Ипостась

скачать книгу бесплатно

Не думая ни о чем, привычным, заученным движением Окоёмов стряхнул с плеча ремень «Патанга», перевернул автомат, перехватив его за цевье, и с размаха опустил приклад на голову миниатюрной черноволосой девушки.

Именно в этот момент боги решили, что Василий Окоёмов натворил в лесной деревне достаточно. Удар ветра сорвал крышу с покосившегося домика, почти непрозрачные от царапин и трещин стекла со звоном полетели на пол. А потом Окоёмов перестал понимать что-либо, получив удар какой-то балкой, свалившейся с потолка прямо ему на макушку.

Последним, что отпечаталось в его помутившемся сознании, была яркая, сжигающая к чертям палочки вместе с колбочками в сетчатке молния. Электрический разряд ударил в дерево метрах в десяти от развалин домика, среди которых лежал Окоёмов. Мимо полыхающего дерева, подпрыгивая, летели ветки и целые кусты, вырванные ураганом с корнем. Тайфун достиг своего апогея.

Глава 12

Каменные ступени медленно разрушались, а местами виднелись глубокие, размытые водой трещины. Трудно сказать, появились они теперь, во времена Пралайи, или были результатом естественного влияния разрушающего все времени.

Абхай Лал вошел под своды колоннады, ведущей в храм Аннамалаияра, – один из немногих, сохранившихся после наступления Пралайи, больших святилищ. Все девять каменных гопурамов[6 - Гопурам – надвратная башня в храмовой ограде индуистских храмов.] храма по-прежнему устремлялись в небо, лишь слегка затронутые водой и землетрясением. При взгляде на разруху, вольготно устроившуюся прямо под стенами храма, появлялась мысль, что решение оставить Аннамалаияр в неприкосновенности принадлежало лично Шиве.

На плитах потолка, укрепленного массивными железными балками, и на колоннах хорошо заметны отметины прошедшейся два года назад через весь Тируваннамалай волны. Воду принес разбушевавшийся океан, слизавший почти все прибрежные города. Огромная волна прошла в глубь субконтинента и потеряла силу километрах в тридцати западней этих мест.

Генерал прибыл сюда не только для того, чтобы выразить почтение Шиве. И пришел он не один – рядом с высоким, статным безопасником, одетым в военный мундир, неспешно шагал облаченный в белые одежды, щуплый и низкорослый человек, по сравнению с генералом производящий впечатление голодающего. Свами Вишванатхичаран Шарма – один из виднейших брахманов[7 - Брахман – прежде всего сословие духовенства, основное призвание – быть духовными наставниками. Кроме того, брахманами являются ученые, учителя, многие чиновники.] Шивы. Шарма был Гуру. Абхай Лал пришел в храм Аннамалаияра за советом, который надеялся получить от брахмана.

Генерал шел чуть сзади, он хорошо видел бритый наголо затылок Гуру, на котором, если присмотреться, можно заметить тонкий горизонтальный шрам. «Балалайки» там не было.

Абхай Лал знал, что в свое время Вишванатхичаран Шарма был обычным человеком. Он родился брахманом – никто не мог выбирать себе варну, – но направил стопы по светскому пути. В двадцать с небольшим лет он возглавил один из крупнейших фармацевтических заводов Индии и успешно управлял производством на протяжении полутора десятков лет.

Генерал Лал мог считать, что знает об этом человеке все – возможности главы национальной безопасности позволяли читать досье даже на самых уважаемых брахманов. Но Абхай был мудрым человеком и не считал так – знать все о Гуру невозможно, это вне возможности кшатрия[8 - Кшатрии – варна воинов и помещиков-землевладельцев. По иерархической лестнице следуют за брахманами.], увязшего в бесконечности сансары.

Причина, по которой еще молодой Вишванатхичаран Шарма оставил высокий пост и пришел в храм Минакши, оставалась для генерала загадкой. Только глупцы пытаются разгадать подобные ребусы, которые не требуют решения.

