скачать книгу бесплатно
4
В конце 19 века в среде казанских Татар особенно были популярны исторические сочинения двух авторов: Шигабутдина Марджани («Мустафад аль-ахбар фи ахваль Казан ва Булгар – Кладезь сведений о делах Казани и Булгара», 1885г.) и Хусаина Амирхана («Таварих-е Булгарийа – Булгарские хроники», 1883г.).
Сегодня первого из них причисляют к «татаристам», а второго – к «булгаристам». Но это неправильно, это аберрация исторического сознания! В 19 веке никаких «булгаристов» и «татаристов» не было и в помине, этих популярных авторов ни к кому не причисляли и никакого противоречия в содержании их книг не видели.
Хусаин Амирхан (1814 – 1893) занимал пост имама Старокаменной мечети Ново-Татарской слободы Казани неформально, он был религиозен до мозга костей. Нужно понимать, что Ислам мало придает значения всяким родословным и генеалогиям, эта религия не разделяет людей по этно-племенным различиям. Все люди, согласно Исламу, делятся на верующих и неверующих, на муслимов и кяфиров. Автор «Булгарских хроник» не видел в «булгарах» какого-то отдельного народа, он делал акцент на религиозной составляющей термина «булгарлык», тесно связывая его с мусульманством казанских Тюрок.
Марджани (1818 – 1889) тоже был правоверным ахуном, но он впервые задумался об этнической принадлежности казанских Тюрок (понятие «нация» тогда только ещё зарождалось), и никакого другого подходящего этнонима, кроме как «Татары», он для них не нашел. И казанские Тюрки (так же, как поначалу почти все другие Тюркские племена и народы) это имя «Татары» приняли. Добровольно, никто его им не навязывал. Тем более, что и с исторических позиций, как многие тогда понимали, этноним был выбран правильно.
А то, что при Советской власти Сталин и его приспешники расчленили единый Татарский народ и распределили его по отдельным резервациям – это уже совсем другая тема.
Прежде чем сегодня углубляться в изучение Тюркской истории, нужно вернуться в прошлое и восстановить историческое сознание наших предков рубежа 19—20 веков. Тогда оно ещё было цельным и видело Татарский народ единым и неделимым. К сожалению, почти всё, что написано про Татар на советской кириллице и постсоветской латинице – одна голая пропаганда, совершенно несоответствующая исторической действительности.
5
Вот критики «Родословной Татар» хивинского хана Абул Гази говорят, что сей исторический труд, особенно первая его часть, основана преимущественно на мифах и легендах. Поспешим с этим согласиться. Скажем еще больше – вся история мифологизирована, другой истории просто не существует. Пока история не превратится в устойчивый миф и не вольётся во все поры общественной жизни, в плоть и в кровь граждан этого общества, в ней нет никого смысла, и она никоим образом не может воздействовать на нашу жизнь.
А что там на самом деле было, чего не было, где миф, где быль – узнать все равно нельзя.
Это и не важно.
Важно то, какие мифы и легенды закладываются в наше историческое сознание. Это персидские, китайские, арабские, русские, европейские сказки о жестоких варварах, завоевателях, убийцах и насильниках Татарах? Или это все же свои, родные, тюркские сказания и рассказы вроде «Родословной Татар» Абул Гази?
Нам важно не то, что чужестранные, да и свои доморощенные учёные головы, пишут в своих толстых исторических талмудах, а то, что остаётся у людей в головах и в сердцах. Реальные события, реальную историю, без прикрас и в полном объеме, скорее всего, мы никогда не узнаем. Поэтому интерес может представлять лишь одно – как влияет эта вымышленная история на настоящую действительность, и какое влияние она будет оказывать на действительность будущую.
Историческую истину, покрытую многовековой толщей пыли из лжи и обмана, уже, похоже, нельзя очистить и открыть логическим разумным путем. Историческую истину можно только почувствовать инстинктом крови, если этот инстинкт, конечно, ещё жив.
