скачать книгу бесплатно
– Ну, – хмуро подтвердил тот. Вероятно, его действительно звали Владимир, поскольку он не стал спорить и поправлять Арсения. – Повадились, гады! Днем и ночью шарются!
– Ну, тогда, чтобы не отнимать твоего драгоценного времени, делаю тебе одно выгодное предложение. Согласен? – Арсений полез в карман, извлек пятисотрублевую купюру и помахал ею перед глазами Вовы.
Тот облизал сухие губы и кивнул. Купюра перекочевала к нему. Арсений достал вторую купюру и снова помахал ею в воздухе. Вова стоял по стойке «смирно» и ждал продолжения.
– Недавно в этом доме старушку грохнули, слышал?
– Да не я это, – тут же заныл Вова, – ни при чем я…
– Я не спрашиваю, ты или нет, я и так знаю, что не ты! – перебил его Арсений. – Мне другое нужно. Когда ее убили, в помойку никто не выбрасывал женскую дубленку и украшения?
– Не знаю я, не видел я никаких… – заворчал Вова, но неожиданно замолчал, поскольку вместо денег у Арсения в руке уже был пистолет. И не травматика какая-то, а самый настоящий, черный, матовый, кажется, «глок». Где он его прятал?
Арсений киношным жестом приложил его ко лбу Вовы и медленно заговорил:
– Меня шмотки и цацки не интересуют! Понял? (Вова закивал головой.) Тебе деньги нужны? (Снова кивок.) Тогда слушай сюда! Ты нам сейчас говоришь, кто выбросил дубленку с кольцами, а мы тебе – деньги. Или пулю в башку! Усек, Вовчик?
Я стал оглядываться по сторонам: редкие прохожие уже обратили на нас внимание, те, кто был поближе, старались пройти мимо, не поднимая глаз, а те, кто был далеко, с интересом наблюдали за нами. Я делано улыбнулся и помахал особо интересующимся рукой, мол, все в порядке!
– Не надо пулю, – прохрипел Вова. – Мужик какой-то был, пришел, скинул и…
– Ты его видел?
– Со спины, он в капюшоне был…
– А он тебя видел?
– Не, я за углом стоял.
– Приметы? Что-нибудь ты смог разглядеть?
– А чего глядеть-то, обыкновенный почтальон…
– Что?! – в один голос вскрикнули мы с Арсением.
– Ну, куртка у него была «Почта России», хорошая, кстати, теплая…
– И сумка на ремне? – то ли серьезно, то ли пошутил Строганов.
– Не, – помотал головой наш свидетель. – Только книжка у него красная была под мышкой, он ее еще чуть не уронил, когда дубленку выкидывал.
– Что за книжка? Толстая? – удивился Арсений.
– Да хер его знает, – уже более спокойно ответил Вова. – Журнал или книжка. Обложка красная…
Арсений стал расспрашивать его подробности, а у меня в этот момент зазвонил телефон. Это был Громов, который интересовался, где нас носит.
– Свидетеля допрашиваем, товарищ генерал, – ответил я ему, раздумывая, рассказать про почтальона или промолчать. – Майор Пронин ведет допрос.
– Вы что, пили, что ли? – после небольшой паузы спросил он. – Короче, Шарапов не может дозвониться до Строганова, скажи, чтоб он телефон включил! Все!
Я передал его слова Арсению.
– Телефон? – переспросил он меня, словно не знал, что это такое. – Телефон… Слушай, а это не могла быть телефонная книга? – обратился он к Вове.
– Во, похожа, – кивнул тот, – раньше такие были!
– Отлично! – искренне обрадовался Арсений. – А ты никому про это не говорил?
– Че я, дурак, что ли? Менты меня сразу стали трясти, так я в отказку! Чтоб мокруху повесили? Нашли терпилу!
Арсений задумчиво развернулся, убрал пистолет и не спеша двинулся к подъезду.
– Эй! – окликнул его Вова. – А барабульки? Обещал ведь!
– Доктор, – бросил мне Арсений, – э-э, то есть полковник! Выдай ему, пожалуйста, деньги!
Я усмехнулся, выдал нашему информатору пятьсот рублей и зашел в подъезд вслед за ним.
Мы поднимались по лестнице, так как маленький лифт послужил кому-то туалетом и в него было не войти.
– Э-э, а как ты узнал, что его Вова зовут? – спросил я у Арсения, бодро преодолевавшего ступеньки.
– Да это ерунда, – отмахнулся он, дожидаясь меня на площадке. – Ты оцени наше везение! Раз – и нашли доказательства!
– Уф! – еле отдышался я. – Доказательства чего?
– Кстати, – крикнул он мне уже со следующей площадки, – знаешь, почему аэродром и проспект называются Комендантскими?
Я сбавил темп и с третьего до пятого этажа шел уже не спеша. Знаю! Дача коменданта тут была! Коменданта Петропавловской крепости. Тоже мне краевед!
