скачать книгу бесплатно
– Конечно станешь. Орловы так просто не сдаются! Окончишь экономический, а второе образование получить будет проще. И быстрее.
Поскольку Таня привыкла всё делать на совесть, она с головой погрузилась в изучение экономических терминов. Сначала было скучно, но на третьем курсе начались специальные дисциплины, и Танюша, сама того не замечая, увлеклась и стала с радостью спешить на занятия.
* * *
Со школьными подружками она теперь пересекалась редко. Марина почти не приезжала в родные Ручейки: возвращаться в пустой дом не хотелось, а напрягать Таниных родителей было неловко, хотя они всегда тепло встречали девушку и искренне радовались её приезду. После окончания училища Марина утроилась на работу в ресторан. Она быстро постигала все азы этого дела, работала легко и споро. Несмотря на некоторую угрюмость, девушка привлекала противоположный пол. Поначалу Марина отталкивала всех ухажёров, не подпуская никого близко, а потом влюбилась в неприметного официанта Макса Иванова, тихого и скромного паренька, выросшего в детдоме. Он всегда старался оставлять для Марины лучшие кусочки, провожал в общежитие, смешил и не давал грустить. «Сошлись два одиночества», – заметила Танина мама, когда Маринка привезла Макса познакомиться с подругой и её родителями.
– Тётя Ира, дядя Серёжа, ничего, что я с Максом к вам заявилась? – беспокоилась Маришка. – Мне ведь больше не к кому с ним приехать, ну типа на смотрины, – горько добавила она. – А у него вообще никого нет.
– Мариш, мы очень рады, что ты нам доверяешь. И всегда будем ждать вас.
– Мы хотим на Север уехать, на заработки. Здесь никогда на квартиру не накопить, а нам предстоит с нуля начинать. Я бабулин дом за копейки продаю, он разваливается весь, да и тяжело мне в Ручейках. Так что не поминайте лихом.
– Ты хоть пиши иногда, не пропадай из нашей жизни. – Таня со слезами обняла подругу.
– Не плачь, подружка моя родная, – смахнула непрошеную влагу Марина. – Жизнь – длинная штука, может, ещё и свидимся…
Марина и Макс уехали в Мурманск, и первое время девушка писала Татьяне длинные, обстоятельные письма. Потом жизнь закрутила, переписка плавно сошла на нет, и на долгие годы подруги потеряли друг друга.
Светлана, как и планировала, поступила в московский вуз, правда не туда, куда хотела, но это не меняло сути: став столичной жительницей, она отдалилась от школьных подруг и домой почти не приезжала. Отец купил ей однушку в Бутово, исправно снабжал продуктами и деньгами. Вовку Серёгина она бросила, держала за подружку, делилась своими победами и неудачами на любовном фронте, якобы не замечая, как больно ему делает. Поначалу девушка крутила романы исключительно с москвичами, твёрдо решив остаться в столице навсегда. Но те не спешили жениться на нагловатой, пусть и обеспеченной провинциалке. На третьем курсе Светлана забеременела от одного из ухажёров, сразу же скрывшегося с её горизонта. Собравшись было делать аборт, она пожаловалась верному Вове, приехавшему вслед за любимой в Москву, и он, не раздумывая, предложил девушке выйти за него замуж, обещая признать малыша и любить его как своего. Светка согласилась и ни разу потом не пожалела о своём решении. Парень оказался замечательным мужем и отцом для их дочки Ульянки. Кроме того, у него обнаружилась коммерческая жилка, ещё в универе Вовка начал зарабатывать деньги, а после окончания открыл собственную фирму по торговле цветами, приносящую неплохую прибыль. Так что Светка, как она считала, вытянула счастливый билет.
* * *
Танина институтская жизнь проходила размеренно: девушка много времени проводила за книгами, упорно двигаясь к красному диплому. На четвёртом курсе она всё-таки осуществила свою мечту и поступила на заочное отделение юридического факультета в новгородский филиал Санкт-Петербургского института управления и права.