Перс Рашид-ад-Дин выпустил в начале 14 века «Сборник летописей» о жизни Тюрков на персидском языке. Но кто его читал!? Кто тогда и в последующие столетия из простых Тюрков – воинов, чабанов, ремесленников – умел читать на фарси и понимал персидский язык? Считанные единицы. А свой родной Тюркский язык знали все, многие умели на нем читать и писать. Поэтому «Родословная Татар» Абул Гази воспринималась как своеобразная «Тюркская Библия» или второй «Коран». Тиражированная в многочисленных устных сказаниях, балладах и баитах эта «Библия» была широка известна в Тюркском мире, в отличие от персидских, китайских, арабских, русских, европейских и других сказок страшилок и примитивных басен о «диких кочевниках». Последние могли стать лишь предметом пристального внимания секты высоколобых учёных – адептов так называемой исторической науки, зацикленной на европоцентризме. Однако в формировании исторической памяти Тюркского народа они не принимали никакого участия. До поры до времени, конечно, не принимали. В России, например, до установления Сталинской диктатуры и жесточайших гонений на историческую мысль, расходящуюся с генеральной линией «Краткого курса истории ВКП (б)». Но до Сталинской цензуры историческое сознание Тюрков России было надёжно защищено от чужеродного влияния, в том числе и такими сочинениями, как «Родословная Татар» хивинского ученого, воина и правителя Абул Гази.
И все же его фундаментальный исторический труд, скорее, не создаёт мифы, а развенчивает их. Один из таких мифов, прочно вбитых в сознание наших современников академической исторической наукой, гласит о том, что Тюрки были воинственным, но отсталым народом, ведущим дикий кочевой образ жизни. Однако если внимательно прочитать книгу хивинского хана, то можно убедиться, что Тюрки издревле строили большие города. Они жили в них, знали ремесла и земледелие, умели обрабатывать железо, серебро и золото, писали литературные и исторические книги, совершили много технических открытий. А вокруг этих городских культурно-ремесленных центров, обмениваясь товарами, кочующая часть Тюркских племен разводила на тучных пастбищах лошадей и овец. Они иногда нападали на эти города, а иногда защищали их.
«Этот свой великий город Татары называют Алакчин, – пишет Абул Гази, – и все народы, которые живут в его окрестностях, являются их подданными. Близ него есть серебряные рудники, и у жителей города все казаны, чашки, блюда, ложки – вся посуда делается из серебра. Отсюда пошла пословица: «У Татар пегий конь и дом с золотым очагом».
В нашей редакционной обработке «Родословной Татар» – произведения, архиважного в деле сохранения единого и адекватного Тюркского самосознания – мы ориентировались в основном на издание 1770 года Миллера и Тредьяковского, как наиболее полное и достоверное, отбирая из него всё самое интересное и важное. Но при этом использовали также переводы Саблукова, Хусаина Амирхана (особенно в правописании тюркских имён и названий) и других авторов, в частности, в начале книги – туркменских, начиная с правления Джучи – узбекских.
Перед нами стояла непростая литературная задача: адаптировать архаичный русский текст Миллера и Тредьяковского к современному восприятию, упрощая его и по возможности стилизуя под строй и интонацию тюркской речи.
Насколько это удалось, – судить читателям.
Рафаэль Миргазизов
Часть Первая
Предисловие Абул Гази
Бисмилляхи рахмани рахим!
Во имя Бога милостивого, милосердного.
Нет Бога кроме Аллаха, и никакого Бога прежде Него не было, как и после Него не было, и никогда не будет. Аллах сотворил семь небес, семь земель и 18 тысяч земных творений, и послал ко всем людям, ко всем чадам адамовым Мухаммада, сподвижника своего и Пророка. Да снизойдет на него благодать Божия, и на его потомство, и на его последователей!
На помощь Аллаха уповая, я Абул Гази-хан, потомок Чингиз-хана, сын Араб-Мухаммада, который прежде меня был государем в землях Хорезма, начинаю писать сию книгу. В ней я расскажу, с позволения Всевышнего, о Доме Чингиз-хановом, о его начале и местах поселения, о землях и провинциях, которые он завоевал, а также о том, что с ними, этими землями, впоследствии учинилось.
