер., ныне – ул. Комиссара Смирнова, 5/7). Похоронен Раевский на Серафимовском кладбище[310 - Там же. С. 15–16.].
