Канатоходцы

– Вы механик?

– Я.

– Проверьте аккумуляторы и давление в трубах.

– Сию минуту.

Женская голова в цветной косынке высунулась из окна, и знакомый голос протянул удивленно:

– Чабби, Бог мой! Что за маскарад?

Я вгляделся: Жаклин.

– Когда же вы успели? – воскликнул я. – Вылетели вслед за мной?

– Я не согласовываю своих передвижений с вашими, Чабби. Но вы не ответили на мой вопрос. Почему вы здесь в этой шапке?

– Поступил механиком в компанию. Разве нельзя?

– Бросьте шутить. Я серьезно.

– И я серьезно. Не люблю неуместных вопросов, Жаклин.

– Тогда проверяйте аккумуляторы.

Я проверил и зарядил. Не спеша, молча, не обращая внимания на вылезшую из машины и наблюдавшую за мной Жаклин. Вытер руки тряпкой, висевшей у изоляторов, наклонился и сказал:

– Готово.

Она протянула мне деньги, села в машину и, закрывая дверь, сказала с воркующей нежностью в голосе:

– Вы забыли мое имя, Чабби. Это во-первых. Во-вторых, для меня ничего не изменилось, и я не проявляю интереса к вашей новой профессии. И в-третьих, хочу встретиться с вами, как бывало, наедине.

– Послезавтра я вылетаю обратно, – отрезал я.

– А сегодня вечером?

Отказаться? Грубо. И слишком уж демонстративно-загадочно. В моей профессии следует избегать загадочных ситуаций. Достаточно уже этой куртки и проверки аккумуляторов. Я снова поклонился и сказал:

– Если вы настаиваете, не возражаю.

– Не будьте сухарем, Чабби. Вы где остановились? В «Милтоне», как и раньше? Я тоже. Десятый этаж, сто двенадцать. Когда?

Я мысленно прикинул, сколько времени займут у меня встреча с Мак-Брайтом и переезды по городу, и не очень твердо проговорил – авось откажется:

– Часа через два примерно. Могу опоздать немного.

Но она не отказалась:

– Обязательно, Чабби. Не подводите. Жду.

Ли не задержался. Он прибыл через десять минут после отъезда Жаклин.

– Мак-Брайт в баре «Омпала». На сороковом километре по дороге в Мегалополис. Пароль не нужен – бармен свой. Скажите, что прислал я.

– Гениально, – сказал я. – А тебе надо уходить отсюда немедленно. Исчезнуть. Я завалил твою явку, мальчик. Так уж случилось – не вини. Меня узнали.

Ли не стал вдаваться в подробности.

– Сейчас уходить? – спросил он.

– Сейчас. Я подвезу тебя. Только не домой – квартира исключается. Выбирай другую нору и другое обличье.

Я высадил его, не доезжая до моста. По-моему, он был не огорчен, а даже обрадован этой неожиданной перемене в судьбе. Я же был смущен и встревожен: в трудной жизни Мак-Брайта прибавится еще забота о восстановлении явки.

Я нашел его на верхней галерее шумного окраинного бара, где легко было затеряться среди захмелевших разномастных людей. В полуоткрытой кабинке на двоих разговаривать можно было свободно – Мак-Брайт и «свой» бармен об этом позаботились.

– Долго тянешь, Лайк, – начал Мак без приветствий.

– Связи нет.

– А Линнет?

– У нее нет связных в Лоусоне. Он засекречен, как форт «Икс» на Планете.

– Что еще за форт «Икс»?

Я рассказал.

– Значит, все-таки блистон, – проговорил, помолчав, Мак-Брайт.

– Увы.

– Твой транспорт – второй по счету с начала разработок. Мы проследили.

– Учитывая грузоподъемность космолетов, два транспорта – это почти тридцать тонн.

– Нам нужен всего один брусок. Охрану можно перебить, электроль не проблема, скафандры тоже.

