скачать книгу бесплатно
– Голова кругом идет, – признался он. – Подождите…
Гребешков только и сказал:
– У него сотрясение мозга, Венедикт Венедиктович. Может, подождем?
– Подождем?! – взревел Турчанинов. – Ты видишь рядом Жанну?! Живую и здоровую?! Подождем! Пусть вспоминает!
К ним подошла Юля.
– Вот отчего у него сотрясение, – девушка протянула руку и показала внушительный камень, на котором обильно запеклась кровь.
– Не зря ты пошла с ними, Пчелкина, – кивнул профессор. – Молодец. – Казалось, он глазам своим не верил. – Это ведь надо еще решиться таким камнем по голове садануть человека! Ты должен вспомнить, должен! – взмолился профессор. – Слышишь?! Садовниковой нет с нами! – Профессор подскочил и стал ходить рядом. – И ты ее видел последним!
Гребешков промыл рану, как ни морщился от боли Руслан, как ни стонал, продезинфицировал ее и наложил временную повязку.
– В лагере будем зашивать, – сказал он. – Крепко тебя саданули.
Руслан перехватил руку санитара:
– Стойте, стойте…
– Что, Руслан? – спросил тот.
Лицо и реплика раненого красноречиво говорили сами за себя.
– Что? – остановился как вкопанный профессор.
– Я кое-что вспомнил, – хватило сил сказать Руслану. – Я вспомнил, кто это сделал…
– Кто?! – вырвалось у Турчанинов.
– Кто, Русик?! – взмолился Никита Семёркин.
– Скажите, пусть отойдут, – попросил Руслан. – Это личное…
– Уйдите, все, – строго приказал профессор.
Все отошли, остались только Венедикт Венедиктович и Семеркин. И Юля – она обошла раненого, как будто решила выполнить его просьбу, но встала у изголовья. Посмотрев на профессора, Юля приложила пальчик к губам. Турчанинову лишь оставалось едва заметно покачать головой, что означало: мол, тебя, Пчелкина, в дверь, а ты в окно.
– Говори, Руслан, – сказал он.
– Мы прослышали, что есть домик на стороне, и решили найти его…
– Мы – кто? – кивнул ему Турчанинов. – Ты и Жанна?
– Да, я и Жанна. Утром после попойки, на второй день, мы решили прогуляться и найти его. И нашли. Тут никого не было. Мы зашли, осмотрелись. И решили… ну, сами понимаете…
– Понимаем, дальше, – вновь кивнул Турчанинов.
– Когда после работы в этот день все пошли купаться на озеро, мы собрали шмотки и двинули туда…
– Мало показалось?
– Вроде того.
– Ясно. Дальше.
– Этой ночью, когда мы занимались любовью, я мельком взглянул на окно.
– И что?! – прорычал Турчанинов.
Лицо Руслана, и без того несчастное, словно свело судорогой. Он покачал головой.
– Я подумал, что мне показалось…
– Да говори уже! – возмутился профессор. – Рассказчик!
– Я увидел лицо женщины. Там, в темноте.
– Женщины? – нахмурился Турчанинов.
– Да, Венедикт Венедиктович. Она прошла мимо, потом вернулась и… прилипла лицом к окну. Я не сразу сообразил, что это. Ведь это была особая ночь. Вы понимаете? Только сошлись. Мы были прям…
– Поглощены друг другом? – подсказал Турчанинов и взглянул на Пчелкину, стоявшую в изголовье раненого.
Та одобрительно кивнула метафоре.
– Ну да! – живо, насколько ему позволяло состояние, откликнулся Руслан. – Все как в тумане! И тут – такое. Она смотрела на нас! Та, в окне. Я вскочил, закричал: «Там кто-то есть!» Но видение исчезло. Я проверил задвижку. Мы были заперты. Все объяснил Жанне. Но она отнеслась к этому очень просто: «Это кто-то из наших. Извращенцы. Пусть смотрят, если им так хочется. – А потом добавила: – Если это наша глиста, я ей лично ноги повыдергиваю».
