Неверная судьба

– А ты как послушный мальчик…

– Рот закрой! – щеку обжигает резкая боль. – Если бы твой дед не пообещал мне деньги за тебя… Если бы! Он и отдаст-то мне их завтра, когда подтвержу, что сделал тебя своей женой. Займёмся этим сейчас, – с мерзкой усмешкой расстегивает ремень на брюках.

– Нет, не надо…

Но кто слушает мои мольбы? Мои просьбы? Никто! Каждая девушка мечтает о том, чтобы первая брачная ночь прошла как в сказке: свечи, романтика, ласковый муж. Но мне не суждено было испытать этого счастья. Всё, что я увидела и почувствовала в первую ночь – это боль! Адская боль, пронзившая низ живота. Боль от крепкой хватки мужских рук.

Ни одна девушка не желает испытывать такого, и я не желаю этого никому. После такого ни сидеть, ни стоять невозможно, но тело привыкает ко всему. Абсолютно ко всему.

Я привыкла получать тумаки день за днём от мужа. Всё, что видела в браке – это боль, унижения, оскорбления и упрёки. Меня винили абсолютно во всём.

На деньги, которые дал дедушка, он купил огромный дом, похожий на музей. Приодел себя, своих родителей и, конечно, меня. Купили мне пару нарядов для выхода в свет, чтобы не было стыдно за меня. На этом деньги и закончились. Виновата оказалась я. Мало за меня дед дал. Зато Ринат с лихвой компенсировал это тумаками.

Устраивается на работу, получает зарплату и вроде начинает копить, но, вложив деньги в бизнес, остаётся ни с чем. И кто виноват? Конечно же Марина.

Не пересчитать, сколько раз за эти годы я попадала в больницу. Врач вызывает участковых, жалуется, что я с избиением попала, но Ринат всё решает с помощью денег. А деньги на это кто даёт? Дедушка! Иногда казалось, что именно по его велению он меня избивал.

Но последней точкой стало, когда он убил моего нерожденного ребёнка. Я даже не знала, что беременна, пока не узнала о выкидыше. Даже не успев познакомиться с ребёнком, меня его лишили.

Глава 6

– Ты что здесь делаешь? – встречает меня во дворе дедова любимица. Последний раз я была в этом доме полгода назад, на юбилее дедушки. Тогда вся семья собралась…

– Пошла прочь, – грубо отвечаю я и пытаюсь обойти её.

– Что?! Как ты смеешь так разговаривать со мной, нахалка? – её голос сочится ядом, она резко хватает меня за локоть.

– Оглохла, что ли? Отпусти! – кричу ей в лицо, сбрасывая руку. В её глазах мелькает неподдельное изумление, но мне сейчас не до её чувств.

– Дедушка! – мой голос эхом разносится по дому.

– Марина? – появляется тётя Лера.

– Здравствуйте, тётя Лера, где дедушка?

– Здесь я, – выходит всё тот же суровый старик, словно время не властно над ним. – Чего так орёшь?

– Я пришла сказать, что подаю на развод с вашим прихвостнем!

– Ха-ха, забавно, – он делает вид, что не понимает серьёзности ситуации, и направляется в гостиную. – Ринат быстро выбьет из тебя эту дурь.

Я стою, сжимая кулаки. Этот разговор только начинается, и я готова идти до конца.

– Я твоему Ринату все кишки наружу вытащу, если ещё раз коснётся меня, – шиплю с яростью ему в лицо.

– Совсем охренела? Голос проявился у дряни?

– Не только голос, дорогой дедушка. Вся я проявилась.

В комнате повисла напряженная тишина. Дед Азат медленно поднял взгляд от своей трубки и прищурился, словно пытаясь разглядеть меня в полумраке.

– Дед, походу моя сестричка решила по полной программе получить от мужа, – с ехидной ухмылкой пропела Алиса, незаметно подкрадываясь ближе.

– Дедушка Азат, – вбежал запыхавшийся муж, его лицо было красным от гнева. – Она с ума сошла!

– А вот и наш зять. Покажи своей… – Алиса не успела договорить. Резкий звук пощечины эхом отразился от стен, заставив всех присутствующих вздрогнуть.

– Еще одно оскорбление – и ты пожалеешь, – процедила я сквозь зубы, поправляя выбившуюся прядь волос.

