Новое логово

Ещё не хватало, чтобы девчонка испугалась и рванула подальше от звука, ведь именно в его направлении ей и было нужно идти. Арс знал этот зов и безошибочно определил его смысл: «Идите ко мне, здесь безопасно». Все двусущие, отринув на время споры и неприязнь, помогали выбраться всем, кто сумел выжить в этом аду.

Арс слышал, как звери, укрывшиеся от огня на острове, затопотали к берегу и вошли в воду, доверяя зову старшего брата. Вскоре и Лиля заметила их, плывущих к южному берегу.

– Ой… А они всё время здесь были?

Она раскрыла глаза, будто ребёнок, узревший что-то доселе невиданное.

– Да. Собирайся. Сейчас посмотрим, как они себя почувствуют на берегу, и поплывёшь, если всё хорошо. Надо идти вниз по течению. Там жильё.

Арс на всякий случай махнул рукой в нужную сторону, чтобы непривычная к лесу самка не заблудилась в трёх пнях.

– Поплыву? Одна? А ты?

Лиля поспешно повернулась к нему к нему и застыла, заглядывая ему в глаза, на её лице было написано искреннее беспокойство. От этого простого жеста Арс вдруг почувствовал себя выше и больше.

Медведицы никогда не искали поддержки у самцов, и Арс не привык видеть такое выражение на женских лицах. И оно ему очень понравилось. Эту самку хотелось защищать и оберегать, хотелось остаться с ней. Тем не менее, он тихо проговорил:

– Я хотел уйти на север.

– Куда? Нам в Братин надо… – выпалила Лиля.

– Мне в городе делать нечего. Я егерь, – поморщился Арс.

– Из Братина можно добраться куда угодно. Сейчас дороги, наверное, перекрыты, а в Братине аэропорт есть…

Арс задумался. Вообще-то девчонка была права. Идти пешком по пепелищу – то ещё удовольствие, а самолёт – это выход, хоть Арс на них никогда и не летал. Как любой двусущий, Арс не любил город, но в данном случае город предоставлял удобный выход из положения.

Добраться за день до какого-нибудь Сургута было бы здорово. Надо только всё-таки через пару дней проверить подпол, вдруг несколько сумок с деньгами всё-таки уцелело? Говорят, в самолёт без денег не пускают. Арс не знал точно, но почему-то был уверен, что расплатиться диким мёдом за билет у него не получится.

А чтобы проверить подпол, нужно было дождаться, пока тайга хоть немного остынет и насытится воздухом, иначе к логову не подойти. И всё это время ему нужно будет где-то жить и что-то есть… В тайге сейчас только смерть, а в городе можно было найти, чем поживиться и где приткнуться. Арс задумчиво нахмурился.

Похоже, девчонка прочла на лице Арса его решение и заметно расслабилась, а ему вдруг стало стыдно. Она была так перепугана, что его скоропалительное решение отправить её одну показалось ему очень жестоким, особенно после проведённой вместе ночи.

Арсу приходилось то и дело напоминать себе, что Лиля – не Медведица. Она слаба, хрупка и пуглива, как заяц, и ей требуется помощь, чтобы выбраться к своим без приключений. Арс почувствовал себя дуболомом.

– Пойдём, – глухо проговорил он.

Он помог Лиле скрутить её крохотную палатку и запихать в рюкзак. Он бы предложил бросить его, но Лиля цеплялась за него, как утопающий, и Арс не стал настаивать.

– Он не мой, я должна его вернуть!

Лиля с опаской входила в воду, Арс молча шёл рядом с ней. В этой потрескивающей пахнущей углём и гарью тишине не хотелось разговаривать. Плыть по реке было странно – ветер стих, и поверхность воды была гладкой, как зеркало. Арсу вдруг на миг показалось, что они с Лилей – единственные живые существа во всём мире. Но Арс тряхнул головой, и наваждение спало.

