скачать книгу бесплатно
– Сейчас ты станешь таким же самоуверенным, как и я, дружище! Ты знаешь, кто у них главный?
– Кто?
– Публий Вариний!
– Тот самый?
– Он!
– Ха! Сенаторы совсем уже ополоумели! Ну, тогда – да! Тогда мы можем выпить за успех!
– Выпьем за победу! – сказала Корнелия.
Мы не стали откладывать это предложение красивой женщины в долгий ящик.
– Этот мудень уже разделил своё войско на две части! – сказал Спартак.
– Ох, Публий! Ох, Вариний! Я люблю этого парня! – кричал Крикс.
Потом он пустился в танец с полуголыми женщинами и с другими командирами.
Было видно, что и Спартак хотел присоединится к своим соратникам, но супруга взяла его под руку и не отпускала.
Я подсел к борцу за свободу и справедливость.
– Что, Марцеллус, не нравятся танцы? – спросил меня Спартак.
– Я плохой танцор, – ответил я.
– Ничего, разгоним всю эту сенатскую шушару – танцевать научимся! Станем лучшими танцорами на полуострове!
– Отличная идея, Спартак! – сказал я.
– Ты лучше не о танцах думай, а о том, что будешь делать, когда расправишься с Варинием, – сказала Корнелия. – Сенаторы не оставят тебя в покое! Они, наверняка, найдут того, кто будет умнее Вариния. Красса, например.
– А что сейчас об этом думать? Пойдём на Рим! Промедление – подобно смерти! И ни Вариний, ни твой Красс нас не остановит!
– Красс кое-чего стоит. Этот мужичонка – с яйцами, – сказала Корнелия.
– Что ты, женщина, можешь знать о войне и о яйцах? Доверься нам с Криксом! Уж мы-то, наверно, лучше в этом разбираемся!
– Вы уже разобрались… с Криксом. Мы из-за вас почти месяц сидели на сухарях, а потом нас загнали на Везувий, как баранов. И если бы не я, то всех бы под нож пустили!
– А как вы незаметно спустились с горы? – спросил я.
– А Корнелия подкупила дозорных – отдала им фамильный перстень. А те закрыли на нас глаза, – сказал Спартак.
– Этот перстень подарил мне мой дед, а ему – его бабка. А она была…
– Да знаю я, кем она была! Ну, и что с того? Скоро я подарю тебе Рим со всеми перстнями и канделябрами!
– Попробуй только не подари!
Надо сказать, Корнелия не могла не нравиться – в ней было что-то такое, что притягивало сильнее фазанов с соусом. Я имею в виду не только её изумительную внешность и редкую ухоженность, её упругие ягодицы и спелые груди – одна краше другой, но и волевой подбородок, конечно же.
После танцев совет решил бить отряды Вариния по одному, а для этого использовать конницу.
Спартак приказал собрать в Геркулануме всех лошадей, каких смогли найти в окрестных деревнях, а самых способных и умелых людей, в основном германцев, военачальник посадил в сёдла. Набралась пара сотен суровых всадников – они-то и должны были стать ударной силой либертарианского войска.
Меня вооружили гладиусом, плетёным щитом и доспехами, которые до меня носил какой-то римский центурион. Они были тяжёлыми, но я не стал отказываться от щедрого подарка.
В мои обязанности, как военного дудя, входила подача сигналов к наступлению и манёврам. Я чувствовал свою ответственность и неделю репетировал.
Наш лагерь переместился из Геркуланума на несколько миль южнее, потому что Спартак не хотел, чтобы его войско расслаблялось и теряло свою военную форму.
Через какое-то время мы атаковали первый отряд некоего Фурия – его чудесную голову я видел потом на пире, который был посвящён нашей победе.
Затем, по похожей схеме, мы разгромили и второй отряд под командованием известного римского пловца Луция Коссиния – германские всадники неслись на врага с грязными ругательствами на своём выразительном языке, чем и распугивали неприятельских солдат.
