Афганская поэма

Ещё вчера, вдвоём с карандашами,

закрашивали выбранный маршрут!

Смотрели, где б душманы помешали,

и как себя в засаде поведут!

Лишь час пути, и будет то ущелье,

обманчивая стонет тишина!

Таким местам опасным нет доверия!

В стране идёт гражданская война!

Свербит тревогой заданный участок!

Здесь где-то банда рыщет по горам!

Твердят в округе, что выпады не частые!

Не надо верить разным чудесам!»

Давно известно, что пойдут машины,

большой колонной, это, как дурман.

И нет бандитам ни одной причины,

чтоб не поставить «шоурави» капкан.

Здесь непременно надо ждать засады.

Вдруг прозвучал спасительный: «Привал!»

Любому отдыху всегда в колонне рады,

всех ожидает грозный перевал.

С походной кухни кормятся солдаты.

А командир с охраной у моста,

вступил с афганскими солдатами в дебаты,

выслушивать про здешние места.

«Мулла Ахмат, хитёр, весьма опасен!

Не нападает, прячется в горах!

Другая тактика, он нам таким не ясен,

как будто в нем вселился дикий страх!..

Его разведчики, как тихие собаки,

спокойно ходят, смотрят вдоль дорог!

Не грабят! Не встревают в споры, в драки!

Возможно, выжидают нужный срок!..»

Но делать нечего, нет ни одной причины

задерживаться боле у моста.

Сапёры обезвредили все мины,

сложив их у афганского поста.

И снова в путь. Команда: «По машинам!»

Взревел мотор, солдаты по местам.

Петляет путь по тонким серпантинам,

и все невзгоды службы пополам.

Последний пункт тревожного участка,

потом долина. Запах миндаля.

Кусты с глубокими корнями тамариска,

и благодатная к растениям земля.

«Долина сладостей!» Нежнее солнце гладит.

Гранат, как древо вечности и жизни на земле.

Сады по склонам, словно нитей пряди,

окутав мир, ликуют в серебре.

Вот, вот ущелье, нужно быть готовым.

Тревожней стала рядом тишина.

Свисают стены, как врагов оковы.

И в траур будущность вокруг погружена.

Там, впереди, у тихого Рудота,

нежданно выстрелы, идёт неравный бой.

Такая вот армейская работа,

кому-то прикрывать других собой.

«Колонна стой!» – с диспетчерского пункта.

Тревожный голос боли и тоски.

Ещё тревожней злобная минута,

бьют пулемётом белые виски.

Лежат бойцы за скатами, в воронках,

чтоб защитить машины от врага.

А офицер ругается не громко,

и крепче жмёт оружие рука.

Как хочется помочь, отбить засаду,

но в армии у каждого свой пост.

И головной, вновь высказал досаду,

оглядывая каменный откос.

У каждого в строю своя задача,

у каждого есть отданный приказ.

И парни плакали, украдкой, слёзы пряча,

из преданных мужских, суровых глаз.

Лишь полчаса прошло с того момента,

а кажется, что вечность и года.

Поникли боги в горных постаментах,

запомнив путь героев навсегда.

Потом в колонне, в дань бойцам охраны,

что защитили их собой в бою,

не зная полной, той кровавой драмы,

вставали, гордые, на русскую броню.

Взвывали вверх утробные сигналы,

машины плакали с другими наравне.

Дрожа, сжимали пики перевалы.

Прощаясь с братьями в неведомой стране.

И вскоре стало тихо и спокойно.

Цветут цветы и запах миндаля.

От ароматов, пред собой невольно,

всем кажутся российские поля.

Машины катятся по спутанной дороге.

Меж скальных гор зависла тишина.

И улетучились опасности, тревоги.

У командира светит седина.

Кишлак живёт всеобщим ликованием,

дошла колонна, снова без потерь.

И лишь Ахмат у сгубленной окраины,

Хоронится растерзанный, как зверь.

¹горный баран

²головной убор

³шерстяное пальто-халат с подкладом

¹¹разукрашенная, с высоченными бортами афганский грузовик, красный автобус

¹²солдаты

Саша

Апрельские разливы

Питает жизнь апрельские разливы.

