скачать книгу бесплатно
В ПОИСКАХ ЖАНРА. ИЗБРАННОЕ
Алексей Аимин
Когда под моими книгами среди похожих авторов появились Дина Рубина и Чингиз Айтматов – это повеселило. Но когда там появились классики мировой литературы – задумался:Это что же я такого натворил?И как я до этого дошел?На поиски своего жанра у меня ушло полжизни. До сих пор в неведении какой из них главный…Попробовал разобраться – сколько их вообще существует?Спектр оказался широким – от гимнов Богу до доносов на сослуживцев. Это их анализ.Жанр самой книги довольно редкий – мемуарное эссе.
В ПОИСКАХ ЖАНРА
ИЗБРАННОЕ
Алексей Аимин
© Алексей Аимин, 2021
ISBN 978-5-0055-1047-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Жизнь – это временное явление —
явление нас самих на этой земле.
Начал с юмора – докатился до философии и политологии. Такова была хронология событий – вернуть все и повторить уже не получится – все пишется на чистовик.
У каждого свое время жизни и к нему приложен свой аватар.В индийской мифологии аватар этодар Божий с поставленной перед каждым индивидом задачей.
Просто каждому надо определиться с этой ипостасью и исполнить предназначенное. Кроме основной задачи: построить дом – посадить дерево и вырастить ребенка – найти еще свою личную и постараться ее выполнить.
Так каждый может стать соавтором «божьего промысла».
Со мной это случилось с приличным опозданием. Пока не докопался, что индивидуальность – личное видение (ведение), а аватар трансформировалось в автор. Им я стал, но только во второй половине жизни, после того как смог разобраться с собой.
Родился я в середине ХХ века, захватив 7 месяцев правления Сталина. Так как это время я плохо помню (могу и соврать), начну со школы. В то время нашим родителям и учителям ставилась задача – вырастить и воспитать человека будущего – умного и начитанного, честного и воспитанного. А главное – любящего свое Отечество. И они, надо сказать, старались…
В 60-е годы мы чуть не строем ходили в школьные и городские библиотеки. Личные библиотеки тогда были большой редкостью.
Чтение было главным в воспитательном процессе. Про важность библиотек учителя нам говорили постоянно:
Библиотеки – это место встречи людей и идей.
Идеи нас не интересовали – мы читали книги о рыцарях и индейцах, о приключениях и путешествиях, безразлично проходя мимо полных собраний сочинений классиков. Не уступали им своей мощью и сочинения наших вождей. Двузначные цифры на толстых томах как тех так и этих – нас отпугивали.
Потому фразу Ленина о значимости интеллигенции мы невзначай пропустили. Нам талдычили его главную мантру:
«Учится, учится и учится!»
Нам она прилично приелась и дедушку Ленина в этом вопросе мы не очень слушались.
Месяцами, а то и годами кроме уборщиц к томам вождей в библиотеках никто не прикасался.
Хорошо, что у классиков литературы были сборники, избранного где можно было найти то, что требовали знать учителя. У наших вождей этого не было, ведь у них все должно было быть идеальным. Нам внушали, что вожди близкие нам люди. В детском саду нам – нам читали книгу "Рассказы, стихи и песни о Ленине для дошкольного возраста" Больше всего нам нравилось стихотворение Маргариты Ивенсен:
Когда был Ленин маленький,
похож он был на нас,
зимой носил он валенки,
и шарф носил, и варежки,
и падал в снег не раз.
Любил играть в лошадки,
и бегать, и скакать,
разгадывать загадки,
и в прятки поиграть.
В школе нам говорили, что Володя Ульянов хорошо читал и писал. Я тут же подумал, что он и списывал наверно тоже хорошо, ведь самому столько написать – не реально.
В своей еще детской интуиции я убедился, когда писал книгу «Нью-Лениниана». Правда и до меня внимательные читатели находили, что в его работах многое попахивало плагиатом. Правда, не он первый – были у него учителя. Например, главный лозунг коммунистического манифеста:
«Пролетарии всех стран соединяйтесь!» – Карл Маркс позаимствовал у соратника по партии. А надоевшую мантру: «Учится, учится и учится» – без последнего повтора, Ленин подобрал у французского журналиста Лабуле.
место встречи людей и идей
Ленин очень хотел переплюнуть Маркса, и нагло списывал у европейских социал-демократов страницами.
Сейчас найти плагиат с помощью Интернета не сложно. Тогда же в это дело никто не лез. Правили вождей тоже редко.
Одну цитату Ленина все же решились секвестировать, что по простому означает – обрубить или отсечь. Из фразы:
«Важнейшим из искусств для нас – является кино и цирк»
убрали последнее слово – цирк. Спросите – почему?
Потому, что в то время интеллигенция называла революцию кровавым цирком. Лишь потом, при Сталине обожавшем кино, обрезанная фраза стала цитатой. Всплыла и другая об интеллигентах.
Ленин к определениям «вшивая» и «гнилая» добавил намек, что она еще и пахнет. Просто из-за скорости написания своих трудов Ленин часто пропускал знаки препинания и грамотные интеллигенты над ним между собой подшучивали.
Вот под его прищур этот класс и стали вычищать под корень.
Даже крестьянскому поэту Есенину не удалось уйти от расправы. Вполне возможно, что вот за эти строчки из поэмы «Гуляй поле»:
Для нас условен стал герой,
Мы любим тех, что в черных масках,
А он с сопливой детворой
зимой катался на салазках.
И не носил он тех волос,
что льют успех на женщин томных.
