Увидимся в Сен-Тропе

– Бредятина.

– Ева, не переживай за меня… – Положив свою руку на мою и сделав серьёзное лицо, Эля сказала спокойно: – И потом, у некоторых из моих мальчиков есть разведённые и очень даже симпатичные папы!

– Скажи, что ты шутишь! – От неожиданности, похоже, у меня отвисла челюсть, так что Эля указательным пальцем аккуратно вздернула мой подбородок, заставляя закрыть рот. – Эля, я думала, что ты меня уже не удивишь после того вечера в «Марио»!..

– Непредсказуемость мой конёк. А ты очень милая. Вот серьёзно! Не меняйся. Таких дурынд днём с огнём не сыщешь! Честное слово. И, пожалуйста, забудь тот вечер.

– Ну и живи с этими идиотами и не говори потом, что я тебя не предупреждала!

Машина резко остановилась у подъезда Эли. Саша нажал на стоп-сигнал.

– Похоже, на сей раз ты ошиблась, Ева. Стоит курит твоя подружка. Выходит, ждёт – вон половину уже наверное скурила. Да и выражение лица такое злое…

– Глазам не верю! – удивлённо согласилась Ева. – Видимо, действительно что-то случилось!

– Ты же сказала пять – десять минут! Я тут стою жду тебя полчаса! – громко сокрушалась Эля, открывая дверь и садясь в машину. – Здравствуй, Саша, – фыркнула она, даже не глядя на водителя. Антипатия, кстати, была взаимной по абсолютно непонятным причинам.

– Я была уверена, что ты будешь собираться вечность! – Обменявшись с подругой поцелуями в щёчку, Ева оглядела её с головы до ног и не поверила глазам. – А ты ведь действительно даже не накрасилась!

– Смотри какая ты подозрительная! Не веришь лучшей подруге на слово?

– Просто… на тебя это не похоже.

– Произошло такое! – бубнила та и одновременно искала что-то в своей сумке.

На Эле были джинсы, белая простая майка-алкоголичка без бюстгальтера – скорее всего, намеренно. Это обстоятельство выгодно подчеркивало её идеальную естественную грудь. Светло-серый кардиган и замшевые ботильоны в тон. Волосы были распущены и струились мягкими локонами по женственным плечам. Эля – это тот самый случай, когда женщина украшает собой одежду, а не наоборот.

– Ты просто ушам своим не поверишь! – продолжала она. – Но тебя нужно подготовить к новости, которую ты сейчас услышишь!

– Что произошло?!

– Ты рухнешь!

– Ну говори уже, не тяни! – нетерпеливо просила Ева.

– Слушай, а может, пройдёмся? Тут идти-то от силы минуты три, если срезать по двору! А кружиться мы будем ещё полчаса. Дороги-то знать надо! – посмотрела она с укором на Сашу.

– Прекращай! Саша не виноват, что сейчас везде пробки, а лопастей у моей машины нет, – менторским тоном тихо оборвала Ева подругу. Ей не нравилось, что Эля иногда позволяла себе неуважительно разговаривать с её водителем.

Ева чувствовала испепеляющий взгляд недовольного Саши с водительского сиденья и не решалась на него посмотреть.

– Знаешь, вообще-то ты права! – сказала она примиряюще. – Я – за. Подышим воздухом!

– Забыла добавить: загазованным.

– Сама же предложила. Я, между прочим, очень хотела погулять сегодня! Погода просто сумасшедшая! Давай выходи, пройдёмся!

– О, олигарх Ева всё-таки решилась пройти, без охраны! Среди нас, обычных смертных! Думаю, сегодня пойдёт красный снег! Была уверена, что ты испугаешься и начнёшь увиливать!

Иногда Эля начинала безбожно тупить.

– Это что, смешно было и надо посмеяться, да? – Ева покрутила у виска пальцем.

– Прости, это всё недосып и новость, которую я тебе собираюсь рассказать! Сама не своя… – сказала Эля, выбираясь из машины.

