про провинциалку Наташу. Книга 2

От попытки понять натуру Наташи, мной овладевает голод. Я начинаю придумывать, что бы такое поесть. В холодильнике я нахожу мною же слепленные вареники в заморозке.

И за минуты их отвариваю в небольшой кастрюльке. К ним есть сметана, так как начинка творожная. Разложив свои кулинарные шедевры на красивой тарелке и смазав их добрым куском сливочного масла, я приступаю к трапезе.

Обед у меня аппетитный. Но я потеряла много энергии, поэтому не могу наесться одной порцией. Скорее всего, Наташа склонна к обжорству, приходит мне мысль. И усиленно худеет.

Среди богатых не бывает тучных людей. Полнота всегда связана с неустроенностью и с нищетой.

Как ни странно, но люди тяжелого труда всегда имеют лишний вес. Те, кто постоянно испытывают стресс, тоже. Безденежье непременно заставляет нас запасаться жиром.

От размышлений про психосоматику мне становится печально. Я завариваю чай из чабреца и снова приступаю к работе над дневниками этой странной девушки, которая с таким остервенением рвется в лучшую жизнь.

За это уже можно выделить Наташу из толпы. Но чего-то в моей героине не хватает. Кажется, я понимаю, чего. Ощущения счастья.

Где и когда Наташа его утратила? Ведь в ней всегда присутствовала эта непосредственность, делающая Наташу милой.

Составив тарелки в посудомоечную машину, я формирую в голове план дел, которыми мне предстоит заняться на неделе. И записываю их в электронный ежедневник, чтобы не упустить все нюансы. Заодно калькулирую те расходы, которые нам с мужем предстоят.

Нужно разгрузить голову, решаю я, собираясь в магазин за мелкими покупками. На улице стоит удивительная погода. Солнечно. И небо не засоряют облака – оно безупречное. Нежное. Синее. Спокойное. Завораживающее своей безмятежностью.

Слышно даже, как капает с крыш тающий снег. Музыка весны меня очаровывает своей мелодичностью.

Людей на улицах становится больше. И все уже одеты по погоде. На многих сезонная легкая одежда, вместо грузных пуховиков. Я тоже выбираю драповое пальто в гусиную лапку и для ансамбля дополняю его мужской кепкой, отмечая, что мне такой имидж идет.

Мои бессменные грубые черные ботинки – подстраховка даже для самого неудачного наряда. Но от рыхлого снега и луж не спасают. Я проваливаюсь в сугробы и с трудом выбираюсь из западни.

Наташина история, читаю я знак.