– С антирадиационной пропиткой. А это уже проблема. Коэффициент излучения очень высок.

– Ты когда вылетаешь? – задумался Мак-Брайт.

– Завтра вечером.

– Придется доложить Первому. Может быть, еще сегодня. Об инструкциях сообщим.

– Пароль, явка?

– Не будет. Найдем тебя, когда будет нужно. Кстати, с этой минуты каждый твой шаг с нашей страховкой.

– Тейлор? – спросил я понимающе. – С Уорреном мы поладили. Он мне доверяет.

– Вот именно поэтому Тейлор, видимо, решил, что ему удобнее тебя устранить. Они же с Уорреном терпеть друг друга не могут.

– Знаю, – усмехнулся я и рассказал о схватке с черным дельфином.

Мак-Брайт встревожился:

– С электролем они нас предупредили. Но с булавкой мы еще успеем.

– Какая еще булавка? – не понял я.

– Обыкновенная. Заколка для бантов и галстуков. С золоченой головкой, каких сотни в любом универмаге. Только эта не в фирменной упаковке, а в стеклянном тюбике от таблеток «Альфа» и смазана особым химическим составом.

– Яд?

– Не смертельный. Но даже легкая царапина вызывает истощение нервной системы. Ухудшаются слух и память, слабеют соображение и реакции. А через месяц ты уже ни на что не способен – разве только что ставить штампы на почтовых конвертах или подметать улицы.

– Кому же поручен укол?

– К сожалению, нам не удалось выяснить личность агента. Но известно, что он встретится с тобою сегодня.

– Сегодня вечером я встречаюсь с Жаклин Тибо. Личность, по-моему, уже выяснена. Интересно другое: я только полчаса назад условился об этой встрече, заменяя Ли на ремонтной станции. Жаклин нашла меня там неожиданно для себя самой.

– Возможно, что и неожиданно. Но встреча с тобой сегодня вечером была запланирована у них на случай неудачи дельфина. Они знали, куда ты едешь, и, несомненно, проинструктировали Жаклин.

Я вынужден был согласиться.

– Где состоится встреча?

– У нее в Милтон-отеле.

Мак поморщился.

– В трехкомнатном номере люкс миллион способов спрятать крошечный тюбик с булавкой. У нас нет шансов его найти, даже если удастся провести обыск. Придется устранить Жаклин, не кривись.

Возражать Мак-Брайту было бесполезно, да и чем бы я мог мотивировать свое возражение. Враг есть враг.

С чувством нарастающего беспокойства я добрался до отеля и поднялся в номер. Света не зажигал: в темноте лучше думалось, а подумать нужно было о многом. Еще одно препятствие удалено с пути, а сколько таких препятствий еще ожидало меня на Второй. Время шло, я не считал ни минут, ни часов и уже собрался было зажечь свет, чтобы почитать на ночь, как чей-то глухой, странно знакомый голос остановил меня:

– Не старайтесь, Лайк. Ток отключен.

– Кто здесь? – спросил я, осторожно вынимая пистолет.

– Спрячьте его в карман, Лайк, – снова услышу я. – У меня очки, позволяющие видеть в темноте. К тому же в своих не стреляют.

– В своих? – повторил я удивленно.

– Когда-то мы уже беседовали.

Я вспомнил трущобы Мегалополиса, длинный коридор и дверь, которая открылась без скрипа, комнату-пенал в темноте и хриплый мужской голос. Этот же самый глуховатый, властный голос привыкшего руководить человека.

– Первый? – спросил я, замирая.

И услышал ласковое, родное:

– Ты не ошибся, сынок. Это я.

Я даже онемел от удивления. Оказывается, Первый – мой соотечественник. Земляк, законспирированный в диктаторской резиденции. Жизнь – риск, жизнь – борьба, жизнь – подвиг. Один неверный шаг…

– Как вы рискнули прийти сюда? – вырвалось у меня. – В электронную мышеловку! На базар, где вас знает каждый!