В комнате повисла тяжелая пауза, нарушаемая лишь тиканьем старинных часов на стене и тяжелым дыханием деда Азата.

Заметив в фруктовнице нож, быстро хватаю ее. Моя защита! Для надежности схватив Алису за волосы, приставила нож к ее горлу. Понимаю что веду себя как сумасшедшая, но не могу иначе. Я должна защитить себя сама!

– Марина! – раскатывается по комнате громогласный голос дедушки, заставляя дребезжать оконные стёкла.

Его лицо багровеет от ярости, глаза наливаются кровью. Он поднимает руку, целясь в меня, но я молниеносно толкаю вперёд Алису. Та, не ожидав удара, отлетает к стене, хватаясь за пылающую щеку.

– Алиса, внучка… – дед осекается, переводя взгляд с меня на свою любимицу. В его глазах мелькает растерянность, но она тут же сменяется яростью.

– Держите вашу драгоценную любимицу и закройте ей рот! – мой голос звенит от сдерживаемой ярости. – А на меня руку поднимать у вас нет абсолютно никаких прав. Я отказываюсь от вас и вашей поганой семейки. А с тобой, – резко разворачиваюсь к мужу, – мы ещё не закончили.

В комнате повисает тяжёлая тишина, нарушаемая лишь судорожным дыханием Алисы и тиканьем старинных часов. Все присутствующие словно застыли, не в силах поверить в происходящее.

– Ты пожалеешь об этом, – шипит муж, делая шаг вперёд, но я встречаю его взгляд с холодным презрением.

– Уже жалею, – отвечаю я, – только об одном – что вышла за тебя замуж, а не сбежала. Урод, убийца, я разведусь с тобой. Только попробуй мне помешать, голыми руками задушу!

– Она с ума сошла! – его крик эхом отскакивает от стен, лицо искажается гримасой ужаса и ярости. Он отскакивает от меня, испугавшись направленного на него ножа.

– Вы сами довели меня, – мой голос звучит на удивление спокойно, несмотря на бурю внутри. – Все эти годы вы старательно превращали меня в ту, кого сейчас видите. В ту, кто наконец-то осмелилась сказать правду. В ту, кто больше не боится показать своё истинное лицо.

Медленно обвожу взглядом собравшихся в комнате: бледную, всхлипывающую Алису, застывшего с открытым ртом деда, перекошенное лицо мужа. Каждый из них внёс свою лепту в то, кем я стала сейчас.

– Вы создали монстра, – произношу с горькой усмешкой. – И теперь он восстал против вас.

– А вы, дедуля, – выплевываю я ему в лицо, – больше не смейте ко мне приближаться. С этой секунды я вам никто, а вы мне – просто чужой человек. Я буду жить так, как хочу. Где хочу. С кем хочу! – каждое слово, словно удар хлыста, рассекает воздух между нами.

Его лицо багровеет, глаза наливаются яростью. Он резко усаживает свою драгоценную дочурку на диван, словно трофей, и орёт, брызгая слюной:

– На что ты собралась жить?! – его голос дрожит от гнева и плохо скрываемого презрения. – Думаешь, сможешь продержаться без нашей помощи? Без моего имени? Без моих денег?

Я лишь усмехаюсь, чувствуя, как внутри расправляются крылья свободы. Впервые за долгие годы я ощущаю себя живой, настоящей. Больше нет места страху и сомнениям. Только твёрдость в голосе и решимость в глазах.

– Найду способ, – отвечаю спокойно, глядя ему прямо в глаза. – И поверьте, дедуля, это будет самое лучшее решение в моей жизни.

– Ах ты… – дед делает резкий шаг в мою сторону, но внезапно натыкается на холодный блеск стали перед своим лицом.

Мой голос звучит непривычно ровно, несмотря на бешеный стук сердца:

– Даже не думай. Один неверный шаг – и ты узнаешь, насколько твёрдым может быть мой характер.

Его глаза расширяются от изумления, когда он видит, как уверенно я держу кухонный нож перед собой. Пальцы слегка подрагивают, но хватка остаётся крепкой.

– Ты… совсем с ума сошла? – сипит он, отступая на полшага.

– Нет, это вы все сошли с ума, пытаясь управлять моей жизнью, – отвечаю я, делая шаг вперёд. – Теперь моя очередь устанавливать правила.

За спиной раздаются сдавленные всхлипы его драгоценной внучки. Она понимает, что игра пошла по-настоящему.

