Красноглазые

– …интендант – в армии главный человек. Без военной логистики все эти тяжелые пехотинцы и гроша не стоят, да-с. Так я тому капитану из 1-й бригады и сказал.

– А этот капитан вам что ответил? – посмеиваясь, спросил один из слушателей.

– Плюнул, и обругал тыловой крысой. Грубиян, да-с. – Толстяк заметил Ирэн. – Девушка, вам чего?

Ирэн показала удостоверение с гербом АГБ и кратко объяснила, что ей нужно.

– Ну, подождите, у нас перерыв. – сказал толстяк, жуя бутерброд.

– У меня срочное дело…

– Девушка, мы закусываем, так что подождите…

– Я из АГБ, мы расследование ведём, вообще-то.

– Да хоть из небесной канцелярии, – негодующе воскликнул интендант, тряся щеками, – вам же по-эзракски говорят: у нас перерыв. Вы дурно воспитаны, девушка.

Ирэн ничего на это не ответила, и, бросив на интендантов долгий взгляд, убежала прочь. Военные же вернулись к прерванной трапезе, и толстяк принялся рассказывать анекдоты, вызывая дружный хохот. Но общую весёлость нарушило повторное появление Ирэн.

– Девушка, ну что за наглость, вам же сказали, мы… – но толстяк замер на полуслове, так как Ирэн отошла в сторону, а комнату вошёл Альферес, два его бойца, безликие под черными масками, загородили вход.

– Закусываете? – издевательски спросил он остолбеневшего с бутербродом в пятерне толстяка. Один из офицеров шумно отхлебнул из своей чашки, а Альферес гаркнул, так что задрожали стекла:

– Жрать хватит! – у толстого интенданта из рук выпал бутерброд. – Так жрете, что мозги жиром заплыли, да?! К вам приходят из АГБ за документами, со всеми соответствующими приказами, а вы, значит, закусываете?!

Он подошёл к пухлому интенданту и страшным голосом начал кричать на него.

– Встать! – интендант подпрыгнул. – Препятствование расследованию – это уголовная статья, ясно?! Ты забыл, что такое АГБ?! Под трибунал пойдёшь!

– Я…я… – потерянно шлепал губами военный.

– Слушай сюда, – Альферес понизил голос, выудил из кармана коробок и достал из него спичку, – видишь спичку? Вот я её сейчас зажгу, и пока она горит, ты все причитающиеся бумаги должен будешь выдать. Не успеешь – я тебя арестую за препятствование расследованию. Всё понял? Всё, бегом марш! – и Альферес зажёг спичку.

Интендант начал лихорадочно носиться по комнате, роясь в шкафах и ящиках, а спецназовец задумчиво разглядывал спичечный огонёк. Спичка уже давно погасла, когда наконец все папки с документами были собраны на одном из столов.

– Не уложился, – констатировал Альферес и бросил на Ирэн лукавый взгляд, – ну что, Ирэн, решай: арестовать нам его, или так оставить?

– Оставьте его в покое, берите документы и пошли, – она почти с жалостью посмотрела на помертвевшего интенданта.

– Твоё счастье, тыловая крыса, что она добрая, – бросил, уходя, Альферес.

Дженхолл долго смеялся, услышав об этом случае, а потом задумался – уж слишком нагло себя повели интенданты. Складывалось впечатление, что кто-то надоумил их вставлять следствию палки в колеса. Шеф на всякий случай позвонил одному из больших начальников в интендантстве, и после этого проволочки прекратились – видимо, желающих проверить, насколько серьёзно настроены агенты, более не осталось.

Глава 5

Рослый, седобородый маранец стоял на пороге покосившейся хибары, стоявшей вместе с несколькими такими же ветхими домиками вплотную к глубокому оврагу. Маранец смотрел то куда-то вдаль, на низкие серые облака, то на узкую тропинку, которая вела к его пристанищу и по которой поднимался человек в камуфляже и с винтовкой за спиной. Подойдя к хибаре и сделав знак рукой трём бородатым автоматчикам, сидевшим у порога, вооруженный человек поприветствовал маранца и быстро заговорил по-лоудитски:

– Перите, наши эзракские друзья в Барандаре волнуются. Говорят, что их там взяли в оборот агенты.

– Ослы… – лаконично прокомментировал новость Перите Чертаньо, полевой командир Маранской Освободительной Армии. Впрочем, освобождение Маранистана интересовало его меньше всего. Ему было больше по душе заниматься контрабандой наркотиков и сидеть со своими боевиками в далёком посёлке в наппонских горах.

В небе раздался грозный, нарастающий гул. Собеседник Перите пригнул голову и схватился за винтовку, а в облаках показались очертания двух вертолетов. Они прошли над их головами и скрылись в облачной пелене.

– На северо-восток летят, на Госсум. – Перите успокоил партизана. В Госсуме, столице наппонского Маранистана, войска СДР и наппонского правительства третьи сутки отбивались от отрядов маранских партизан.

– Пусть наш человек в Барандаре зачищает концы, передайте ему. – Перите отвернулся, показывая, что всё сказал.

– Есть, команданте. – партизан с винтовкой рысцой отправился в обратный путь.