Цветёт гранат и радость на душе.

Мохнатый шмель, жужжа, неторопливо,

летит к цветам. Играет ранний свет.

Щебечут птицы, мир мечтой наполнив.

Пора любви и сказочных богинь.

Где каждая, свой долг, в цветах исполнив,

взлетает песней в призрачную синь.

В прекрасной песне слышится услада,

манящий миг простого колдовства.

Пассажем¹ виртуозная рулада²,

как переливы веры, торжества.

Вокруг сады дурманят ароматом,

и опьяняют души новизной.

Как хочется, в округе необъятном,

чтоб воцарились мир, любовь, покой.

Забыть бы всё, и окунуться в дебри,

больших садов, манящих, диких трав.

В мечту заветную без лишнего поверив,

пустится передряги всех забав.

Но для бойцов, армейская работа,

и нечего на слабости пенять.

Мотострелковая стоит в дозоре рота,

чтоб мирный труд от баев защищать.

¹последовательность звуков в быстром движении

²быстро исполненный, раскатистый, виртуозный пассаж в пении.

Советский солдат

Не сможет дерево стать крепкой древесиной,

без слабого зелёного листка.

Пробьётся семья, в корневых низинах,

ростком зелённым, нежные бока.

Потянется навстречу солнцу смело.

Дожди размоют юные мечты.

От злых ветров корой укроет тело,

и сформирует крепкие черты.

И вырастет природное создание,

в порыве, в единении души.

Приобретя мужские очертания,

предназначение жизни совершив.

За счёт корней живёт, и ствол, и крона,

питаясь данью приданных небес.

Врастая в землю, жизненным законом,

в единстве создавая мощный лес.

И точно так же парень, несмышлёныш,

врастает телом в быт, в армейский строй.

Становится на службе закалённым,

пройдя закалку в схватке огневой.

Кто вам сказал, что труд армейский лёгок?

Не верьте лжи, он труден, всем, для всех.

Приходит юноша, почти ещё ребёнок,

уходит настоящий человек.

Сложна физически армейская наука.

Характер создаёт из крепких жил.

А те, кто утверждает служба скука,

скажу одно: «Он, просто не служил!»

Не надо многого, чтоб стать в строю мужчиной,

поход юнца, всего один лишь раз.

И краткий бой становится причиной,

где мужество рождается за час.

Сначала дрожь. Зудит от веса тело.

Рука, как продолжение рукоять.

От мыслей горестных, фантазий оголтелых,

и страх за жизнь, так просто не унять.

От этой сцепки хочется проснуться!

И скинуть весь солдатский арсенал.

Обратно в детство милое вернуться,

а не скакать меж глыб и горных скал.

Всем хочется обычных послаблений,

но понимаешь, это лишь мечты.

Панических в строю нет настроений.

Такие настроения пусты.

И нет той пафосности, двойственного взгляда,

рождается в солдате прямота.

Самоотдача лучшая награда,

в характере мужская красота.

Всегда, везде, надежда на соседа,

на автомат, что держишь впереди.

Кто жизнь армейскую в таком строю отведал,

навечно чувства дружбы сохранит.

Здесь чувства локтя, братская поддержка.

Готов любой закрыть тебя в бою.

Движенья точные и быстрые, без спешки.

Своя обязанность у каждого в строю.

Сначала всё обычно и спокойно.

Когда не знаешь, как же поступить,

держи себя без паники, достойно.

Не проявляй безудержную прыть.

Обидно было, может быть приятно,

имел ли вес, большой авторитет.

Ты, лишь песчинка в мире необъятном,

не важен даже твой менталитет.

Твои заслуги были там, когда-то.

Забудь про них, в строю другой подход.

Теперь ты в связке помни, это свято.

Где от тебя зависит весь исход.

Ошибка может стать первопричиной

погибели таких же, как и ты.

Запомни навсегда: с тобой мужчины,

мужские выделяются черты.

Лишь важно то, что ты умеешь делать,

сноровка в схватке, лучший результат,

к нагрузкам тренированное тело,

твоя смекалка, выучка, талант.

Бои в горах стремительны и быстры,

идя вперёд лавиной огневой,

сметает жизнь. Всем светит путь тернистый.