Луция Коссиния тоже решено было обезглавить, несмотря на его достижения в плавании. Крикс занял в этом вопросе непримиримую позицию, и Спартак не стал спорить со своим другом.
Спартак не ошибся в своих расчётах, и, после наших побед, армия борцов за свободу увеличилась вдвое. Да и казна пополнилась тремя десятками талантов серебра, которое было собрано в качестве трофеев и налогов с местной знати.
К нам стали приходить даже дезертиры из побитого войска Вариния. Спартак хотел принять их в наши ряды, а Крикс настаивал на массовых казнях. Нашли компромиссное решение – отпускали дезертиров по домам. Но это было сродни казни, потому что дома их судили за дезертирство и могли казнить. Ну, или, если повезёт, лишить гражданства со всеми вытекающими последствиями.
Дезертиры рассказали, что у Вариния осталась лишь пара тысяч боеспособных воинов, которые напуганы и находятся в полу-шаге от побега, и что Вариний построил укреплённый лагерь с глубоким рвом и высокими насыпями, чтобы его солдаты не разбежались.
Спартак и Крикс решили послать к Варинию парламентёра с предложением сдаться, чтобы не напрягать солдат своей армии кровавым штурмом римской крепости. Крикс предложил послать к Варинию меня, но Спартак был против.
– Если ему отрубят голову, мы лишимся не только прекрасного дудя, но и преданного нашему делу борца и настоящего либертарианца! – сказал он.
– Пускай покажет, что он умеет не только дудеть, но и дела делать! – ответил Крикс.
А Корнелия поддержала Крикса.
– Крикс прав. Пускай докажет, что достоин править Испанией.
– Испанией? – удивился я.
– Да, – сказал Спартак. – Мы тут поделили римские владения между собой, пока ты спал. Когда мы победим, я сяду в Риме, Крикс получит свою любимую Азию, а тебя отправим в Испанию. Там неспокойно, но я уверен, что ты справишься.
– А как же республика? Мы же, вроде, за неё и боремся! Вы собираетесь покончить с ней? – спросил я.
– Ты что?! Конечно, мы сохраним республику! Только Сената в ней не будет. Все вопросы могу решать я сам без помощи разных мудней. Или я, по-твоему, убогий неудачник, и не могу решать вопросы?
– А народ?
– А что народ? Народ любит своих спасителей! Он будет голосовать за меня раз в четыре, а лучше в шесть лет. И никаких проблем! Или ты не согласен?
Я сказал, что согласен.
– Испания – прекрасная страна! Тебе там понравится! А завтра съезди к этому чудиле и предложи ему сдаться. Если он решит тебя обезглавить, скажи, что тогда мы сделаем то же самое с его милой семейкой.
Утром меня усадили на белую лошадь.
Мне дали проводника – местного пастуха, и я попросил его идти помедленнее.
Мы вышли к реке, а за рекой был виден лагерь Вариния.
– Это здесь, – сказал мой проводник на языке, которого я не понимал.
Я ответил, что не хочу добираться вплавь, потому что плаваю хуже, чем это делал Луций Коссиний.
Пастух выпросил для меня лодку у местного крестьянина. Я обещал заплатить, но после своего возвращения, а добрый лодочник поверил мне и переправил к укреплённому лагерю Вариния.
– Кто такой? – крикнули мне из-за насыпи.
– Марцеллус Писец. Я пришёл от либертарианцев говорить с Публием Варинием!
Меня пустили в крепость и провели в белый шатёр. Там, за столом, сидел пожилой уже человек и пил калиду. Он был в белой тоге, но с пришитой к ней пурпурной лентой. Рядом с начальником стоял его помощник в доспехах.
– А ты уполномочен? – спросил меня Вариний.
– Меня послал сам Спартак! Знаете, кто это?
– Рабы уже научились посылать! Куда катится Рим?! – сказал седовласый мужчина. – Ну говори, что у вас там стряслось?
– Это не у нас стряслось, а у вас. Мы наслышаны о ваших проблемах и предлагаем вам сдаться!
