Женские истории

Таисия Афинская

Женские истории

Экскурсия в прошлое…

Ночной Белград встретил меня проливным дождем. Выйдя из здания аэропорта, я увидела только мигающие в темноте желтым светом глаза такси.

– Такси, такси! – крикнула я в безбрежную пустоту.

Между мной и машиной – стена дождя. Я протянула руку и, открыв дверцу, постаралась скорее забраться в салон. И только, когда захлопнулась дверь автомобиля, я ощутила себя в полной безопасности.

– Куда едем? – спросил таксист на сербском языке.

Я не знала сербский язык, но интуитивно поняла вопрос, так как в тот момент другого просто не могло возникнуть.

– В Старый Белград, отель «Палас".

  Всю дорогу я смотрела в окно. Мелькающие огни и размытые дождем силуэты домов вызывали во мне неописуемые чувства восторга и радости.

Вот ты, Белград! Сколько долгих лет я мечтала о тебе…

Осенний гром. Молния, выхватившая часть города над рекой. Высотка, взмывающая над горизонтом. Это всё, что можно было разглядеть в ночном мракобесии стихии.

Гостиница располагалась в старой части Белграда. Вымощенные булыжником узкие улочки. Красивые дома в стиле модерн. Многое здесь своей архитектурой напоминало центр Москвы, и в то же время было понятно, что я нахожусь в одном из самых древних городов Европы.

Небольшой номер с окном во внутренний дворик отеля вызвал некоторое чувство одиночества и грусти.

Я села на кровать и закурила.

– Боже, зачем я приехала сюда? Ведь всё давно уже в прошлом и нужно ли его поднимать из глубины своего сердца? –  я курила и смотрела в окно. Дождь не прекращался, а только лишь временами становился тише. Капли дождя, моими слезами, ползли медленно вниз по стеклу…

Я распахнула окно. Легкий шум дождя наполнил маленькую комнатку своей ночной свежестью и прохладой. Выключив свет, я прилегла на кровать и, прикрыв ноги одеялом, закрыла глаза. Утром меня разбудил всё тот же стук дождя в подоконник. Казалось, что этому осеннему ненастью не будет конца! Серое небо, серые дома, серый заброшенный дворик гостиницы – все это было серо-скучным и вызывало тоску. На память почему-то сразу пришли рассказы Эмиля Золя. Как и в этом утре, в них тоже была какая-то безысходность…

– Надо что-то менять! – подумала я, и в голове тут же возникло решение: – Всё отлично, девочка!  Серое небо ещё не повод для грусти!

Я взяла зонтик и пошла бродить по тихим улочкам просыпающегося Белграда.

Выходной день, бесконечный дождь и восемь часов утра – это, конечно, не повод для горожан выползать на улицы. И тем самым это было привлекательным для меня, одинокой путешественницы в прошлое…

   ***

Прошлое…

Оно следовало за ней неотступно все эти тридцать лет. Правда, иногда надолго выпадало из её жизни. Иногда обозначалось какими-то короткими вспышками воспоминаний. Но оно всегда было при ней, как короткое приложение к ней самой, к её жизни, к её мироощущению.

Человек так устроен, что всё, о чём хочется поскорее забыть, забивается им в самый далекий угол своего сознания, своей памяти, своей души. Но, время от времени, оно всё же потихоньку выползает из глубины тоненькой змейкой и напоминает о себе короткими картинками прошлой жизни.

Когда ей предложили путевку в Белград на три дня, она, не раздумывая, согласилась поехать. Ей вдруг захотелось подышать тем воздухом, которым дышал Он. Пожить в том городе, в котором жил Он. Ей захотелось вновь почувствовать себя частичкой Его жизни. В её памяти Он остался таким же веселым, жизнерадостным, обаятельным и самым лучшим мужчиной из всех мужчин, которых она встречала после.

Три года, которые они провели вместе, было для неё короткой сказкой. Сказкой, которая, казалось, будет длиться всю жизнь.

Но всему когда-то приходит конец. И вот однажды, по всем законам драматургии,  Он сообщил ей, что его переводят работать в Иран. И что Он, конечно, постарается вернуться. Он, конечно, будет ей писать, звонить, и будет всегда любить только её, одну её…

И были звонки. И были письма. Но постепенно, год за годом, они возникали в её жизни все реже и реже… А затем прекратились и вовсе.