Он с лысиною, как поднос,
глядел скромней из самых скромных.
Застенчивый, простой и милый,
он вроде сфинкса предо мной.
Я не пойму, какою силой
сумел потрясть он шар земной?
Но он потряс…
Другой причиной гибели поэта, могло стать его шальное поведение: Есенин с пьяных глаз рассказывал в кабаках как его и Маяковского угрозами заставляли писать покойному вождю гимны на тему его бессмертия. После таких откровений поэт ушел в мир иной и неожиданно стал запрещенным.
Надо признать, что Есенин обладал пророческим даром:
Для них не скажешь:
Ленин умер.
Их смерть к тоске не привела.
Еще суровей и угрюмей
Они творят его дела…
Запоздалое прозрение
К 100-летию революции решил разобраться с мифами о вожде пролетариата. Посмотреть на него как на обычного человека. Полистал его труды, почитал воспоминания соратников, работы философов и историков о событиях того времени. Столкнувшись с его политическим словоблудием пришел к выводу:
Бывает, оставляет
свой на бумаге след,
и диких мыслей стая,
похожая на бред.
И вдруг подумало себе: сам-то отличаюсь? Все пишу и пишу – не пора ли уже завязать? Стал оправдываться – начинал ведь не по своей инициативе – первую книгу издал по просьбе тех, кому читал свои творения. Это потом уже пошло – поехало…
Когда число книг подошло к трем десяткам, решил, что мое полное собрание сочинений – это лишняя трата времени. Хватит и одной книжки. Надо быть трезвомыслящим. Если из нее до следующего века доживут хотя бы несколько фраз или стихов – большая удача! Толщина у книги не главное. Название – еще куда ни шло! Сам, помнится, шутил поглядывая на толщину изданий:
Ни «Библию, ни «Капитал» я не читал —
но по названью «Капитал» мне ближе…
До Библии все же добрался и понял, что стать первым в словесах уже невозможно – все давно сказано.
Или еще не все?
Понятно, что ленивые писаки хотели остановится на Библии. Но как оказалось – не все в нее уместилось. Разные народы стали придумывать свои правила жизни. Алеуты вообще Библию не поняли – там про моржей ни слова, а кто такие ослы и козлы их не интересует.
А тут еще пиво и вино появились – дрожжи мозги сразу взбодрили и процесс пошел – появились напитки покрепче. Стало понятно – прогресс не остановить.
Процесс накопления народной мудрости прост и понятен: мысли гениев становились народными поговорками, а потом после проверки временем, жизненными аксиомами.
Имена авторов быстро уходили в небытие. Пример: всем известное утверждение:
«В здоровом теле – здоровый дух»
и четкое определение – чем именно надо обеспечить народ, для спокойствия и тишины в государстве:
«Хлеба и зрелищ»
Вождь нас предупреждал – не суйтесь в… интеллигенты
Оба принадлежат одному человеку и мало кто знает, что этим аксиомам уже два тысячелетия. Их высказал римский поэт, сатирик и моралист Ювенал. Его сатира была близка народу, но коробила власть. И за свой дар он был отправлен в ссылку – где и умер.
Но память о нем живет. Пушкин как-то заявил, что желал, чтобы его поэзия была разящей – подобна «мечу Ювенала».
Но сегодня имя автора уже никто не вспоминает. Лишь обозначение праведников – ювеналы стало теперь юридическим термином в определении – ювенальная полиция.
Читая философов, постепенно осознал главное: гнаться за древними мудрецами бесполезно! Даже в первую сотню не войдешь.
А вдобавок столкнулся с другой проблемой – не смог определиться со своим главным жанром. Где же откроется для читателя самое ценное и уникальное? Вот и подумал – если сам не могу в своих жанрах и стилях разобраться, то какого же будет потомкам?
Если честно, поначалу о потомках я совсем не думал. Однако, собратья по перу, толкаясь локтями и оттесняя меня, говорили:
– Не волнуйся – потомки тебя оценят!
Вот и решил, не ждать чужих оценок – сам отберу лучшее по своему вкусу. А заодно разберусь как и откуда у меня взялись: чувство юмора, тяга к красоте, протест и вольнодумство, наглость и сарказм.
И как потом к ним добавились лиричность и сентиментальность, мудрость и философия.
Так, копаясь в хронологии накопления этих качеств, все выстроилось в нужном векторе:
Истина всегда в пути – от первого кто ее познал, до последнего, кто с ней согласится.
По ходу смог определить тот момент когда, сплюнув «плевела», я отправился в путь на поиск «зерна истины».
Постоянный поиск – стал главным стимулом моей жизни, за что и поблагодарил Господа:
Спасибо Всевышний, за дар устремлений!
За жажду исканий, чем ты наградил!
А что недодал мне покорность, смиренье —
так правильно сделал – я их не просил.
Итак, что же у меня было накоплено на старте…
НА СТАРТЕ
Хулиганское начало
Юмор у меня стал первым из освоенных жанров. Причем без особых усилий. Отец в 60-х выписывал сатирический журнал «Крокодил». Старые номера увозились на дачу, где все лето проходил мой купальный сезон.
Анекдоты, стихи, афоризмы укладывались в моей голове аккуратными стопками, Точно также упаковывались в ней и впечатления детства, что со временем оживали в стихах:
Был у нас учитель в школе,
у него была жена.
По подсчетам третья, что ли?.. —
Их там было до хрена!
И у этой вот четвертой,
у жены, еще был брат,
мордой так слегка потертый —