– Мышеловку можно разрядить, а на базаре преображают грим и костюм. На мне сейчас, например, табачный пиджак отельного сыщика. А свет отключен потому, что не хочется, чтобы у тебя создалось обо мне ложное впечатление. Внешность моя сейчас, мягко говоря, мало согласуется со словами.

– Вы же могли послать Мак-Брайта.

– Твои сообщения настолько важны, что Мак-Брайта пришлось срочно послать в ОСГ – наша подпольная дорога туда еще пока действует. Но вернется он с ответом лишь через несколько дней. Поэтому и пришлось рискнуть мне. Другой связи нет, а ты вылетаешь завтра.

– Утром, – сказал я.

– Тем более. И несколько месяцев в пути. А передать инструкции на Вторую – сложное дело. Если их утвердят, сигнала не будет. Если нет – уведомим.

– Что требуется?

– Один брусок блистона. Взять его здесь трудно – согласен. Еще труднее – переправить в ОСГ. Усложняет все радиация. Поэтому и решили сделать это на Второй Планете. Проще взять и проще переправить…

– Куда?

– На контролируемый нами сектор Планеты. План твой, средства обеспечит Линнет, помощников найдешь сам: в Лоусоне недовольных полгорода.

– И Лайк исчезнет?

– Исчезнет Лайк, родится другой. Ты же не собираешься менять профессию?

– Пока она еще нужна, – вздохнул я, – а завтра, быть может, уже не понадобится.

– Вполне вероятно, но до завтра еще есть время. И человеку твоей профессии понадобятся не только ум и отвага, но и оружие. Разное оружие. Даже такое. Возьми.

Я протянул руку в темноту и ощутил на ладони что-то маленькое и гладкое, похожее на тюбик губной помады. А голос продолжил:

– Булавка Тейлора. Я воспользовался случаем, чтобы передать тебе ее лично – не хотел подпускать к тебе незнакомых связных. Держи тюбик при себе – он из прочного неразбивающегося стекла – и никогда не открывай, пока не понадобится. А теперь прощай. Свет включат тотчас же после моего ухода.

Минуту спустя я увидел булавку, вернее, только тюбик из черного, похожего на металл стекла. Но раскрывать его я не стал.

Ах, Жаклин, Жаклин!.. К сожалению, я не умею писать надгробные эпитафии.

Глава 23

в которой Лайк находит друга на рудниках Лоусона

Неприветливым, настороженным и холодным показался мне Лоусон. Теплота дружбы Джина Факетти как-то скрашивала мое пребывание в этой дыре с искусственной атмосферой и климатом. Теперь же меня ожидало одиночество в тягостно чужом и неприязненном мире, равнодушие окружающих, их незаинтересованность и душевная глухота. Кто мог помочь мне найти выход из лежавшего передо мной лабиринта? Уоррен? Возможно, и он, негативно, конечно. В какой-то степени он мог стать пружиной придуманного мной механизма. Встретил он меня внимательно, даже радушно, живо интересовался подробностями гибели Джина Факетти, даже упрекнул меня в том, что я недостаточно энергично удерживал Джина от бессмысленного предсмертного шага, и вдруг в заключение разговора спросил:

– Вы, наверное, знали его подругу Жаклин Тибо?

– Конечно, – сказал я, – только впервые узнаю о том, что она была его подругой.

– Они скрывали это, чтоб не раздражать старшего Факетти. Старик не особенно одобрял эту близость.

И правильно, что не одобрял. Только никакой близости не было, Уоррен почему-то соврал.

– Вы встречали ее перед вылетом? – спросил он.

– Нет. – Тут я мог не бояться соврать: она ни с кем не встречалась и никому не звонила – это проверили. Видимо, хотела сделать сюрприз своему шефу. – А почему вас это интересует?

– Она исчезла.

– Вероятно, уехала куда-нибудь развлекаться, – продолжал я игру в той же манере.