***

Я махнула рукой:

– Такси!

Машина остановилась.

– Новый Белград, пожалуйста, – попросила я, садясь в машину.

– О! Россия, Москва? – восторженно произнес таксист на ломанном русском.

– Да, Москва. А вы знаете русский? – я даже немного удивилась, услышав коверканные знакомые слова. Ведь, когда в отеле или в кафе я пыталась обратиться на русском языке, то на меня обращали холодный взгляд и переспрашивали только на английском…

– О, мало-мало! Русский турист часто едет. Выучил! Новый Белград, куда? – решил он уточнить адрес.

В моей памяти как-то сразу всплыл его адрес, по которому Он проживал еще тогда, тридцать лет назад…

-Я ищу человека… Вернее, я знаю адрес, но не уверенна живет ли он там? – я с безнадежностью посмотрела на таксиста.

– Я плохо понимать! Английский? – таксист взглянул на меня через лобовое зеркало машины.

– I badly know English*, – кое-как вспомнила я уроки английского: – I search for the person*.

Запас знаний на этом истощался:

– I wish to find a phone number to the address of? You to me could to help?*

– О! ОК! Name the address and a surname!* – ошарашил он своим желанием помочь.

Я назвала адрес и фамилию адресата, всё еще не веря в происходящее.

Таксист набрал адресную службу  и на клочке бумаги записал мне номер телефона, который ему любезно предоставила оператор.

– To call awake, madam!* –  он улыбнулся: -So where we go?*

– По адресу! – ответила я.

 Подъезжая к указанному дому, я заметила рядом большой супермаркет.

– Остановите здесь! – неожиданно для себя прокричала я. И поблагодарив водителя за участие, быстрым шагом направилась в сторону торгового центра.

Мне надо было прийти в себя. Необходимо было упорядочить свои мысли. Да и вообще, такой шквал событий вызвал в моей душе маленький переполох…

В небольшом кафе я с трудом отыскала пустой столик. Сигарета и чашка эспрессо дали мне возможность расслабиться и понять, что отступать нельзя. Просто невозможно!  Иначе всю оставшуюся жизнь я не прощу себе этой трусости.

Я взяла мобильный и набрала номер телефона, написанный рукой таксиста.

– Алло? – произнес милый женский голосок.

Осипшим растерянным голосом я назвала имя. Трубку положили рядом с аппаратом. Тишина. Мне казалась, что прошло миллион лет!

– Алло! – услышала я мужской баритон.

Это был его голос! Я узнала бы его среди тысячи голосов! Я назвала свое имя. Тишина остановила мое дыхание.

– Ты где? – спросили на другом конце, – Я сейчас буду. Жди!

Три дня мы провели вместе. Утром он заезжал на своём автомобиле за мной в отель и до вечера мы ездили по всему Белграду. Сидели в кафе. Гуляли по городу. Он рассказывал о себе, о своей жизни, о своей семье. Семь лет назад, во время бомбардировки Белграда американцами, у него от разрыва сердца умерла жена.

Глядя на него и слушая его историю, я вдруг подумала, что судьба правильно распорядилась, разведя нас по разные стороны жизни… Три года мы были вместе. Три года мы любили друг друга. Три года мы дарили друг другу радость, счастье, надежды… Но… к сожалению, наша память не делает поправки на время. В нашем сознании все события и все лица запечатлеваются только в том промежутке времени, когда мы сталкивались с ними… Когда мы проходили через их, а они через нашу судьбу…

***

Находясь уже в салоне самолета, я поняла, что для того, чтобы исчез замучивший меня сюжет, необходимо было сделать шаг к этому завершению.

Надо проститься со всеми тяготами, обещаниями и надеждами прошлого.

Этот сюжет  для меня  закончился. Всё ушло и уже ничего не мешало мне жить. Я рассталась с прошлым и позволила себе начать новую жизнь!

В Шереметьево меня встречал сын…

***

*I badly know English – Я плохо знаю английский

*I search for the person – Я ищу одного человека

* Name the address and a surname – Назовите адрес и фамилию

*I wish to find a phone number to the address of?. You to me could to help? – я могу узнать по адресу номер телефона? Вы можете мне помочь?

*To call awake, madam! – звоните сами, мадам!

