Великий гунн

скачать книгу бесплатно


Она взяла берёзовый ковш и тёплой водой стала по очереди лить на руки мужу и детям.

– Проголодались? – весело спросила, когда те вытерлись о рушник. – Будете есть мясо и кашу!

Все четверо в одинаково светлых, спускавшихся до середины бёдер, с расшитыми воротами льняных рубахах расселись за столом.

– Опять каша, – пытался запротестовать старший Булат, но осёкся, увидев, что отец уже взял большую деревянную ложку.

Когда-то и Тимерташ не любил кашу из просяных и ячменных зерен, предпочитая мясо в каком бы то ни было виде, приготовленное над огнём или раскалёнными древесными углями. Но Синельда умела так приготовить разные блюда, в том числе каши, сыры и множество других вкусностей, что всё поставленное на стол быстро исчезало в животах. Потому, вероятно, в доме не принято обсуждать вопросы, связанные с едой. Ей занималась хозяйка, и никто не пытался вмешиваться в эти процессы. Скоро всё, что лежало в чашках, оказалось съеденным, а ложки с резными ручками дочиста вылизаны, чтобы матери легче было их помыть.

За окном стемнело, и дети без напоминаний укладывались спать на полатях за деревянной перегородкой. Тимерташ лёг в приготовленную постель, ожидая, когда Синельда управится по хозяйству. Она накормила грудью младшую, после чего та быстро заснула, и, умывшись из кувшина отваром из засушенных растений, прилегла рядом. Воспоминания, как непросто они стали мужем и женой привели Тимерташа в особое расположение, когда просыпаются нежные чувства. Он снял с жены тонкую ночную рубаху, чем привел её в немалое смущение – несмотря на годы супружества, она продолжала стесняться наготы. Он же в полной мере наслаждался, любуясь её нежными губами, наполненными молоком грудями, не сдерживая желания, целовал её. Синельда лишь смущённо улыбалась, отвернув голову. Всё же она решила поделиться опасениями. Не скрыла и того, что считает не случайным конфликт, затеянный гепидами.

– Мы с тобой ни при чем. Просто гепиды за спиною Аттилы почувствовали себя слишком вольно, а в их племенах, видать, женщин не очень уважают, – возразил Тимерташ, пытаясь успокоить жену.

Мужчине трудно понять женщину, тем более её интуитивные переживания бывают и вовсе недоступны.

– А как себя вел хан Аттила на Совете старейшин? – спросила Синельда.

– Вначале хотел было защитить их от гнева старейшин, отдав на суд вождей своего племени. Но в конечном итоге признал тех, кто нанес смертельные раны кузнецам, преступниками, и согласился с казнью.

– Ты сказал: «согласился»! То есть изначально хан был на их стороне?

– Гепиды достойные воины, и Аттила не желает с ними ссориться…

– Пусть так, но всё же будь осторожнее с ханом, – с сомнением произнесла Синельда и, решив прекратить разговор, ласково положила палец мужу на губы.

Глава VI. Западный поход

С тяжёлыми мыслями Аттила отправился к себе после Совета, где ему в очередной раз дали понять, кто на самом деле управляет гуннами. Его не особенно интересовали приговорённые к смерти гепиды, но вожди и старейшины не сочли нужным считаться с мнением Аттилы! Это действительно обидно. Более того, отправляют в западный поход, похожий на ссылку под предлогом покорения бургундов и тех готов, что отказались от союза с гуннами; ему ничего другого не остаётся, как подчиниться. Сам поход не огорчал, скорее наоборот, пребывание в столице тяготило: образ жизни в ставке, хитросплетения Бледы и старшин, всё менее напоминавшие жизнь воинов, были не по душе. К тому же Бледа вводил чуждые порядки, окружил себя помощниками, которых, похоже, устраивала жизнь, подобная ромейской… Ничего! Настанет день и он сумеет поставить на место старейшин, заставит себя уважать. А пока надо готовиться к походу, думать, как заинтересовать в нём воинов.

