скачать книгу бесплатно
– Хоть бы хлеба у ней выпросил! Ведь скоро сухой корки не будет; что жрать-то станешь?
Не выдержал старик, пошел к золотой рыбке за хлебом; пришел на море и крикнул громким голосом:
– Рыбка, рыбка! Стань в море хвостом, ко мне головой.
Рыбка приплыла к берегу:
– Что тебе, старик, надо?
– Старуха осерчала, за хлебом прислала.
– Ступай домой, будет у вас хлеба вдоволь.
Воротился старик:
– Ну что, старуха, есть хлеб?
– Хлеба-то вдоволь; да вот беда: корыто раскололось, не в чем белье мыть; ступай к золотой рыбке, попроси, чтоб новое дала.
Пошел старик на море:
– Рыбка, рыбка! Стань в море хвостом, ко мне головой.
Приплыла золотая рыбка:
– Что тебе надо, старик?
– Старуха прислала, новое корыто просит.
– Хорошо, будет у вас корыто.
Воротился старик – только в дверь, а старуха опять на него накинулась:
– Ступай, – говорит, – к золотой рыбке, попроси, чтоб новую избу построила; в нашей жить нельзя, того и смотри что развалится!
Пошел старик на море:
– Рыбка, рыбка! Стань в море хвостом, ко мне головой.
Рыбка приплыла, стала к нему головой, в море хвостом и спрашивает:
– Что тебе, старик, надо?
– Построй нам новую избу; старуха ругается, не дает мне спокою; не хочу, говорит, жить в старой избушке: она того и смотри вся развалится!
– Не тужи, старик! Ступай домой да молись Богу, все будет сделано.
Воротился старик – на его дворе стоит изба новая, дубовая, с вырезными узорами. Выбегает к нему навстречу старуха, пуще прежнего сердится, пуще прежнего ругается:
– Ах ты, старый пес! Не умеешь ты счастьем пользоваться. Выпросил избу и, чай, думаешь – дело сделал! Нет, ступай-ка опять к золотой рыбке да скажи ей: не хочу я быть крестьянкою, хочу быть воеводихой, чтоб меня добрые люди слушались, при встречах в пояс кланялись.
Пошел старик на море, говорит громким голосом:
– Рыбка, рыбка! Стань в море хвостом, ко мне головой.
Приплыла рыбка, стала в море хвостом, к нему головой:
– Что тебе, старик, надо?
Отвечает старик:
– Не дает мне старуха спокою, совсем вздурилась: не хочет быть крестьянкою, хочет быть воеводихой.
– Хорошо, не тужи! Ступай домой да молись Богу, все будет сделано.
Воротился старик, а вместо избы каменный дом стоит, в три этажа выстроен; по двору прислуга бегает, на кухне повара стучат, а старуха в дорогом парчовом платье на высоких креслах сидит да приказы отдает.
– Здравствуй, жена! – говорит старик.
– Ах ты, невежа этакой! Как смел обозвать меня, воеводиху, своею женою? Эй, люди! Взять этого мужичонка на конюшню и отодрать плетьми как можно больнее.
Тотчас прибежала прислуга, схватила старика за шиворот и потащила в конюшню; начали конюхи угощать его плетьми, да так угостили, что еле на ноги поднялся. После того старуха поставила старика дворником; велела дать ему метлу, чтоб двор убирал, а кормить и поить его на кухне. Плохое житье старику: целый день двор убирай, а чуть где нечисто – сейчас на конюшню! «Экая ведьма! – думает старик. – Далось ей счастье, а она как свинья зарылась, уж и за мужа меня не считает!»
Ни много ни мало прошло времени, придокучило старухе быть воеводихой, потребовала к себе старика и приказывает:
– Ступай, старый черт, к золотой рыбке, скажи ей: не хочу я быть воеводихой, хочу быть царицею.
Пошел старик на море:
– Рыбка, рыбка! Стань в море хвостом, ко мне головой!
Приплыла золотая рыбка:
– Что тебе, старик, надо?
– Да что, вздурилась моя старуха пуще прежнего: не хочет быть воеводихой, хочет быть царицею.
– Не тужи! Ступай домой да молись Богу, все будет сделано.