*So where we go? – теперь куда?

Валька

Валька работала дворничихой. Не молодая, не старая… Никто из жильцов не знал, сколько ей лет. Работала отменно. Круглый год во дворе была чистота. Летом-осенью всё подметено, а зимой-весной тротуары вычищены до асфальта. А дворов у неё было целых четыре! Валя трудилась «на славу». И никакие сегодняшние дворники –гастарбайтеры, машущие, иногда, по утрам лопатами не годятся ей и в подмётки!

Была Валька простой деревенской теткой, приехавшей из глубинки.

Колхоз, где жила она с мамкой, зарплату выдавал трудоднями, зерном и мукой. Пенсию мамка в колхозе получала мизерную. А деньги, хоть и зло, как говорили в советские времена, но необходимость в них была. И большая! То крыша потечёт, то забор завалится, то то, то сё. Короче, за всё платить надо. И не всегда бутылкой можно было расплатиться. Требовались и деревянные!

Вот и решила Валька податься в город. Всё же какая-никакая, а живая копеечка будет… Да ни в какой-нибудь город, а в самый что ни на есть большой и столичный город на свете – в Москву!

Помыкалась она по вокзалам, по рынкам и пристроил её один добрый человек в домоуправление дворничихой. Здесь и комнатушку ей дали небольшую. Комнатушкой, конечно, этот чуланчик назвать было сложно. В нём хранился рабочий инвентарь. Но кровать тут стояла и тумбочка была с зеркалом. В углу умывальник. А если ещё и работать будет хорошо, то через пять лет обещали комнату дать. «Может и мамку перевезу…» – мечтала она.

Счастлива Валентина была безмерно! А что ещё надо было этой испуганной деревенской бабе, попавшей в неуёмный, безбашенный, но такой величественный и большой город. Девка она рукастая, ногастая, работать не ленилась. Летом вставала чуть рассвет забрезжит, по деревенской привычке. А зимой, в кромешной тьме, с пяти утра уже расчищала тропинки и тротуары, чтобы жильцам домов было удобно спешить на работу, в школу или детский сад.

Вот и в это зимнее студеное утро она, вооружившись своей заскорузлой фанерной лопатой, вышла чуть свет на работу. Снега насыпало много. Весь снег, который бывает зимой, казалось, высыпался на город этой ночью. Но Валентину никогда не пугали трудности, она всегда умела их преодолевать.

Жильцы домов стали только просыпаться от звона будильников, а Валька уже усиленно сбрасывала на газоны снег, расчищая дорогу. Раскрасневшаяся и с выбившимися из-под платка прядями светлых волос она напоминала русскую красавицу. Но не ту, кустодиевскую русскую красавицу, которая рыхлая и изнеженная с напомаженными румяными щеками восседает на кроватях, а ту, которая  « и коня остановит, и в избу войдет». Крепкая, сильная и твердо стоящая на этой русской земле.

Вдруг фанерная лопата упёрлась во что-то твердое. И это «что-то» мешало лопате продвигаться вперед. Как ни толкала Валентина, как не пыталась, кусок фанеры буксовал и не хотел сдвинуться ни на йоту. Валька отбросила лопату в сторону. Подойдя к месту, где возникло препятствие, в утренней темноте, освещенной лишь белым снегом, увидела лежащее на тропинке кольцо. Она подняла его, покрутила в руках и поначалу решила отбросить в сторону, но затем передумала и сунула в карман телогрейки.

Днём Валя забежала в коморку передохнуть и немного обсушиться. Вытаскивая из карманов мокрые перчатки, она услышала, как что-то выпало, и вспомнила про кольцо. Найдя его, закатившимся под тумбочку, подошла к окну, чтобы как следует рассмотреть. Кольцо ничего из себя не представляло – простой белый металл с замызганным и слегка поцарапанным синим камушком. Да Валька и не разбиралась в этом никогда! Для неё и простая копеечная побрякушка считалась дорогим и никчемным украшением. Ей они и не нужны были вовсе! Женщиной Валя была рациональной и рассудительной. Не будет же она украшать себя безделками, орудуя лопатой и метлой?

