скачать книгу бесплатно
– Так вот, теперь, когда все их коровы за одну ночь погибли, Асват пожертвовала своим приданым и купила на всё своё золото в Цудахаре пятнадцать коров.
– Молодец! – сказала Нафисат, приходившаяся Парихан родственницей и не так давно ставшая женой Мухаммада-хаджи, имама знаменитой кази-кумухской мечети. – А интересно, остался у Асват тот золотой пояс с бриллиантами, который Джафар ей подарил на рождение сына? Или она его тоже отдала за коров?
– Да уж наверняка остался, с такими вещами не расстаются! – ответила Парихан.
– Тётя Шуанат, расскажи мне о Пахай, – вдруг попросила Айша, прервав своё глубокое молчание.
– О Пахай? – Глаза тётушки Шуанат заволокла лёгкая дымка, и, чуть помедлив, она сказала:
– Да что рассказывать? Пахай была настоящей красавицей и не по возрасту мудрой… Люди её любили, уважали… Правда, судьба её была несчастливой…
– Почему? – живо спросила Айша.
– Да потому, что когда подавили мятеж… в восемьсот семьдесят седьмом… то её выслали вместе с родными в Псковскую губернию, в город Опочку… где она и умерла через несколько лет, не выдержав разлуки с родиной… и со своим любимым…
– Она любила? Кого же? – В голосе девушки зазвенело волнение.
– Гасана из рода Гузуновых…
– А он? И он любил её?
– Ну да! Но он не был знатных кровей, и им не дали бы пожениться.
– Прошу тебя, расскажи!
– Ну что рассказать? Её с семьёй сослали в Опочку, и она там умерла… вдали от родных гор и очень несчастная!
– А он?
– Он сначала вообще уехал из Дагестана, потом снова вернулся и в конце концов женился.
– Женился?! Как он мог!
– Вах, он что, должен был оставаться бобылём до конца своей жизни? Он любил Пахай всем сердцем, но… жизнь лечит и не такое!
– Она ведь писала стихи, да?
– Да, писала стихи, обращённые к Гасану, а он писал стихи, обращённые к ней… И эти стихи, наверное, лучше всего рассказывают их историю!
– Ты можешь их прочесть? – в волнении воскликнула девушка.
– Конечно, я их очень хорошо помню! Слушайте!
И Шуанат нараспев и с чувством принялась читать:
Даже если изменишь, останусь я в жизни твоей,
Всё, что нас уж связало, под крепким храню я замком,
Записав твои письма немногие свято в душе,
Их ответом верну я тебе через месяца два.
Только утром зажжётся от солнца лучей всё вокруг,
Нахожу я повсюду твой образ, что солнцем согрет,
А, луну окружив, звёзды плачут о горе моём,
И к Всевышнему ангел мольбу обо мне обратит.
О огонь в моём теле, что жарче любого в печи,
Хоть в Евфрат опусти, он потушен не будет никак,
О души моей думы, бушуют что в тёмной ночи,
Мудрецов хоть спроси, не узнаешь причину никак.
Ты – как финик в цвету, я ж другая, с туманом в душе,
О, что делать мне с тем, кто дороже мне жизни моей?!
Закончив читать, Шуанат на миг замолчала, затем сказала: – То были стихи Пахай. Теперь, раз уж пошёл такой разговор, слушайте стихи к ней Гасана:
Пусть проклятья мои все коснутся России царя,
И нукеров кавказских, силки что расставили в райской долине,
Ты – цветок моей жизни. Свидетелем станет очаг,
Что любимой другой быть не может никак у меня.
С той поры, как с тобою расстался, я белых одежд
Не касаюсь вообще, ибо внешне блистать не желаю,
Если мрак на душе, что рождён расставаньем с тобой,
Сад цветущий российский не радует вовсе меня.
Славный город Кумух лишь тобою украшен бывал,
Пусть поглотится молнией он, раз тобой не сияет,
Дней весенних надеждой врата широко отвори
И Аллаху молись, и спасай наших пленных в России.
На могиле Меджнуна аромат распустившихся роз
Дом заполнил ашуга кумухского бедного сразу,
Твоё имя короткое – как золотой ашрафи,
До чего же красиво оно – словно красный цветок!
Коль по воле Аллаха дойду до мечты я своей,
Обещаю свой хадж совершить я к священной Каабе,
Пред вратами небесными стоя, Аллаха молю
Я в надежде о том, что молитвы мои Он услышит.