Девушки вышли. Ева попросила Сашу ехать к ресторану и ждать её там. Эля собралась было тут же огорошить подругу своим загадочным известием, но у неё зазвонил телефон.

– О господи! Ну что опять-то?!

– Кто это?

– Роза! – Проведя по горлу большим пальцем, Эля изобразила безысходность. – Ну что, ба?

Ева шла рядом и улыбалась, слушая разговор Эли с её забавной бабушкой. Ей нравилось их общение, оно всегда напоминало юмористические скетчи. Про бабушку Эли вообще можно было рассказывать в стендапе. И сам народу сразу бы запомнился, и бабушка Роза точно бы стала городской легендой.

Солнце уже ощутимо грело, Еве даже стало жарко. Она сняла лёгкую белую курточку из перфорированной тончайшей кожи и осталась в футболке. Лето обещало быть тёплым. Солнце светило так ярко, что всё вокруг казалось невероятно насыщенным. Мир был полон приятных позитивных вибраций. Было чувство, что жизнь только начинается. Ощущение, как будто вот-вот что-то волшебное должно случиться! У вас такое бывает?

Ева мечтательно надеялась, гадала, может ли произойти чудо и в машину поставят всё-таки холодильник и она будет по вечерам пятницы, направляясь в ресторан, пить холодное розе… или, может, произойдёт что-то ещё более чудесное и она встретит настоящего парня? Из плоти и крови. Красивого, молодого, накачанного, с пронзительными голубыми глазами и большим сердцем… От этих окрыляющих мыслей ей становилось настолько хорошо, что казалось, реально выросли крылья. Она парила по зелёному бульвару. Шла и улыбалась прохожим. Пару раз ей даже улыбнулись в ответ. Правда, одна тётка, встретившись с ней взглядом, всё-таки покрутила пальцем у виска с недовольным выражением лица. Ева рассмеялась. И кстати, что же за новость заставила выйти Элю из дома без макияжа? Наверное, замуж всё-таки решила выйти! За какого-нибудь идиота. Или, может, отец одного из этих придурков предложил ей стать его содержанкой… Пока Ева перебирала это всё в уме, они успели добраться до ресторана и даже зайти внутрь. Эля всё разговаривала с Розой, вернее, эмоционально спорила, что-то пытаясь доказать. Догадка о предстоящем замужестве Эли только укрепилась. «Наверное, спорят из-за свадебного платья», – пронеслась мысль в голове у Евы.

– Сударыня, доброе утро! – улыбаясь, встретил девушек официант.

Хостес не было на месте.

– Доброе утро! Нам столик у окна, – надменно сказала Эля.

– Желаете позавтракать в библиотеке или аптеке?

– Давай тут на первом! – обратилась Эля к Еве, демонстративно не замечая официанта.

– А на террасе есть места? – дружелюбно улыбаясь, поинтересовалась Ева.

– Для вас найдём! Пожалуйте за мной, – радостно ответил официант, ни на минуту не выходивший из образа юноши девятнадцатого века.

Эля недовольно закатила глаза.

Девушки проследовали за официантом. По дороге Элина возмущалась, почему они не остались на первом этаже и как же её достала Роза. Ева молча кивала и думала о своём.

На террасе подруги выбрали столик. Ева попросила холодную воду без газа.

– И принесите два бокала вина!

– Эля, какое вино! Еще даже двенадцати нет! – Еве стало неловко перед официантом. – Я хотела заказать нам по бокалу розе, но ты меня перебила.

– Рюинар? – спросил официант.

– Идеально! Про завтрак я ещё пока не решила, что буду есть. Решу после первого бокала.

– Ну не знаю насчёт шампанского…

– Что-то не так, Эль? Что случилось, что ты вдруг вина решила с утречка жахнуть?

– Я бы водки выпила, если честно.

– Ой, ужас! Эля, не пугай меня. Что случилось, зачем тебе водка?!