Лиля вдруг всхлипнула. Арс покосился на неё. Она плыла, забавно барахтаясь в воде, почти по-собачьи. Девушка упорно сжимала трясущиеся губы, но по её левой щеке стекла слезинка. Арс подплыл чуть ближе.

– Что с тобой?

Лиля отрицательно мотнула головой, не глядя на Арса, а потом всё-таки выпалила:

– Сгорело всё. Был лес, а теперь – нет, – её голос подрагивал.

– Ты выжила в день, когда погибли очень многие, – веско сказал Арс. – Это – повод для радости.

Арс с силой взмахнул руками, чтобы немного вырваться вперёд. Чтобы Лиля не видела его лица. Он не хотел, чтобы она видела, что он скорбит так же сильно. В отличие от Лили, он прекрасно слышал крики погибающих зверей. И их детёнышей.

Для Лили с лица земли исчез лес. Для Арса – дом. Лес был всем для него, целым миром. Арс никогда и не был в городе, все мелочи, которые ему не могла дать тайга, он выменивал в ближайших деревнях, где его знали, как нелюдимого егеря, живущего в чаще.

А теперь леса не стало. Арс понятия не имел, как жить там, где леса нет. Всё, чего он хотел – это убраться подальше от людей с их спичками, зажигалками и выброшенными из машин окурками. Он хотел вернуться в свою тихую одинокую понятную жизнь.

Видимо, фраза Арса Лилю проняла. Всхлипывания прекратились, и она запыхтела, активнее молотя руками по воде. Арс покосился на неё – губы сжаты, брови насуплены, глаза чуть покраснели, но на лице ни следа слёз. Такой она нравилась Арсу больше.

Они достигли берега очень быстро. Лес всё ещё дышал жаром, и они не мёрзли в мокрой одежде. Идти можно было только по кромке воды, прокалённая земля обжигала голые стопы Арса. Он взвалил Лилин рюкзак себе на плечо и уверенно повернул вверх по течению. Лиля поплелась за ним.

Девушка упорно чавкала мокрыми кроссовками. Арсу казалось это ужасно неудобным, но он не стал ничего говорить, с её нежными стопами легко было получить серьёзную рану. Арс же привык ходить босиком. Он бы и эти надоедливые штаны скинул, если бы не опасался смутить Лилю.

– А откуда ты знаешь, что нам туда? – спросила она, когда они успели пройти километра два.

Такое доверие было поразительным, и Арс невольно ухмыльнулся.

– Там большая деревня. Оттуда точно людей должны эвакуировать, – не дрогнув, соврал он.

То есть, деревня-то была, но не такая и большая, и до трассы от неё было прилично. Если бы не призыв сородича, Арс бы выбрал другое направление. Лиля кивнула и затихла на какое-то время.

– Арс, – позвала Лиля.

Арс отметил для себя ещё одно отличие человеческих самок от Медведиц – они были ужасно болтливы.

– М-м-м?

– А ты кто? – брякнула неожиданно Лиля.

Арс едва не споткнулся и в изумлении обернулся на девушку.

– В смысле, работаешь кем? – тут же пояснила она.

– А-а-а. Егерем. Я же сказал, – Арс снова отвернулся и продолжил путь.

Он надеялся, что Лиля прекратит расспросы. Чем меньше она знает, тем лучше. А врать Арс не любил, как и все двусущие. Ну, кроме Лис. Но ему не повезло, Лиле совершенно не было спокойно в тишине.

– А ты откуда? – продолжила она, чуть ускоряясь, чтобы поравняться с Арсом.

– В каком смысле? – буркнул Арс.

– Ну, где родился? – дыхание Лили чуть сбилось.

– Здесь и родился, – не оборачиваясь буркнул Арс.

– Что, прямо в лесу? – хихикнула Лиля.

– Прямо в лесу, – недовольно ответил Арс и попытался перевести тему, – а ты?