Правда, и до меня многие писатели, Персидские и Тюркские, писали о Доме Чингиз-хана, о его потомках, властвовавших в Иране и Туране; я и сам имею 18 свитков книг разных авторов, из которых иные даже совсем не худо написаны. Но при этом немало допущено ошибок и неточностей. Одни летописи нуждаются в поправках, другие в дополнениях; когда мы это всё исправим, как я разумею, лишь тогда мы будем иметь правдивую историю. Но так как наши Тюркские страны очень скудны искусными писателями, то я принужден предпринять сам написать летопись своей династии, и очень жаль, что прежде меня ни одного достопочтенного хана не нашлось, который такой труд захотел бы понесть. Надеюсь, что читатель мой поймет, что я не тщеславия одного ради взялся за перо, а по нужде, которая меня к тому привела. Мое добронравие и богоугодные поступки – не моя личная заслуга, а дар Всевышнего. Если говорить о выдающихся качествах, дарованных мне Аллахом, то с одной стороны, я искусный воин, а с другой – искусный писатель.
Войне я хорошо обучен, и как любой хороший полководец, умею равно успешно воевать, как с малым войском, так и с многочисленным, и искусно управлять, как конницей, так и пехотою. Что касаемо литературы, то я имею особое дарование в сочинении книг на всяких языках на разные темы. Всевышний даровал мне умение составлять все формы стихотворных сочинений: месневи, касиды, газели, мюктааты, рубаи; сочинять их по -Персидски, по-Арабски и по-Тюркски. И вряд ли можно кого найти, кто бы искуснее меня был в этом деле, разве только что таких можно найти в Иране и Индостане. Но в наших землях, смею себе польстить, нет никого, кто бы мог меня превзойти как в военном искусстве, так и в свободных, разум украшающих науках и литературе.
От времени переселения святого нашего Пророка из Мекки в Медину по самый тот день, в который я начал писать сию книгу, минуло ровно 1074 года (счет ведется по мусульманскому счету хиджре, где лунный год короче солнечного – Прим. редактора). Я назвал свою книгу «Родословная история Татар» и разделил ее на 9 частей, чтобы не разниться с прочими писателями, которые все имеют это число в особом почтении.
Однако же прежние писатели, дабы выказать народу свою учёность и талант, добавляли много Арабских и Персидских слов, а Тюркскую речь старались рифмовать. Я не делал ничего подобного, ибо тот, кто будет читать или слушать чтение моей книги, будет, конечно, Тюрк. А с Тюрком надобно говорить по-тюркски, чтобы каждый понимал, иначе какая от этого польза?
Пророк, да будет мир над ним, сказал: «Радость в сердце правоверного лучше, чем служение сакалайнов». Понимать сие изречение следует так: если кто-либо порадует сердце мусульманина, то награда ему будет выше той, что полагается за служение всем чадам адамовым и джинам.
И сколько же тысяч сердец возрадуются, прочитав сию книгу! И если кто узнает из нее то, что не знал прежде, пусть прочтет по нашей душе молитву «Фатиху».
Пояснение Абул Гази
(Нижеследующий текст сам автор разместил в середине второй части книги. Но мы взяли на себя смелость перенести его в начало, чтобы сохранить логическую связь повествования, так как здесь Абул Гази как бы продолжает и углубляет свое Предисловие. Наиболее полно это Пояснение передано в переводе Саблукова, поэтому при его обработке мы в основном использовали его текст – Прим. редактора).
Как писал Ходжа-Рашид, первым мусульманином из рода Чингиз-хана стал падишах Казан (да снизойдет на него милость Аллаха!) – сын Аргуна – внук Абака – правнук Хулагу. А Хулагу был сыном Тули и внуком Чингиз-хана.
