скачать книгу бесплатно
Верно, и запомнить легко. Книжка с таким названием есть. Корней Чуковский, «От двух до пяти».
Похоже, Белый нашёл во мне благодарного слушателя. Вряд ли он может так вот на службе выговориться.
– Думаешь, я народ простой не уважаю? Так ведь и олигархи наши ничуть не лучше! Никак не уразумеют, что деньги ещё не всё. Возьми хоть Вексельберга. Носится со своими яйцами Фаберже. Да на эти миллионы столько беспризорных ребят в человеческие условия можно бы пристроить! Мы-то это с тобой понимаем, а дяди эти – зажаты в тисках коротких желаний.
«В тисках коротких желаний!». Круто, хоть на диктофон пиши. Но копить больше нельзя – голова лопнет.
– На минуту отлучусь.
В туалете, он же ванная, закрылся на задвижку. При себе всегда держу кусок плотной бумаги и карандаш – тупой, чтобы не сломался. Как говорится, лучше тупой карандаш, чем острая память.
Анекдотец вспомнился. Сидят мужики в сортире – и через стенку:
– У тебя бумага есть?
– Не-а. Только карандаш.
Сейчас для памяти набросаем; чем короче, тем лучше.
Сперва главное: УПРЕЖДЕНИЕ.
Что там дальше? Да, провалы агентов, не забыть спросить про это. Так и запишу: «Провалы —?».
Ещё? Смотреть на перспективу, точно, «2–5 лет». А, да, метро – через толпу, двойной эффект: «метро х 2». И ещё что-то смачное… Во: дальше жопы не видим; зафиксируем – «жопа». А ещё? Доллар будет падать: «продать все $». И, ага, Вексельберг, в тисках коротких желаний – «фаберже» и «тиски».
Уместилось на одной страничке.
Если что, ещё на обороте почеркаюсь; книжка-то моя записная в пиджаке осталась.
Итак, добыча стреножена. Попалась, теперь не ускакаешь.
В голове, освободившейся от груза, просветлело. Интересно получается. Сидим уже больше часа. При этом он про меня узнал много чего, а я-то о нём? А вдруг это правда? Что у нынешних рыцарей плаща и кинжала лишь карьера на уме? А что, если, и Белый скурвился? Потрошит меня, а я-то, лох, душу изливаю.
Стоп, ты что, охренел? Сам же пригласил, это же Белый! Но против фактов не попрёшь. Да, мне скармливают дельные мысли и метафоры, но о себе-то он – молчок. Нехорошо получается. Контрольный вопрос нужен, вот что.
Ого, «Бостон» уже на исходе.
– С облегчением, Костя! Народ готов разврат продолжить?
– Знамо дело. Послушай, а как ты служил там с такой особой приметой? – я огладил свою причёску. – Парик носил или наголо стригся? А может, красился, как Киса Воробьянинов?
– На себе не показывай, Костя. Ладно, открою тебе секрет. Меня посылали туда, где все такие же. – Теперь он пригладил белоснежную шевелюру.
Не понял.
Но Белый уже со стаканом:
– Слушай, а вот попробуй с трёх раз угадать. Что сильнее всего меня удивило, когда вернулся? Не в Союз, а в нынешнюю Россию?
– А долго ты в отлучке-то был?
– Восемь лет.
– Доллары, что их теперь купить-продать свободно можно?
– Ответ неверный.
– Преступность, коррупция? Да, Белый?
– Да ну, привычное дело.
– Сдаюсь.
– Пиво.
– А, что сортов нынче много?
– Не, как его пьют. Из бутылки, прямо из горлышка. Ты что, не помнишь?
Точно, блин! Найти пиво в Союзе было не так-то легко. Но уж если удавалось достать бутылочное, к нему полагались стаканы, причём каждому – свой. Из горла? нельзя – будешь алкаш, ханыга. Чмо, сказали бы сейчас. И стакашки добыть – тоже была проблема. Одноразовые тогда отсутствовали, зато стеклянные водились в автоматах с газировкой. Если кто нас опережал, тару арендовали в буфете («Четыре чая, только без сахара»).
А с бочковым было ещё интересней… Именно Белый научил нас этому приколу. Опустевшую кружку, прихватив сверху, следовало крутануть на столе – чтобы вертелась долго-долго. И пока она вращается, нужно дойти до буфета – не добежать, а именно дойти! – «деньги – товар» – и с налитой вернуться, опять же шагом…
– Костя, что ли ты забыл?
– Обижаешь, начальник. Да, из горла? несолидно – будто младенец из соски.
– Если не хуже.
Заржали мы одновременно.
– Давай свою долгоиграющую, – он протянул руку к непочатой бутылке. – Наливай! Ну, за догадливость!
– А как ты думаешь, Костя, почему нынче всё больше из горла? посасывают? Зачем по-плебейски, когда стаканов предостаточно?
Да, ведь и правда – существуют вековые традиции. К тому ж богаче вкусовые ощущения, когда пьёшь из толстого стекла – кружки или стакана гранёного.
– Теряюсь в догадках.
– А вспомни-ка рекламу: крутые парни лакают из бутылок. И картинку эту крутят по ящику – и раз, и два, и три. Зачем, как думаешь? А сообразили хитрющие дяди: из горлышка-то – вкуса толком не почувствуют, а значит, выпьют больше, да ещё добавят.
Так просто!