Но Уоррен уже не скрывал своей озабоченности.

– Ни на Юге, ни на Западном побережье, ни вообще в пределах СВК ее не нашли.

– Лазерная связь, вероятно, стоит больших денег?

– Безусловно, – согласился он, – но почему вы об этом спрашиваете?

– А стоит ли тратить их ради такого события, как исчезновение Тибо?

Уоррен мгновенно понял игру.

– Вы очень догадливый человек, Лайк. Но не злоупотребляйте своей догадливостью. Жаклин не доверяла вам, она никому не доверяла, кроме своего разлюбезного Тейлора. А я вам верю. И цените это. – Он встал, массивный и картинный, позволяя мне откланяться и уйти.

Что преследовал этот допрос о Жаклин? Не считали же они меня виновным в ее исчезновении. Чушь какая-то… Но за мной сейчас, несомненно, будут присматривать. Пусть! В Лоусоне мне пока ничто не грозит…

Но я ошибся. Вечером от нечего делать я отправился «отдыхать» в один из двух лоусоновских салунов. Я выбрал второразрядный – во-первых, потому, что в «Мекензи» уже был, а во-вторых, потому, что не хотелось встречаться со Стивом Кодбюри: вероятно, новый генеральный директор рудников выбирает для своих развлечений более аристократические притоны. И я опять ошибся.

Но об этом потом. Салун встретил меня воем электроджаза, пьяным галдежом за столиками, клубами дыма у потолка и полированной стойкой бара, по которой можно было гонять кружки с пивом, как кегельные шары. Я присмотрелся к ней, поймал полную кружку и оглянулся на молча сосущего пиво соседа.

– Айк? – спросил я.

Ко мне обернулось обросшее русой бородой лицо моего недавнего знакомца, «первака» из бара центрального космопорта. Он не сразу узнал меня: в своем живописном мундире пилота я мало походил на прощелыгу, перемахнувшего через стойку, чтобы удрать от проверки.

– Значит, не сцапали? – улыбнулся он.

Я свистнул:

– Не от таких уходил.

– А теперь кто ты?

– Космик. Вожу вашу бодягу домой.

– Бруски?

– Ага.

– Будь они прокляты! Сбежал бы, да некуда.

– А ведь говорил: не все ли равно, что в скафандрах. Дышать дают, заправку тоже.

– Дают. Контракт на пять лет, а ты уже через год инвалид.

Я задумался. Кажется, открывался рычаг воображенного мной механизма.

– Говоришь, сбежал бы, да некуда. А вдруг есть куда?

– Может, с собой возьмешь? Спрячешь в машине?

– Приземлимся на военном космодроме. Только сядем – схватят.

– Так куда же бежать? Кругом пустыня. «Зыбучка» да камень.

– А за пустыней?

– В зону Содружества?

– А что тебе их бояться? Думаешь, местные слаще?

– Не думаю… А как сбежишь? Ножками? На второй день свалишься. Да и в баллонах сжатого воздуха часов на восемь, не больше. Нужна машина, Чабби. А где ее раздобудешь?

Я огляделся по сторонам и сказал, понизив голос до шепота:

– Подумаем. У меня здесь, между прочим, тоже не рай. Тсс…

Я предупредил ответ Айка. К нам подходил Стив Кодбюри в кожаном пиджаке с дубинкой у пояса. С такими же эластичными, шоковыми дубинками шагали позади трое его телохранителей – ражие парни, косая сажень в плечах.

– Привет блудному сыну, – усмехнулся он нагловато, – в честь возвращения прикажу, пожалуй, зажарить барашка.

– Не фиглярничай, – сказал я. – Противно.

Он присел возле меня у стойки. Телохранители стали сзади.

– Противно? – повторил он с издевкой. – А как мне было противно слушать Жаклин.

– О чем же? – спросил я невинно.