Хан Казан поручил Ходже-Рашиду написать книгу о династии Чингиз-хана. Вот как об этом рассказывает сам Ходжа:
«Сделавшись государем и воссев на трон, он проявил ко мне свою благосклонность и сделал меня визирем, вручив мне управление всем Иранским царством. По прошествии одного года он призвал меня к себе и сказал:
– Слава Аллаху, мы стали мусульманами! С момента прибытия сюда из Могульской державы моего деда Хулагу-хана минуло уже достаточно времени. Могулы, которые родятся здесь после нас, забудут свой язык, свои обычаи и своих сородичей. В Могулистане много родов, некоторые из них Могульской кости, некоторые не Могулы. Тебе следует изучить их историю и описать.
Когда мой правитель Казан-хан сделал мне это повеление, я высказал сомнение в своих способностях – дело большое и трудное, одному с ним справиться будет сложно.
Хан ответил:
– Кроме тебя никто не сможет исполнить сей труд. У меня есть рукописи, доставшиеся мне в наследство от моей матери. И также ещё живы люди, которые помнят многие происшествия и события, но они нигде не описаны.
Ко мне приставили шесть знающих людей, хорошо владевших старым Могульским языком и умеющих разбирать древние рукописи. Начальником этого совета Хан поставил своего высшего сановника, бека по имени Булат, а прозвище ему было Чинги.
– Лучше тебя, – сказал ему Хан, – никто не знает первоначальных событий Могульского племени. К тому же ты знаешь Могульский язык и можешь читать Могульские книги.
Это было в 702-й год хиджры (1302-й год милади).
Когда со своими помощниками я закончил сию книгу, то назвал ее «Сборником летописей» – так завершает свой рассказ Рашид-Ходжа.
Сейчас этот «Сборник» лежит предо мною, рабом Божьим Абул Гази. У меня под рукой ещё семнадцать исторических сочинений про Чингиз-хана от разных авторов, опираясь на которые я пишу свой труд.
Так называемые писцы, люди с небольшим образованием и недалёкого ума, переписывая эти рукописи, допустили великое множество ошибок. За 372 года после Рашида-Ходжи его творение было переписано 20—30 раз, и с каждой новой рукописью все больше и больше становилось ошибок; в каждой из них третья часть или даже половина испорчена.
В этих летописях неправильно указаны названия рек, гор, местностей, искажены Тюркские имена, и почти все роды Могульские и Татарские смешаны.
Переписчики, будучи Персами или Таджиками, не знали ни Тюркского, ни Могульского языков, поэтому допустили эти ошибки. Если какого-нибудь Таджика только 10 дней обучать Тюркскому языку, он, конечно, не сможет выучить всех слов.
Меня, раба Божьего, Аллах в такой мере наградил знанием Тюркского и Персидского языков, их наречий, разных терминов и условных обозначений, что в настоящее время среди Тюрков и Таджиков не найдется человека, которому было бы дано столько, сколько мне. Сверх того, я по делам своим ездил к Калмыкам и, прожив у них год, хорошо изучил их обычаи и Могульский язык.
Эту летопись я изложил на Тюркском языке, чтобы ее знали все Тюрки. При том, я писал таким языком, чтобы и пятилетний ребенок мог понимать меня. Я не примешивал к своему изложению слова из Тюркско-Джагатайского наречия, не добавлял Персидских и Арабских слов, чтобы речь моя была простой и ясной. Правда, у меня в сердце есть желание изложить эту книгу и на Персидском языке, если позволит Аллах и ангел смерти Джабраил не заберёт мою душу.
Но обратимся к историческому рассказу, от которого я уклонился, говоря так много о себе.
(Древний «могульский» язык (не путать с современным халха-монгольским языком), по мнению издателя «Родословной Татар» историка Герхарда Миллера (1705—1783) и некоторых современных исследователей (например, В. И. Рассадин «Тюркские элементы в языке «Сокровенное сказание монголов») является одним из диалектов тюркского языка – Прим. Редактора).