Покрутив колечко и потерев камушек, чтобы увидеть его блеск и красоту, вдруг заметила, что комната наполняется белым дымом. Валька испугалась. Думала, что это чайник на керосинке давно закипел и начал уже дымиться… Но вдруг она услышала голос, который звучал, как казалось ей, изо всех углов.

– Слушаю и повинуюсь, Госпожа!

Валька присела от неожиданности на кровать. Страх сковал каждую её клеточку. Она сжала колечко в кулаке, прижала к груди и огляделась по сторонам.

– Приказывай, Госпожа!

Валька подняла глаза к потолку и увидела очертания большой головы и плеч, растворяющихся в белом тумане, стелющемся по полу.

Валентина набралась смелости и спросила:

– Ты кто?

– Я твой раб. У тебя волшебное кольцо, – громогласный голос заполнил собой всю коморку, – ты можешь загадать три желания. Я исполню их, моя Госпожа!

Валентина растерялась от неожиданности предложения.

– Какие желания? – переспросила она, не понимая от страха смысла услышанных слов.

– Ну, хочешь, моя Госпожа, я поселю тебя в замок? Или во дворец?

Желаешь, отнесу тебя на берег океана? А хочешь, подарю тебе машину?

Валентина пощупала свой  кончик носа и поняла, что она жива и здорова.

Немного придя в себя, посмотрела в окно и стала рассуждать.

– Замок? Дворец? А что я буду с этим делать? Это надо будет убираться там с утра до вечера. А если снега наметет? Нееее… не хочу! На берег океана… – прикинула Валя, – Что я там делать стану? А кто тут зимой снег будет чистить? Не хочу!

Машина? Так ведь я ездить на ней не умею. Будет стоять. А зимой придется вокруг неё снег чистить? Не желаю!

Затем посидела немного и заулыбалась своим бесхитростным мыслям.

– Мамка моя заболела. Письмо вот пришло на днях. Пусть выздоравливает скорее. Потом крышу в доме починить надо. Дом старый. Пишет течёт в сенях…

Ну и последнее… – с замиранием сердца произнесла она, – Так хочу лопату с крепким черенком, как у Михалыча, из соседнего двора! И чтобы на фанере алюминиевая пластинка! Так хорошо ею снег чистить… – мечтательно проронила Валя, – Лопата аж сама летает! А то ведь моя уже вся покоцанная и пластинки нет на ней…

В дверь постучали. Валька открыла глаза и увидела себя лежащей на кровати. Она соскочила и отворила дверь. В дверях стоял Михалыч.

– Здравствуй, трудяжка! Обсушиваешься? Смотри, чайник кипит уже!

Валентина сняла с керосинки чайник и налила в стакан кипяток.

– Чай будешь?

– Да нет. Я из конторы  иду. Вот велели тебе передать. Письмо. А вот тебе новая лопата. Как у меня. Смотри. С алюминиевой полосой, а черенок какой!– с восхищением произнес он, –  Попробуй!

Валька взяла лопату в руки и обрадованно защебетала:

– Спасибо, Михалыч… Ну и ну. Желание исполнилось!

– Ну я пошел…

Дверь за Михалычем закрылась. Валька с восторгом покрутила в руках лопату и вспомнила про письмо. Посмотрела на конверт. Письмо от матери. Достав исписанный лист бумаги, подошла к окну, чтобы прочесть нацарапанные простым карандашом строчки. « …чувствую себя хорошо. В сенях заделали дырку. По весне председатель обещал накрыть дом новой крышей»…

Валька подошла к кровати и поискала кольцо.

– Должно быть закатилось куда-то… Да Бог с ним! – решила Валька. Повязала платок, накинула телогрейку и, взяв новую лопату, закрыла за собой дверь…

Что такое Счастье…

"Дорогая бабушка, я тебя люблю. Ульяна". Эти строчки я прочла сегодня утром. Их мне прислала моя внучка Ульяна. Ей уже шесть лет. Когда-то мы жили в одном городе, ну а сейчас нас разделяют одна тысяча семьсот километров. Но даже и это расстояние не мешает нам общаться и говорить друг другу слова  любви.

Я иногда задаюсь вопросом : что такое счастье?  И каждый раз в ответе присутствует, что греха таить, и материальная составляющая. А сегодня, когда прочла это короткое и емкое сообщение, неожиданно ощутила в полной мере и каждой своей клеточкой это чувство счастья! Подумалось вдруг, что ведь в моих детях и внуках есть частичка меня!