– О волке в овечьей шкуре. Она тебе никогда не верила. Только здесь молчала.

Я оглянулся. Телохранители выстроились угрожающим веером. Айк куда-то исчез. Вероятно, не захотел связываться с директором. Что ж, по-человечески это понятно.

Я решил отбиваться, пока есть время.

– Бред собачий. Кто поверит психованной бабе? Даже Уоррен не верил.

– Я поверил.

– К счастью, ты не всесилен.

– Достаточно силен, чтобы проучить тебя здесь и отвезти на «зыбучку».

– Не рискнешь. Я еще нужен Уоррену.

– А что он узнает? О пьяной драке в салуне, где не слишком уважают законы?

– Есть свидетели – зал полон.

– Кто из них рискнет пойти против меня в открытую? Тебе конец… Я только свистну…

Но свистнуть он не успел. Я сбил его одним ударом с табурета, успев стать к стойке спиной. Маневр был своевременный, потому что один из телохранителей тотчас же ринулся на меня как таран. Я отбросил его ногой. Но парировать дубинку второго не успел – только отклонился чуть-чуть так, что удар пришелся в плечо. Укол электротока сковал меня, в глазах потемнело, защищаться я уже не мог – только обхватил голову руками, чтобы смягчить еще удар. Но удара не последовало: кто-то отшвырнул охранника с такой силой, что тот опрокинул в падении соседний стол. Я поднялся, сообразив, что у меня появились союзники. И не ошибся.

Десятка полтора завсегдатаев салуна, сидевших в зале – в дыму я не сумел сосчитать точно, – буквально навалились на банду Дикого, обезоружив и выловив каждого поодиночке. В пять минут все было кончено. Стиву плеснули чем-то в лицо, от чего он буквально взвыл, стоя на коленях и протирая кулаками глаза. Так его, «коленопреклоненного», и вынесли за дверь, выбросив вслед и его растерявших дубинки охранников. Я даже не успел поблагодарить неожиданных избавителей – они тут же разошлись к столикам в зале, вероятно заняв прежние свои места. Возле меня остались только Айк и рослый белобрысый малый со шрамом на лице и пудовыми кулачищами, которые, как оказалось, и отшвырнули парня с дубинкой.

– А я думал, что ты смылся, – сказал я Айку.

– Смылся, чтобы людей собрать. Сразу учуял, чем пахнет.

– Мы друзей не бросаем, – вступил в разговор парень со шрамом.

– Род Мэллори, – представил его Айк, – мы с ним бок о бок в карьере работали.

– Сейчас я на обогатительной, – пояснил Род, – зову Айка напарником, а он не идет.

Я мгновенно учел ситуацию. Именно на обогатительной мне и требовались помощники.

– Соглашайся, Айк, не прогадаешь. К воскресенью чтобы ты уже был на обогатительной. Кто там у вас контролером на шлюзе?

– Индюк Гиш, – сказал Род.

– Индюк – это имя?

– Нет, кличка. Такой же надутый и жадный.

– До денег?

– Еще как!

– Подходит, – сказал я, не объясняя ребятам, что я задумал: поймут позже. – Значит, до воскресенья, здесь же. А сейчас расходиться, пока Стив не вернулся.

– Он не вернется. В салунах свои законы, и не ему их отменять.

– Подстережет в карьере.

– Подстереги лягушку на болоте, – усмехнулся Айк. – Все зеленые, все в скафандрах.

Но меня могли подстеречь у отеля. Поэтому я прямехонько из салуна направился в шлюзовой зал. Все уже спали, и заспанный дежурный в гараже долго разглядывал мой пилотский жетон, прежде чем завести машину. Но, проснувшись, завел ее без промедления и даже не перепутал пропускные кнопки в шлюзах.

– Энергии хватит? До СВК – два?

– Всю пустыню пройдет в любом направлении. А на СВК – два ставьте курс 114 и спите спокойно, – зевнул он.