Лиля хлопнула глазами. Похоже, до неё не сразу дошло, что Арс не шутит. А когда дошло, лицо её вытянулось. Справившись с удивлением, она ответила:

– А я из Тыага. Это маленький посёлок. Там одна школа, в ней и училась, – заговорила Лиля.

Она говорила чуть громче, чем было нужно. Казалось, что ей просто невыносимо идти в глухой тишине, и она старалась заполнить её хотя бы своим голосом.

– А потом в Братин поступила, на архитектурный, отучилась, поработала немного в городской администрации, но там вчерашней студентке доверяли только бумажки перекладывать. Ну и вот пошла в академию искусств. На фотографа и дизайнера. Оканчиваю. Поехала сюда за дипломной работой.

Арс слушал её щебетание, не перебивая. Болтая, Лиля немного расслабилась, а Арсу это было только на руку. Он шёл вперёд, чуть придерживая шаг, чтобы девчонка поспевала за ним, и цепко осматривал окрестности.

Тайга исчезла. От изумрудного рая, полного жизни, гомона, шорохов и щебета, не осталось и следа. По обеим сторонам Великой Реки раскинулась чёрно-пепельная выжженная пустошь. Из изжаренной земли, как зубы гигантского зверя, торчали останки деревьев. Арсу было больно на это смотреть.

Вдалеке он слышал едва слышные шаги тех, кто пережил вчерашний день и направляется туда, куда позвал Старший Родич. Здесь борьба с огнём была проиграна, но тайга всё ещё умирала. Клубы дыма застилали небо, воздух резал глотку. Огонь расползался, гонимый ветром. Война со стихией только начиналась.

Лилино жизнерадостное чириканье, глухо увязающее в пепле, резало уши. Оно казалось Арсу чуждым в этом омертвевшем месте. Впрочем, её голос быстро охрип от сухого воздуха, она то и дело срывалась на кашель от летающего мелкого праха.

– И вот, я поехала в тайгу за фотографиями, у нас выставка намечается, – Лиля снова сорвала дыхание и замолчала на секунду. – А ты?

– Что, я? – буркнул Арс.

– Как ты в лесу оказался?

– Я тут живу. Жил.

Арс поморщился. Он никак не мог начать говорить о своей жизни в прошедшем времени.

– Что, прямо в лесу? – Лиля, казалось, опешила.

– Прямо в лесу. Егерь должен жить в лесу, – монотонно ответил Арс.

– А как же ты теперь?.. – голос её дрогнул.

Арс ничего не ответил. Ему было худо. Он не смотрел на Лилю, но, когда он услышал, что девчонка оступилась, его тело среагировало само. Он одним шагом подлетел к ней и поддержал под локоть.

Лиля так доверчиво прильнула к нему, что Арс не удержался от того, чтобы задержать её в своих руках чуть дольше, чем было нужно. Девчонка тепло посмотрела ему в глаза, а Арса вдруг снова пронзило чувство стыда.

Зря он поддался слабости с ней! Медведи не создают постоянных пар, а люди, вроде бы, создают – в тех книгах, что он читал, это было точно описано. Теперь его исчезновение заставит девчонку мучиться. А больше всего Арсу не хотелось сцен прощания. Почему-то ему казалось, что легко она не уйдёт.

И всё равно он позволил ей вцепиться в собственный локоть и продолжить путь так. Её мягкость волновала его до сих пор, хотя он не давал ей спать, пока не насытился. Её сладкий запах пробивался даже через приставшие к девчонке запахи гари и тины. Арс сжал зубы.

Лиля перестала болтать. Пока она трещала без остановки за спиной Арса, он искренне желал, чтобы она замолчала. Но когда его желание исполнилось, он почему-то испытал разочарование. Он бы предпочёл сейчас, чтобы она рассказала ещё что-нибудь.

Болтовня резала его уши. Арс привык к тишине тайги, где ему приходилось различать тончайшие шорохи, но мёртвая тишина, царившая теперь вокруг, заставляла его чувствовать постоянное беспокойство. Да и голос у девчонки был приятный.

