скачать книгу бесплатно
Вот это открытие! Ради одного его стоило навестить Бурлакова.
– Ну а может быть, и жена? Красота, это, знаете, еще ничего не означает, – все тем же тоном продолжаю я обсуждать эту животрепещущую тему.
– Что вы! Какая там жена… – отмахивался Бурлаков, весь еще во власти приятных воспоминаний. – Жене разве такие подарки делают, какие он делал?
– Какие же? – с любопытством спрашиваю я.
– Ну, к примеру, золотое кольцо с камнями, каждое по два карата, не меньше. Старинной работы. Камушки, как ягодки, на стебельке висят. Неслыханной красоты кольцо, уверяю вас.
– Ух ты… – восхищенно вздыхаю я.
– А внутри, значит, надпись изобразил, – увлеченно продолжает Бурлаков.
– Как сейчас помню: «Галочке от М.3. на всю жизнь».
Второй факт, который стоит не меньше первого!
– Ну вот видите? – говорю я. – «…на всю жизнь». Выходит, все-таки жена она ему.
Бурлаков с откровенной иронией смотрит на меня.
– Эх, молодой человек, что вы понимаете? – вздыхает он. – Да если хотите знать, он эту Галочку уже бросил, говорят. Вот вам и «на всю жизнь».
Но я чувствую, что он доволен, и не только сладкими воспоминаниями о красивой Галине Остаповне, но и тем, что так ловко увел разговор в сторону от опасной темы всяких там злоупотреблений и махинаций в тихую заводь любовных утех. И я пока его иллюзии не разрушаю. Кстати, факт его собственного знакомства с Галиной Кочергой нам тоже может пригодиться. Об этом он, конечно, не догадывается.
– А вы-то память о себе ей тоже, небось, оставили? – лукаво спрашиваю я. – Не утерпели? Тем более, если не жена.
– Куда мне, старику!.. – машет рукой Бурлаков.
Он закуривает новую сигарету и блаженно откидывается на спинку кресла.
Но тут вдруг до него, видимо, доходит, что он, пожалуй, уж слишком расписал свои связи с Зурихом, и неожиданно резко заявляет:
– Да и с какой, собственно, стати мне ей чего-то дарить? Люди, в общем-то, посторонние, незнакомые даже.
Глазки его наливаются холодом и теперь смотрят на меня отчужденно и даже подозрительно. Я понимаю, что лирическая часть разговора окончена, и пожимаю плечами.
– Вообще-то верно, – соглашаюсь я и уже деловым тоном спрашиваю. – Не помните, где Зурих тогда работал?
– А черт его знает, где этот прохвост работал. Разве все упомнишь?
– Недавно с ним в Москве большая неприятность случилась, – говорю я.
– Это какая же? – настороженно интересуется Бурлаков.
– В гостинице его обокрали.
– Вот те раз! – не очень искусно демонстрирует удивление Бурлаков. – Скажи на милость.
Ему, конечно, все это давно известно, возможно, даже не только от Веры Михайловны.
Я чувствую, что больше ничего от Бурлакова не узнаю. Он уже отгородился от меня и, возможно, даже казнит себя сейчас за болтливость.
Глава 7
Сестренок не выбирают
Поздний вечер. Я все еще сижу у Кузьмича. Он по привычке утюжит ладонью свою седую макушку и, хмурясь, говорит:
– Что значит «исчез»? Что это еще за чепуха такая?
Он сердит и встревожен. Я это прекрасно вижу. И я встревожен не меньше его, даже больше. И сердит тоже.
– Все-таки что-то случилось, – говорю я.
– Панику порют. Ну, не ночевал в гостинице, не дал о себе знать. Что из того? В нашей работе всякое может быть.
– Вот именно, – многозначительно подтверждаю я.
– А, брось, – машет рукой Кузьмич. – Что это за настроение у тебя, скажи на милость?
– Я вам говорил, Федор Кузьмич, не надо было посылать его одного. Не у меня настроение, а у него.
– Да что за черт! – взрывается Кузьмич. – С барышнями какими-то кисейными работаю! Настроение, видите ли, у них! Нервные стали, – он берет себя в руки и сухо говорит. – Ладно, хватит. Чтоб я больше об этом не слышал.