Воротился старик, а вместо прежнего дома высокий дворец стоит под золотою крышею; кругом часовые ходят да ружьями выкидывают; позади большой сад раскинулся, а перед самым дворцом – зеленый луг; на лугу войска собраны. Старуха нарядилась царицею, выступила на балкон с генералами да с боярами и начала делать тем войскам смотр и развод*: барабаны бьют, музыка гремит, солдаты «ура» кричат!
Ни много ни мало прошло времени, придокучило старухе быть царицею, велела разыскать старика и представить пред свои очи светлые. Поднялась суматоха, генералы суетятся, бояре бегают:
– Какой такой старик?
Насилу нашли его на заднем дворе, повели к царице.
– Слушай, старый черт! – говорит ему старуха. – Ступай к золотой рыбке да скажи ей: не хочу быть царицею, хочу быть морскою владычицей, чтобы все моря и все рыбы меня слушались.
Старик было отнекиваться; куда тебе! коли не пойдешь – голова долой! Скрепя сердце пошел старик на море, пришел и говорит:
– Рыбка, рыбка! Стань в море хвостом, ко мне головой.
Золотой рыбки нет как нет! Зовет старик в другой раз – опять нету! Зовет в третий раз – вдруг море зашумело, взволновалося; то было светлое, чистое, а тут совсем почернело. Приплывает рыбка к берегу:
– Что тебе, старик, надо?
– Старуха еще пуще вздурилася; уж не хочет быть царицею, хочет быть морскою владычицей, над всеми водами властвовать, над всеми рыбами повелевать.
Ничего не сказала старику золотая рыбка, повернулась и ушла в глубину моря. Старик воротился назад, смотрит и глазам не верит: дворца как не бывало, а на его месте стоит небольшая ветхая избушка, а в избушке сидит старуха в изодранном сарафане. Начали они жить по-прежнему, старик опять принялся за рыбную ловлю; только как часто ни закидывал сетей в море, не удалось больше поймать золотой рыбки.
Терем мухи
Ехал мужик с горшками, потерял большой кувшин. Залетела в кувшин муха и стала в нем жить-поживать. День живет, другой живет. Прилетел комар и стучится:
– Кто в хоромах, кто в высоких?
– Я, муха-шумиха; а ты кто?
– А я комар-пискун.
– Иди ко мне жить.
Вот и стали вдвоем жить.
Прибежала к ним мышь и стучится:
– Кто в хоромах, кто в высоких?
– Я, муха-шумиха, да комар-пискун; а ты кто?
– Я из-за угла хмыстень*.
– Иди к нам жить.
И стало их трое. Прискакала лягушка и стучится:
– Кто в хоромах, кто в высоких?
– Я, муха-шумиха, да комар-пискун, да из-за угла хмыстень; а ты кто?
– Я на воде балагта*.
– Иди к нам жить.
Вот и стало их четверо.
Пришел заяц и стучится:
– Кто в хоромах, кто в высоких?
– Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта; а ты кто?
Пришла еще лисица и стучится:
– Кто в хоромах, кто в высоких?
– Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта, на поле свертень; а ты кто?
– Я на поле краса.
– Ступай к нам.
Прибрела собака и стучится:
– Кто в хоромах, кто в высоких?
– Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта, на поле свертень, да на поле краса; а ты кто?
– А я гам-гам!
– Иди к нам жить.
Собака влезла. Прибежал еще волк:
– Кто в хоромах, кто в высоких?
– Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта, на поле свертень, на поле краса, да гам-гам; а ты кто?
– Я из-за кустов хап.
– Иди к нам жить.
Вот живут себе все вместе.
Спознал про эти хоромы медведь, приходит и стучится – чуть хоромы живы:
– Кто в хоромах, кто в высоких?
– Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта, на поле свертень, на поле краса, гам-гам, да из-за кустов хап; а ты кто?
– А я лесной гнёт!
Сел на кувшин и всех раздавил.
Мизгирь
стары годы, в старопрежние, в красну вёсну, в теплые лета сделалась такая соморота*, в мире тягота: стали появляться комары да мошки, людей кусать, горячую кровь пропускать.
