скачать книгу бесплатно
«Не глупи. У тебя всего одна попытка, – одернула себя Шахразада. – Не стоит тратить ее понапрасну».
Этот халиф-юнец, этот убийца… Она не позволит ему разрушить еще одну семью. Не позволит лишить еще кого-то лучшей подруги – и целой жизни, наполненной воспоминаниями о том, что было и чего никогда уже не будет.
Шахразада вздернула подбородок и проглотила подступавшую дурноту. На языке остался горький привкус.
– Зачем ты явилась? – прошептал халиф.
В тигриных глазах застыл вопрос.
Вместо ответа Шахразада язвительно улыбнулась. И дотронулась до руки юноши. Очень осторожно. Затем подняла тяжелую мантию с плеч и позволила ей соскользнуть на пол.
* * *
Ирса сидела верхом на серой в яблоках кобыле. Переулок вел к зданию, где содержались самые древние и непонятные тексты во всем Рее. Городская библиотека когда-то считалась величественным сооружением: фасад украшали колонны, на изящную кладку пошли отшлифованные камни из лучших карьеров Тира. Однако за годы поверхность здания потемнела и покрылась трещинами. На самых глубоких виднелись следы неаккуратного ремонта. Все доступные взгляду элементы архитектуры теперь обветшали и износились, а великолепие и блеск минувших дней выцвели, приобретя оттенки серого и коричневого.
Когда лошади в упряжке начали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, нарушив плотную предрассветную тишину, Ирса виновато оглянулась через плечо и уже открыла рот, чтобы извиниться перед совсем юным возничим, но побоялась не справиться с голосом и откашлялась, прежде чем говорить.
– Прости, – прошептала она мальчику. – Не знаю, почему отец так задержался. Уверена, что он скоро вернется.
– Не беспокойтесь обо мне, госпожа. Я получаю достойную оплату. Но если вы желаете выбраться за пределы города до восхода, то нужно с минуты на минуту выезжать.
Ирса кивнула и поерзала в седле, отчего ее кобыла начала прядать ушами. Слова возницы всколыхнули неприятные мысли. Сердце болезненно сжалось.
Совсем скоро придется покинуть город, в котором прошло все детство. Город, в котором Ирса провела четырнадцать лет. Она погрузила в крытую повозку все самое ценное, едва замечая, что берет. Под покровом ночи они приехали к библиотеке.
Жизнь больше никогда не будет прежней.
Как ни странно, ничто больше не имело значения для Ирсы. Во всяком случае, пока.
Единственное, о чем она могла думать – и из-за чего сжималось сердце, а в горле стоял ком, – это Шахразада.
Невыносимая и упрямая старшая сестра.
Отважная и преданная подруга.
Несмотря на принятое решение больше не плакать, на глаза снова навернулись слезы. Ирса раздраженно вытерла и без того покрасневшие щеки тыльной стороной ладони.
– Что-то случилось, госпожа? – спросил возница сочувственным тоном.
Конечно же, что-то случилось. Но Шахразада особенно подчеркивала, что необходимо скрывать намерения от посторонних. Поэтому придется солгать.
– Нет, все в порядке. Не стоит беспокойства.
Мальчик кивнул и снова принял безразличную позу.
Ирса усилием воли переключилась на мысли о предстоящем путешествии. Дорога до Талекана, крепости семьи Тарика, займет, по меньшей мере, три дня. Девушка с легким недоумением покачала головой: после всего произошедшего только у Шахразады хватило бы дерзости отправить их к своему прежнему нареченному. Каждый раз, как Ирса находила время задуматься о Тарике и его семье, ее полудетские черты искажались от волнения…
И сожаления.
Она подавила тяжелый вздох и уставилась на поводья. Кобыла тряхнула гривой, когда порыв ветра пронесся по переулку.
– Почему отец так задерживается? – произнесла Ирса в пустоту.
Словно по сигналу, деревянная дверь бокового входа в библиотеку приотворилась, и укутанная в плащ фигура отца возникла в ночной тьме.
Он что-то держал в руках, прижимая к груди.
– Баба, с тобой все в порядке?
– Прости, дорогая, все хорошо. Теперь можно ехать, – пробормотал Джахандар. – Просто… Хотел убедиться, что все двери заперты.
– А что у тебя там? – поинтересовалась Ирса?
– Хм-м? – переспросил Джахандар, подходя к лошади и открывая седельную суму, чтобы убрать загадочный сверток.
– Что у тебя в руках?
– Ничего, так, всего лишь один из особенно дорогих мне фолиантов, – отмахнулся отец.
– Мы что, проделали такой путь ради книги?