– Разрешите мне поехать в Пунеж, Федор Кузьмич, – как можно спокойнее говорю я.
– Не разрешаю. Ты поедешь в Одессу. Найдется Откаленко, не бойся. А если он глупости наделал… Да нет! Что мы его, первый день знаем?
Кузьмич вытаскивает из ящика стола сигарету, закуривает и машет рукой, разгоняя дым.
Я вижу, с каким трудом он успокаивается. У него тоже шалят нервы. Но и я взвинчен. Я целый день почему-то в таком состоянии, словно предчувствовал, что что-то случится.
– Давай займемся делом, – говорит Кузьмич. – Значит, Одесса. Какие факты привели нас к ней?
– Пожалуйста, – нехотя отвечаю я. – Значит, так. Если начать в хронологическом порядке. Зурих звонил туда Галине Кочерге и говорил с ней дольше, чем с другими. Потом она уехала якобы к больной матери. Денисов установил: мать больна не была, просто жила месяц у старшей дочери и сейчас вместе с Галиной вернулась в Одессу, – незаметно для самого себя я увлекаюсь и говорю уже с некоторой даже горячностью. – Дальше. Зурих пытался подарить Варе Глотовой браслет, купленный в комиссионном магазине в Одессе, возможно, в том самом, где работает Галина Кочерга. Он же дал Николову для связи ее адрес, а не чей-нибудь другой. Отсюда можно сделать вывод, что во всяком случае деловые отношения у них сохраняются.
– Так, так… – одобрительно кивает Кузьмич.
– Потом. В Одессу срочно летал Клячко. Цель пока неясна. Там же, в Одессе, вероятно, жил и работал Зурих. По крайней мере, там он получил командировку в Москву и, конечно же, туда угнал вагон дефицитного керамзита. Ну что еще? Кочерга замечена в спекуляции кофточками, которые обнаружены у Зуриха. Наконец, Зурих был в близких отношениях с этой девицей и в Москве подарил ей дорогое кольцо с надписью. Вот, пожалуй, и все… Да! Возможно, что в Одессу Зурих направил какого-то головореза, который звонил Пирожкову. Вот и все факты по Одессе.
– Немало… немало… – задумчиво произносит Кузьмич и мнет в пепельнице недокуренную сигарету. – Очень даже немало… Сам, надеюсь, видишь. Итак, надо ехать, – он решительно прихлопывает ладонями по столу. – Непременно надо ехать. Очень все там серьезно.
– Конечно, Федор Кузьмич.
– Вот и поедешь. С Денисовым.
– Нет, Федор Кузьмич, – твердо говорю я. – С Денисовым я бы не хотел ехать.
– Это еще почему?
Кузьмич сердито и удивленно смотрит на меня.
– Именно потому, что там все очень серьезно.
– Что-то я тебя не понимаю, милый мой. Что ж, по-твоему, Денисов плохой работник?
– Не в этом дело. Просто психологическая несовместимость. И потом… я не люблю равнодушных.
С Кузьмичом я привык быть всегда откровенен. Я ему очень верю, нашему Кузьмичу. И он это знает.
– Та-ак… – задумчиво произносит Кузьмич. – Интересно. Однако и одному тебе будет трудно.
– Там есть отличные ребята.
– Это конечно. И все же требуется рядом человек… Узел-то запутанный. Эта самая Галина и ее окружение… Гм… И человек должен быть умный, опытный и… какой-то другой, чтобы посмотреть на все по-другому, заметить, чего ты можешь не заметить…
Кузьмич размышляет вслух, навалившись грудью на стол, и, прищурившись, смотрит куда-то в пространство:
– А что, если… гм… если послать с тобой женщину?..
– Женщину?! – изумленно переспрашиваю я. – Это еще зачем?
Кузьмич усмехается.
– Красивую молодую женщину. Нашего работника, конечно.
– Мужчина надежней!
– Гм… видно, что ты с женщинами не работал, – очень серьезно говорит Кузьмич. – А они, милый мой, могут быть неоценимыми работниками. У них свои качества, которых у нас нет. Не замечал? Например, особая интуиция и особая наблюдательность. С ними иной раз скорее будут откровенны и легче вступят в контакт.