– Ничего, – продолжил Белый. – Скоро этому бардаку придёт конец. Мы тут один проект продвигаем…
Проект? Ну-ну. Ребята, у вас получится, как всегда.
– Расслабься, Костя, времена грубого управления прошли. Теперь имеем кое-что получше, – он помолчал. – Если так легко приучить из бутылок, то… то что?
– То что?
– А то, что настроить можно и на позитив. Методика отработана, меняй знак – и все дела. И чего ты лыбишься?
– Да так. Эсэсэр вспомнил. Вместе с капээсэс.
– Забудь, топорная работа, упор на затёртые словеса. Не ценили партийцы силу хороших картинок. Американы опередили, возьми хоть Шварцеге… Шварге… тьфу ты… ну, Шварца. Разве Терминатор существует реально? Нет. Но есть, – Белый закатил глаза к потолку, – волшебная сила искусства. Повертели крутой фильм – и готово: в Терминатора верят больше, чем в губернатора. Что-то меня на поэзию потянуло. Плесни-ка по этому поводу.
– Ну, за искусство!
В голове зазвенели иронично-задорные ритмы из «Высокого блондина». Композитора забыл, молдавская такая фамилия. Или румынская?
– Хорошо пошла, – Белый прожевал огурец и уставился на меня, –Так мы о чём?
– Американцы. Телевизор. Терминатор. Губернатор. Поэзия. Искусство. Хорошо пошла.
– Молодец, – он хмыкнул, – отслеживаешь. Несмотря на, – он постучал ногтем по бутылке, – и даже вопреки. Смотри, что ещё америкосы удумали. У них ведь толстяков больше, чем в любой стране, вместе взятой.
– Да уж…
– А полному двигаться трудно, ему попа мешает. Призывали-призывали там граждан пошевеливаться, а результат нулевой. Пока не сообразили…
– Что именно?
– Да подключить того же Шварца. Ну вот, поговорил Арнольд с ихним народом – и знаешь, сколько сегодня тусуется в фитнес-клубах? Сорок миллионов! Костя, ты понял? Захочешь – толпами на физкультуру, пожелаешь – поголовно из горла? сосут. Такая вот ситуёвина.
– Да ладно, у нас это не сработает. Не, на пиво-то мы всей страной. А так – нет. В России признают авторитет, если это дубовая сила.
– Правильно, психология рабская. Так ведь это облегчает задачу.
– В смысле?
– Феномен жёлтой обезьяны. Это из психологии, ты в курсе?
– Не особо.
– Как заставить человека думать о жёлтой обезьяне? Надо сказать ему: не думай о жёлтой обезьяне. Получается, с людьми можно сотворить что угодно. А учитывая поперечный характер нашего народа…
Обалдеть! Мы сидим с Белым и под водочку обсуждаем феномен жёлтой обезьяны! Не узнаю бывшего однокашника… Ах да, нынче-то он – вона где служит. И явно использует чужие мозги и навыки. Точно, как и с атрейским способом, сорок лет назад.
Вот теперь-то ясно, откуда он черпает. А то я уж было начал подозревать… Да нет, мы бы пересеклись тогда в Академии; хоть разочек, да встретились. А может, он из первого сектора? А чего гадать, можно же будет проверить.
Но что-то я хотел ещё спросить…
Незаметно заглянул в шпаргалку: «Провалы —?». Ах, да.
– Белый, да чёрт с ней, с обезьяной. Вот объясни, почему наши за бугром стали так часто прокалываться? Вроде же их… вас готовят серьёзно?
– Ну, разумеется, – он махнул рукой. – Но против лома нет приёма. Сдают наших, Костя, свои же сдают. Раньше как бы из любви к свободе, а сегодня – к денежкам, – он сжал кулаки.
– Слушай, я сигаретку стрельну ещё?
– Бери, чего спрашиваешь.
– Благодарствую. Ну, а другие причины? На чём чаще всего ловят разведчиков?
Он улыбнулся.
– Видишь ли, у каждого человека имеется ахиллесова пята. Главное-то закладывается в детстве. Позволишь слабинке перевесить – и готово. Я не говорю о пустяках, что легко отследить, ну, там, вилку держать в левой руке…
– А огурец – в правой.
– Ага. Или взять, к примеру, манеру стряхивать пепел. Ты вот это как делаешь?
– Аналогично, как все. В смысле, как всегда.
Постучав по сигарете указательным пальцем, я сбил с неё пепел.
– Именно что – как всегда. Но не как все: на Западе так не делает никто. Знаешь, сколько я переучивался, чтобы по-ихнему?
Концом сигареты он коснулся края блюдца – пепел отделился.
– Видишь, у меня это на автомате.
– А ещё?
– Ну, не матюкнуться по-русски, когда перепьёшь, да много чего.
Он достал авторучку, открыл записную книжку на чистой странице и протянул мне.
– Представь, ты на задании в Штатах.
– А что писать-то?
– Сегодняшнюю дату.
Не, на это нас не купишь. Знамо дело, сперва там пишут год и месяц, потом день:
2006 /8/17
– Всё, – Белый изобразил свирепое лицо. – Ты арестован!
– Но подожди, на чём…
– Вопросы здесь задаю я! Где ты зарыл парашют? Будем запираться или сознаваться?
Он сделал вид, что прижигает сигаретой мою руку.
– И в чём я промахнулся?