Перед тем как начать путь к мокше[9 - Мокша – цель любого индуса. Освобождение из круговорота рождений и смертей и всех страданий и ограничений материального существования.], Вишванатхичаран Шарма избавился от «балалайки». Хирургическим путем – «гнездо» удалили в одной из клиник Ченная. Лал однажды спросил у Гуру – зачем. Но ответа не получил: каждый сам решает, что ему нужно для достижения мокши.

Именно в храме Минакши Свами Вишванатхичаран Шарма нашел путь из круга сансары и стал Гуру. От храма Минакши ныне не осталось ничего, и даже место, где он располагался, покоится на дне океана. Однако Гуру Шарма милостью Шивы остался жив, чтобы продолжать дело своей Традиции. В день, когда в мир пришла начавшаяся не ко времени Пралайа, Вишванатхичаран Шарма был в Дели.

– Я бы хотел, чтобы вы прочли вот это, Свами, – сказал Абхай Лал, протягивая брахману планшет коммуникатора.

– Подожди.

Гуру подошел к небольшому металлическому коробу, над которым плясал воздух, разогретый шраута-агни[10 - Шраута-агни – один из видов огня для жертвоприношения в индуизме.]. Он зачерпнул ладонью горсть риса из миски, стоящей рядом с огнем, и, не глядя, высыпал зерна в ахаванию. Послышался треск пожираемого огнем злака – боги принимали жертву брахмана.

Шарма бросил на генерала короткий взгляд – Лалу не нужно объяснять, чего от него ждали. Абхай подошел ближе и повторил действия Гуру.

– Что ты хотел узнать? – спросил Шарма после того, как счел, что время для разговора пришло.

– У меня появились новые сведения, – начал генерал, но брахман прервал его:

– Чем могут быть полезны мне сведения из твоего ведомства, кшатрий?

Абхай Лал снова взял в руки коммуникатор, включил его и передал Гуру.

– Мне очень нужен ваш совет, – сказал он, почтительно склонив голову. – Не в моей власти знать, что может быть интересно брахману.

Губы Шармы тронула легкая улыбка – Лал дал правильный ответ. Он принял из рук генерала коммуникатор и углубился в чтение. Все это время безопасник сидел тихо, не сводя глаз с огня шраута-агни.

– Эта вещь настолько хороша, как написано в твоем документе?

– Я могу судить лишь по собственному опыту.

– У тебя есть опыт применения этой... этого порошка? – удивился Шарма.

– Да, Гуру.

Брахман едва заметно усмехнулся.

– Наши предки на протяжении тысячелетий применяли сому[11 - Сома – важный ритуальный напиток в ведической культуре. Рецепт сомы описан в Ведах.]. Иногда она позволяет услышать советы богов, иногда – нет. Я не знаю всех формул, которые делают сому тем, что она есть. Ни я, ни кто-нибудь другой никогда не исследовали напиток дэвов[12 - Дэвы – божественные существа, ангелы или божества в индуизме.] в биохимической лаборатории. Рецепт сомы написан в Ведах.

Значил ли короткий рассказ, что Гуру отрицает мистические свойства «джьяду гумра», или разговор еще не окончен? Генерал ничего не понимал в формулах, которыми изобиловал отчет химиков. Но Вишванатхичаран Шарма прежде работал в фармацевтической промышленности, для него эти рисунки были делом не менее привычным, чем Веды.

– О чем говорит твой опыт, Абхай?

Лал задумался. Трудно описать словами то, что давал «джьяду гумра». Еще трудней показать.

– Мне трудно судить, Гуру. Это было похоже на единение с Брахманом, словно становишься единым с Абсолютом. Но не навсегда, как это должно быть, когда достигнешь мокши. Это было похоже на подключение к сети, когда можешь выбрать следующее действие, путь или запустить программу. «Джьяду гумра» словно бы делает возможным выбрать любую существующую ипостась Брахмана, отметая все то, что было лишним в карме, все то, что мешало. Это вещество дарует блаженство.

– Любой наркотик дарует блаженство, – без тени улыбки сказал Шарма. – На то он и наркотик. Но вот этот раздел, признаться, меня несколько обескураживает.