– Не мог уехать без нее, дитя мое.
– Должно быть, этот фолиант был действительно особенным.
– Все они по-своему особенные, дорогая.
– И что это за книга?
Джахандар с превеликой осторожностью убрал древний, обтянутый кожей томик в седельную суму и, уже не заботясь об аккуратности, запрыгнул на лошадь. Затем сделал знак вознице трогаться.
Их маленькая процессия направилась к воротам, ведущим из города, по все еще сонным улочкам Рея.
Ирса подъехала как можно ближе к отцу и взяла его за руку в надежде обрести такую же поддержку, которую предлагала сама. Джахандар с печальной улыбкой посмотрел на дочь.
– Все будет хорошо, моя драгоценная девочка, – сказал он рассеянно.
Ирса кивнула, отметив про себя, что отец так и не ответил на ее вопрос.
Гора из адаманта
Как только Шахразада дотронулась до халифа, то ощутила холодное безразличие, словно она покинула собственное тело и теперь парила вовне, став простым наблюдателем всего происходившего.
К счастью, халиф не пытался ее поцеловать.
Да и боль продлилась всего мгновение и тут же растворилась в блаженном забытьи отстраненных мыслей. Похоже, царь из царей тоже не получил особого удовольствия. Если он и испытал наслаждение, то лишь на миг. От этого осознания Шахразада почувствовала мстительную радость.
Когда все закончилось, халиф молча поднялся с кровати, откинул в сторону легкую завесу и принялся одеваться с военной четкостью. На обнаженной спине блестели бисеринки пота. Рельефные мышцы перекатывались под кожей от каждого движения.
Вне всяких сомнений, Халид ибн аль-Рашид был сильнее Шахразады. Ей ни за что не удалось бы одержать верх лишь за счет физических данных.
К счастью, она явилась не сражаться. Она пришла, чтобы победить.
Девушка села, взяла со стула великолепную шамлу, продела руки в глянцевито поблескивавшую парчовую ткань и затянула серебристые завязки. Затем встала и приблизилась к халифу. Искусно вышитый подол накидки закручивался при каждом движении вокруг тела, словно дервиш в танце на праздник самы.
Халид ибн аль-Рашид направился к низенькому столику с угощениями, окруженному роскошными валиками и мягкими подушками всех оттенков радуги, налил себе вина и погрузился в раздумья, стоя рядом. Шахразада приблизилась, удобно устроилась на пуфах и принялась разглядывать яства.
Поднос ломился от фисташек, инжира, миндаля, винограда, небольших огурчиков и разнообразной зелени. В корзинке лежали завернутые в полотняную ткань плоские лепешки лаваша. Рядом стояла плошка айвового соуса.
Прикладывая все усилия, чтобы выглядеть такой же отстраненной и безразличной, Шахразада отщипнула кисть винограда и принялась за трапезу. Халиф несколько мучительно долгих секунд разглядывал девушку, после чего опустился на подушки. Потягивая вино, он наблюдал, как она макает кусочки хлеба в сладкий соус.
Когда молчание стало невыносимым, Шахразада выгнула бровь и поинтересовалась:
– Вы не собираетесь отведать угощение, мой повелитель?
Халиф не ответил. Он лишь глубоко вдохнул, задумчиво прищурив тигриные глаза.
– Соус, кстати, наивкуснейший, – бесцеремонно заявила Шахразада.
– Разве тебе не страшно? – так тихо спросил собеседник, что она едва расслышала слова.
– Мой повелитель желает, чтобы я была напугана? – уточнила девушка.
– Нет, я желаю, чтобы ты была честна со мной.
– Каким образом повелитель планирует определить, говорю я правду либо же лгу? – улыбнулась она.
– Ты не слишком талантливая обманщица, а лишь считаешь себя таковой, – ответил халиф, наклоняясь, чтобы взять горсть миндаля с подноса.
– Тогда осмелюсь сообщить, что вы не так уж хорошо разбираетесь в людях. – Улыбка Шахразады стала еще шире. Еще опаснее. – Только считаете себя таковым.
– Что ты задумала? – снова слова прозвучали так тихо, что их едва можно было разобрать.
– Я погибну с первыми лучами солнца, – констатировала она, стряхивая крошки, чтобы выиграть время и продумать следующую уловку. – Все верно? – Халиф кивнул. – И мой господин желает узнать, почему я обрекла себя на подобную участь? Что ж, я готова ответить в том случае…
– Нет. Не собираюсь играть в эти игры. Знай, я ненавижу, когда мной манипулируют.