– Понтий, у нас проблемы, оказывается, – обратился старик к своему подручному. – Проблемы у тебя, потому что я намерен тебя обезглавить, а твою голову отправить твоему… Как его? Сартаку.
Я собрался с духом и сказал так, как учил меня Спартак.
– Если ты меня обезглавишь, то либертарианцы обезглавят всю твою семью! – сказал я.
Старик вытаращил свои глазёнки – он едва не потерял дар речи от удивления и возмущения.
– Что? Рабы угрожают мне? Мне?
Он вскочил.
– Разреши, я отрублю ему голову прямо здесь и сейчас! – сказал военный человек в доспехах и схватился за меч.
Боги снова пришли мне на помощь – в шатёр влетел какой-то запыхавшийся, но счастливый солдат.
– Подкрепление на подходе! – крикнул он.
Вариний с помощником отвлеклись от меня и переглянулись.
– Слава Юпитеру! И всем остальным богам тоже! – сказал Вариний.
– Будем наступать? – спросил подручный человек.
– А как же! Рим ещё вспомнит о старине Публии Варинии! Зря они списали меня со счетов! Я ещё въеду в арку на белом коне!
– А с этим что будем делать?
– Этого казнить пока не будем – казним позже! А пока что отправим его обратно к рабам с посланием! Садись, пиши!
Понтий снял свой шлем, сел за стол, взял лист папируса и перо какой-то неведомой, но красивой птицы.
– Пиши! Дорогой… как его? Сартак!
– Спартак, – поправил я.
– Да какая разница! Раб ведь! А ты подожди на улице! Что встал?! – сказал Вариний и пнул меня ногой под зад.
Мне не понравилось такое отношение к парламентёру, но я вышел из шатра и решил погреть уши.
– Дорогой – подчеркни! Пишу тебе, чтобы сообщить, что пришёл твой конец! И твой, и тех вонючих рабов, которые возомнили себя свободными людьми! Не пройдёт и трёх… Нет! Пиши – двух недель, и я развешу вас на столбах. И те, кто не сдохнет сразу, будет умолять меня о пощаде! Но я не занимаюсь благотворительностью!
– Благотворительность пишется через «о» или через «а»?
– А я знаю?! Какая разница! Мы же не в Сенат пишем! Не сбивай меня! Пиши! Всем вам вспорют животы и выпотрошат, как фазанов! А тебя лично я привезу в Рим в клетке! И ты будешь сидеть в ней до конца своих дней на потеху добрым римлянам! Но есть и хорошая новость. Ты можешь заплатить мне тридцать талантов серебра в качестве компенсации за моё время, которое я потратил на написание этого письма, распустить своих головорезов и прийти ко мне с повинной. Обещаю не убивать тебя, а поступить с тобой как с дорогим рабом. Я продам тебя на Восток по очень хорошей цене! А если накинешь ещё десяток талантов, то сможешь покинуть пределы римских владений как свободный человек. Выбирай, или проиграешь! Публий Вариний, усмиритель всех рабов и спаситель Великого Рима. Ну как?
– Отлично написано!
– Я тоже так думаю! Отдай папирус этому рабу, и пускай сваливает к своему вожаку! Эй, морда, иди сюда!
Понтий запечатал письмо и сунул его мне в руки.
– Передашь моё письмо Сартаку! Вот тебе пара монет. Только отдай ему в руки и так, чтобы никто не видел!
Я пообещал выполнить просьбу Вариния, и меня выпустили из лагеря.
Крестьянин с лодкой всё еще ждал меня у насыпи, и я поделился с ним монетами, а он, счастливый, переправил меня на другой берег.
Я кое-как залез на кобылу.
Всю дорогу я размышлял о том, стоит ли отдавать письмо Спартаку или уничтожить его. Оно, конечно, было оскорбительным, но оно же могло спасти тысячи жизней, если Спартак пошёл бы на сделку с Варинием.
В общем, я всё решил за Спартака и порвал письмо. И даже съел его, для верности.
А незачем было Варинию пинать меня ногой под зад! Не было такой необходимости!
05
Я вернулся в лагерь либертарианцев в приподнятом настроении.