– Как прекрасно! – прошептала Айша, и глаза её увлажнились.
В этот момент подошедшая сзади Шахри обняла её за плечи и быстро проговорила:
– Ты что, забыла, что обещала мне помочь выбрать украшения для моего будущего платья?
Айша, вся во власти только что услышанной истории, хотела что-то возразить, но подруга крепко стиснула её руку и повторила настойчиво:
– Пойдём, прошу тебя!
Шахри хранила молчание, пока они не оказались у себя в комнате, и лишь там, прикрыв плотно дверь, рассказала Айше о своём разговоре с Ансаром, умолчав при этом о возникшем у неё дерзком плане.
Нежное лицо девушки покрылось от волнения румянцем, когда она узнала, что совсем скоро ей предстоит встреча с любимым.
Спустя час те же самые створки окна, выходящего на пустынную улочку, раскрылись, и Ансар срывающимся от волнения шёпотом произнёс слова признания, которые так долго таились в его сердце, а затем услышал такие же слова и от Айши.
Счастливое возбуждение, смешанное с глубокой печалью, переполняло души молодых людей. Они, наконец, открыли друг другу свои сердца, но обоих впереди ждал союз с нежеланными.
Услышав приближающийся голос тётушки Шуанат, Айша быстро отпрянула от окна, но за её спиной Шахри успела кинуть юноше записку с нацарапанными наспех словами: «Если любишь, добейся своего, пусть даже придётся её похитить!»
* * *
От дома, где жила Айша, Ансар летел, как на крыльях. Она его любит! Это главное, и теперь, когда он знает об этом, его никакие преграды не остановят! И потом, у него есть союзник в лице Шахри, чью записку он сейчас крепко сжимал в своём кулаке.
Да… пожалуй, это единственный выход… но… согласится ли Айша бежать с ним? Оставить родительский дом, навлечь на него позор…
Юноша придержал коня и пустил его шагом, а сам принялся размышлять о том, что же ему делать.
– Салам алейкум, друг, о чём задумался так, что меня чуть не переехал?
Прямо перед Ансаром, держа под уздцы красивого чёрного скакуна, стоял Гасан, его закадычный товарищ, дружба с которым вела своё начало ещё с тех пор, как босоногими мальчуганами они бегали наперегонки по крутым отвесным скалам.
– Прости, Гасан, я действительно задумался… кое о чём… и не увидел тебя!
– Кое о чём или кое о ком? – хитро сощурив небольшие чёрные глаза, сказал Гасан. – Сдаётся мне, что в последнее время эти думы целиком тобою завладели!
– Пожалуй, ты прав! – вздохнул Ансар.
– Так поделись, может, вместе подумаем! – сказал Гасан, догадывавшийся о предмете воздыхания своего друга.
– Ну… как тебе это объяснить… – медленно ответил Ансар и, вдруг решившись, разом, как на духу, поведал другу обо всём, включая идею Шахри.
– Да-а-а… – произнёс задумчиво Гасан, выслушав его. – Это очень, очень серьёзное дело! Ты ведь понимаешь, что рискуешь головой! Позор ляжет на оба ваших дома, а Ибрагим-бек тебя просто-напросто убьёт!
– Всё понимаю, но другого выхода действительно нет! Мои родители уже определили дату свадьбы, да и к Айше вот-вот прибудут сваты с кольцом и подарками. Не могу и думать об этом! Если она согласится бежать со мною, то я… я всё сделаю, чтобы она была счастлива!
– Что ж, если ты и в самом деле решился на такое дело… то я готов помочь тебе во всём!
– Спасибо, друг! – растроганно сказал Ансар и крепко обнял Гасана.
В это же самое время в доме Ибрагим-бека обе девушки, уединившись в своей комнате, вели жаркую беседу о любви, которую Айша и Ансар испытывали друг к другу и о той ситуации, в какой оказались молодые люди.
– Ну, что, что мне делать?! – в отчаянии вопрошала девушка, чьи глаза распухли от то и дело набегающих слёз.
– Послушай-ка, Айша, – наконец, собравшись с духом, решительно произнесла Шахри. – Есть один выход… если, конечно, ты на это решишься…
– Я готова на всё! – пылко воскликнула Айша. – Пусть я лучше умру, чем выйду за кого-то другого!
– Давай-ка не будем говорить о смерти, мы ещё слишком молоды! – сказала Шахри. – Тем более что впереди у тебя счастливая жизнь с твоим любимым Ансаром… если, конечно… ты готова с ним убежать!