На круче берега впереди, меж сгоревших бревенчатых развалов, показались закопченные печи. На прогалине, где их не заслоняли прогоревшие стволы деревьев, они смотрелись особенно жутко.

– Что это? – прошептала Лиля.

Арс отчётливо чувствовал, что девушка дрожит. Он обхватил её за талию и прижал к себе поближе и заставил её отвернуться от этого зрелища. Какая же она маленькая по сравнению с ним. А вот такая, испуганная, уязвимая, она казалась Арсу ещё меньше.

– Это – печи. Единственное, что не горит в деревянном доме, – пробормотал Арс в её волосы.

– Нам туда? – в голосе Лили явно слышался испуг.

– Нет.

– Но там может быть дорога… Может…

– Нам туда не надо, Лиля, – настойчиво повторил Арс.

Лес горит жарко. Очень жарко. Достаточно жарко, чтобы плавились золото, серебро и медь. Достаточно жарко, чтобы воспламенились стены домов и человеческая плоть. Но недостаточно жарко, чтобы сгорели человеческие кости.

Деревня была пустынна. Либо жители успели из неё убраться, во что Арс не верил, либо это место сейчас полно искорёженных огнём полусгоревших, обугленных тел и костей. Ни к чему малышке это видеть. Лиля посмотрела в его глаза и притихла. Арс видел, она что-то поняла, её глаза наполнялись слезами.

– Пойдём скорее. Пойдём, – подтолкнул её Арс.

Эргийэр

Отсюда было недалеко до Эргийэра, соседнего селения, и Арс торопил девушку. Он был уверен, что вой сородича донёсся именно оттуда. В то село вела разбитая асфальтовая дорога, а не грунтовая. Вполне возможно, что оттуда смогли организовать хоть какую-то эвакуацию.

Лиля устала, но Арс понукал её идти дальше. Вскоре перед ними показались остатки мостков, у которых угадывались остовы обожженных лодочек. Вверх по склону угадывалась широкая тропинка. Они приближались к селу.

Арс удивлённо нахмурился. Он только сейчас понял причину подспудной тревоги, что мучила его с самого утра – он ничего не учуял. Точнее, он почуял живых людей только сейчас, а нюх Медведей обычно позволял ему знать обо всём, что происходит в радиусе тридцати километров. Это было странно, ненормально, а оттого – пугающе.

Неужели дым настолько сильно попортил ему нюх? Арс начал вдумчиво втягивать носом воздух, пытаясь разделить все ароматы на составляющие. Получалось плохо, и Арс всё больше и больше чувствовал себя новорожденным Медвежонком, что слепо тычется носом во всё вокруг.

Скоро до них донеслись крики. Не отчаянные, нет, совсем наоборот. Какой-то мужчина рявкал короткими рубленными фразами. Слов ещё невозможно было разобрать, но очень было похоже на то, что кто-то пытается отдавать какие-то команды.

Арс и Лиля вскоре выбрались к деревенскому пляжу и увидели на взгорке довольно большую толпу людей и две «буханки» в центре перемазанной сажей толчеи. Грузный обнаженный по пояс мужчина размахивал руками, пытаясь выстроить растерянных людей в какое-то подобие порядка. Кого-то несли к одной из машин. Арс слышал, как работает её двигатель.

– Раненых эвакуируют первыми, – озвучил Арс свои мысли.

Лиля, увидев эту картину, приободрилась и затопала быстрее. На них практически не обратили внимания, только один мужик с ошалелым взглядом спросил их: «Вы откуда?» – и сразу же отвернулся, не слушая ответ.

Арс замер на секунду, острый запах его сородича защекотал ему нос. Но это был не Медведь, это был Волк. Точнее волчица. Та самая, что звала всех сюда. Арс быстро нашел её глазами.

Красивая крепко сбитая взрослая самка со светло-каштановыми волосами стояла чуть поодаль, сложив руки на груди, и смотрела на происходящее, как мать смотрит на возню своих щенков. Она не кивнула Арсу, никак не поприветствовала, но посмотрела ему в глаза, давая понять, что она знает о его присутствии. Арс точно так же прямо посмотрел в ответ.