Он знал: очень сильно заблуждаются те, кто считает воинов некими безликими существами, всегда готовыми по приказу вождя идти в бой, не боясь опасности. Если б это было действительно так, побеждали те, кого больше, или те, кто обладает лучшим оружием. На самом же деле у каждого человека есть собственное представления о врагах, о вождях, о своём месте в обществе. Не считаясь с этим, легко утратить доверие, остаться полководцем без армии. Кроме того, у них есть семьи, требующие еду, одежду. А посему даже уверенность, что по воле Неба погибший в бою получит все блага в другом мире, не может заменить естественные заботы о семье. Так же и желание жить в этом мире может подавить волю воина, которого ведут в бой ради непонятной ему цели. В таких случаях даже уверенность, что семья в случае гибели воина будет обеспечена всем необходимым, может оказаться недостаточной для поднятия боевого духа. Побеждают сильные духом!

Эту задачу ему предстоит решить. Заинтересовать разноплемённое войско, каковым сегодня является армия гуннов, большинству из которых нет дела до жизни тех же бургундов, воевать с которыми они отправляются, очень непросто… Они не наёмники, воюющие за золото, хотя и умеют воевать, но делают это плохо, так как жизнь свою оценивают более драгоценностей! Сложность и в том, что уверенность гуннов в наличии лучших земель там, куда на ночь уходит Солнце, стала подвергаться сомнениям. Оказалось, она здесь много хуже той, что на родине предков, и не может прокормить скот, а вынужденное уменьшение поголовья заставляет менять жизнь народа. Те же, кто ушел слишком далеко на запад, уже и вовсе забыли, что они гунны. Таковыми стали двоюродные братья Аттилы на берегах Рейна… Только ближе к утру, когда мысли, нагромождаясь одна на другую, стали путаться, ему удалось заснуть.

К походу готовились далеко не все. Аттила решил не привлекать антов и склавен, так как большое количество воинов может замедлить скорость передвижения войска и его обеспечение провиантом в условиях зимы. К тому же для небольшой армии легче соорудить переправы через незамерзшие реки. Не меньшей причиной для принятия такого решения служила их взаимная неприязнь с германцами, что не способствовало взаимопониманию и согласованности в действиях объединённых дружин. Ещё не стёрлись воспоминания о событиях, когда готами были захвачены в плен и казнёны вождь антов Божа с сыновьями и представителями высшей племенной знати. Приходилось считаться с возможностью проявлений былой вражды. Остались на месте отряды алан. Ко всему прочему из Рима пришло сообщение о готовности легионеров во главе с Аэцием участвовать в совместных действиях против бургундов, которые отказались подчиняться Бледе с Аттилой, а своими набегами на северные провинции доставляли немало хлопот и Западной империи.

Римлянин много лет провёл в ставке кагана Ругилы. Тогда Аттила с ним познакомился: Аэций в совершенстве овладел языком гуннов, Аттила – латынью. По возвращению на родину патриций сохранил воспоминания о былой дружбе, время от времени присылая о себе сообщения. Здесь он быстро добился возвышения и даже получил звание консула[53 - Консул – высшая выборная должность в Римской империи, ограниченная временными рамками. Выдающиеся личности могли выбираться не один раз.], дававшее огромную власть в Римской империи. Аэций пользовался уважением и среди германских федератов. Он умел находить слова, способные вести людей и побеждать. Когда-то в долгих беседах о военном искусстве друзья пришли к выводу, что сила внутренней убеждённости полководца и решительное следование принятому решению привлекает людей, заставляет их следовать за ним. Теперь Аэций с успехом применял это на практике.

Двойной перекрещивающийся знак ваджры в виде креста, символ вечности, мужского начала в тибетской культуре. URL: http://images.yandex.ru