Брахман показал Лалу, какую часть отчета он имел в виду. Там подробно описывались все эффекты, которые оказывал «джьяду гумра» на биохимию и биологию человеческого мозга. Как и большую часть всего отчета, в этом разделе генерал мало что понял. Но ему вполне хватало имеющихся знаний, чтобы уяснить – «волшебный порошок» действует совершенно иначе, чем все остальные, известные на сегодняшний день наркотики. Исключение составлял только синдин, механизм действия которого так до конца и не удалось разгадать.

– Именно поэтому я и пришел к вам. Мне кажется, это полностью соответствует тому, что написано в Ведах. Но мои скромные познания священных книг не позволяют...

– Позволяют, раз ты сообразил обратиться ко мне. Не нужно лишних слов.

Лал покорно кивнул.

– Этот «джьяду гумра» работает, как динамический стимулятор мозговой активности? Подобно синдину? Как это теперь называют?..

– «Динамит», – подсказал брахману Лал. – Нет. Ни медики, ни машинисты не отметили никаких свойств «динамита» у этого порошка.

– Хм. Странно.

Шарма, не выпуская из рук коммуникатор, задумался. Его взгляд застыл на тексте, отображающемся на экране, но он не видел букв. Гуру смотрел глубже, он пытался постичь суть, которой никогда не было среди знаков, придуманных людьми. Будь то буквы или иероглифы. Или нули с единицами, которые так любили нейкисты.

– Я подумал, что мы смогли бы влиять на Верхний мир, если бы... – не выдержав долгого молчания брахмана, начал Абхай Лал. Но Гуру, начавший говорить, не меняя позы и даже не подняв глаз, перебил его:

– Адепты каждой Традиции страстно желают увидеть своих богов воочию. Они не понимают, что их желание противоречит самому понятию бога – явление бога в Срединный мир есть нисхождение, превращение его в нечто, способное существовать здесь, в нашем мире. Китайцы в свое время затеяли возню с лунной программой именно по этой причине. Но им было не суждено, их кто-то опередил.

– Чудовище?

– Скорее всего. Но у поднебесников все равно ничего бы не получилось – боги перестают быть богами в Срединном мире, это не их среда. Так же, как для людей закрыты Верхний и Нижний миры. При переходе получается Чудовище – инородное в инородном, то, что не может существовать, но существует.

– Китайцы считают, что внеочередную Пралайю устроило именно оно.

Шарма оторвался от лицезрения экрана коммуникатора и обратил взор на генерала. Если бы он не был Гуру, то, похоже, выразил бы недовольство.

– Не было никакой Пралайи, – сказал брахман. – Не называй случившийся два года назад катаклизм так, это неправильно. То, что произошло, слишком мелко для Пралайи. Варвары, ведущие свои священные знания со времен, когда наши предки уже не одну тысячу лет читали Веды, могут думать, что эта... встряска есть обновление мира.

– Но новые миры...

– Ты же знаешь, что нет никаких новых миров. Это все – часть нашего мира, часть проекции мыслей Вишну. Нет ни Верхнего, ни Срединного мира. Ни этих восьми миров, о которых рассказывает Кауфман. Он предлагает фикцию – если напечатать новые деньги и заменить ими имеющиеся, экономика не перестанет основываться на товарно-денежных отношениях. Даже переход к электронным деньгам ничего не изменит. Только Шива способен вернуть Брахману его истинную суть, уничтожив все проекции и само время. Но это случится не скоро – пока еще не закончилась даже Кали-Юга. Никакой наркотик никогда не даст людям возможность изменять мир.

– Значит, я ошибался, полагая, что «джьяду гумра» может иметь отношение к тому, что написано в Ведах, – заключил Абхай Лал.

– Ты ошибаешься, когда принимаешь скоропалительные решения. Я говорил только о невозможности влиять на замысел Вишну или волю Шивы. Но я ничего не сказал о том, чтобы попытаться узнать, что происходит в иных пластах реальности.

– Похоже, я неправильно выразился.

Шарма кивнул.

