скачать книгу бесплатно
Пронзительный голос Вероники врезается в меня сзади, как лезвие ножа. Я смотрю на нее в ответ, на кровь, стекающую по ее лицу и пропитывающую подол рубашки. Она борется с Коулом, который без усилий останавливает ее.
Ксандер стоит рядом с ними, не обращая внимания ни на нее, ни на ее истеричное состояние. Все его внимание приковано ко мне, когда Ронан обнимает меня за плечи и уводит прочь.
Пока мир сосредотачивается на Веронике и моем медленном отступлении, он концентрируется на руке, сжимающей мое покрытое шрамами запястье.
Зуд давит меня отпустить, но я не могу. Если я это сделаю, польётся кровь.
Я истеку кровью.
Ксандер смотрит на мою руку, а затем на мое лицо, будто он точно знает, о чем я думаю.
Когда я заворачиваю за угол, он шепчет без слов:
– Я вижу тебя.
Никогда в жизни я не была так напугана.
Глава 8
Кимберли
В тот момент, когда мы с мамой входим в наш дом, я останавливаюсь у входа, ожидая неизбежного.
Из-за ссоры с Вероникой директору пришлось позвонить нашим попечителям. Обычно папа заботится обо всем, что связано со школой, но так как его нет, мама была вынуждена выйти из своей любимой студии ради меня. Могу сказать, что она была раздражена, так как огрызалась на директора и родителей Вероники, говоря им обуздать свою нездоровую дочь. Видеокамеры показали, что она первой дала мне пощечину. По словам мамы, мой удар был реакцией.
Хотя, я не была в восторге от того, что она заступилась за меня. Мама никогда не бывает на моей стороне. Она на стороне прессы и ее имиджа. Если бы стало известно, что у великой Джанин Рид буйная дочь, это испортило бы ее предстоящую выставку.
Вот почему она выложилась по полной в кабинете директора и даже предложила билеты на свое эксклюзивное предварительное шоу, которое стоит десятки тысяч. Форма пожертвования, сказала она.
Затем она поговорила со своим агентом по дороге домой, бросая на меня сердитый взгляд каждый раз, когда я неправильно дышала.
Теперь, когда мы совсем одни, она скажет, чтобы я не портила ее имя, что она не потратила годы, работая в своей студии, чтобы такая соплячка, как я, испортила ее первую выставку за два года. Она находилась в упадке и, наконец, вновь обрела свою музу.
Краткий факт о моей маме – она скорее убьет меня, Кира и весь мир, пока у нее есть ее драгоценная муза.
Стоя у входа, я ожидаю натиска ее слов, втайне радуясь, что Кир ночует у своего друга Генри и не станет свидетелем этой уродливой сцены.
Мама вздыхает и качает головой, заставляя идеальные пряди двигаться элегантным образом.
– Почему ты должна быть разочарованием, Кимберли?
И с этими словами она отступает наверх, не обращая внимания на кровавый след, который она оставила позади.
Словно она ударила меня острым ножом и уносит с собой орудие преступления, позволяя крови капать с него при каждом ее шаге.
Но эта кровь другая. Это тот тип крови, который ты никогда не сможешь ни смыть, ни сшить плоть вместе.
Мой подбородок дрожит, но я глубоко вдыхаю и медленно направляюсь в свою комнату.
– Что бы ты хотела на ужин? – спрашивает меня Мари по дороге наверх.
– Ничего. – мой голос мертв, когда я прохожу мимо нее. – Абсолютно ничего.
Как только я оказываюсь в своей комнате, я запираюсь и сворачиваюсь калачиком в постели, закутываясь в одеяло, пока мое собственное дыхание почти не душит меня.
Здесь темно, почти безмятежно.
Туман не сможет проникнуть. Этого не может произойти. Если это произойдет после слов мамы, я не знаю, что делать.
Кира здесь нет, и он не сможет остановить меня.
Может, мне стоит съездить за ним? Я могу забрать его из дома Генри или, по крайней мере, увидеть его щенячьи глаза и обнять, чтобы зарядиться энергией.
Без тепла, которое он излучает, я остаюсь в холодном, пустынном пространстве, созданном мной.
Завитки тумана просачиваются под одеяло и обнимают меня. Я крепче сжимаю броню, нуждаясь в камуфляже, который она обеспечивает.
Нет, нет, нет..
Это не должно проходить под прикрытием. Это должно держаться подальше, черт возьми.
Мой шрам на запястье покалывает, и нос тоже. Возникает непреодолимое желание заплакать, но я не могу. Слезы не прольются, даже если я их выпущу. В отличие от распространенного мнения, нет никакого облегчения в слезах.
По крайней мере, не для меня.