– Папа, мама, вы понимаете, это же абсолютно другой мир! Мир законов и нормативов. Это так увлекательно и интересно! Гораздо симпатичнее, чем цифры.
– Видишь, Иришка, какая у нас дочка получилась – законы ей интересны, а мы с тобой порой даже права свои не знаем.
– Будет у нас, Серёжа, теперь свой юрист в семье. Красота!
– Вы, главное, ничего не нарушайте, – смеялась Таня.
– Вот-вот, что ж мне теперь – и дорогу только по «зебре» переходить? – в шутку ужасался Сергей.
– Ага, и под «кирпич» не ездить, – смеялась Ирина.
Родители были счастливы оттого, что их доченька всё-таки добилась своего и не свернула с намеченного пути.
– Сильная она у нас, Ириша! Хорошее качество, хоть и не слишком женское.
– Так ведь жизнь иногда так больно бьёт, что лучше уж быть сильной. Не всем ведь везёт с таким мужем, как ты. Это с тобой можно быть слабой.
– Захвалила прямо! Давай лучше подумаем, как нашей Танюшке помочь, чтобы не выгорела она на своей будущей работе. А то ведь напланировала уже чуть ли не в уголовном розыске работать!
Таня действительно активно стремилась применить полученные знания на практике, рвалась поработать с настоящими профессионалами. Останавливало только то, что предстояло защитить диплом по первой специальности, а на это требовались и усилия, и время.
* * *
На пятом курсе экономического факультета во время преддипломной практики Таня познакомилась с Пашей Семёновым. Это случилось на свадьбе университетской подружки, на которую девушка пришла без настроения. Она планировала поздравить молодых и отсидеться в уголке. Однако тамада так умело раскручивал гостей на участие в конкурсах, что Татьяна, сама того не заметив, попала в гущу веселья. Она неплохо двигалась на танцполе, несмотря на полноту и кажущуюся неповоротливость, и в очередном состязании ей пришлось отстаивать честь команды в танце, партнёром по которому оказался обаятельный Павел. Обойдя конкурентов, ребята завоевали очки для своей команды и, «отстрелявшись», уселись вместе за стол отдышаться и выпить за молодых. Потом разговорились. Паша после окончания экономического факультета в Твери работал представителем торговой фирмы, мотался по городам и весям.
– Понимаешь, Тань, по специальности не получилось устроиться, не берут без опыта. Да и много нас, экономистов, расплодилось. А торговые представители сейчас в тренде. Ездишь себе и предлагаешь товары, с людьми общаешься. Я, например, оборудованием для холодильных установок занимаюсь. На предприятиях и в хозяйствах это очень востребовано.
– Но ты ж не собираешься этому всю жизнь посвятить? Надоест же в конце концов на побегушках быть. Торговый представитель – это не предел мечтаний. Разве нет?
– Я хочу на квартиру заработать, надоело на съёмных жить. Родители мне помочь не могут, у них, кроме меня, ещё двое пацанов на шее сидят, школьники оба. Отец пожилой уже, на пенсии. Он на маме женился, когда ему за сорок было. Детей наплодил, а теперь не знает, как до ума довести, – со злостью заметил он. – Вечно болеет… то одно, то другое. Понятное дело, возраст такой, что пора на печке лежать, но не получается: ребятишек и одевать, и обувать, и учить нужно. Сторожем подрабатывает к пенсии, но это так, копейки. Мать изо всех сил бьётся, но средств не хватает. Так что я сначала подзаработаю, квартиру куплю, а потом можно и осесть на одном месте.
Ухаживал Паша весьма необычно. Он не дарил цветы, не водил Таню по театрам, не рассыпался в комплиментах, приятных каждой девушке. Зато, приходя в её съёмную квартиру, замечал протекающий кран и исправлял его, точил ножи, носил картошку с рынка. Танюшка влюбилась без оглядки, ей нравилось в избраннике абсолютно всё: внешность, привычки, хозяйственность. Вот только «красивости», как она говорила, не было.