– Какая глиста? – спросил Турчанинов.
– Вот и я спросил: «Какая глиста?» А Жанна мне: «Зойка, твоя подружка, какая же еще? – и усмехнулась. – Я вчера с ней имела беседу, – сказала она. – За лагерем. Она бросалась на меня, как дикая коша. Требовала, чтобы я тебя оставила в покое. Пришлось ее проучить». Не скажу, что эта новость меня обрадовала, Венедикт Венедиктович. Я думал, что Зоя все это давно забыла. Да это и было-то несерьезно. Под этим делом…
Юля поймала взгляд профессора Турчанинова и отрицательно покачала головой, что означало: нет-нет, Венедикт Венедиктович, Руслан ошибается: Зоя Рыбкина ничего не забыла! Я знаю!
Руслан перевел дух.
– Потом Жанна сказала: «Плюнь на них. Идем ко мне».
– Но как твоя голова оказалась разбита?
Руслан с горечью улыбнулся. Но так могло показаться только мельком. Это вновь была точно судорога. Воспоминания не просто причиняли ему боль, они, кажется, вселяли в него ужас. От таких воспоминаний хочется бежать, как из ночного кошмара.
– Я же рассказал не все, Венедикт Венедиктович, это только начало…
– Начало?
– Что-то вроде того.
– Да-а, Русик, наворотили вы делов, – кивнул Семеркин и тяжело вздохнул: – Так что было дальше?
– Говори, Русик, – потребовал Турчанинов. – Говори, ничего не упускай. А как она выглядела, та, что подходила к окну?
– Разглядеть было трудно. Распущенные волосы и, кажется, какая-то рубаха, на ночнушку похожа.
Сделав большие глаза, Юля закрыла рот ладонью. Этот жест не укрылся от профессора Турчанинова.
– Настроение у меня было подпорчено, если честно, – продолжал Руслан, – но Жанна успокоила. Мол, не стоит портить ночь из-за каких-то козлов. Я согласился. В избушке туалета нет, сами понимаете, надо было рано или поздно выйти. Да и не в моих это правилах – сидеть и бояться. Еще через час-полтора я решил выйти. Взял с собой нож и палку… Господи, господи… – Он закрыл глаза.
– Что, Русик? – спросил Семеркин.
– Руслан, говори, – приказал профессор Турчанинов.
– Они нас ждали.
– Они?! Ждали вас?!
– Да, прямо там. У стены! Затаились и ждали. Но ведь ни звука не было! Как они так сумели? Когда я открыл дверь и переступил порог, то получил удар по голове. Меня повело, и я рухнул как будто в пропасть. Я увидел две тени, промелькнувшие мимо меня.
– Выходит, их было двое?
– Как минимум! Они влетели в дом. И я услышал крик – это кричала Жанна. Меня как резануло. Она ведь тоже поняла, что они ждали, когда дверь откроется. Что это за нами пришли. Я даже не думал, что она могла так кричать. Страшно кричать… Господи, они ее словно на части рвали!
Турчанинов затеребил седую бородку.
– Это какой-то бред, какое-то безумие… Что скажешь, Никита?
– Да какой же бред, когда голова у парня разбита, – сказал Семеркин и оглянулся на ребят, стоявших в стороне. Те перешептывались, прислушивались к их разговору. – И Жанны след простыл. Безумие – да, но совсем не бред.
– А потом одно из этих чудищ подошло ко мне, – слабо выдохнул Руслан и что есть силы зажмурил глаза. Вот когда ему захотелось, чтобы все это было только ночным кошмаром, из которого, до смерти напугавшись, можно вынырнуть. Да не тут-то было! – Я кое-что увидел и услышал, Венедикт Венедиктович. Все было как в тумане, но я тогда еще не отключился. Когда они ее выволокли, Жанну, она уже не двигалась, ее как мешок тащили. Потом ее бросили, и одно из этих чудищ склонилось надо мной. Это была женщина, но какая-то угловатая, страшная, и в руке она держала камень. Она уже замахнулась. Меня хотели добить. Но потом я услышал женский оклик: «Оставь его, он мне нравится, симпатичный…»
Турчанинов с трудом проглотил слюну.