В «буханку» загрузили раненых, трёх нашедшихся здесь детей и пару молодых девчонок. Двери машины закрылись, и она, подпрыгивая на ухабах, покатила куда-то, где раньше был лес. Арс искренне надеялся, что дороги успели остыть, и машины проедут.

Лиля жалась к нему, не решаясь подойти к людям. Арс приобнял её одной рукой и осматривался украдкой. Они были чертовски похожи на тех, кто здесь собрались – полуголые, измученные, грязные. Арс боялся показаться белой вороной в коротких растянутых Лилиных штанах на голой заднице, но оказалось, что он одет почти, как денди, если сравнивать с другими.

Новый нечеловеческий запах коснулся его ноздрей, очевидно, Волчица тоже его почуяла. Вместе они обернулись в ту сторону, откуда пахнуло ветром. По песчаной отмели к ним несли ещё одного раненого.

Арс принюхался – это был сильван. Леший, как его называли сородичи. У Арса сжалось сердце. Это был Байл, лешак этих земель. Молодой парень стонал и метался в полубреду. Вот, кому было сейчас по-настоящему худо!

Лешие были связаны с той землёй, на которой они проживали. Они могли жить только в лесах и полях, они не выносили городов. А ещё они очень привязывались к тем территориям, которые западали им в сердце. Практически врастали в них и становились похожи на свою землю, а земля становилась похожей на них.

Такую привязку не могло разбить ничто. Кроме, разве что, сильной любви. Или вот такого вот пожара. Несчастный сильван умирал вместе со своим лесом. Видимо, его нашли и подобрали люди, сами лешаки к людям не выходят.

Один из мужиков, что тащил сильвана, разразился бурной речью:

– Слава богу! Слава богу, люди, слава богу! Нашли! Тут ведь пацана нашли! Волчара идеть-то взвыл, я с переляку в овраг чуть не упал, а тама он! Стонет-лежит. Всё говорит, сюдой да сюдой, сюдой да сюдой, ну мы и понесли! Чай, последняя воля, етить…

Он перемежал свои слова ругательствами, молитвами и пёс знает, чем ещё. Не слушая его сбивчивое бормотание, люди подхватили сильвана из его рук. Парень даже не открыл глаз. Лиля зажала рот руками и всхлипнула.

Байла, не сговариваясь, потащили ко второй «буханке», пузатый мужчина, что пытался организовать эту толпу, завопил:

– Бабы! Бабы, сажайсь! Бабы сюды!

Похоже, пришел черед женщин. Арс подтолкнул Лилю к открытой двери «буханки».

– А ты? – сразу же спросила она.

– Не волнуйся, я приеду в следующей машине. Нас здесь не бросят, – увещевал Арс, подпихивая к машине цепляющуюся за него Лилю.

– Но как же?..

Лиля испуганно заглядывала ему в глаза, и Арсу было просто физически больно от того, как дрожал её голос. Она явно чувствовала что-то, боялась. Но Арс не мог остаться с ней сейчас. Лучше закончить всё до того, как она по-настоящему привяжется к нему.

– Иди скорее. Парню нужна помощь. Надо ехать быстрее, – надавил Арс, и Лиля сдалась.

Арс знал, что напоминание о страдающем Байле заставит её отвлечься от собственных переживаний. Сердобольная самка… Забрав у него свой рюкзак, она поспешила к открытой двери машины.

– А ты чё встала?! – рявкнул пузатый мужик, обращаясь к Волчице.

Самка поморщилась от такого тона, но ничего не ответила. Она цепко оглядела десяток оставшихся мужиков, задержав взгляд на Арсе. Кивнув своим мыслям, будто передала людей на поруки, она всё-таки направилась в сторону «буханки».