– Уважаемый, принесите мне бокал молодого белого вина. Потому что кощунство будет с нашей стороны пить шампанское после той новости, что я тебе сейчас расскажу.

Еве стало не по себе.

– Всё хорошо? Что у тебя стряслось?

– У меня-то всё хорошо, тьфу-тьфу. Хотя знаете что, молодой человек, давайте бутылочку! – Эля многозначительно посмотрела на официанта, и он удалился. – Значит, слушай…

– Эля, ты меня пугаешь.

– Просто ты такая… ну, впечатлительная, что ли… Не хочется травмировать твою нежную психику!

– Ну говори уже, не тяни кота за усы! Ещё слегка затянешь – и точно кондратий хватит, как говорит Саша.

– Кто такая Саша?

– Да водитель мой, Саша!

– Ах, ну конечно. Кто, кроме него, такое может сказать…

– Оставь в покое Сашу! А то ещё парочка твоих замечаний, и я подумаю, что ты к нему неровно дышишь.

– Сделаю вид, что я этого не слышала. Короче, слушай… Бэллу помнишь?

– Мало того, что ты не хочешь меня травмировать и затягиваешь спектакль, так ты вдобавок думаешь, что у меня память отшибло? – Ева положила на стол телефон, который достала из сумки, чтобы выключить звук. – Дай угадаю! Она что, увела одного из твоих ухажёров, да? – Ева даже хрюкнула от смеха.

– Не совсем. – Элина провела рукой по каштановым волосам, затем заправила непослушную прядь за ухо. Потом достаточно громко и холодно выдала: – Она умерла.

Воцарилось молчание. Ещё секунду назад смеющаяся Ева застыла как статуя с глупой полуулыбкой на лице. Они смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Не зная вообще, как себя повести в данную секунду. Словно зависла целая операционная система.

– Ваш розе, сударыня, – нарушил тишину всё так же весело гарсон.

– Спасибо, – тихим голосом еле выдавила Ева, и слёзы ручьём потекли по лицу.

Официант смутился и, тихо откупорив бутылку вина, без слов налил немного Эле для дегустации. Она посмотрела на него недоумевающим взглядом, и он без промедления наполнил бокал и тактично удалился, не задавая вопросов.

– Чего ты ревёшь, глупенькая? – разволновалась Эля.

Такое искреннее выражение лица подруги Ева видела не часто. Эля явно переживала. Хотя для таких людей, как она, выражать эмоции – это табу. Она буквально никогда не показывала, что чувствует. Никогда. Она всегда была железной леди, снежной королевой. Её многие не любили за кажущуюся стервозность, надменность и самоуверенность. Эля никогда не плакала. Но в эту самую секунду её сердце сжималось от боли и сопереживания, которые заставили отбросить маску стальной женщины. Нет, она не плакала, но глаза ведь не врут. В них была вселенская печаль и, что поразило Еву, поток тепла и желания помочь подруге пережить эту страшную весть.

– Ев, не плачь, а то я тоже сейчас разревусь!

– Я даже не знаю, почему так отреагировала, Эль! – сказала Ева, всё так же продолжая плакать.

– Может, всё-таки вина?

– Нет, не хочу. – Ева сделала глоток холодного шампанского.

– Бедный официант, он стоит там в углу и, похоже, не на шутку переживает за тебя. Жалеет, наверное, что не принес водки.

– Расскажи, что с ней случилось! Я не могу в это поверить. Я даже не могу это вслух произнести… Сколько ей лет-то… было? – После этих слов Ева заплакала с новой силой.

– Ну, Ева, малышка! Ну не плачь, ну что ты! Блин, если б знала, домой бы к себе позвала и дома бы рассказала, а потом уже сюда надо было приходить. Стоило Розу послушать.

– А что Роза сказала?

– Сказала, что ты очень ранимая девушка, которая хочет казаться бунтаркой, а на самом деле слонёнок, который крепко держится за хвостик мамы.