Те, кто отправлялся в поход, в полном боевом снаряжении построились для смотра. На правом фланге на терпеливых, привычных беспрекословно подчиняться приказам хозяев конях расположились гунны. В шеренгах стояли бардоры, битугуры, кутургуры, утургуры, ултизинуры, савиры и представители других племен, каждое из которых отправляло часть воинов в поход[54 - «…Сличая свидетельства источников, особенно известия Прокопия, Агафия и Менандра, с другими писателями, мы видим, что две главные ветви болгар, утургуры и кутургуры, были племена гуннские по преимуществу. Мы приходим к убеждению (совершенно согласному с источниками), что по разрушению царства Аттилы гунны не думали пропадать куда-то на восток или проваливаться сквозь землю. Соединенные на время могучею волей и энергией этого замечательного человека, они потом утратили господство над Германским миром, снова разделились и продолжали жить отдельными племенами, будучи известны византийским и латинским писателям под разными племенными названиями, как-то – болгар, кутургуров, утургуров, ультинзуров, буругундов, савиров и т. п.». См.: Иловайский Д. Начало Руси. М.: Алгоритм, 2012. С. 320 – 334.]. Непроницаемые, большей частью безбородые, с усами и без них, со следами боевых ран, шрамами лица воинов, явно не располагали к разговорам о поэзии и философии. У многих татуировки с заклинаниями, родовыми тамгами и руническими знаками. Некоторых украшали татуировки мифических драконов и крестов[55 - «…Тенгрианские кресты, названные „Георгиевскими“, получили широкое распространение на Кавказе, а позже – в Европе. Стараниями греков Георгиевский крест назван „византийским“… Христиане не признавали крест до IV века, в том числе равносторонний с расширяющимися концами подобный двойному перекрещивающемуся знаку ваджры – символу вечности, мужскому началу в тибетской культуре». Аджи М. Европа, тюрки, Великая Степь. М.: АСТ, 2007.].

Особого внимания заслуживали лошади гуннов, вернее их убранство! Казалось, нет ни одной, чья сбруя походила бы на другую. К примеру, фалары[56 - Фалары – крепления ремней конской сбруи.] представляли собой не просто крепежи, но украшения в виде круглых, овальных выпуклых бронзовых, золочёных пластин с замысловатым орнаментом, фигурами зверей на лицевой стороне; морды лошадей прикрывали защитные пластины различной формы. Удобные деревянные седла, обитые добротной кожей с набитой под ней шерстью и стремена, позволяли всаднику биться в рукопашном бою, вести стрельбу из лука. Седельные дуги обиты золотом и серебром, начельники[57 - Начельники – украшения, прикреплённые ремнями на голове лошади между ушей носившие и защитные функции.] лошадей изготовлены из позолоченной бронзы, а кое у кого из чистого золота. Таким образом, аскетичная внешность гуннов с лихвой компенсировалась убранством лошадей, золотое великолепие которого, вероятно, пришло гуннам из Саяно-Алтая скифских времен[58 - Археология подтверждает чрезвычайное обилие золота у гуннской аристократии. См.: Мюссе Л. Варварские нашествия на Европу: германский натиск / Люсьен Мюссе; пер. с фр. А. П. Саниной. СПб.: Евразия, 2008. С. 44 – 45.].

От древних скифов гуннам передалось искусство стрельбы. А секреты изготовления сложносоставных композитных луков хранились веками. Умение всадников поражать цели на полном скаку во все стороны, в том числе и назад, поражало современников; мало кто мог противостоять гуннам в дальнем бою. Но не только луками славились гунны! Алтайские кузнецы раньше других научились плавить железо в горнах, благодаря чему изготавливались превосходные мечи, кинжалы, наконечники стрел и копий, пробивающие любую защиту античного воина. Защитные доспехи у большинства гуннов из грубой кожи с нашитыми пластинами из железа, костей. Некоторые воины имели железные кольчуги, стоимостью в табун боевых лошадей.

Не менее внушительно выглядели германцы: остготы во главе с Валамиром и двумя его братьями, гепиды Ардариха, вооруженные копьями с железными наконечниками, обоюдоострыми мечами, топорами и секирами выстроились на левом фланге. Здесь же стояли алеманы и представители других племён. Немало германских воинов предпочитали сражаться верхом. На них также надета защита из кожи с металлическими пластинами, у некоторых с позолотой или серебром. Этим германцы отличались от гуннов, более украшавших коней, но не себя. Были здесь и пешие отряды, умеющие противостоять коннице, незаменимые в горах и лесах. Пехотинцы держали перед собой большие щиты от земли до подбородка, составлявшие их основную защиту. Тяжелые доспехи пешему воину не нужны, оружие – копьё, меч и секира.