Дверь в квартиру хоть и была железной, но из недорогих. И замки самые обычные. Видно было, что их недавно сменили. Арсений стал подбирать ключи и наконец, сделав широкий жест, посмотрел на меня:
– Прошу!
Квартира была самая обыкновенная: пара комнат, кухонька, узкий туалет, ванная, прихожая; низкие потолки, линолеум на полу, местами изрядно потертый. Мебель, румынская стенка, была старше Арсения, а вот старинный буфет конца девятнадцатого века был старше и меня, и стенки! Видимо, это в нем был тайник, где хранились сбережения Устиньи. Хотя здесь прибрались после убийства, но беспорядок все равно ощущался. Кое-где остались разбросанные вещи, какие-то бумаги были сложены неровными стопками на старой кровати, стулья невпопад были составлены друг на друга в углу комнаты. Отдельно стоял старый тяжелый стул, к которому, видимо, ее привязали и убили. Я представил себе эту жуткую картину и, тяжело вздохнув, произнес:
– Знаешь, говорят, что смерть человека должна быть такая же, как и его жизнь! Если это действительно так, то я не хотел бы быть на месте этой несчастной!
– Прекрасно… – кивнул Арсений и переспросил: – Что ты сказал?
– А что мы ищем? – вопросом на вопрос ответил я.
– Мы ищем, – повторил за мной Арсений, – мы ищем…
Он подошел к стене, на которой висела старая фотография в рамке, снял ее, повертел в руках и передал мне. Я взял ее, начал с интересом рассматривать. На фотографии была запечатлена молодая Устинья с мужем на крылечке какого-то дома, а на обороте снимка я увидел подпись: «Лахта, 1960 год, Тимофей и Устинья Комиссаровы»! Снова Лахта!
– Мы делим квартиру на секторы, – вернул меня к действительности голос Арсения. – Я беру комнаты и кухню, а ты достаешь все вещи с тех антресолей, – ткнул он указательным пальцем в сторону прихожей.
Мне показалось, что дележ был неравноценным, но я воздержался от комментариев.
– Значит, ты ищешь все, что можно привязать к… – он задумался. – Связь следующая: Ухтомский, точнее Ухтомские, Лахта. Полный вперед! – И понесся во вторую комнату.
Не успел я поставить небольшую стремянку и влезть на нее, как он прибежал со словами:
– Извини, не ответил! Татуировка! На левой руке: «Вова»! – И снова убежал.
Голова – дело темное и исследованию не подлежит! Особенно у Арсения.
Глава 8
Я склонился над грудой бумаг, газет, пакетов, мешков, коробок, коробочек, тряпок, старых часов, скорее всего сломанных, и задумался: как это все помещалось на антресолях? И еще: сколько есть в мире вещей, без которых можно жить! И, как показывает практика, умереть! Параллельно с разбором я размышлял о выброшенной дубленке и украшениях. И о том, как это могло прийти в голову Арсению. Почему он вдруг решил допросить этого Вову? Почему спросил про выброшенные вещи? Значит, ожидал, что это не просто ограбление, а убийство, которое маскировали под грабеж. И что такого ценного могло быть в телефонной книге, которую убийца похитил у старушки? И самое главное – снова этот поселок! Где, видимо, бывали или жили супруги Комиссаровы, Устинья и Тимофей. И где был обнаружен, а может быть, и убит Игорь Ухтомский, который незадолго до своей смерти был на похоронах у Устиньи! Действительно запутанная история!
«Вещи, они тоже живые. Надо только уметь разбудить в них душу, – думал я, разбирая старые открытки: поздравления, пожелания, 8 Марта, 7 Ноября, 1 Мая, Новый год и прочее… – Меняются не вещи, меняемся мы». И вдруг вздрогнул – из комнаты, где находился Арсений, раздался жуткий грохот. Я, с открытками в руках, понесся к нему, ожидая увидеть по меньшей мере землетрясение! И оказался близок к истине: среди немыслимого бардака, который он устроил во время поисков, на полу лежал массивный трехстворчатый шкаф! Арсений уронил шкаф!
– Все нормально, – упредил он мой вопрос, – я случайно.
– Как можно уронить шкаф?! Случайно?!
– Мне нужно было посмотреть стену за шкафом, я попытался его отодвинуть, и ножка подломилась. Старье, – пожаловался он.
– Стену? – покачал я головой. – И что стена?
– Капитальная, – ответил он. – А что ты нарыл?
Он взял у меня из рук пачку открыток, с которыми я вбежал в комнату, и, перебирая их, вдруг радостно воскликнул:
– Доктор! Ты прирожденный детектив! Эврика! Нашел! Ты уже все просмотрел?
– Нет, – озадаченно ответил я.
Арсений стал внимательно читать открытки.
– Какая удача, что раньше на письмах ставили и адрес, и дату! Попробуй по эсэмэске или по мейлу понять, где живет адресат? – Он передал мне обратно пачку открыток и добавил: – Давай досматривай и будем обсуждать!