Учтя урок, останешься живой.

Не допускай бездумные ошибки,

не медли в действиях, но также не спеши.

И жизнь, и смерть – баланс, бесспорно зыбкий.

Старайся, делай, только от души.

Горная площадка

Как постамент, над горным перевалом,

возвысилась загадочно скала.

Под ним кибитки, путникам усталым,

внушают ужас. Призрачность и мгла.

Какую тайну прячут эти горы?

Не можешь думать больше о другом.

Голодных зев, путей утробных норы,

красуются в селении пустом.

Лишь тень мелькнёт за веткой тамариска,

протяжно ухнет средь камней сова.

Боятся все! Ни кто сюда без риска

не хочет нос бессмысленно совать.

Как будто, рядом зверем кровожадным

блуждает смерть, тираня всех вокруг.

Зловонием губительным и смрадным,

смыкает жизни венчанного круг.

Украдкой, прячась в щелях скорпионы

готовят жало, чтоб вонзить в врага.

Обычный путник, встречей обречённый,

получит сокрушительный удар.

Любой пришелец, змеям, как награда,

чтоб проучить бездумного глупца.

И чёрная вдова¹ безмерно рада,

по амплуа, убившая самца.

Протяжный ветер воет одиноко,

унылой песней, попранных сердец.

Дозорным кругом в небе кружит сокол,

подчёркивая путнику конец.

Лишь пост НП², пристроившись убого,

глазницами глядит на страшный вид.

Готовый спрятать от скалы любого,

и тоже тайну личную хранит.

Но, кто владеет этим постаментом,

владеет всей округою дорог.

Условия диктует повсеместно,

как повелитель, царь, владыка, бог.

Проходит жизнь пред ним, как на ладони,

дорога огибает скальный пласт.

Величием на выстиранном лоне,

ждет от людей, кто почести воздаст.

А кто не хочет уважать традиций,

тот обречён на долгие года,

без жалости, от нравов и амбиций

своё существование коротать.

¹Смертельно опасный вид пауков.

²Наблюдательный Пункт

С птичьего полёта

Летает гриф над горною грядою,

нет дела до трепещущих пустельг¹.

Он видит тех, кто узкою тропою

на постамент карабкаются вверх.

В пакулях чёрных ползают по скалам.

Кидают землю, прячась от других.

Зароются, достанется шакалам.

Посмотрим, что там будет впереди.

Окопы? Может место для спасения,

или нора, чтоб скрыться от других?

Какие в них возможности, сомнения?

Их выдают пугливые шаги.

Таскают камни, строят баррикады.

Оружием играют на показ,

лелеют, гладят и чему-то рады.

Но у зверей намётан острый глаз.

Но птичье сердце, этим не обманешь,

ведь человек расходный материал.

Такой у них предсмертный, долгий танец.

И ворон ждать у тёмных скал устал.

На встречу к ним, походным, быстрым маршем,

спешит среди безжизненных пустот

отряд солдат. Мир верою украшен,

как бесконечный синий небосвод.

В каком-то перестроенном сплетении,

стволы торчат иглой наперевес.

Готовые к любому нападению.

Подходит время, время без чудес.

Строй огневой, в прицеле каждый кустик.

Стальная пуля жало для врага.

Попавшегося, просто не отпустит,

уложит жизнь на дикие луга.

Ещё немножко, птица видит ясно,

есть те, кто будет накрывать на стол.

Их ожидание будет не напрасным,

пирушка: кровь, и ливер, и мосол.

¹ птица из отряда соколообразных семейства соколиных, обладает способностью к трепещущему

полёту.

По пути к горной площадке

Идут бойцы в походном охранении.

Чаруют краски солнечного дня.

Нет времени для всяких расслаблений,

чтоб не попасть под сильный шквал огня.

За ними взвод, на дальнем расстоянии,

рассредоточившись, шагает к кишлаку.

В таком строю повышено внимание,

и действия на собственном слуху¹.

Пройдя морену², повернули в горы,

единственной тропой на перевал.

А там картиной кинутся просторы.

Участок трассы, что идёт меж скал.

Сигнал идущего. Нагнувшись над дорогой:

«Идут на встречу свежие следы!