Родословная Татар
Оглавление
Глава первая. От Адама до Могул-хана
Глава вторая. От Могула до Чингиза
Глава третья. Жизнь и смерть Чингиз-хана
Глава четвёртая. Потомство Чингиза
Глава пятая. Мавераннахр и Кашгар
Глава шестая. Иран
Глава седьмая. Дешт-кипчак – Джучи-хан
Глава восьмая. Шибан-хан и его наследники
Глава девятая. Хорезм
Глава первая. От Адама до Могул-хана
1. От Яфиса до Аланча-хана
Нет нужды мне говорить о том, как Аллах создал Адама, как ввел его в рай, и как Адам согрешил потом пред Богом, поевши яблока из райского сада, – потому как сие всем правоверным давно известно.
Пропуская несколько поколений Адамовых и их приключения, начнем свое повествование прямо с Пророка Нуха (Ноя), да будет доволен им и его потомством Всемогущий Аллах!
Всевышний Господь, вознегодовав на неверующих, восхотел потопить водою всех людей, живущих на лице Земли. Бог научил Пророка Нуха, как построить ковчег и спастись. Нух взял с собою по паре птиц крылатых, и зверей, ходящих на ногах, и тех немногих людей, уверовавших в Аллаха. Все живое погибло в Потопе. Ковчег пристал к горе Джуди, в стране Сирийской, вблизи города Мосула. На кораб они вошли в первый день месяца Раджаба, а на десятый день месяца Мухаррама, спустя шесть месяцев и 10 дней вышли из него. Все люди вскоре заболели и отошли к милосердию Аллаха. Остались в живых лишь сам Нух со своей женою, да его три сына и три невестки. Пророк каждого из сыновей разослал в разные земли. Старшего своего сына Хама он направил в местность, которая сейчас называется Хиндустан, второго сына Сима – в Иран, а младшего сына Яфиса – к берегам Итиля (Волги) и Яика (Урала).
Все эти земли тогда пустовали, потому что других людей, кроме потомства Нуха, на планете после Потопа не было.
Яфис оставил восемь сыновей. Вот их имена: Тюрк, Хазар, Саклаб, Рус, Минг, Чин, Кимари, Тарих. Каждый из них стал родоначальником большого рода.
Перед смертью старец собрал всех сыновей и, определив главным среди них старшего сына Тюрка, который известен ещё под именем Яфис-углы, наказал другим, чтоб ему послушны были. Это был человек весьма разумный и благонравный. Тюрк долго выбирал место для обитания, наконец, поселился в местности, которая сегодня называется Иссык-куль.
У Тюрка было четыре сына: Тутяк, Хакел, Барсаджар и Имлак. Умирая, он за себя оставил Тутяка.
Тутяк тоже был богатым и искусным правителем, он был современником первого падишаха Ирана Каюмарса. Тутяк ввел много полезных изобретений в жизнь Тюрков. Однажды на охоте он подстрелил дикую козу и приготовил из нее на костре кебаб. Кусок мяса упал на солёную землю, и когда охотник поднял и положил мясо себе в уста, то почувствовал приятный вкус. Можно считать, что Тутяк ввел обычай есть солёную пищу, потому как раньше его соплеменники вкуса соли не знали.
После Тутяка Ханом стал Илчи, а после Диб Бакую. Затем правил Кок-хан, потом наступило время царствования Алынча-хана и его сыновей, на которых мы дальше остановимся подробнее.
От самого Нуха – мир ему! – до Аланча-хана в сей благословенной земле Яфиса и Тюрка царили мир, покой и порядок. Под управлением Аланча-хана подданные его тоже пребывали в глубокой тишине, имея в изобилии и хлеба, и скота, и всякого другого богатства.
Но потом началось смутное время.
Предки наши говаривали такую пословицу: когда через меру хорошо кормишь собаку, то она так избалуется, что начинает кусать собственного хозяина. Сие самое случилось и с подданными Аланча-хана, которые, видя себя во всяком изобилии, оставили истинного Бога и стали поклоняться идолам. Когда кто-то умирал, родственники его стали делать статую, похожую на умершего. Этого идола ставили в своем доме, приносили ему еду, целовали статую, натирали мазями лицо, глаза и кланялись ей.
