скачать книгу бесплатно
Я рассмеялся, взял свой стакан с барной стойки и направился прочь от нее. Шел куда-то в толпу, не знаю куда, но подальше от этой дамы.
–Эй, Макс, ты куда? – крикнул мне в след Миша.
–Твой друг самовлюбленный нарцисс! – бросила Алена Мише.
Миша пожал плечами, очевидно, прочувствовав на себе ее тяжелый взгляд, взял свой стакан и направился в толпу, где, минутой ранее, скрылся я. Догнал меня.
–За что ты так с ней?
–Почему ты спрашиваешь? Ты же и сам прекрасно это видишь?
–Я вижу? – удивленно переспросил он.
–Посмотри на нее, что ты чувствуешь? Какие чувства у тебя вызывает этот человек?
–Но, Макс, а как же гонорар, который они хотят тебе заплатить, он ведь очень высокий?
–Миша, мы столько лет с тобой знакомы, и ты еще не понял, дружище, что никакие деньги не могут подменить истинной человечности. Ты меня разочаровал. Посмотри же на нее внимательнее, она эгоистична и, помимо этого, зла. Самовлюбленный ум любит себя, злой же – ненавидит «других», а «другие» для нее это все, кто отказывается плясать под ее дудку, а те, кто пляшет – в чести пока ей это угодно.
–Порой я действительно не могу тебя понять, Макс.
–Тогда просто поверь мне. А лучше верь своим чувствам, возникающим в тебе, когда ты общаешься с тем или иным человеком. Чувства всегда правдивы, они тебе расскажут, кто ты есть на самом деле. В этой же ситуации, дружище, ты слушаешь свой ум, который только и твердит тебе про деньги.
–Ладно, давай опустим эту тему.
–Лучше закроем. Уже закрыли, тем более что она исчерпана.
Я огляделся, наблюдая народ – сплошная вакханалия. Люди танцевали, желая сбросить с себя самих себя, вливали литры алкоголя, вдыхали тонны разного дыма вперемешку с порошками, только бы забыть кто они, только бы хоть на миг избавиться от самих себя, от своей жизни, так терзающей их, забыться. Завтра они вернуться к своей обыденности, к своим проблемам и трудностям, к самим себе, желая снова повторить этот без башенный угар, чтобы вновь забыться и убежать от самих себя, а вчерашняя боль, тем временем, с удвоенной силой будет сжимать их дрожащие сердца, давить их уставшие души. Завтрашняя реальность сорвет эту иллюзию счастья, «наконец то» сладкой жизни, о которой им когда-то рассказывали, как срывает смерть маску жизни с человека, испускающего последний вздох. Все это искусственно и иллюзорно. Люди играют свои роли, кто-то модель, кто-то продюсер или кинозвезда. А может ты певец или актер, а, быть может, ты бездомный. Бездомные хотя бы, в большинстве своем, не носят масок, не притворяются кем-то другим, им это не к чему, не нужно ни перед кем притворятся «не собой». Но все это не важно. В конечном итоге мы всегда имеем один конец. Остается лишь надежда на лучшее завтра. А я, тем временем, продолжаю искать искренность в людях, с не угасающей надеждой всматриваясь в их бессмертные окаменевшие души.
* * *
Я проснулся, как обычно просыпаются все, считающие себя творческими, люди около полудня, основательно выспавшимся и отдохнувшим. Лучи солнца, набравшись смелости, пробивались сквозь закрытые жалюзи моей спальни. Не было дел, не было планом, я не знал, чем буду заниматься весь сегодняшний день. Я не стремился, как многие люди, заполнить чем либо, в предпочтении развлечениями, свой настоящий день. Что я отчетливо знал, так это то, что намереваюсь провести этот день незабываемо, наполнить его своим вдохновением, радостью, любовью и празднованием.
Я привел себя в порядок и отправился к Мише, узнать, в порядке ли он после этой безумной вечеринки. Приехав к нему, я был ничуть не удивлен. Похоже вчера я уехал слишком рано и не застал настоящего веселья, начавшегося там чуть позднее, когда гости сполна набрались всех предложенных наслаждений, имеющихся в ассортименте.
–Куда ты вчера так рано уехал? – спросил Миша, потирая свою сонную физиономию.
–Я подустал, – ответил я, – нужно было выспаться.