– Нравится?!
– Да, одно из них так сказало.
– Но кто тебя мог пожалеть?
– Думаю, та, которая смотрела в окно… Я так думаю…
– Но с какой стати?
– Откуда же я знаю? – Руслан готов был заплакать от бессилия. – А потом она тоже присела рядом и добавила: «Ты его хлопни еще разок, но не до конца». И та, страшная, угловатая, меня еще раз хлопнула. Тут я вырубился.
– Добрые какие, – заметил профессор. – Гуманистки из чащи. Ничего, Русик, ничего. – Он похлопал рукой по груди студента. – Мы тебя поднимем на ноги. А ты их разглядел, когда они над тобой склонились? Какими они были?
– Они были похожи, вот в чем все дело. Обе в длинных рубахах и с длинными распущенными волосами. Кажется, рыжими. Лиц я не разглядел, они были точно в тени…
– Но что значит – он мне нравится? – поглядев на лица Юли, санитара Гребешкова и аспиранта Семеркина, спросил Турчанинов. – Чтобы нравиться, надо знать человека. Или нет? Я понимаю, ты парень видный, но что они могли разглядеть за несколько секунд в темноте? Чтобы ты взял да понравился, а? – Его взгляд устремился на Юлю, но та лишь пожала плечами. – Русик?! – взмолился профессор.
– Понятия не имею, Венедикт Венедиктович, не знаю…
– А потом?
– Они ушли. Думаю, с Жанной ушли. Уволокли ее…
– Господи, – разгибаясь и приложив руку к пояснице, простонал Турчанинов. – Никита, звони в местную полицию. Бей во все колокола. На студенческий лагерь совершено злостное нападение. Один человек изувечен, другой – похищен. Тем более женщина. Пусть сюда приезжают все семиярские спецы. Мы должны найти Жанну. – Он закрыл и растер лицо ладонями. – Это кошмар! Кошмар… – А когда отнял руки, то увидел перед собой самую активную студентку. – Ну, Пчелкина, выкладывай все начистоту, – не предложил, а потребовал профессор.
– Отойдемте в сторону, Венедикт Венедиктович.
– Пошли, – кивнул он.
Несколько ребят провожали их взглядами. Что за секреты между профессором и его ученицей? Пристальней других смотрел Георгий. Они ушли за домик.
– Ну, Пчелкина?
– Во-первых, Зоя Рыбкина до смерти влюблена в Руслана, у них там что-то когда-то было, и на наших глазах с Малышевым она, Зоя, угрожала Жанне, а потом бросилась на нее. Жанна несколько раз ударила ее и даже повалила на землю.
– Жанна избила Зою?! – сморщился Турчанинов.
– Да. Могу сказать наверняка, что Зоя ненавидит Жанну хуже смерти.
– Пчелкина, – взмолился профессор, – почему ты все время повторяешь слово «смерть»? Влюблена «до смерти»? Ненавидит «до смерти»?
– Потому что это так, Венедикт Венедиктович. Не хотите же вы, как страус, спрятать голову в песок и укрыться от реальности?
– Последи за языком, Пчелкина, – вздохнул он.
– Послежу. Есть еще молодой человек, Владлен…
– Сурков?
– Наверное, он ненавидит уже Руслана, потому что влюблен в Жанну.
– Тоже до смерти?
– Очень возможно. Я видела только его глаза. Он готов на многое!
– Ох, безрассудная молодость! – вздохнул профессор Турчанинов. – Шекспировские страсти!
– Но все это – присказка. В день приезда я стояла на женской стороне умывальника и случайно подслушала ваш разговор с кандидатом наук, Евгением. Уж не помню его фамилию. Он уехал в первый же день…
– Ну, и?
– Про женщину в белой одежде, которая подходила ночью к лагерю.
– Ты шутишь, Пчелкина?