Спустились с гор вдвоём! Пройдя немного,

теряются на камнях, у воды!»

Для всех бойцов обычная работа.

Витает в воздухе, опасных прядей нить.

У взводного особая забота,

задачу выполнить и группу сохранить.

Резвятся прытью бешеные мысли,

бегут, торопятся, обскакивая всех.

Мечём тяжёлым над главой повисли,

и где решение, возможность на успех.

«Два пастухи, но нет следов от стада?

Никто не встретился на пройденном пути?

Тогда душманы! – он окинул взглядом.

– Проверка местности? У них один мотив!

Обходят местность, рыщут по округе,

им нужно знать, где встала наша часть!

И если рядом ни кого не будет,

то можно безбоязненно напасть!

Повадками убогих мародеров,

с шакальей трусостью, в ночные времена,

показывают свой барыжный норов.

Им мать родная, на руку война.

Возможно, разминулись на дороге.

Мы их не видели, они возможно нас.

Тогда придётся подождать немного,

ещё осталось времени в запас!

Скорей всего пройдут обратно в горы!

Оружие? Количество врага?

В кибитках прячутся, или зарылись в норы?

Не надо с духами общаться наугад!»

– Усилить бдительность! Вокруг смотрите в оба!

Валеев, склон! Ниякин, за тропой!

Варнавский, вон за той скалой особо!

Запомните, кишлак Рудот пустой!

Пойдём к НП, нам нужно пообедать!

– бесшумно пробираясь меж камней,

– Ещё придётся нам с лихвой побегать,

добраться бы до точки поскорей!

Наученные ловкости движениям,

не оставляя по пути следов,

пошли ускоренно вперёд, без промедления,

свернув с тропы без всяких лишних слов.

В укромном месте закусив немного,

вдруг вспомнился вчерашний разговор:

«Ну, замполит! Пойдёшь к бойцам в подмогу,

колонне обеспечишь коридор!

Наскальный выступ, там всегда опасно!

Возьмёшь собой проверенных ребят!

Прошу не рисковать собой напрасно!»

– и поднял свой сочувствующий взгляд.

«Любые изменения на марше,

докладывать всегда, без лишних фраз!

Пойдут две группы, в первом будешь старшим,

Будь осторожен! Это мой приказ!»

Уже убрали скатерть самобранку,

иль дастархан³, как духи говорят.

Уже зарыли от тушенки банку,

и ждал команды вверенный отряд.

Сигнал Варнавского: «Я вижу двух душманов!

Идут, торопятся, возможно, к кишлаку!

Иль к горному ущелью по бурьянам!

Вот, вот дорогу, у скалы, пересекут!»

И вновь внимательность, чтоб разгадать секреты,

рекогносцировка¹¹, вплоть до мелочей.

«Вопросов много, где найти ответы,

как сделать так, чтобы было половчей.

Идут, торопятся, оглядываясь часто.

Одеты плохо. Сами налегке.

И без оружия, такие вот контрасты.

Возможно банда здесь невдалеке.

Врагам нужна советская колонна,

иначе б не ходили нагло днём!»

И где-то вдруг закаркала ворона.

Те двое юркнули в разрушенный проём.

Пустились тут же, часть ребят по следу,

и снова обнаружили двоих.

Негромким говором, ведя свою беседу,

зашли в кишлак, дорогой напрямик.

Расчёт один – идут в свою берлогу,

зияют щели, словно зверя пасть.

«Идём вперёд! Внимательней под ноги!

Возможно, затаились, чтоб напасть!»

Возвысились забытые строения.

Окопной линией красуется арык.

Преодолев барьер без промедления,

залёг отряд. Вдали дувальный стык.

Как на ладони брошенное поле,

растёт бурьян, дурманя всё вокруг.

Своею жизнью управлять ни кто не волен,

надежда лишь на крепость верных рук.

Надежда лишь на знание и опыт,

на тактику открытых площадей.

На боевой порядок, выжить что бы,

без сложностей и хитростных затей.

¹действия повторяемые постоянно в случае нападения.