–Знаешь, брат, там вчера такое началось ближе в полуночи! – жестикулируя руками и строя гримасы, рассказывал он, – люди словно с ума по сходили. Не знаю, алкоголь это, или наркотики, или все вместе, но они словно с цепи сорвались.
Он широко улыбался, смотря куда-то ввысь, словно в пустоту и вспоминая прошедшую ночь.
–Послушав твой рассказ, я понимаю, что правильно сделал что уехал.
–Ну что, какие планы?
–У меня заканчиваются деньги, со времен моей прошлой книги прошло не мало времени. Ты можешь найти мне что-нибудь?
–Как продвигается твоя работа над новым романом?
–Пока пустота.
–Ясно. Предложений нет, дружище. Ты помнишь, их было очень много, но ты их всех послал.
–Да, я помню. Похоже, как бы ужасно прискорбно это не звучало, мне придется согласиться на предложение той журналистки. Как же я не хочу этого делать, знал бы ты.
–Крепись.
–Как бы мне сначала согласится, а потом ее нахуй не послать в середине разговора после какого-нибудь неуместного вопроса.
–Хахах. Даже если так произойдет, это будет эпично.
–Согласен. Позвоню ей сегодня.
Я позвонил по номеру, который оставила Алена Воршевская. К моему удивлению она разговаривала довольно спокойно. Договорились о встрече сегодня вечером.
–Ладно, я поеду. Убедился, что ты в порядке и помчу. На связи, – сказал я.
–Давай, береги себя, – ответил Миша.
Я приехал на встречу. Алена стояла у входа одна. Поздоровавшись, мы зашли внутрь и присели за столик. Она не подавала ни каких признаков враждебности, что заставило меня быть еще более бдительным.
–Что ты пьешь? – спросила она.
–Я буду яблочный сок. А вообще, я бы съел что-нибудь, не зря же мы в ресторане сейчас.
Подошел официант, я заказал полноценный обед, Алена заказала салат.
Я понимал, что она из себя представляет и знал, как с ней нужно общаться. В ее взгляде я видел тонкую нить заинтересованности, отчасти из-за этого вел себя немного по-хамски.
–Что ж, перейдем к делу. Условия договора прежние: ты даешь мне интервью, в которое входит и часть, описывающая твой быт, как ты живешь, твой дом. Оплата прежняя.
Я молчал и жевал, думая о чем-то своем.
–Скажешь что-нибудь? – произнесла она с легким раздражением.
–Хорошо, – сказал я, – но только без моего дома.
–Тогда гонорар будет ниже.
–Согласен. Мы можем начать прямо сейчас.
–Но мы же обедаем сейчас, – удивленно сказала Алена.
–Это нам не помешает. Давай, задавай свои вопросы.
Она заметно огорчилась, приправив свое огорчение гневом и нетерпением.
–Я не особо подготовлена, не думала, что мы начнем прямо сейчас. Я планировала обговорить на этой встрече детали, – протянула она.
–Какие детали, ты же профессионал, – произнес я.
–Ну хорошо. Я задам несколько вопросов.
Алена посидела молча несколько минут, потом достала блокнот и ручку.
–И так, приступим, – сказала она, – у тебя есть спутница?
–Я девственник.
–Почему ты захотел стать писателем?
–Следующий вопрос, пожалуйста.
–Максим, я оставила первый вопрос без твоего пояснения, поскольку это личное, но второй вопрос касается твоего творчества, он необходим для статьи.
–Ну хорошо, я отвечу. Я не становился писателем и не решал им стать. Писателем невозможно стать. Ты либо писатель, либо нет. Если у тебя получается писать относительно хорошо, то, возможно, это твое, если нет, то лучше тебе заняться чем угодно, только не писательством. И еще, если ты можешь не писать, то лучше не пиши. Занимайся чем угодно – продавай, подметай улицы, разгружай фуры, иди работать в офис, иди служить в армию, но не пиши. Это чертовски сложно.
Алена сосредоточенно записывала мои слова. Впервые, глядя на нее, я увидел ее настоящей, без маски. Она больше не играла, не притворялась. Сейчас она была собой, такой, какая она есть на самом деле – увлеченной и заинтересованной. Мне впервые, с момента нашего знакомства, захотелось узнать ее, заглянуть поглубже и увидеть, какая она внутри. Алена дописала и обдумывала свой следующий вопрос. Тем временем я с треском уплетал свой обед.