Я вернулся в прихожую. Действительно, все открытки были написаны Устинье Филипповне, которая жила не где-нибудь, а в Лахте! В Гартнеровском переулке, в доме номер 3. Судя по тому, что номера квартиры не стояло, это был частный дом. Проживала она там и в 1960 году, когда фотографировалась с мужем, и в семидесятых…
Последнее, что осталось просмотреть, была толстая старая тетрадь в клеенчатой обложке. Я начал листать этот гроссбух и понял, что это было что-то вроде финансовой ведомости, начиная с шестидесятых и заканчивая восьмидесятыми годами. У меня появилось отчетливое предчувствие: эта тетрадь содержит полезную информацию! Так иногда бывает, когда смотришь пациента, – он еще не начал рассказывать, а ты уже подозреваешь, чем он болеет. Никакой мистики, просто опыт.
Устинья вела записи: кто, когда и за сколько снимал у нее комнаты на лето. Мечта налогового инспектора! Прекрасная привычка – все записывать! И вот – то, что мы искали: 1968 год, Ухтомские, снимают дачу на все лето! Вот теперь – эврика!
– Арсений! – заорал я. – Нашел!
Он тут же появился рядом со мной. Я ткнул пальцем в фамилию Ухтомские, он мельком взглянул, а затем стал листать всю тетрадь, приговаривая:
– Да, отлично, доктор, отлично!
– Так ты уже пролистнул! – удивился я. – Ухтомские раньше были!
– Нет, – неожиданно покачал он головой, – Ухтомские меня особенно и не интересуют. То, что они были знакомы и жили у Устиньи, мы бы и так догадались. Гораздо интереснее – остальные съемщики! Классная бабка была, – ни к селу ни к городу добавил он.
Убираться в квартире пришлось мне одному. Арсений достал телефон, обнаружил, что пропущенных вызовов около двадцати, и стал названивать. Правда, не тем, кто звонил ему.
– Валентина Тимофеевна! – сладким голосом запел он. – Это майор Пронин! Мы сегодня у вас были с полковником… Э-э…
– Васиным, – подсказал я.
– Да, Васиным. Мы закончили осмотр места преступления и нашли деньги! Да, десять тысяч рублей! Мы решили, что не будем их актировать, а просто передадим вам! Вы согласны? Вы же настоящая наследница, значит, и деньги принадлежат вам! Да, скоро зайдем! Конечно! Спасибо, это наша работа! До свиданья!
– Ты что, деньги нашел? – спросил я у него, как он только закончил разговор.
– Мы нашли больше, чем деньги, – довольно ответил Арсений. – Деньги – это так, приманка! Нам надо с ней поговорить, извлечь информацию. А деньги – это самое верное, самое надежное! Согласен?
И он запел в полный голос песню «Пинк Флойд»:
Money, it’s a crime
Share it fairly but don’t take a slice of my pie
Money, so they say
Is the root of all evil today
Затем все-таки позвонил Шарапову и договорился о встрече.
– А почему ты ему не сказал о наших находках? – поинтересовался я.
– Громов приставил к нам своего агента, понимаешь? А я предпочитаю сам сообщать о результатах, когда посчитаю нужным. К тому же Громов, узнав информацию, и сам может взять убийцу. Это неспортивно!
Я продолжил уборку, а Арсений попал в мировую паутину. Якобы для сбора информации. Наконец я закончил, правда, не скажу, что вернул первоначальный вид квартире, но шкаф поднял и антресоли забросал их содержимым.
– Что за чертовщина? Доктор, там речь шла про Петербург? – вдруг воскликнул Арсений.
– Где? – не понял я.
– На открытках! Адрес: «Гарднеровский переулок, Петербург»?
– Нет, насколько я помню, Ленинград. – ответил я.
– Ну да, я и имею в виду… Ничего про этот переулок не нашел! Есть Гарднеровский, но в Москве. А в Питере нет. То есть он есть, но информации про него – ноль.
– А чего он тебе дался, переулок этот? Ты решил краеведом стать? – пошутил я и спросил: – А интересно, хоронили ее тоже в Лахте?
– Хоронили? – переспросил он, думая о чем-то своем. – Ну да, есть у людей странная привычка – закапываться в ту землю, где родился…
Я поперхнулся.
Мы вновь оказались в гостях у дочки Устиньи Филипповны. На этот раз она принарядилась и даже предложила нам чаю. Арсений тут же отказался, а я согласился. Время-то ланча!
Арсений начал с того, что передал ей деньги, пообещал никому не говорить и, в свою очередь, просил и ее держать все в секрете.
– Понимаете, – убеждал он, – если вы начнете рассказывать о нас, сотрудниках внутренних органов, это может спугнуть убийц! К тому же нам придется признаться, что мы утаили улики! Я говорю о деньгах. Их же надо приобщить к делу! Но это как-то не по-человечески, правильно?