– В Ведах ничего не написано про «джьяду гумра» или что-то похожее на него. Но никто не утверждает, что священные писания не могут быть дописаны. Писания пишут люди.

Значит, дело перспективное. Поисковая команда уже укомплектована и ждет начала операции на военной базе у восточной границы.

– Химикам удалось повторить состав порошка?

– Удалось повторить компоненты, но не свойства. Полученная смесь обладает легким наркотическим эффектом, и это все.

– Я так и думал. Если ты хочешь, чтобы я дал ответ на твой вопрос, принеси мне то, из чего делают «джьяду гумра». И попытайся узнать, откуда эта вещь появилась здесь.

– Именно об этом я и думал, – сообщил Абхай.

– Ты всегда был хорошим учеником. Продолжай следовать своей карме, и все, что должно произойти, произойдет.

Глава 13

Шанкар Десай нервничал. Это мог бы заметить кто угодно, если бы обратил внимание на грязного, невзрачного, примостившегося в самом углу жесткого пластикового сиденья молодого человека. Сиденье было рассчитанно дизайнерами на четырех пассажиров. Сейчас на истертом и оборванном диванчике уместилась по меньшей мере дюжина человек, нагруженных мешками, кошелками, корзинами и прочими видами сумок.

Шанкар садился на конечной станции, названия которой не знал – он просто не смотрел на надписи на вокзале, – поэтому успел занять место первым. Трудно сказать, хорошо это или плохо. С одной стороны, те, кто вошел в вагон последними, теперь теснились в проходах. Некоторым из них удалось пристроить свои вещи на пол и сесть сверху. Другие стояли в плотной толпе.

Можно решить, что вагон резиновый, из-за количества людей, каким-то чудом разместившихся в нем и на нем – по меньшей мере треть пассажиров устроилась на крыше. Вряд ли инженеры, проектировавшие это средство передвижения чуть ли не век назад, могли предположить, что в их детище удастся запихнуть такое количество пассажиров. Хотя если это были индийские инженеры, то наверняка могли.

Большой цветастый платок тончайшего шелка, свернутый в тугой жгут, с расплывшимся жирным пятном в одном из углов, легко скользил между давно не мытыми пальцами. Пальцы Шанкара жили собственной жизнью. Умение, что крылось в этих руках, могло бы испугать многих из тех, кто сейчас душной потной толпой наседал на их обладателя. Но блаженство незнания часто помогает выжить в критической ситуации. А путешествие в поезде, следующем с самого востока Индии в западнобенгальский Силигури, вполне можно было считать событием критическим.

Владелец шелкового платка был молод. На вид лет двадцати пяти – двадцати семи, но на самом деле Шанкару двадцать три. Изможденное тело и мрачное, можно сказать, мертвенное выражение лица прибавляли возраст.

Платок не был предметом одежды или украшением. Это оружие, жертвенный инструмент. Шанкар был тхагом[13 - Тхаг – в переводе с хинди означает «разбойник». В данном случае – член секты душителей, почитателей богини Кали.], и в руках он теребил румаль[14 - Румаль – шелковый платок, свернутый особым образом в плотный жгут, которым бхутот душит свою жертву.]: особое орудие верного адепта темной Шакти Шивы Кали, с помощью которого бхутот[15 - Бхутот – член общины тхагов, имеющий право совершать обряд во имя богини Кали, то есть душить людей.] душил тех, чье время соединиться с Абсолютным Разумом уже подошло.

Шанкар Десай, несмотря на юный возраст, уже стал бхутотом. Он получил право совершать жертвоприношение богине благодаря своим особенным рукам – никто, даже старый бхутот Вриндал, не умел так виртуозно обращаться с этим оружием. И однажды он доказал преданность Кали. Только вот теперь...

Поезд вез Шанкара на запад. На карте, нарисованной от руки прямо на стене вагона, можно прочитать название конечной станции. Но сейчас сделать это было бы невозможно – вряд ли удалось бы протиснуться к карте маршрута, а если бы и удалось, делать этого не стоило: обратно на диван не пустят. Да и какое имело значение название станции? Теперь чем дальше – тем лучше.