–Максим, почему именно романы? Почему не сценарии, например? Есть ведь множество направлений, где можно получать очень большие деньги за свою работу.
–Не знаю на счет других «творческих» людей, но я не умею писать под заказ. Не могу заставлять и принуждать себя сделать что-то. Нечто просто рождается внутри, а я выступаю как проводник этого чуда в свет. «Это» просто приходит через меня. Если писатель пишет по чьему-то указу, это уже не творчество, это заказ, который, скорее всего, обречен на гибель. В нем пропадает та тонкая жилка настоящего чистого творчества, через которую рождаются на свет великие произведения. Тот огонек, что согревал его изнутри, который являл себя свету, погашен и остается лишь сухое безжизненное копирование своих прежних слов или же чьих-то других. Это мертво. И тем более хуже, если человек пишет ради денег, ради заработка и прибыли. Творчества тут нет и в помине. Я лучше умру сам, чем стану писать таким образом.
–Ты пробовал писать что-то другое?
–Иногда рождаются стихи. Но пока ни один из них не опубликован.
–Я могу помочь тебе с этим.
–Я подумаю над твоим предложением, – с улыбкой ответил я.
–Какой совет ты можешь дать начинающим писателям?
–Усадить свою задницу за клавиатуру и не вставать, пока не родиться что-то стоящее. «Истечь на ней кровью.» Если этого не произойдет, никогда больше не писать.
Я заканчивал с ужином.
–На сегодня хватит, – сказал я, – мне нужно вымыть руки.
Я встал и пошел в уборную. Вернувшись, я увидел, как Алена что-то усердно записывала в своем блокноте и резко захлопнула его, когда увидела, как я приближаюсь.
–Что ты там пишешь, – спросил я.
–Это секрет.
–Ну хорошо. Как ты собираешься добираться домой, за тобой приедет твой помощник?
–Я надеялась, мы продолжим наше интервью у тебя дома. Мне же нужно написать о том, как ты живешь, – сказала она и на лице ее сверкнула заинтересованно-игривая улыбка.
–Я же сказал тебе, Алена, мой дом – это табу.
Алена скорчила по-детски обидчивую гримасу, очевидно, имеющую намерение побудить меня передумать. Я не отреагировал.
–Почему, Макс?! – слегка повышенным голосом, почти с протестом произнесла она.
–Что почему?
–Почему ты игнорируешь меня и делаешь это очень грубо, меня это обижает.
–Тебя это обижает, Алена, потому как ты привыкла, что все, чего ты желаешь – ты получаешь. А тут какой-то «шут» тебе отказывает. «Как это так? Да кто он такой? Как он смеет мне отказывать?» – вот такие мысли посещают твою голову по отношению ко мне.
–Откуда тебе знать, какие мысли меня посещают.
–Потому что я знаю людей, и ты их типичный представитель, пусть и одетый в глянец.
–А вот тут было обидно.
–Не нужно обид. Об этом вообще не нужно говорить больше. Давай закончим этот разговор и разъедемся. А когда продолжить интервью, решим завтра.
–Ты словно чего-то не договариваешь. Скажи мне все, что ты думаешь обо мне!
–Тебе это не понравится.
–Вот и увидим. Это, все же, мне решать.
Я посмотрел на нее. Отбросив все предрассудки и суждения, я всмотрелся в нее. Надежда возникла внутри меня, надежда по отношению к ней, надежда, что внутри нее окажется хоть что-то, за что можно зацепиться и вытащить ее из того болота эгоизма, в котором она находится. Внешность меня не интересовала, я смотрел внутрь, пристально всматриваясь в ее естество, и, к моему большому сожалению, не видел ничего, хотя очень хотел увидеть.
–Нет.
–Нет?
–Как-нибудь в другой раз, я устал.
–Это отмазка.
–Думай, как хочешь, – произнес я, встал и начал надевать куртку.
–Ладно, в другой раз, поймала на слове.
–Ловить на слове нет необходимости, я всегда отвечаю за свои слова!
Алена улыбнулась, словно что-то почувствовав.
–Признаться, сначала ты мне не понравился, Максим Орловский. Показался заносчивым засранцем, возомнившим себя гением. Но теперь я вижу, что ты намного… глубже, чем кажешься и совершенно … открытый, ты не притворяешься.
–Тебя это удивляет? – уже одетый стоял перед ней я.