– Мам, ну ведь хочется же романтики и конфетно-букетных отношений! А он вместо тортика на последнее свидание свёклу притащил, сказал, что она полезна для здоровья, – делилась Танюшка с мамой.
– Дочь, – со смехом отвечала Ирина, – зато голодной с ним точно не останешься!
– Танюш, а мне он не нравится, – подключался к разговору Сергей. – Ты к нему всё же приглядись получше, мутный он какой-то… На разговор не идёт, отмалчивается, анекдоты какие-то пошлые травит.
– Папуль, да мне всё равно, какие анекдоты он рассказывает, я просто люблю его. Но цветов тоже хочется, – с грустью добавляла девушка.
– Давай я тебе цветы куплю, и дело с концом!
– Серёж, ну что ты как маленький? Ей же от любимого хочется внимания, а не от папы.
Танюшка бросила в отца подушку, и тот, ловко поймав её, ответным ударом взлохматил дочкины рыжие волосы. Танюшка засмеялась, а у отца на душе кошки скребли.
– Иришка, не такой мужчина нужен нашей девочке, – говорил он потом наедине с женой. – Она у нас хоть и не тургеневская барышня, но мягкая и добрая. По-прежнему верит в принца, да и обидеть её ничего не стоит. А этот Павел, тоже мне тюлень, цветы не может купить!
– Серёжа, давай попробуем не вмешиваться. Помнишь, как моя мама была против нашего брака? Даже ультиматум ставила: либо она, либо ты. И что хорошего из этого вышло? Внуков видела раз пять за всю жизнь, на меня до сих пор в обиде. Думаю, так меня и не простила.
– Ладно, попробую не влезать. Но если девочку нашу обидит, пусть на себя пеняет! – Сергей, как всегда, оставил за собой последнее слово.
Очень быстро Паша сделал Танюшке предложение: как-то вечером заскочил в общагу на чай и абсолютно по-будничному произнёс:
– Тань, чего мы всё, как дети, по улицам слоняемся да здесь встречаемся? Давай, что ли, распишемся и квартиру снимем.
– Это ты мне так замуж предлагаешь?
– А что ж ещё? Так как? Женимся?
Таня опешила. С одной стороны, любимый до дрожи мужчина предложил ей руку и сердце; а с другой, сердце-то как раз и не предлагал, только брак. Вообще о любви не говорил. Так, пару раз утвердительно ответил на её вопрос: «Ты меня любишь?» Но Таня, конечно же, согласилась. А как иначе?.. Она без своего Пашки уже и будущего не мыслила. К родителям летела как на крыльях, спеша поделиться новостью.
Ирина обрадовалась, а Сергей, помолчав, сказал:
– Дочь, ты уже взрослая, тебе жить, значит, тебе и решать. Запомни только, что в любой момент можешь вернуться домой, ничего не объясняя и не спрашивая. Это твой дом, тебя здесь всегда ждут и любят.
– Папка! Ты ж меня замуж выдаёшь, а не на каторгу отправляешь! – Таня даже слегка обиделась.
– Я за тебя очень рад, девочка моя родная, просто волнуюсь. Не сердись. – Сергей обнял свою любимицу и долго-долго не отпускал. Таня потом на протяжении многих лет помнила тепло отцовских рук и сильную энергетику, исходящую от него.
Свадьбу сыграли скромную, хотя Сергей и настоял на шикарном свадебном платье.
– Моя единственная дочь будет выходить замуж как положено: в платье, с фатой и свадебным кортежем! – отрезал он.
Гостей было не очень много: любимый братик Вадим с женой Натальей и дочкой Олесей, родители и младшие братья Паши, несколько институтских друзей. Посидели в кафе, подарили подарки и разошлись. Прижимистый новобрачный настоял на том, чтобы обойтись без свадебного путешествия, а подаренные деньги отложить на покупку квартиры. Поначалу Таня с мужем снимали комнату в коммуналке с удобствами на три семьи, но их это не смущало. Пашу – потому что он так жил всегда, а Таню просто потому, что любимый муж был рядом.
