Под его защитой

– Не употребляю.

Герман не врал, он действительно не пил. Единственный день в году, когда он мог себе позволить выпить, неумолимо подходил к концу. Каких-то полчаса и все – наступит первое января, Новый год, планы на жизнь и работа, к которой Герман прикипел настолько, что не представлял своей жизни без хирургии.

– Экспертиза покажет, – как-то неуверенно произнес представитель закона. – Наверное.

Святов прекрасно знал, на что намекает мужчина. Что у него, у Германа, могут быть связи, которыми он незамедлительно воспользуется, чтобы себя выгородить. Да только выгораживать себя у Святова и в мыслях не было. Он виноват. Не нарочно, конечно, наехал на женщину, но если бы не спешил, если бы тщательнее следил за состоянием тачки.

– У потерпевшей вроде как не сложное состояние, – произнес второй полицейский. Совершенная противоположность напарнику – худой, высокий, вон форма на нем висит, будто не по размеру. – Несколько переломов, гематома, сотрясение, но жить будет. Внутренние органы не повреждены, позвоночник цел. Можно сказать, легко отделалась. И вы, – не мог не заметить он. – Если бы все было серьезнее, ночевали бы вы сегодня в обезьяннике.

– Это все? – осведомился Герман учтиво.

Разговор с органами правопорядка изрядно ему поднадоел. И не то, чтобы он не понимал необходимость в нем, просто вели они себя как-то… излишне неучтиво и по-свойски. Так, словно Герман был им давним закадычным другом, с которым они встретились спустя долгие годы. И нравоучения этих, коих в его жизни и так достаточно. С чем-чем, а с самобичеванием Святов прекрасно справлялся без посторонней помощи.

– А это не вы… – начал было худощавый, но тут же замолк под взглядом напарника.

– Пора нам, Тоша. Все, что надо было, мы уже узнали.

Поднявшись со своих мест, они оба суетливо направились к выходу и попросили Святова не покидать место жительства и работы. Словно он собирался. Единственное, что его сейчас волновало – состояние девушки и ее дочери. И переживал Герман о них отнюдь не потому что боялся ответственности. Изнутри его поедом пожирала вина. Ядовитыми щупальцами она просочилась в кровоток и разнеслась по телу. Ему даже пить перехотелось, не говоря уже о том, чтобы погоревать, помянуть свою семью. Он тут едва другого человека не оставил без семьи. Без жены и дочери.

Подорвавшись со своего места, вышел из кабинета, в котором разговаривал с полицейскими. Нашел Любовь Матвеевну и после допроса с пристрастием узнал номер палаты женщины. Святов пока не знал, что ей скажет, как будет оправдываться, как посмотрит в глаза, ведь все ее планы он разрушил одним своим появлением. Но то, что не идти было нельзя, он прекрасно понимал. И поэтому шел навстречу осуждению и обвинениям. Главное, что она выжила. Со всем остальным он справится.

– Вы еще не ушли, Герман Львович? – удивленно спросила медсестра, которая осталась на смене.

– Личные дела.

Марьянка кивнула и быстро прошмыгнула мимо, а Герман пошел дальше. Добрался до нужной палаты, решительно открыл дверь и оторопел. Девушка лежала на кровати в сознании. Она смотрела в потолок, не моргая и не шевелясь. Будто бы и неживая, но то, что с ней все в порядке Святов понял, стоило ему подойти ближе. Она повернула голову, столкнулась с ним взглядом и… улыбнулась. Искренне так, словно он тот, кого она так долго ждала.

– Вы… как? – выдавил из себя Герман, не зная еще, может она разговаривать или нет.

Ему хотелось, чтобы говорила, но она упорно молчала и просто смотрела на него. Из чего Святов тут же сделал вывод – она его не видела. Не знает, что именно он сбил ее на своем автомобиле. Иначе зачем бы ей… улыбаться.

– Так, что тут у нас…

В комнату вошла медсестра. Не Марьяна, другая, новенькая, но имени ее Герман запомнить не успел, потому что работала она у них относительно недавно.

– Ой, вы что же… в себя пришли?

Она засуетилась, затем оставила историю болезни на тумбочке и выбежала в коридор, видимо, за доктором. Не долго думая, Святов взял на изучение карту. На первый взгляд повреждения не страшные, посредственные. Ей придется несколько дней провести в больнице, затем можно будет вернуться домой и соблюдать постельный режим несколько недель. Не страшно. Ей и больничный выдадут официально.

Герман позволил себе немного выдохнуть. Впервые, кажется, за последние несколько часов.

– Вы… мой доктор? – неожиданно спросила девушка.

Святов вздрогнул от ее голоса, нежного, тихого и такого спокойного, словно она не в аварию попала, а очнулась после плановой операции.

– Нет, я…

Герман на мгновение завис, не зная, как представиться. Тот, из-за кого вы оказались здесь, а не за семейным столом? Тот, кто сбил вас?

Пока Святов прокручивал в голове ответ, Аня смотрела на него во все глаза. Такой он… по-врачебному собранный и уверенный в себе. И красивый. Красоту Аня почему-то заметила в числе первых, хотя давно уже она не обращала внимания на мужчин. Не до того было. У нее дочка. И муж. И вообще много проблем, а тут, на больничной койке, все эти дела как-то разом отошли на второй план, словно улетучились.

Аня поначалу, когда только открыла глаза, было подумала, что это Рома ее так… приложил. Догнал их с дочкой и ударил, но потом она вспомнила свет фар. А теперь не могла понять, почему на душе было так спокойно и тревожно одновременно. А затем резкой вспышкой осознание – она была с дочкой. С дочкой там, на трассе!

Резко попытавшись подняться, Аня вскрикнула и Герман рванул к ней, поспешил уложить ее на подушк и попросить не двигаться.

– Дочка… Машка, она… что с ней?

– С ней все нормально, – спокойно и уверенно сказал Святов, хотя о девочке он пока не знал. Ее забрали на обследование и Герман очень сильно надеялся, что не соврал ее матери.