– Что?! Убежать?! Убежать из дома? Астафирулла, астафирулла, я что, должна заплатить за своё счастье родительским позором! Нет-нет-нет, лучше пусть я умру!
– Ты умрёшь, когда этого захочет Всевышний, и ни мигом раньше! А вот другого выхода избежать брака у тебя, сестричка, увы, нет!
Долго ещё звучал в полуночной тишине взволнованный девичий шёпот, сменившийся затем отчаянными рыданиями глубоко несчастной Айши. До самого утра она не сомкнула глаз и приняла, наконец, решение ещё раз поговорить с матерью.
От первых же слов дочери Парихан пришла в ужас.
– Прошу тебя, дочь моя, не противься воле своего отца! Во-первых, он дал слово Измутдину, а во-вторых… время сейчас нехорошее, и… мы должны держаться друг друга… чтобы быть сильными!
– Какое время, мама, о чём ты говоришь! Умоляю тебя, убеди отца не отдавать меня за Султана!
– И думать забудь об этом! – сурово сказала дочери Парихан. – В таких вопросах «хочу-не хочу» не бывает! Не ты первая и не ты последняя, кто подчиняется родительской воле!
– Но ведь я не люблю его, мама! – в отчаянии воскликнула девушка.
– Так полюби! – отрезала мать и встала, давая понять, что разговор окончен.
Боль и обида захлестнули девушку, когда она поняла, что родители не изменят своего решения. Мать, обычно такая добрая и ласковая, теперь держалась враждебно и непреклонно. Отец даже не удостоил её объяснениями, не посчитался с её желаниями, а просто решил за неё её судьбу. Почему они так жестоки с нею? Почему даже не хотят её выслушать? Наверное, права Шахри, говоря, что единственное, что ей остаётся, – это бежать с Ансаром. И теперь она готова на это.
Глава 8
Прошла неделя, и как-то вечером, сидя в кругу своей семьи во главе большого обеденного стола, Ибрагим-бек обратил внимание на то, как похудела и осунулась его дочь.
В последнее время, озабоченный то и дело доходившими до него тревожными известиями о волнениях рабочих Темир-Хан-Шуры и Порт-Петровска, он не особенно вникал в свадебные приготовления, целиком положившись в этом вопросе на жену. Свадьба его дочери с сыном кумыкского шамхала нужна была и как политический альянс, призванный ещё более укрепить позиции дагестанской знати.
Сейчас, мельком взглянув на бледное лицо Айши, он вдруг заметил, что обыкновенно приветливое, выражение его стало задумчивым и даже печальным.
– Здорова ли ты? – обратился он к своей любимице.
– Да, отец, – тихо ответила Айша, опустив глаза.
Ответ, однако, не удовлетворил его, и после ужина он приказал дочери остаться.
– Ты и в самом деле не больна? – задал он ей тот же вопрос, ответом которому служило молчание стоявшей перед ним Айши.
– Что это с ней? – спросил недоуменно Ибрагим-бек уже теперь жену, и Парихан так же молча посмотрела на него и покачала головой. Она не посмела сказать мужу, что их дочь не пожелала даже взглянуть на присланные стороной жениха богатые и щедрые дары.
– Вы что, совсем разучились разговаривать? – повысил голос Ибрагим-бек. – Отвечайте, когда вас спрашивают!
– Отец… я… я… не хочу этой свадьбы! – Испугавшись собственной дерзости, Айша всё же нашла в себе силы посмотреть в глаза своему отцу.
– Что-о-о? Ты… не хочешь свадьбы? Что это значит?! – вновь обратился он к жене. – Ты как воспитала дочь? Она что, не знает, что приказы отца не обсуждаются? … – От негодования голос его стал прерываться. – У меня и так голова кругом идёт… а тут ещё вы добавляете!.. Ни о чём не желаю слышать! Ступай в свою комнату и… покинешь её только в день свадьбы!
Айша разрыдалась и бросилась вон из комнаты, а Ибрагим-бек, метнув на жену грозный взгляд, сделал ей знак удалиться, чтобы в одиночестве обдумать те вести, которые он сегодня получил и о которых вот-вот станет известно всем остальным. Русский царь отрёкся от престола, и одному лишь Аллаху известно, что будет дальше.
* * *
Вернувшись к себе, Айша бросилась на кровать и дала волю слезам, чувствуя себя в этот момент самым несчастным созданием на всей земле.