² геологическое тело, сложенное ледниковыми отложениями. Представляет собой неоднородную

смесь обломочного материала – от гигантских глыб, имеющих до нескольких сотен метров в

поперечнике, до глинистого материала, образованного в результате перетирания обломков при

движении ледника.

³скатерть, используемая во время трапез.

¹¹разведка для получения сведений о противнике, производимая лично командиром и офицерами

штабов перед предстоящими боевыми действиями

Засада

Когда-то здесь усердные дехкане,

трудились на подаренных полях.

Заброшенность сердца людские ранит.

От дел святых остался только прах.

По флангам, перебежкой, слева, справа

пошли вперёд, а сорная трава,

им помогала прятаться исправно,

и стоит ли на что-то уповать.

Для перебежек многого не надо:

бросок, залёг, и место поменял.

Манёвр прост, за это жизнь в награду

даёт бойцу огня свинцовый шквал.

Уже почти добрались до чинары,

один манёвр будут у стены.

Пошла последняя в броске по полю пара,

на горный кряж мечты занесены.

Не сильный блик меж створками дувала,

сразил цветок над взмокшей головой.

И пули разом, плотным покрывалом,

полились смертоносною волной.

Свистят безбожно ставленники смерти,

срезая кроны хиленьких дерев.

Танцуют хором в пляске круговерти,

полукольцом отходы заперев.

Как на ладони, ни куда не скрыться,

прижатым, только гибель, или плен.

Летит по небу смерти колесница.

И крикнул лейтенант: – Ползём вдоль стен!

– К арыку, мой приказ! Валеев, тоже!

– он зыкнул на лежавшего бойца,

– Иди к колонне ротный пусть поможет!

– сказал, смахнув кровавый пот с лица.

– Оставь гранаты! Я вас всех прикрою!

Спасай ребят! Ну что лежишь?! Иди!

– и он мотнул усталой головою,

– Пока не перерезаны пути!

И поползли смиренно по приказу.

В неравной схватке биться, смысла нет.

Уверенные в рост бандиты сразу,

пошли вперёд к солдатам следом вслед.

Манёвр прост, им нужен кто-то пленный,

чтоб расспросить про силу «шоурави».

Давно гранатами решили бы проблемы,

но русский дух всегда не победим.

Как будто нет войны, стрельбы, приказов.

В округе жизнью буйствует весна.

И не окинуть всё кровавым глазом,

жаль, не успеют лучшее познать.

А замполит считал своих душманов.

Желая расстрелять бойцов в упор,

не прячась, выбегая из дувалов,

кидали на бойцов надменный взор.

Вот, вот дойдут до нужного арыка,

чтоб уничтожить кровного врага.

Зловещим залпом, без помпез и крика,

окрасить кровью эти берега.

И тут взорвалось следом три гранаты.

За спинами «надменных» шёл огонь.

Ещё живут советские солдаты.

Ещё крепка разбитая ладонь.

И снова бой, и снова в поле воин,

сражается, как встарь с врагом один.

Лишь тот в сражениях бессмертия достоин,

кто в том сражении, и бог, и властелин.

Последний миг

Суровый ветер свищет среди скал,

сметая осторожные шаги.

Звериный взгляд. Насмешливый оскал.

О, матерь божья, сыну помоги!

Какое бешенное сердцебиение,

стучит напевом в грозовых стихах.

Замедленно стираются мгновения,

и от обиды слёзы на глазах.

Всего лишь миг, и пролетели годы,

одной чертой, как карта на столе.

Задумчиво и смело смотрят своды.

Решительность застыла на челе.

Перед глазами детская пора,

как много времени прошло с тех дивных пор.

Семейные на кухне вечера.

И длинный, и серьёзный разговор.

Потом училище, курсантская стезя,

наряды, кафедры, мечтанья в вечера.

Конечно же армейские друзья.

И офицерская суровая пора.

Афганистан! Став замполитом роты,

осуществил заветную мечту.

Другими стали замыслы, заботы.

Но верил он в счастливую звезду.

В среде армейской служба, как икона:

присяга, честь и делай так, как я.

Совсем другие на войне законы.

И стойкости в солдатах не отнять.

Изрешечено раздробленное тело,

но боли нет, лишь странность на устах.

Могу одно сказать Отчизне смело:

«Он поборол смятение и страх!»