К утру я уже шлюзовался у купола СВК – два. Служба безопасности, несомненно, была осведомлена о моем прибытии, и потому, не играя в прятки, я публично заказал по видео номер в отеле, добавив, что выезжаю немедленно. Пусть присылают наблюдателей. Сам же пошел к открывшимся уже киоскам, нашел журнальный и, как и предполагал, сразу увидел Линнет. Она деловито развешивала по стендам журналы в пестрых обложках.

– Надеюсь, мне уже не придется вспоминать о старых номерах «Новостей»? – спросил я, не здороваясь.

Линнет не удивилась:

– Приехал за деньгами?

– Откуда ты знаешь?

– Догадалась. О твоем задании мне известно. Для этого нужны люди и деньги. Людей ты найдешь сам или уже нашел на месте, а за деньгами приехал ко мне. Я даже скажу, сколько тебе нужно.

– Пять тысяч.

– Возьми десять.

– Вы щедры, моя милая.

– Не я, Чабби. Первый. Когда ты хочешь их получить?

– Сейчас.

– В отеле?

– Нет. В отель я не поеду. Опасно: могут следить.

– А где же передать деньги?

– Выезжаю на электроле немедленно, но со скоростью черепахи. Догонишь в дороге.

Пакет с деньгами был вручен мне на пятидесятом километре от СВК – два.

Глава 24

в которой Лайк переигрывает Уоррена и выполняет задание Центра

Линнет не переборщила с деньгами: десяти тысяч хватило вобрез. Индюк запросил шесть, да по две пришлось обещать шлюзовым механикам, впускавшим и выпускавшим металл с обогатительной фабрики. Мой механизм должен был действовать так: за одну – две минуты до полудня, когда работа прекращалась на обеденный перерыв, Индюк выпустит на транспортере один брусок за пределы купола в сопровождении Айка и Рода. Транспортер тут же выключается, и брусок мгновенно перегружают на ожидающий у шлюзового выхода электроль. Я включаю управление, и мы со своей добычей уходим в пустыню. А время работает на нас: сигнал тревоги из-за обеденного перерыва запаздывает, надсмотрщики прохлаждаются в баре, гараж закрыт, и мы выигрываем у погони не меньше ста километров.

План был прост и рассчитан на мгновенность и согласованность действий. Самым уязвимым его местом был электроль. Требовался бронированный, чтобы предохранить от обстрела из дальнобойных пулеметов погони, а единственный бронированный электроль в Лоусоне принадлежал Уоррену. Любой ценой я должен был получить его, обеспечив свободу действий после этого по крайней мере в течение часа. Но как? Подделать подпись Уоррена на письменном приказании о выдаче машины? К сожалению, у меня не было под рукой человека, способного сделать это с достаточной точностью. Да и Уоррену самому мог потребоваться электроль именно в это время. Убить его? Где? В служебном кабинете, куда каждую минуту мог заглянуть любой из его подчиненных? Бред. Удобнее всего было бы выманить его в пустыню на той же машине, вспороть ножом скафандр и выбросить тело задохнувшегося в здешней атмосфере где-нибудь по дороге на космодром. Но такая операция потребовала бы точно рассчитанной и длительной подготовки, а в моем распоряжении не было и полных суток. Можно временно вывести из строя Уоррена – у меня имелись ампулы с нервно-паралитическим газом и сигареты, погружающие в сон с одной затяжки, но под каким предлогом я могу получить у него необходимое мне распоряжение о выдаче электроля? И тут я вспомнил о булавке Жаклин.

Впоследствии Дибитц назвал мой план чистейшей воды авантюрой, непростительной для разведчика, обязанного действовать только наверняка. Я же рисковал отчаянно и безрассудно, надеясь лишь на сопутствовавшую мне удачу, решительность и внезапность маневра и скрытую под маской всесильного повелителя обыкновенную человеческую трусость, с таким вызовом я и шел к Уоррену примерно за час до начала операции на обогатительной фабрике.