Ведь что такое «Я»? И кто такая Я?

На мой взгляд я, как женщина с именем Таисия, это всего лишь собирательный образ. В некотором роде такое «собрание сочинений», в написании которого принимали участие несколько сотен поколений. То есть мой характер, моё мировоззрение, мой талан – всё создано моими предками. Мои родители, бабушки-дедушки и пра-пра-пра – создали моё сегодняшнее Я, и каждый оставил во мне частичку себя.

Так же и я буду существовать в своих внуках, правнуках и пра-пра-пра… Интересно…

Мы никуда не уходим. Мы остаемся здесь. На этой Земле. И «Я» – единый образ, который впитал в себя Прошлое, Настоящее и Будущее своих поколений.

Получается, что я, сегодняшняя, стою между Прошлым и Будущим! Я связующее звено: ". . . до меня, во мне и от меня исходящий… "

Это здорово! Это прекрасно! Ради этого стоит жить!

Нескучный сад

"Нескучный сад" был в ожидании… Сбросив с себя последний лист и укрыв землю цветным ковром, деревья-великаны распрямили ветки и смотрели в небо. Ветер, раскачивая верхушки, казалось, давал надежду, что декабрь вот-вот плотно укутает их своими снежными шалями и они смогут полусонно стоять в предчувствии сильных морозов.

Но снег не шёл… Только изредка затяжной дождь проходился по их стволам, смывая остатки летней пыли и начищая до ледяного блеска тонкие веточки-пальчики. Словно после маникюра, они недолго поблескивали на утреннем солнце и легонько позвякивали под холодным ветром…

Девушка вышла из троллейбуса и направилась в "Нескучный сад".

Медленно спускаясь по тропинке к набережной Москвы-реки, она радовалась этой осенней хандре, так внезапно нахлынувшей на неё в это раннее утро.

"Томленье сердца – то недуг любви!

И от него стараюсь я укрыться.

Нескучный Сад.

Шуршание листвы…

И запах осени поможет мне забыться!"…

Несколько дней из жизни Зинаиды

Зинка открыла дверь и вошла в квартиру.

Затащив тяжелый чемодан, поставила его на попа и уселась верхом.  Смахнув рукой со лба усталость и опустив плечи, она на несколько минут погрузилась в небытие. Как будто из него, небытия, хотела почерпнуть сил и опять наполнить себя до краев неуемной энергией, азартом и сумасбродством.

– Уффф… Наконец-таки я дома! Как же здесь хорошо и уютно, – Зина поднялась с чемодана и обвела взглядом стены своего жилища. Это было её убежище, её защита. Здесь она чувствовала себя спокойно и уверенно.

– Дома и стены помогают, – выдохнула она и взглянула на свое отражение в зеркале.

Перед ней стояла красивая дама.

– А я ничего выгляжу… Загар мне к лицу. Даже помолодела: лет сорок пять можно дать. Вполне! – Зина еще раз посмотрела на свое отражение и добавила:

– Ну, сорок шесть. Смотря кто глядеть станет!

Зинка действительно была красивой, фигуристой. Даже её годы, а было ей пятьдесят два, не состарили, а совсем наоборот, добавили в её тело женственности и упругости.

– Ну вот, Зиночка, и отдохнула… – произнесла она вслух с некоторой ноткой сожаления в голосе. Как будто только здесь, находясь в этих стенах, можно было полностью расслабиться и признаться самой себе во всём. Во всём, что мучило и тяготило её последние дни отдыха.

Она еще раз вздохнула и выдохнула. Скинула платье и пошла в ванную комнату.

Стоя под душем, Зинка с наслаждением вслушивалась, как тугие струи воды спускались с плеч, бежали по груди и затем тонкой струйкой скатывались по ногам. Зинка закрыла глаза и подставила лицо водяным брызгам. Море, синее небо, солнце, любовь, страсть –  всё одним потоком сбегало с неё и уходило в черную дыру вместе с водой и пеной. Всё то, от чего ей так хотелось освободиться. Всё то, о чём ей так не хотелось сейчас вспоминать.

Она вышла из душа. Влажные волосы рассыпались по плечам. Раскрасневшееся тело было легким и воздушным. Закутавшись в банный халат, Зинка пошла на кухню. Включила чайник. Через двадцать минут она уже сидела за столом и пила чай.