* * *
Первые годы семейной жизни пролетели незаметно. Таня училась на юридическом, работала ассистентом на кафедре экономической теории и мечтала о карьере юриста. Павел осел в фирме по продаже гербицидов, разобрался в новой отрасли и стал зарабатывать неплохие деньги. Танюшка очень хотела ребёночка от любимого мужа, но он не горел желанием становиться отцом так рано, однако, к его чести, жену не отговаривал.
Таня узнала, что беременна долгожданным первенцем во время защиты дипломной работы по юридическим наукам. Прямо на защите, стоя за кафедрой с докладом, она стала медленно оседать и упала бы на пол, если бы не подскочивший одногруппник. Придя в себя, девушка скомкано ответила на вопросы и бросилась к врачу, подтвердившему её интересное положение. Не чуя под собой ног, Таня летела домой, спеша сообщить Паше радостную новость. Зайдя в квартиру и не успев раздеться, услышала телефонный звонок.
– Доченька, папа в больнице! – услышала она плачущий мамин голос. – Обширный инфаркт.
Двое суток девушка ночевала в больнице, ни на шаг не отходя от отца. Её пустили в реанимацию, и выгнать оттуда никто не решался. Врачи понимали: надежды нет, после такого практически не выживают. Но Таня не прекращала надеяться, говорила с отцом, рассказывала о будущем внуке, читала стихи, вспоминала детские истории – держала любимого папу на этом свете.
– Папочка, я диплом защитила! Как и обещала – я теперь юрист. Моя мечта осуществилась! Вот выздоровеешь, мы отпразднуем и обмоем мой новенький красный диплом. Ты слышишь меня?.. Я знаю, что слышишь! Всё будет хорошо! Ты обязательно поправишься! Твоя маленькая Танюшка с тобой, я рядом. Ты же не можешь меня бросить… Я без тебя пропаду, папка!.. – Глядя воспалёнными глазами на белое как мел лицо отца, девушка старалась не замолкать ни на минуту, всё время гладила лицо и руки любимого папы. – А ещё у тебя внук будет! Вы с ним на рыбалку пойдёте. И на лодке ты его научишь грести, и костёр разжигать, и на лыжах ходить. Помнишь, как ты меня учил, а я всё время на сторону заваливалась? Ещё матрёшкой называл, помнишь?..
В дверях, зажав руками рот, с полными слёз глазами стояла Ирина. Врачи не скрывали от неё правду, но сказать её дочери женщина не решалась – не хотела отбирать у Тани надежду. Несколько раз она заходила в палату и предлагала сменить девушку, но та упорно отмахивалась, не желая оставлять отца.
В какой-то момент, уснув на стуле рядом с кроватью, Татьяна вдруг резко открыла глаза и увидела ровную бегущую линию на мониторе в изголовье кровати. Прибежавшая медсестра оттеснила её, засуетились врачи; на девушку, приткнувшуюся в углу палаты с расширенными от ужаса глазами, никто не обращал внимания. Через несколько минут доктор угрюмо констатировал смерть пациента. Дикий крик потряс больницу, и вместе с этим звериным воплем из Тани вышла маленькая жизнь, её малыш, её ребёночек…
* * *
Похороны Таня не запомнила; все хлопоты взял на себя Вадим, примчавшийся сразу, как только узнал о случившемся. Ирина безостановочно плакала, перед погребением её накачали успокоительным, и она тихонько сидела у гроба, гладя любимое лицо мужа и что-то нашёптывая. Дальше Таня впала в ступор. После одновременной потери отца и ребёнка она утратила всякий интерес к жизни. Девушка ходила на работу, исправно готовила мужу и ела сама; ей было абсолютно неважно, что она поглощает, заедая стресс: котлеты, кашу, булочки, конфеты… Сначала Паша не обращал внимания на то, что жена всё время жуёт. Она не плакала, не жаловалась, не требовала особого к себе отношения и сочувствия – просто ела и молчала. Конечно, она отвечала на вопросы, дежурно улыбалась, но жила в своём мире, в который никого не пускала. Когда Таня поправилась сначала на три, а потом и на семь килограммов, Пашка начал злиться:
– Ты и так не Дюймовочка! Куда ещё бока наедаешь? Скоро в дверь не пройдёшь! Прекращай жевать!