Застыл на миг задумчивый Афган.

«Хватило б силы дёрнуть за кольцо!

И вот тогда умрёт со мной душман!»

– Он не был трусом, не был подлецом.

Встреча врагов

Кто уложил на поле пол отряда,

главарь решил взять что-нибудь с собой.

За мёртвого не много, но награда,

ответ держать придётся головой.

Сорвался план, опять уйдёт колонна,

Хекматиар вновь спросит за провал.

Нужны для боя новые патроны.

Ни кто такого здесь не ожидал!

Лежит в крови расстрелянное тело.

Не сдался в плен: «Так кто же он такой?!

Сражался бесподобно, оголтело,

и грудь прижал кровавою рукой!»

Он наклонился над кровавым телом,

полез в карман, забрать хоть что-нибудь.

И тут внутри вдруг всё похолодело,

легла граната мёртвому на грудь.

Взглянул Ахмад на злейшего врага.

Ну что же мог ещё ему сказать.

За кисть схватилась мёртвая рука

и встретились их злобные глаза.

Мертвец глазами светлой синевы

и превосходства над своим врагом.

Ахмад со взглядом удивления, кривым,

стал выглядеть полнейшим дураком.

Усмешка пробежала по лицу,

последний взгляд послал врагу мертвец.

Попав в капкан советскому бойцу,

матёрый понял, это был конец.

Четвёртый взрыв раздался у скалы,

и нет тех слов, чтоб высказать печаль.

На крыльях душу павшего орлы

собою унесли в чужую даль.

И долгим звуком раздавалось эхо

в массивах гор, средь быстрых, шумных рек,

особым знаком самой лучшей вехой:

«Погиб герой, советский человек!»

Помощь

Стоят муджахиддины у арыка.

Бумажный змей¹ поднялся в небеса,

в след улетело в горы эхо крика,

в ответ раздались громко голоса.

«Держись Санёк, бежим, почти уж рядом!»

– кричал по гарнитуре командир.

И пули полетели словно градом.

И стал смешон душманов лживый мир.

Разорвалась последняя граната

и сразу наступила тишина.

Так потеряли преданного брата.

Чинара в дым боёв погружена.

И среди трупов скошенных душманов,

лежал одни с усмешкой на лице.

С кольцом в руке, как верным талисманом,

как в ореоле праведном венце.

Весенний луч играет в прятки с тенью.

Как древо жизни славится гранат.

А ты пришёл б к такому же решению,

пройти свой путь, сквозь череду преград?

¹хищники с длинными крыльями и слабыми ногами, которые проводят много времени, взлетая.

Большинство подачи главным образом на падали, но некоторые берут различное количество

живой добычи.

Мама

Знакомо каждому простое слово: МАМА!»

Рождённому ласкает сердце слух.

Любовь живёт в людской черте упрямо,

превознося души могучий дух.

Где первый вздох, наполненный надеждой,

вливает в фибры ауру любви.

Как талисман вдыхает безмятежность,

до выдоха последнего благословив.

Лишь только мама жизнь несёт по свету,

лишь только ей дано рожать детей.

От мамы дочке дарит эстафету.

Во славу всех священных матерей.

Кто может быть верней всего на свете?

Кто может верить, как ни кто другой?

Надёжней нет на всей большой планете,

окутанный небесной синевой.

Рождение всегда считалось чудом,

нет разницы дочурка, или сын.

И первый взгляд, как искры изумруда,

и первое признание души.

Для всех рождённых мама лучший спутник,

оберегающая от любых невзгод.

Ни кто своё творение не забудет,

для любящих, всегда один подход.

Планета вертится, как в чреве своей мамы.

Земля, как мама для своих детей.

Где жизнь людей, как цветовая гамма,

спасающая от любых смертей.

Ещё на ручках крохотное тело

сопит в тепле, не видя свои сны.

Пытается открыть глаза не смело,

для мамы, он, уже любимый сын.

И мама будет вечно с сыном рядом,

грудным питая чадо молоком.

Дитё для мамы высшая награда,

растёт малыш и с миром не знаком.

И мама учит сына быть мужчиной.

Без женственности мужеству не быть.