Я невольно улыбаюсь.
– Уговорили, Федор Кузьмич. Надо только найти стоящего человека, – замечаю я.
– Конечно, – соглашается Кузьмич. – Найдем. Есть у нас такой человек.
– Кто же это?
– Да вот хотя бы Златова Лена. Очень хороший работник.
– Лена?!
У меня, очевидно, в этот момент очень глупый вид. И Кузьмич еле заметно усмехается.
Я решаю ничего не объяснять. Кузьмич опять скажет, что все это мои причуды и нервы.
– Вставай, пошли, – говорит Кузьмич, потягиваясь. – Поздно уже. Завтра утром все обговорим окончательно.
Я машинально поднимаюсь и устало тру лоб. Черт возьми, слишком уж много впечатлений для одного дня.
Утром в кабинете Кузьмича я застаю высокую молодую женщину, светлые, с рыжеватым отливом волосы аккуратно собраны в тугой пучок на затылке, на впалых щеках чуть заметный румянец, строгая вертикальная складка залегла между тонкими бровями, серые глаза смотрят сухо и внимательно. Ей бы еще очки в роговой оправе. Типичная «училка», да и только.
Впервые я вижу Лену так близко. Тогда, в троллейбусе, она показалась мне куда симпатичнее.
Кузьмич нас друг другу представляет, деловито и вполне официально.
– Старший лейтенант Лосев Виталий Павлович. Лейтенант Златова Елена Павловна…
Тут он на секунду останавливается, удивленный неожиданным совпадением, оглядывает нас и усмехается.
Мы тоже невольно, хотя и весьма сдержанно, улыбаемся.
– И в самом деле похожи, – говорит Кузьмич. – Оба длинные, худые, светловолосые. И даже лицом, пожалуй, похожи.
– Обрел себе сестрицу на старости лет, – шучу я без особого, впрочем, энтузиазма.
Лену эта мысль тоже, кажется, в восторг не приводит.
– А что? Такая легенда тоже может пригодиться, – серьезно подтверждает Кузьмич. – Пока что извольте друг друга по имени величать. С первого раза привыкайте.
– Доброе утро, Леночка, – говорю я чуть насмешливо.
– Доброе утро, Виталий, – сдержанно отвечает она мне.
Нет, я решительно недоволен такой сестрицей. «Синий чулок» какой-то. Что только нашел в ней Игорь? Впрочем, я ей, кажется, тоже не слишком пришелся по душе. Такие ощущения почти всегда взаимны, кстати.
Кузьмич, по-моему, все замечает, но вида не подает.
– Так вот, милые мои, – говорит он. – Летите вы завтра. День даю на подготовку. Ты, Виталий, сейчас полностью введи Лену в курс дела. Все обсудите. Наметьте легенду, кто вы, откуда и так далее. Это на случай контактов. И помните, задача ваша не только обнаружить и задержать Зуриха. Его там вообще может не оказаться. Надо еще выявить все его связи, найти ниточки, ведущие к убийству, а они там есть, не зря Клячко летал в Одессу. Вечером встретимся и все окончательно уточним. Вот так. Вопросы есть?
– Есть один, – говорю я. – Вы не звонили больше в Пунеж, Федор Кузьмич?
– Нет, – сдержанно отвечает Кузьмич. – Ну, ступайте.
Мы выходим из кабинета. Я галантно пропускаю Лену вперед.
По дороге я заглядываю в комнату, где сидит Валя Денисов. Он, к счастью, на месте.
– Пойдем, – говорю я ему. – И захвати свою папку. Надо ввести товарища в курс дела.
Мы уже втроем идем по коридору и заходим в мою комнату.
Пустой стол Игоря вызывает у меня какое-то сосущее, тоскливое чувство. Я бросаю быстрый взгляд на Лену. Серые глаза ее смотрят по-прежнему отчужденно и сосредоточенно. Она вся ушла в себя и не делает никаких попыток наладить хоть какой-то контакт со мной. Ну и особа.
Мы усаживаемся возле моего стола, и Валя раскрывает папку.
– Давай, – говорю я. – Мне тоже не грех вспомнить все детали.