– Бабушка, как всегда, права, – грустно согласилась Ева, которая внезапно перестала плакать, но щёки были всё ещё влажными.

– Надеюсь, только в этом! Представляешь, всё это время, что мы сюда шли, она мне по телефону устраивала жесточайший вынос мозга! Пыталась отговорить меня идти в таком виде в ресторан!

– Почему? Что не так с твоим видом? По-моему, ты выглядишь просто суперски для человека, поспавшего четыре часа.

– Ну, Роза так не считает, она сказала, что именно сегодня, когда я выгляжу как блёклая моль, на дороге может появиться достойный мужчина, который, естественно, меня не заметит. А если и заметит, то всё равно уже во второй раз я на него не произведу ошеломляющего первого впечатления. А у мужчин, по её мнению, всё строится на первом впечатлении. Не смотри на меня так, это теория Розочки, не моя. Она считает, что если мужчина увидел тебя в первый раз красавицей, ухоженной и красиво одетой, то даже если ты предстанешь перед ним в халате ненакрашенная, он всё равно будет помнить твой первый образ. То есть, говоря короче и проще, если понравишься нечёсаной и ненакрашенной, как я сейчас, то даже надень ты потом на себя корсет, возьми в наманикюренные руки плётку и накрась губы красной помадой в тон ногтям – он тебя будет воспринимать простушкой, не способной вызвать интерес у большинства мужчин. А они все создания примитивные, уверена Роза, которыми управляют животные инстинкты. В общем, любят тех женщин, которые вызывают желание у других мужчин… Как-то так…

– Что за абсурдный треш! И что же ты должна теперь, с плёткой и в корсете ходить по ресторанам?

– Если бы! Знала бы ты, что я выслушиваю по пятницам перед выходом в свет! Розе не угодишь. Сейчас я слишком скромно выгляжу, а по пятницам вульгарно! Мадам Парадокс, короче. Достала, прости господи! – Эля закатила глаза и сделала глоток вина. – А теперь представь, что я вынуждена всё это выслушивать нон-стоп. И вот сегодня терпела этот бред дома, пока собиралась, и потом ещё по телефону! Господи, бедные мои уши!

Пока Эля жаловалась, как её бабушка не даёт ей спокойно дышать, Ева осушила бокал шампанского.

– Сударыня, повторить? – Официант появился как из-под земли, чем немного напугал Еву. – Тысяча извинений, не хотел вас пугать.

– Ничего, не переживайте. Да, мне ещё один бокал. Есть я пока не хочу. Спасибо.

Гарсон удалился.

– Что-то он меня бесит! – фыркнула вслед испарившемуся официанту Эля. – Ладно, не суть. Ева, обещай, что больше не будешь плакать! Иначе я не смогу тебе рассказать всё, что узнала и, кстати, продолжаю узнавать! – Эля, в отличие от подруги, никогда не отключала звук на телефоне и всё время ковырялась в нём.

– А где ты узнаешь всё это?

– Ну вот скажи, зачем тебе Инстаграм3, а? На кого ты вообще там подписана? Совершенно не в курсе происходящего!

– Мне не интересны сплетни, ты же знаешь!

– Да, знаю! Но всё равно, хоть немножко же должно быть и интересно?

– Нет. И потом, то, что ты рассказала мне сейчас, это ведь не сплетни, а печальная новость. Как же так… – Ева снова загрустила, но уже без слёз. – А кстати, причём тут Инстаграм?

– Ну что ты, малыш, уже появился хештег! #прощайБэлла – на настоящий момент двадцать семь постов.

– И что пишут?

– Ну, пишут одни лицемеры, естественно. Я просто с утра в шоковом состоянии. Как можно быть такими подлыми людишками? Как можно так ненавидеть человека, отвернуться от него из-за той истории и только после того, как он повесился, признаваться в вечной любви и искренней дружбе?

– Что?! Она повесилась???

– Да. Девчонки пишут, что вроде повесилась на шёлковом поясе от своего пеньюара.