Таня безразлично слушала… и продолжала набирать вес. Павел пожаловался тёще, напирая на то, что её дочь перестала за собой следить:
– Так можно и без мужа остаться! Молодая девка, а выглядит больше чем на тридцатник! И продолжает толстеть. Поговорите с ней, пусть уже в себя приходит.
– Паша, я, конечно, поговорю с Танюшкой, но ей сейчас больше всех нужен ты, твои поддержка, забота и любовь. Пойми, она очень любила отца, была к нему даже ближе, чем ко мне, они секретничали часто. Я иной раз даже ревновала. Обычно дочери к матерям ближе, а наша Таня – папина любимица. Серёжа в ней души не чаял. И она к нему всегда шла со всеми своими проблемами и радостями.
– Я всё понимаю. Но жизнь-то продолжается, отца не вернёшь! А у нас дома какой-то филиал траурной конторы.
– Потерпи, Паша, она отойдёт, просто помоги ей немного. Поддержи, попытайся растормошить… Ну, там в кино сходите, просто гуляйте по вечерам. И говори с ней! Всё равно о чём.
– Да молчит она! На вопросы вроде бы отвечает, а глаза стеклянные – аж мурашки по коже. Я что, клоун, что ли, развлекать и веселить?
Ирина отчётливо поняла, что особой деликатности и терпения от Паши ждать не приходится, не тот он человек, и взялась за дочку сама. Придумала историю с обследованием в медицинском центре Великого Новгорода, поселилась у них с зятем, взяла на себя готовку, ненавязчиво посадила Таню на диету и в прямом смысле выгуливала её по вечерам. Материнская забота сделала своё дело, и девушка начала понемногу оживать: иногда на губах проскальзывала слабая улыбка, а вместо поедания печенюшек и конфет она пристрастилась к вязанию. Вывязывая шарфики с несложными узорами для мамы, Паши, брата и его семьи, Таня успокаивалась: руки делали своё дело, а мысли утекали далеко-далеко, в счастливое детство. Она стала говорить об отце, вспоминала моменты, связанные с ним, и боль притуплялась, оставляя вместо себя грусть. С этим чувством уже можно было жить. Ирина вздохнула с облегчением и вернулась в Ручейки. Тут-то её и настигли воспоминания, навалилась тоска, обострились хронические болячки, пропал аппетит, ведь, пока она опекала Танюшу, о себе не задумывалась. Как-то в телефонном разговоре с сыном Ирина невзначай упомянула, что почти не спит. Вадим забеспокоился, настоял на врачебной консультации, а сам, переживая за мать, взял отпуск на две недели и привёз погостить на все летние каникулы дочку Олесю, которая потом и вовсе осталась жить у бабушки. В холодном алтайском климате девочка часто болела, да и Вадим с Наташей давно планировали перебраться поближе к родным. Смерть отца только ускорила этот процесс. В Ручейках Олеся пошла в школу, а родители всё решали вопрос с переездом и новой работой. У Ирины появилась цель: она кормила внучку, помогала с уроками – впадать в уныние было некогда. По вечерам, когда Олеся ложилась спать, женщина тихонько плакала, разговаривая с портретом Сергея в траурной рамке. Олеся, слыша её шёпот и всхлипывания, просыпалась, приходила к ней в комнату и утешала. И боль отступала, постепенно притупляясь. Жизнь брала своё, нужно было работать, поддерживать Таню, контролировать внучку. Когда девочке исполнилось четырнадцать и появились первые кавалеры, бабушка, чувствуя свою ответственность за её судьбу, держала руку на пульсе Олесиной жизни.