– Положи нож, – цедит дед сквозь зубы, но в его голосе уже нет прежней уверенности.

– Сначала пообещай, что больше никогда не сунешься в мою жизнь, – требую я, делая ещё один шаг вперёд. – И не пытайся меня запугать. Я больше не та запуганная девочка, которой ты помыкал все эти годы.

В комнате повисает тяжёлая тишина, нарушаемая лишь нашим тяжёлым дыханием. Он понимает, что я не блефую. Впервые за все эти годы я готова идти до конца.

– Хорошо, – наконец произносит он, поднимая руки вверх. – Я обещаю. Но ты пожалеешь об этом.

– Возможно, – отвечаю я, медленно опуская руку с ножом. – Но это будет моё решение. Моё сожаление. И моя жизнь. Все эти годы я терпела твоё скотское отношение, считая тебя частичкой, которую оставил мне отец. Но ты не частичка, а тварь, которая угробила мою жизнь. Но отец у меня был умный. Наверняка подозревал, что ты будешь со мной неласков. И предпринял кое-что.

Дед напрягается, его лицо багровеет:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Наследство отца, где спрашивал? – торжествующе усмехаюсь я, глядя ему прямо в глаза. – Оно принадлежит мне. Он спрятал всё от твоих грязных рук. Хранил всё для меня.

– И что мог тебе отец оставить? – нервно усмехается он.

– Сами не знаете? Ну что вы, дед… Вы столько лет проклинали меня и мою мать, считая, что мы потратили все его богатства, оставленные ему бабушкой. Да-да, я в курсе, что у вас с бабушкой был договорной брак. Брачный контракт, подписанный тобой и ею. Что там было, не напомнишь?

В этот момент появляются дядя с тётей:

– Отец? – спрашивает дядя.

– Алиса! – вторая бросается к дочери. – Что с тобой, милая?

– Мама, – рыдает Алиса, бросая на меня взгляд, полный страха. – Это она…

– Тебя и твоя мать не спасёт, поэтому следи за языком! Ну что, дед? Вспомнил?

Глава 7

– Ну что, дед? Вспомнил? Кому принадлежит этот дом?

– Мне! – рычит он, сжимая руки в кулаки.

– Ошибочка! – поднимаю вверх палец, глядя на его искажённое яростью лицо. – Дом принадлежит моему отцу. Он не стал при жизни претендовать на него. Считал, что неприлично отца выгонять из дома, но он оставил завещание. Интересно, что в нём написано? Кому дом передал? На чьё имя?

– Он не мог! – рычит, делая шаг ко мне, но опять наткнувшись на нож в моих руках, замирает.

– А это вам скажет мой юрист! Лучший друг отца, который долгие годы находился за границей и не предполагал, что я в такой заднице!

В этот момент дверь открывается, и в комнату входит высокий мужчина с сединой на висках в дорогом костюме.

– А вот и мой адвокат, – улыбаюсь я, чувствуя, как внутри разливается победная уверенность. – Теперь все карты на столе, дедушка. И я наконец-то смогу жить так, как хочу.

– Всем добрый день, – с едва заметной улыбкой на лице произносит дядя Икрам, входя в комнату. – Рад видеть вас, дядя Азат. Как поживаете?

– Икрам! – процеживает сквозь зубы дедушка, сверля его недобрым взглядом. – Что ты здесь забыл?

– Вы хотели добавить «беспризорник»? Или, может быть, «сирота»? – усмехается тот в ответ, подходя ко мне и приобнимая за плечи. – Я вернулся, чтобы увидеть, как живёт дочь моего лучшего друга, и знаете что? Меня совершенно не порадовал ни её вид, ни её судьба.

– Тебя не касается, что происходит в моей семье, – отрезает дедушка.

– Ошибаетесь, дядя Азат. Ваш старший сын лично доверил мне свою дочь. Я сменил адрес и не знал о смерти друга, так же как и не получил от него письма с просьбой позаботиться о Марине. Мне пришлось несколько дней искать её. И то, что я узнал, мне абсолютно не нравится, дядя Азат.

– Не твоё дело, я тебе сказал. Возвращайся туда, откуда приехал. Я сам знаю, что лучше для неё, – настаивает дедушка.