– Что за дичь! Это точно правда?! – У Евы был шок. Она откинулась на спинку стула, совершенно не заботясь о своём непривлекательном силуэте, да и вообще о том, как она выглядит сейчас со стороны. Отключился режим, отвечающий за идеальный look 24/7. – Это сегодня произошло? Или вчера?

– Ты остановись с шампанским-то… – Эля многозначительно посмотрела на почти опустевший бокал в руке Евы.

– Больше я не осилю… Вообще планировала один бокал и яйца Бенедикта.

– Бенедикт.

– Что, прости?

– Ну, ты сказала – Бенедикта, – еле сдерживая смех, говорила Эля.

– Такого не могло быть, тебе послышалось.

– Возможно… в любом случае прозвучало как-то странно… – Эля рассмеялась.

– Эля! Даже если я и оговорилась, то знаешь, как говорил Чехов? «Хорошее воспитание не в том, что ты не прольёшь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой». – Брови Евы изобразили недовольство, а в голосе послышался металл.

– Ладно, ладно, прости. – Эля пыталась остановить разбиравший её смех. – Не буду спорить с Антошей Чехонте. Я с ним согласна. Просто правда ведь странное название в переводе получается, ну скажи же. Уверена, ты не единственная, кто сморозил про яйца и облажался!

– Эля! Хватит ржать, нашла момент!

– Всё, ладно, ладно… – Элина сделала большой глоток вина, пытаясь запить невпопад залетевшую в рот смешинку.

– Так когда это случилось? – строго спросила Ева.

– Ну, как оказалось, это произошло три недели назад, но узнали все об этом сегодня рано утром.

– Какой кошмар! Эля! Человек повесился три недели назад, а мы узнаём об этом только сейчас из Инстаграма!!! В каком мире мы живём! В каком обществе! Мне реально больно об этом думать. Бедняжка… Она всё-таки не выдержала того, что все узнали её секрет и отвернулись от неё.

– Впервые просто молча соглашусь с тобой, детка, – вздохнула Элина и сделала ещё один глоток вина.

– А где её похоронили?

– А зачем тебе?

– Как это зачем? Мы с тобой сегодня заедем, простимся с ней. Цветов положим.

– Ой, мне кажется, не очень удачная идея… Всё-таки мы ведь не дружили близко. Да вообще не дружили!

– Как это не дружили? Нельзя быть такими безучастными! Мы ведь несколько раз ужинали в общих компаниях, в караоке вместе пару раз зажигали, на свадьбе танцевали у твоего придурковатого знакомого с огромными зубами! Она же мне тогда даже подарила букет невесты, который сама поймала. Сказала, что желает мне встретить хорошего парня… – Тут Ева снова заплакала.

– Ну прекращай, что ты заладила! Ты неимоверно ранима! Так нельзя. Честное слово! – Эля закатила глаза. Казалось, её печаль улетучилась вмиг и перед Евой предстала уже прежняя Эля. Непоколебимая подруга с железной выдержкой. – К слову, видишь, не зря я тогда сказала тебе выкинуть этот букет в Москву-реку!

– Почему?

– Ну как это почему? Во-первых, она повесилась. А во-вторых, не очень хорошо, когда букет тебе передаривает девушка, как говорится, с пониженной социальной ответственностью.

– Эля!

– Ладно, прости, вот сейчас действительно не права. В общем, хорошо, что мы тогда остановились на набережной и выкинули этот букет!

– Ах, так вот, значит, почему ты так настаивала, чтобы я его выкинула! Я-то подумала, что ты просто не хочешь, чтобы я первее тебя вышла замуж! – без всякого выражения сказала Ева и добавила: – Я шучу.

– Наконец-то ты начала шутить! Не скажу, что смешно, но тем не менее я рада. А то уже начала переживать, куда делась моя подруга. С возвращением, я скучала!