* * *
Именно в этот период в жизни Тани появилась бабушка Вера, мамина мама. Когда-то давно она, не приняв в семью зятя и не простив Ирине своеволия, практически перестала общаться с дочерью и не нянчила внуков. Овдовев лет двадцать назад, бабушка перебралась к старшему сыну Петру в Подмосковье, вела хозяйство и воспитывала его детей. Московскую квартиру она иногда сдавала, а порой жила в ней по несколько месяцев, если хотела отдохнуть и побыть в одиночестве. После смерти зятя Вера Петровна приехала к Ирине, была на похоронах, поддержала осиротевшую Танечку, увидела дружное семейство Вадима… и осталась в их жизни.
– Прости меня, доченька… Знаю, что не ко времени мои слова и не к месту. Но лучше уж поздно, чем никогда, правда? – заглядывала она в потухшие глаза Ирины. – Гордость мне не позволяла приехать раньше, когда ты звала, а потом и звать перестала. Да и правильно, кому я нужна, дура старая, со своими замашками!
– Ну что ты, мама, – тяжело вздохнув, женщина приобняла её. – Сейчас ты здесь, а мои обиды… они в прошлом. Мне и Серёжа всегда говорил, что не обижается на тебя. Он больше за меня и детей огорчался, ведь бабушка у них фактически одна была.
– Я только сейчас поняла, как сама себя наказала, не общаясь с Танечкой и Вадюшей! Петрушины-то дети при мне выросли, а сейчас совсем чужими стали, разлетелись и носа не кажут. А твои вон воспитанные какие! На деле-то не знают меня, а не отворачиваются, бабушкой кличут.
– Мам, ну а кто ты им? Бабушка и есть. Они в детстве часто о тебе спрашивали, только я не знала, что отвечать. А потом с ними Серёжа поговорил, объяснил… У него всегда хватало терпения и сил растолковывать и не злиться.
– Хороший у тебя муж был, Ирочка, царствие ему небесное!
Ира расплакалась. Непривычно ей было в маминых объятиях, но не так горько, как в одиночестве.
С этих пор Вера Петровна приезжала регулярно, гостила пару недель, пекла пироги, стряпала вареники с творогом, тормошила Ирину и Танюшку, учила жизни правнучку Олесю. Девочка очень привязалась к прабабке, любила слушать её рассказы о юности, о кавалерах, том, какой её любимая бабушка Ира была в детстве. Для своих семидесяти восьми лет Вера Петровна была очень бодрой старушкой, физически крепкой и практически здоровой. Пожалуй, только немного подводило зрение, но она не унывала и говорила: «Всё в этой жизни я уже видела, а если чего не разгляжу, так и не беда». Полюбив Олесю, бабушка прикипела и к Танюшке, переживала за неё больше всех, а вот мужа, Пашу, недолюбливала. Но, памятуя о том, как ошиблась в Сергее, держала неприязнь при себе.
* * *
В этот сложный период в жизни Тани появилась добрая фея в лице дипломной руководительницы. Елена Семёновна Кравцова была заведующей кафедрой правоведения другого вуза, а в Танином институте работала на полставки. Волевая и жёсткая дама средних лет, Кравцова очень придирчиво относилась к выбору дипломников и практически никогда не соглашалась на дипломное руководство у заочников. Но Таню выбрала ещё на третьем курсе и ни разу об этом не пожалела. В начале нового учебного года Елена Семёновна пригласила девушку к себе на постоянное место работы, в филиал Санкт-Петербургского государственного экономического университета.
– Хочу тебе предложить поработать у нас на кафедре ассистентом и параллельно поступить ко мне в аспирантуру.
– Елена Семёновна, я хочу вообще уйти из вуза. Уже нашла место консультанта в юридической конторе, жду окончания учебного года, чтобы никого не подводить. Летом – ну вы знаете, в каком я была состоянии, – не уволилась, а теперь поздно уже, часы распределены, доработаю этот год и уйду. Про аспирантуру даже не думала. Зачем мне это? Я людям хочу помогать, реальную поддержку оказывать, а не статьи писать. Да и не умею я, наверное…
– Ты не горячись, Татьяна. У тебя очень даже научный склад ума. А со степенью кандидата наук перед тобой откроется гораздо больше дорог. У меня на кафедре ты получишь хороший опыт, мы на занятия практиков приглашаем, а студентов отправляем в суды и в следственный комитет. В юридической консультации ты всегда штаны успеешь протереть. С твоими часами на экономической кафедре я договорюсь, придумаем что-нибудь. Не отвечай сразу, подумай, посоветуйся с семьёй. – Елена Семёновна, видя Танины сомнения, дала ей возможность взвесить все «за» и «против», надеясь, что девушка примет верное решение.