Арс нервно вздрогнул, когда дверь машины хлопнула, отрезая его от Лили. Двигатель взревел, и «буханка» тронулась с места. Арс долго смотрел вслед уезжающей машине. Лилино лицо ярко белело в окошке. Она неотрывно смотрела на него. На Арса. На лице её была написана тревога и надежда, Арс почему-то почувствовал себя предателем. Запах Лили потихоньку затихал, оставляя после себя только вонь пожара.

Над площадкой повисла тишина. Все напряжённо смотрели вслед уехавшим машинам, хотя те давно уже скрылись за островами разрушенных изб. Арс был уверен – всем мужчинам было страшно, что машины не вернутся и оставят их посреди выжженной пустоши. Он обонял их страх, но ни один из них не признается в том, как сильно ему хотелось быть в едущей к городу машине, а не здесь.

Арс подошёл к притихшему пузану.

– Где машины взяли? – спросил он.

Ему и вправду было любопытно. Жар уничтожал всё на своем пути, а уж машину с полным баком горючего должен был просто разметать на куски.

– Так ведь на пароме стояли, – буркнул мужик, не глядя на Арса. – Мы в Котордор собирались переправляться, когда жахнуло.

Арс повернул голову и вправду увидел в воде полуразвалившийся деревянный плот, который с очень большой натяжкой можно было назвать паромом. Впрочем, Арс испытал некую долю уважения. Если эта развалюха смогла выдержать две «буханки» и людей, значит, она была не так уж плоха.

– Когда полыхнуло, так мы всей деревней и забрались на паром. Да с двумя машинками. Хотели через Котордор в Братин рвануть, но пока плыли…

Мужик издал какой-то невнятный звук и отвернулся. Арс понял всё: огонь, скорее всего, перекинулся на тот берег через остров, на котором и переночевал Арс с Лилей. Он был совсем недалеко. Тот самый Котордор должен был полыхнуть в тот же час, что и Эргийэр.

– Там всё уже горело, когда мы подходили. Бабу да двоих дитят только и выловили из воды. Остальные… – мужик опустил голову и уставился на свои ноги, обутые в обрезанные безразмерные чёрные резиновые сапоги. – На середину-то реки переплыли. Стояли там, на мели, шестами упёрлись, да смотрели, как тут всё полыхает.

Мужик со злостью и отчаянием махнул рукой и сплюнул под ноги.

– Дом, баня, сарай! Всё погибло! Двадцать лет строил. Тьфу!

Арс вдруг разозлился на мужика, горевавшего по бане, а не по односельчанам.

– Почему вниз по течению не ушли? – глухо спросил Арс.

– Да хрен его знает, – ответил мужик просто. – Когда всё выгорело, мы и пристали обратно. Надеялись, что, может быть, хоть что-нибудь…

Он не закончил фразу и отошёл. Арс не стал его останавливать. Он знал это чувство – безумная надежда на то, во что ты даже не веришь. Что всё вдруг, каким-то чудом станет, как было. Она живёт, пока ты в собственными руками не зароешься в пепел и не убедишься, что все надежды тщетны.

– Мужики! Мужики!! – закричал кто-то.

Послышался топот. Арс оглянулся – к ним, перепрыгивая через обгорелые пни, бежал мужчина средних лет.

– Там Михалыч! Михалыча в погребе завалило! Помогите!

Арс тут же развернулся и пошел к нему. Мужчина, наткнувшись на такого гиганта, приободрился, уважительно оглядел Арса с головы до ног и тут же развернулся, показывая дорогу. За Арсом шли ещё несколько мужчин, а ведший их мужчина начал рассказывать, размахивая руками.

– Михалыч-то! Михалыч, пьяный в зюзельман, полез вчерась, видно, за закусью, да его крышкой-то и прихлопнуло. А сейчас лежит, стонет…

– А с чего ты взял, что это – Михалыч?

– А кому ещё быть? Это ж он к Петровне всё время похаживал, у неё ж полный погреб самогону, ещё б не ходить! А она и рада!