– Эля, хоть ты и бываешь порой совершенно невыносимой, но я хочу тебе сказать, что я очень счастлива, что ты моя лучшая подруга. Я тебя люблю.

– А я тебя, малыш, – с серьёзным видом ответила Эля. – Ну, раз такие дела пошли, что – женимся?

– Мне кажется, с каждым днем эта шутка начинает становиться всё грустнее, – печально улыбаясь, сказала Ева. – Чувствую, если через десять лет я никого не встречу, то точно поженимся.

– То есть в том, что я никого не встречу в ближайшие десять лет, ты уверена, да?

– Я не это хотела сказать! Ты же знаешь! Прости! – Они тихо рассмеялись. – Какая же непредсказуемая жизнь. Сегодня есть человек, а завтра нет. Банально, но действительно нужно ценить каждый день. Каждую минуту.

– Соглашусь.

– Жалко только, что в такой прекрасный солнечный день мы узнали такую печальную весть… Как представлю, что Бэлла больше никогда ничего этого не увидит и не почувствует красоту природы, прикосновение любимого человека, мне становится не по себе. Она же моя ровесница, да? Ей же недавно исполнился двадцать один год. Просто не верится. Она ведь и пожить не успела, что она вообще видела в своей короткой жизни?

– Я думаю, больше любой бывалой пятидесятилетней бабы!

– Эля, с твоей стороны нехорошо говорить такие вещи.

– Послушай, я извинилась, что неправильно высказалась о ней в первый раз, но и святошу из неё тоже не надо делать. Всем известно, что её шальной, мягко говоря, образ жизни никогда бы не довёл её до алтаря с адекватным парнем.

Ева возмущенно посмотрела на подругу, и Эля решила сменить тему.

– Странно, – заметила она, – что сегодня все об этом узнали, не правда ли?

– Видишь, в каком лицемерном обществе приходится нам жить. Мне не по себе от этого всего.

– О! Новый пост появился… И ты не поверишь, кто его выставил! – Эля презрительно смотрела на экран своего смартфона. – Попробуй угадать с одного раза!

– Крысавица?!

– Да. И в очередной раз подтвердила кличку, которой ты её окрестила! Только посмотри, какую фотку она выставила.

Ева взяла в руки телефон подруги и не поверила своим глазам…

Бэлла

Бэлла была нашей с Элей хорошей знакомой. Ну, может, и не хорошей. Скорее, просто знакомой. Эля её невзлюбила с первого взгляда. С самой первой встречи она подозревала Бэллу во лжи. Говорила, что Бэлла полный фейк, начиная с её имени и заканчивая кольцом в десять карат с канареечно-жёлтым бриллиантом. Всякий раз, стоило только Бэлле появиться на горизонте, Эля сильно раздражалась, неизменно бросая фразу: «И откуда она только взялась?!» Я объясняла поведение подруги тем фактом, что как на небе не может быть двух солнц, так не может быть двух самовлюблённых и самоуверенных красоток в одной компании.

Бэллу интересовал контингент, который не давал прохода моей Эле. А именно – сыночки больших людей. Конечно, разница была между ними колоссальная и, естественно, с неоспоримым перевесом в сторону Эли. Начиная с внешности.

Моя подруга высокая, длинноногая, стройная, с красивой грудью, густыми каштановыми волосами и хищными, завораживающе зелёными глазами. Бэлла была обладательницей совсем другого типажа. Но сложения тоже довольно неплохого. Она была невысокого роста, с аппетитными бёдрами, длинными наращёнными волосами цвета тёмного шоколада. Надо признать, что на волосы она денег не жалела, и поэтому выглядели они со стороны, по сути, не хуже настоящих. К двадцати Бэлла успела протюнинговать себя со всех сторон. У неё были белые, как свежевыложенный в сортире кафель, виниры, ненатурально узкий нос, вздёрнутые от нитей брови и, по признанию её близкой подруги, даже когда-то исправленные от оттопыренности уши. Бэлла напоминала мне фотошоп во плоти. Вот сидишь с ней, болтаешь, а она идеальна. Представляете? Никакой тебе лишней мимики, за которую, например, меня мама ругает постоянно. Бэлле точно не надо говорить «не хмурься» или «не морщи лоб». Она идеальна до такой степени, что, когда после встречи с ней подходишь к зеркалу и видишь своё родное отражение, радуешься живому, пусть и неидеальному лицу.