– Мне Марина поведала о ваших «героических» поступках по отношению к ней, и, я узнал, что вы искали, куда делось имущество вашего сына, – щурится дядя Икрам, подводя меня к дивану и усаживая рядом с собой. Он приглашающим жестом указывает дедушке сесть напротив. Дядя с тётей и Алиса встают за спиной деда, чувствуя, что происходит что-то серьёзное.

– У него не осталось ничего. Всё, что было, он потратил на меркантильную женщину! – восклицает дедушка.

– У вас неверная информация, дядя Азат. Ваш сын предполагал нечто подобное и специально позаботился об этом. Возможно, он чувствовал, что скоро умрёт, а может быть, это была просто страховка для Марины, – спокойно отвечает дядя Икрам.

– Что ты этим хочешь сказать? – напрягается дедушка, в его голосе слышится тревога.

– Арсен был ребёнком от вашей первой жены, с которой у вас был договорной брак. Всё имущество она передала до единого цента своему единственному сыну – мы с вами это знаем. Также и я, и ваш сын были в курсе ваших отношений со второй женой, на которой вы женились, как только прошли сорок дней после похорон матери Арсена. Но он ни разу не дал понять ни вам, ни вашей жене, какую боль причинили ему эти действия.

– Переходи к сути! – обрывает его дедушка, теряя терпение.

Оказывается, я многого не знала об отце. Получается, дядя – сын от второй жены? Сводный брат моего отца? Сын от любимой женщины?

– Так вот, – дядя Икрам достаёт документ из дипломата. – Арсен продал всё, что ему досталось от матери, и заложил в банк под проценты. За эти годы там накопилась немалая сумма. И эти деньги полностью завещаны Марине. Не радуйтесь, молодой человек, – оборачивается он к Ринату, о котором я совсем забыла. – Вас эти деньги никаким образом не касаются. Также, дядя Азат, и я, и вы отлично знаем, что дом принадлежал вашей первой жене, и она передала его сыну, Арсену. Мой друг был слишком добрым человеком и не стал выгонять вас из дома, но вы посмели вышвырнуть в руки мерзавца его дочь – хозяйку этого поместья!

– Этот дом принадлежит…

– Марине! – перебивает дядя Икрам. – По документам этот дом принадлежит Марине, и она единственная хозяйка! Ринат также не имеет к нему отношения. Завещание между супругами не делится в случае развода. А развод обязательно состоится, да ещё и компенсацию выплатишь за все свои выходки.

– Дядя Азат, не стоит мне угрожать. Я не тот сирота, что был раньше, всего лишь другом Арсена. Если сравнить, то у законника побольше ваших связи найдутся. И наш разговор тоже записывается и передается нужным людям. Поэтому, если со мной или с Мариной что-то случится, вы ответите за все. И да, наследство Марины вам не достанется. Арсен в случае гибели дочери завещал все в благотворительный фонд. И этот дом тоже!

– Он не мог! Не мог! – выскакивает дед, полыхая яростным взглядом.

– Это его месть, за то, как обошлись с его матерью. Не успела даже земля подсохнуть на ее могиле, как вы привели в этот дом другую женщину. Женщину, с которой все годы изменяли ей и втайне взяли второй женой. Арсен знал… Все о вас знал.

– Ты…

– Хватит! – властно повысил голос дядя Икрам. – Хозяйка этого дома – Марина! И только она решает, кто будет жить под этой крышей, а кто уберется отсюда.

В комнате повисла тяжелая тишина. Я, бледная как полотно, подошла к окну и смотрела на то, как последние лучи заходящего солнца окрашивают небо в багряные тона. Я знала, что этот разговор может стать переломным моментом в моей жизни, и впервые за долгие годы почувствовала, что у меня есть сила противостоять этим людям, которые считали этот дом своей собственностью.

Дедушка медленно опустился в кресло, его лицо исказилось от ярости и бессилия. Он понимал, что его планы рушатся прямо на глазах, и это было невыносимо. Но теперь, когда все карты были раскрыты, когда стало известно о завещании отцаа, у него не оставалось выбора.

– Хорошо, – процедил он сквозь зубы. – Пусть будет по-твоему. Но знай, Марина, я не собираюсь просто так уходить. Этот дом принадлежит нашей семье, и я буду бороться за него до конца.

Марина лишь усмехнулась. Теперь, когда правда вышла наружу, она чувствовала себя свободной. Свободной от их манипуляций, от их угроз и давления. Она наконец-то могла жить так, как хотела.