Домой Таня вернулась в растрёпанных чувствах. С одной стороны, она никогда не задумывалась об аспирантуре, а с другой, Елена Семёновна очень убедительно говорила о перспективах. Не в силах дожидаться мужа с работы, девушка позвонила матери.
– Мам, как думаешь, стоит попробовать? Страшновато, да и время зря могу потерять. Почему-то кажется, что наука не моя дорога в жизни.
Ирина ответила не раздумывая:
– Хватайся, Танюшка, за это предложение! У тебя обязательно получится. И папа был бы счастлив. Он ведь в своё время аспирантуру бросил: Вадим родился, я в декрете была, требовалось семью кормить. Думали, потом вернётся, но близняшки появились, потом ты, а затем… сама знаешь, не до учёбы было. Его ведь очень хвалил научный руководитель, верил в него. Получается, в отца ты пошла, я-то практик больше. А вы оба красиво мысли выражаете… в смысле, теперь только ты… – Ирина запнулась, всхлипнув.
– Я попробую, мамочка. – Таня на другом конце провода вытерла слёзы и улыбнулась. – Раз папа бы одобрил, значит, всё получится.
Паша идею жены встретил равнодушно.
– Попробуй. Только зарплата у тебя будет смешная. Ты хоть подрабатывай что ли… а то на квартиру до пенсии собирать будем. – Он по-прежнему был одержим идеей покупки собственного жилья и все уши Тане прожужжал о необходимости экономить и откладывать.
– Паш, я всё равно в юридическую консультацию пойду, вечерами буду работать. А не получится с аспирантурой, ну, брошу через год, – Таня говорила, а сама уже твёрдо знала, что сделает всё, чтобы папа мог ею годиться.
Со свойственным ей упорством она погрузилась в работу кафедры. Коллектив оказался разнородным, начиная от бывшего адвоката Тамары Васильевны Ивахненко, дамы неопределённого возраста, оперативника со стажем Максима Викторовича Петренко, нескольких аспиранток Елены Семёновны разного возраста и опыта за плечами и заканчивая секретарём Светой, молоденькой девушкой с неиссякаемым оптимизмом.
– Добро пожаловать в наш террариум! – приветствовал Таню Максим Викторович, когда её представили на заседании кафедры.
– Не слушай его, он у нас один преподаватель мужского пола, случайно затесался, никак не сбежит, – с ухмылкой протянула одна из аспиранток.
– А куда ему бежать? Из милиции выперли, в частную фирму не берут, вот и пригрелся. Его Елена Семёновна из-за богатой практики взяла, мы ж тут теоретики все, – добавила другая.
– Вы, милочка, про себя говорите, – ощетинилась бывшая адвокатша.
– Дамы и господин, предлагаю перейти к делу, оставив колкости на потом! – быстро завершила разгоравшуюся перепалку заведующая.
Её, как уже поняла Татьяна, здесь слушались беспрекословно и старались при ней лишний раз не демонстрировать межличностные «холодные войны». На самом деле весь коллектив кафедры состоял из умело подобранных профессионалов. Небольшой преподавательский состав компенсировался знаниями и навыками – у всех было чему поучиться, чем Татьяна не преминула воспользоваться.
Работать оказалось интересно. В свободные часы можно было ходить на лекции и практические занятия к коллегам, повышая профессиональный уровень. Девушка часами просиживала в библиотеке или в интернете, готовясь к своим семинарам. На подработку времени не оставалось, но выход из положения нашёлся случайно. Вернее, его подсказала одна из коллег, Ниночка, когда Таня обронила фразу о маленькой зарплате.