Мальчишки называли её Бэлла Тюнинг. Проявляли активный интерес, будучи либо в пьяном состоянии, либо в ссоре с девушкой. Красивых ухаживаний за ней не было никогда, и в этом тоже заключалась огромная разница между ней и Элей. За Элей ухаживали. Млели перед ней. Терпели её выходки и колкие фразы. Посылали ей охапки роз.

Однажды нам рассказали, как после очередного отказа Эли встретиться и поужинать с надоедливым ухажёром, тот напился с горя и позвонил Бэлле. Она не только приняла его предложение ужина, но и угостила десертом, если вы понимаете, о чём я.

Эля не любила Бэллу. Я же относилась к ней ровно, даже с интересом. Мне было любопытно, как такая маленькая девчушка умудрилась наворотить со своей внешностью такого, чего и зрелая женщина к тридцати пяти годам не успела бы. И, главное, зачем?

Несмотря на всё вышесказанное, признаюсь, она мне даже нравилась. Тюнинг всегда была весёлой. Всегда. Очень компанейской и лёгкой в общении. Эля убеждала меня в обратном. Говорила, что Бэлла, прожжённая, как бывалая лиса, только и хочет ей насолить. Я была с ней не согласна. Видите ли, на фоне наших ровесниц, порой лицемерных, преимущественно скучных, предсказуемых, часто не обладающих собственным стилем и, как правило, не способных сло́ва сказать без родительского одобрения, она сильно выделялась. Своим свободным характером, собственным мнением и непослушанием родителям. Казалось, она, как бабочка, живёт одним днём. Эмоциями. Чувствами. Искренне. Возможно, это ужасно глупо, но это не могло не нравиться.

О Бэлле было известно не много. Все слышали только, что у неё богатые родители. По её словам, отец умер несколько лет назад, оставив огромное состояние им с мамой, которая жила в Монте-Карло. Про маму она рассказывала мало. В основном только то, что та вечно была не довольна дочерью. И что она интеллигентная женщина, доктор. Ещё мы знали, что Бэлла поздний и единственный ребёнок, мама родила её чуть ли не в сорок лет, поэтому излишне опекала и не давала спокойно жить. По этой причине Бэлла сбежала из Монте-Карло, когда ей исполнилось шестнадцать, в Москву, к тёте, и с тех пор живёт здесь, совершенно не имея желания возвращаться. У неё была какая-то непонятная, почти французская фамилия, которую никто не мог запомнить и правильно выговорить. То ли Бардо, как Бриджит. То ли Бордо, как вино. Она всегда была ярко одета в знаковые бренды. В её коллекции, наверное, была вся цветовая палитра сумок «Биркин». Вечерние платья от-кутюр, бриллианты, эксклюзивный парфюм ценой в машину, и часто её подвозили роскошные «бентли» и «роллс-ройсы». Она же до последнего была крайне скромна и ничего не говорила о своём сказочном состоянии, которое оставил её отец.

Многие в тусовке, если не сказать все, велись на её богатство и не замечали её «лёгкого» поведения, вернее, конечно, замечали, но делали ей скидку, как в «чёрную пятницу». Говорили, что мама-то у неё ведь порядочная, уважаемая женщина. Доктор, наконец. К тому же недовольна образом жизни дочери и постоянно ругает её за это. А Бэлла просто безмозглая тусовщица. Ещё слишком молодая. И уверяли, что обязательно перебесится. В семье же не без урода! Вот такие чудеса творят деньги: на время всё-таки могут немного прикрыть нелицеприятную правду и сдержать гул осуждений.