Уоррен принял меня сдержанно и чуть-чуть удивленно:

– Соскучились по работе, Лайк?

Я решил не тянуть время.

– У меня неотложный и важный разговор. Кстати, важный не только для меня, но и для вас. Поэтому дайте световой сигнал на дверях, чтобы вас не беспокоили. – Я посмотрел на часы. – Сейчас десять минут двенадцатого. Скажем, до часу.

– Я не предвижу разговор такой длительности. Даже с вами, Лайк, – сказал Уоррен.

– Разговор будет недолгим. – Я подошел ближе. – До часу вы пробудете в одиночестве.

– Вы, кажется, угрожаете, Лайк?

– Не буду обманывать, да.

Я тут же извлек из нагрудного кармашка стеклянный тюбик, добытый у Жаклин, и вынул булавку.

– Узнаете?

– Булавка Жаклин. – Толстые губы Уоррена побелели. – Откуда она у вас?

– Профессиональный секрет. – Я поиграл злополучной булавкой. – Так вам знакомо действие препарата? Руки! – крикнул я, когда Уоррен потянулся к сигнальной клавиатуре. – Сидеть смирно. Вот так. Мне даже не понадобятся оправдания, когда вас, парализованного, найдут в кресле. Любой из ваших врачей поставит один и тот же диагноз – инсульт. Вы же гипертоник, по комплекции видно.

– Вы пока переиграли меня, Лайк, – очень спокойно проговорил Уоррен. – Но я не торгуюсь. В моем положении это абсурд. Итак, что вам требуется?

– Небольшая услуга, значительно дешевле вашей жизни. Но я тоже не торгуюсь. Прежде всего наберите сигнал о том, чтобы вас не беспокоили. До часу. Только никаких тревог и прочих фокусов.

Уоррен покорно набрал на клавиатуре требуемый сигнал.

– Теперь предписание о немедленном предоставлении мне вашего электроля на неограниченный срок.

– Решили бежать?

– Вы угадали.

– В зону Содружества?

– Поразительная догадливость. Диктуйте.

И снова покорно подчинился Уоррен, выдав мне с диктографа требуемое предписание.

– Что еще?

– Пустяк. Крошечная штучка, которая продержит вас в состоянии неподвижности, – я взглянул на часы, – час сорок минут.

Я блефовал с лицом завзятого картежника, прикрепляя к ребру письменного стола миниатюрный микрофончик – крохотный металлический кубик с присосками и фальшивым циферблатом.

– Это взрывное устройство с циферблатом включено на требуемое нам время. При малейшем вашем движении оно немедленно придет в действие. Не тянитесь ни к клавиатуре, ни к радио. И твердо помните, что полностью выключить механизм вы можете только в час дня. Ни секундой раньше.

С этими словами я вышел, оставив всесильного директора в состоянии боксера после нокаута. Я уже точно знал, что полтора часа с лишним он не предпримет никаких направленных против меня мер.

Но в одном я ошибся, и ошибки моей он не поправил. Обнаружил ее я уже в гараже, получая требуемую машину. «Броненосная и самая быстрая», – восхитился я, но дежурный механик заметил меланхолично: «Не самая. Ракета, на которых стреляют песчанок в пустыне, вдвое быстрее». Песчанок – пушных зверьков Второй Планеты – я в пустыне не видел, такой ракетой не пользовался, да и менять что-либо сейчас было уже поздно. И, получив золотистый электроль Уоррена, я ровно в двенадцать подал его к выходным шлюзам обогатительной фабрики.

Двенадцать часов одна минута. Шлюз закрыт.

Минута двадцать секунд. Я жду.

Полторы минуты. Начинаю тревожиться.

Две минуты. Входной шлюз выпускает на транспортере укороченную платформу с одним бруском и двумя сопровождающими в таких же, как и мой, зеленых скафандрах. С разговорником: я об этом уже позаботился.