Правда, что сперва сие безобразие совершалось только тайно, но потом беззаконие начали чинить и явно.
2. Татар и Могул
У Аланча-хана было два сына: старший Татар и младший Могул. Братья жили в мире и согласии, не делая худого один другому. Но их потомки развязали между собой бессмысленную, братоубийственную войну.
Аланча-хан, как было уже сказано, имел двух сыновей, из которых один звался Татар, а другой Могул. Хотя правильно называть не Могул, а Мунгл. Но коль теперь принято говорить «Могул», мы тоже так будем говорить.
Когда их отец, Аланча-хан, увидел себя при кончине жизни, он разделил свой юрт пополам и отдал сыновьям.
Сперва мы начнем говорить о Татар-хане и его потомстве. А если Аллаху будет угодно продлить мою жизнь, я буду также говорить и о Могул-хане.
Татар-хан жил долго, и все семь его сыновей становились ханами. После на престол сел Ялынча-хан, потом Атлы-хан, Атсыз-хан, Урда-хан и Байду-хан.
Урда-хан управлял юртом в тишине и покое, он любил пить вино и кумыс, а из китайской кромки кроил себе одежду.
Когда Урда-хан умер, на престол сел его безрассудный сын Байду. С того времени, как ханами были Татар и Могул, прошло много времени, и не было вражды между этими родами. Потомки Татар-хана царствовали в своем народе, потомки Могул-хана – в своем.
Но легкомысленный Байду-хан вознамерился сразиться с потомками Могул-хана. Он вскоре умер, а сыну его Сюенеч-хану пришлось продолжить жестокую бойню со своими кровными братьями из Могульского рода. Вражда между Татарами и Могулами была столь сильна, что, если бы вылили на нее все воды реки Аму, то она все равно бы не погасла. На тот момент потомки Могул-хана владели более обширными землями и были сильнее потомков Татар-хана. И всегда одерживали победу.
Как сообщает Кирнаслу, у Сюенеч-хана, потомка Татар-хана, был сын Кишилу. После кончины отца он скитался по разным местам и остановил свой выбор на устье реки Итиль (Волги), которое ему очень понравилось. Там вместе с другими потомками Татара он основал город Булгар. Это случилось примерно в 4386 году с момента низвержения Адама на Землю. (Последний абзац приводится из пересказа сочинения Абул Гази «Родословная Татар» казанским имамом Хусаином Амирхановым, в других изданиях его нет – Прим. редактора).
Теперь же я начну писать о Могуле, или Мунгл-хане; и если Аллах Всемогущий продлит мои дни, то не премину возвратиться опять к Татарам и к юрту Сюенеч-хана.
Глава вторая. От Могула до Чингиза
1. Печальный Хан Мунгл
Слово «Мунгл» везде и давно испорчено многими писателями, и переименовано в непонятное слово «Могул», которое неизвестно что означает. А слово «Мунг» по-тюркски значит «печальный», «человек печальный».
Поскольку Хан Мунгл, родной брат Хана Татара, с детства был очень печального и угрюмого нрава, потому он по праву и возымел это имя. Однако со временем под влиянием писателей народ отклонился от точного выговора и стал произносить его имя, как «Монгол» или «Могул».
В сём роду было девять известных правителей, первый Мунгл-хан, будем и мы называть его Могулом, последний – Иль-хан.
У Могула было четыре сына: Кара-хан, Уз-хан, Кюз-хан и Гюр-хан.
Могул-хан правил долго, уйдя в лучший мир, он передал свой юрт старшему сыну Кара-хану, который свое летнее кочевье разбивал в горах Ур-таг и Кор-таг, что сейчас называют Улуг-таг и Кичик-таг. А зимовал в устье реки Сыр у подножья гор, в Бурсуке и Кара-Кумах.
Во время правления Кара-хана истинный Закон был нарушен, и все его подданные стали открыто поклоняться идолам.
2. Единобожец Огуз-хан