– Возможно, стоило бы не презирать игру, а проявить терпение, необходимое для выигрыша? – отозвалась Шахразада, пытаясь подавить гнев, вызванный натянутыми нервами.
Она затаила дыхание, заметив, как застыл собеседник. На одну томительную секунду костяшки на стиснутых кулаках побелели, после чего он снова расслабился.
В эти мгновения вихрь эмоций в душе Шахразады едва позволял ей связно мыслить.
– Отважные речи для той, кому остались считаные часы до гибели, – ледяным тоном произнес халиф.
– Так господину интересно услышать правила игры или нет? – садясь прямо, спросила девушка, после чего перекинула темный водопад волос на одно плечо. Не получив ответа, она решила продолжать. – Я готова раскрыть свою тайну. Но перед тем хотела бы попросить исполнить одно крошечное желание… – Она замолчала, сжав руки в замок, чтобы скрыть дрожь.
– Ты пытаешься выторговать свою жизнь в обмен на столь незначительный ответ? – лицо халифа потемнело, в глазах промелькнул отстраненный интерес.
– Моя судьба уже предрешена, – безрадостно рассмеялась Шахразада. – Мой господин объяснил это предельно ясно. Не пора ли перейти от бесплодных обсуждений этого вопроса к более насущным делам.
– Как будет угодно.
– Я хочу поведать историю, – произнесла она ровно, взяв себя в руки.
– Что? – удивленно переспросил халиф, и на его лице впервые отразились отчетливые эмоции.
«Не ожидал? – злорадно подумала Шахразада. – Будь уверен, это не последний сюрприз, Халид ибн аль-Рашид».
– Хочу рассказать сказку, – пояснила она. – А как прекращу дозволенные речи, так отвечу на вопрос, заинтересовавший моего господина.
В ожидании реакции халифа Шахразада затаила дыхание.
– Сказку, значит?
– Да. Приемлемы ли мои условия?
– Да будет так, – наконец кивнул собеседник, с непроницаемым выражением лица откидываясь на подушки. – Можешь начинать. – Последние слова он произнес с вызовом.
«И я принимаю его, ты, отвратительное чудовище. С превеликим удовольствием».
– Эта история о бедном мореходе Агибе, который потерял все, что имел, но взамен познал глубины собственной души.
– Назидательная сказка? Значит, хочешь преподать мне урок?
– Нет, всего лишь желание развеять печаль моего господина. Хороший рассказчик умеет увлечь слушателей всего одной фразой.
– Тогда ты уже не преуспела.
– Только потому, что драгоценный повелитель заранее настроен скептически. И не позволяет закончить историю. Так уж вышло, что Агиб промышлял воровством. И был лучшим вором в Багдаде. Он мог украсть золотой динар прямо с ладони владельца, обчистить карманы любого путника и раствориться до того, как пропажу заметят.
– Хм, – халиф что-то хотел сказать, но передумал, лишь задумчиво склонил голову набок.
– Однако Агиб становился все более и более самоуверенным, а его проделки – все более и более дерзкими. Пока однажды его не уличили в краже у состоятельного эмира, заставив спасаться бегством. Едва унеся ноги, наш вор бродил по улочкам Багдада в поисках укрытия и вышел в порт, где увидел готовый к отплытию корабль. Капитан обшаривал пристань в поисках последнего члена экипажа взамен заболевшего. В полной уверенности, что охранники эмира обнаружат его, если остаться в городе, Агиб вызвался отправиться в путешествие.
– Уже лучше, – прокомментировал халиф с намеком на улыбку.
– Рада угодить моему повелителю. Дозволено ли мне продолжить? – многозначительно ухмыльнулась Шахразада, борясь с желанием выплеснуть в лицо высокомерному негодяю остатки его вина.
Он кивнул.
– Первые несколько дней на борту корабля дались Агибу с большим трудом, поскольку не имел он опыта в мореплавании, а потому страдал от дурноты. Другие члены экипажа открыто насмехались над новичком и поручали ему самую что ни на есть грязную работу, считая бесполезным. Положение лучшего вора Багдада не могло ничем помочь: украденное у товарищей по кораблю негде было бы спрятать.
– Безвыходная ситуация, – усмехнулся халиф.
Не обратив внимания на его язвительный комментарий, Шахразада продолжила:
– Спустя неделю на море разразился ужасный шторм. Корабль бросало по громадным волнам хрупкой скорлупкой, и вскоре он сбился с курса. Увы, это было отнюдь не единственное несчастье, постигшее путешественников. Через два дня воды наконец успокоились, однако капитан пропал. Море поглотило его и навеки похоронило в соленой пучине.