Проснулась Зинаида очень рано. Долго не хотела вылезать из–под одеяла. За окном шел проливной дождь. Осенний безжалостный ветер с невероятной силой стучал в окно, как будто просил впустить его и согреть своим домашним теплом и уютом.

– Как же здорово, что я прилетела вчера! – пронеслось в голове.

Звонок мобильного скинул последнюю минуту сонного состояния.

– Алло! Привет, дорогуша. Прилетела вчера. Прилетела поздно. На такси домой и спать. Не было сил никому звонить. Вчера хватило сил только на душ. Сейчас прихожу в себя. Позвоню вечером. Давай! Целую.

Зинаида отключила мобильный. Ей захотелось тишины и одиночества. Она должна была спокойно разобраться во всём, что произошло с ней в последние дни.

Через некоторое время она всё же нехотя вылезла из-под одеяла. Подошла к окну и с наслаждением стала глядеть на то безумство природы, которое творилось на улице. В том, другом, холодном, мокром, мерзком пространстве не было места солнечному свету и теплу. Там всё бушевало, гремело, тряслось. А она стояла по другую сторону окна. Смотрела. Смотрела и завидовала сама себе.

– Сегодня останусь дома. Надо разобрать чемодан… Лето кончилось! – подытожила она.

Зина села в кресло. Завтракать не хотелось. Воспоминания возникали сами по себе. Море. Солнце. Милан…

***

Последние полгода её жизни были насыщенными на события.

В феврале её дочь, единственная дочь, улетела жить в Америку. Выйдя замуж за американца, она ещё некоторое время жила на две страны. А в этом году, когда поняла, что у них будет ребенок, решила окончательно перебраться туда, к мужу. Зина не удерживала её. Зачем? Человек должен сам строить свою жизнь. Ведь, если что не устроиться, то винить будет только себя. А если всё сложится счастливо, будет благодарна всем и себе в том числе.

– Я свою жизнь не смогла построить правильно, зачем же я буду лезть в чужую? – всегда отвечала подругам, пытавшимся образумить её Полиночку. Наслушавшись и начитавшись в интернете байки о «коварных» иностранцах, отнимающих детей, развращающих всё и вся, подруги упорно пытались воспрепятствовать отъезду её дочери в «неизвестность», так называли они «заграницу».

А затем случилось это знакомство с Миланом…

В этом году, летом, в Москве проходил Чемпионат Мира по футболу. Приезжих: туристов, болельщиков и просто сочувствующих была полна Москва. Она кишела. Она гудела. Москва кипела страстями; пьянящим воздухом побед; кажущейся вседозволенностью, безрассудством и, в то же время, внутренней организованностью и сдержанностью.

Это был прекрасный месяц июнь, когда, как казалась, единой была вся страна. Что страна?! Весь мир!

Вот и их с Миланом, туристом из Черногории, объединило это знаменательное событие: они встретили друг друга.

***

Закадычные и старинные подруги «из детства» давно обрабатывали Зинулю на предмет замужества или хотя бы просто «на любовные отношения».

– Для здоровья, Зин, необходимо – убеждали они и старались, при случае, найти ей подходящего жениха.

Со своим благоверным Зинаида разошлась десять лет назад. Жили они когда-то «в счастье и в любви» – как обычно говорят про прочные семьи. Красивая пара. Взрослая дочь. Гостеприимный дом. Что еще нужно? Хотя только Зинка знала, каким трудом, каким благоразумием и на какой женской мудрости держалась эта «семейная прочность». Подруги редко слышали от нее жалобы на мужа, а если и слышали, то не придавали этому большого значения: у кого не бывает? Самим-то им жилось во сто крат хуже, были уверенны они. Но женщина без мужа, тем более в таком возрасте – это некрасиво. Это неправильно. Это понижает статус, в конце концов! Зинка и держалась за это «некрасиво» и за этот самый «статус». Терпела. Но когда на двадцатом году совместной жизни муж на «трезвом глазу и при твердой памяти» сообщил, что полюбил другую, сопротивляться не стала. Видимо, уже не было сил бороться. Видела его глаза, наполненные новым чувством. И знала, что любовь "не перекукуешь". И отпустила мужа…