Мужчина быстро провёл их мимо сгоревших дворов. От полностью развалившейся избы остались только печь и фундамент. В центре фундамента и правда виднелось что-то похоже на обугленную чёрную крышку погреба. На ней валялось опалённое бревно. Перемазанный сажей мужчина, видимо, пытался сдвинуть его с места, но не смог.

Из-под крышки доносились какие-то невнятные звуки, правда, они не были похожи на стоны. Арс совсем не слышал в них страха или боли, он даже недоверчиво хмыкнул, поражаясь удачливости того, кто остался там. Из погреба воняло перегаром.

Пожар выжигает кислород, как возможно было уцелеть, пусть даже и в погребе, для Арса было загадкой. Впрочем, возможно, здесь пожар полыхал не так сильно. Деревня стояла на большой прогалине.

– Да ж как же мы его сдвинем? – послышалось из-за его спины.

Арс такими глупыми вопросами не задавался. Он просто подошёл, упёрся в бревно двумя руками и, поднатужившись, покатил его.

– Гляди! Гляди! – заголосили за ним, и тут же в бревно упёрлось ещё несколько рук.

Арсу стало чуточку легче. Они столкнули бревно с крышки подвала, мужики палками сноровисто подняли уцелевшую под бревном крышку и вытащили из подвала того, кого называли Михалычем. Абсолютно, прямо-таки мертвецки пьяного.

Люди разразились бранью и поздравлениями в его сторону, а самому Михалычу, кажется, было на всё плевать. Похоже, он всю ночь, не замечая, что вокруг него гибнут люди, подчищал запасы той самой Петровны, чей запах доносился откуда-то из угла дома.

– Петр-р-р-ровна-а-а! – вдруг заорал Михалыч, слепо отмахиваясь от державших его мужиков. – И-и сьда, ля! Петр-р-ровня, ля!

– Заткнись, – озлился вдруг один из мужиков. – Не вышла твоя Петровна из огня.

– Чё? – Михалыч, кажется, впервые с прошлого вечера открыл глаза. – Что за н-на? Ля! Етить! Петр-р-ровна! Ля! Вертайте деревню взад! Вертайте гр-р-рю! Больше не пью, ей богу не пью, ля!

Михалыча начали распекать на все лады, с чувством, но без особой агрессии. Торжество жизни. Люди радовались этому мужику, как родному потому, что он подарил им надежду, что те, за кого они боялись, могли спастись.

А Арсу стало противно. От этого запаха, от того счастья, с которым этого мужика вытащили из-под земли. Арс никак не мог отбросить мысль, что этот мерзавец жестоко пил в подвале, пока над ним заживо горела его любовница.

Арс вернулся назад, туда, откуда уезжали машины. Ему нестерпимо захотелось развернуться и сбежать пешком подальше от людей, от их машин, от их дорог, от пожаров, которые они устраивают. От всего, что с ними связано.

Их запах резал его нос, их громкие бессвязные речи раздражали его уши. Ему просто хотелось тишины. Толпа вокруг сводила его с ума, ему отчаянно хотелось вернуть всё назад: его тихое логово, его зверьё, его землю. И уединение.

Он понимал Волков и Волчиц, что стремятся к людям. Волки – стайные, они привыкли жить вместе, они привыкли видеть кого-то вокруг себя. Волки не любят одиночество. Медведи же, напротив, всегда уходили подальше ото всех и яростно защищали свою территорию даже от себе подобных.

Порыв убежать был настолько силён, что Арс сделал несколько шагов от места общего сбора, но вовремя удержал себя. Лиля всё-таки была права – возможно, на самолёте или машине из Братина Арс сможет убраться гораздо быстрее, чем на своих двоих.

Близилась осень, и Арс, не нагуляв за лето жира, во время долгого путешествия по выгоревшей тайге вполне реально рисковал умереть с голоду. Или выжить, но отощать и не пережить зиму в безлюдных местах, где он не сможет выменять себе еды.