***

Решив подвести итоги прошедших дней и наконец выработать общую стратегию, Дженхолл собрал узкое совещание в кабинете у Грейси. Присутствовали на нём, помимо их самих, только Эльдар и Фредхорст. Тамайо тоже должен был быть, но он где-то задерживался, поэтому начали без него.

Пока шеф кратко описывал нынешнее положение расследования, Эльдар, примостился в углу и буравил взглядом Грейси. Для раскрытия дела требовался системный подход, и первым шагом должно было быть отстранение военной полиции от расследования. Странное поведение военной полиции нельзя было оставлять без внимания, и подпускать Грейси к расследованию ближе, чем на пушечный выстрел, не следовало.

Версия складывалась примерно следующая: наркотики загружали на заставе Крейтона в машины 11-го транспортного (а он был почти уверен, что перехваченная машина была не единственной участвовавшей), затем их везли куда-то в окрестности Барандара. Покрывал всё это, скорее всего, комбат, майор Дасторди, который был допрошен Дженхоллом, и, хотя отвечал он на вопросы правдоподобно, но как-то уж слишком нервничая. С наппонской стороны замешана была аутодефенса, а возможно и спецслужбисты из Директората Национальной Безопасности. Уолана и капитана Рокслера, которого перевели на базу Энераль-Эрмосо недавно и который сразу же взялся за ревностное наведение порядка, из списка подозреваемых можно было вычеркнуть.

Главной проблемой было то, что допросы солдат и офицеров 11-го транспортного были безрезультатны – все они говорили примерно одно и то же и заявляли, что ничего странного в батальоне не видели. Быть может, они говорили правду, но Эльдар полагал, что дело в армейской круговой поруке и умершем секунд-лейтенанте Рэмсдое, пример которого мог у многих отбить охоту откровенничать.

– Версия, конечно, стройная, но, во-первых, как они загружали наркотики прямо на блокпосте? – Грейси начал спорить с изложившим соображения агентов Дженхоллом. – Во-вторых, чтобы проехать к городу Барандару, нужно проехать блокпост военной полиции. Военных объектов у Барандара нет, и мои люди бы остановили едущий туда среди ночи грузовик.

– Primío7, рядом с блокпостом есть ангар, куда можно спрятать машины при загрузке, а бойцы Крейтона перекрывали дорогу перед блокпостом и за ним, чтобы не было свидетелей. – Эльдар перешёл в контратаку. – Secondío, ваши люди – всё-таки люди, их могли подкупить, запугать, шантажировать.

– Вы ставите под сомнение честность военной полиции?

– Ставлю, и…

– Граждане, достаточно. – Дженхолл унял спорщиков. – Давайте лучше попробуем выработать план действий.

Эльдар вышел из своего угла и бросил на шефа недовольный взгляд: перед совещанием он предложил начальнику убрать военную полицию, но Дженхолл отказался.

– Так как проверка 11-го батальона результатов не дала, то надо будет заняться поисками выходов на этого Хуана в Барандаре и взять в оборот Дасторди. Плюс мои соколы продолжат рыться в бумагах, хотя это пока ничего не дало, и попробуют ещё что-нибудь накопать на Рэмсдоя.

Дженхолл посмотрел на Грейси, как бы ожидая возражений своим словам, но тот неожиданно согласился:

– К Дасторди у меня, честно говоря, тоже вопросики появились. Я узнал, что он в санчасть жаловался на кровотечения из носа и бессонницу, и я подметил, что у него руки трясутся, а сам он какой-то очень нервный. А это всё, как вам известно, возникает у корундиновых наркоманов. Да и, возможно, мои парни погорячились, списав смерть Рэмдоя на палёное бухло…

– Это симптомы ещё кучи заболеваний, но наблюдение хорошее… – Дженхолл с долей удивления глянул на резко сменившего точку зрения военного. – Да, вот ещё: мне один из ваших людей сказал, что, когда военная техника ходила в составе конвоев, выдавались спецпропуска для перемещения без конвоя.

– Это не ко мне. Всеми пропусками ведает канцелярия коменданта.

– А что насчет Крейтона? – рассеяно спросил Фредхорст, вслушиваясь в какие-то странные звуки за дверью кабинета.

– Капитан Рокслер поставил надежных бойцов наблюдать за ним. Но пока мы здесь, никто наркоту не повезёт. Мы уедем – всё начнется снова. – Дженхолл повернулся к двери, из-за которой послышался шум.

В кабинет влетела Ирэн и задыхаясь, выпалила:

– Там…, там солдаты…! Сходите, посмотрите!

Дженхолл и все остальные вышли в коридор, и тут обнаружилась причина шума – два здоровенных солдата ударных войск в странном камуфляже цвета грязи, смешанной с кирпичной крошкой, волокли отчаянно упиравшегося подростка. Лицо его было страшно разбито, он что-то пытался крикнуть, но лишь хрипел и силился вырваться из лап солдат, осыпавших его отборной бранью и затрещинами. За их спинами безучастно стояли Альферес, Ядозуб и Тамайо, брезгливо смотревший на всю эту картину.

– Вы что творите, а? Что вы с ним сделали? – закричал подскочивший к солдатам Дженхолл.

– Не твое дело, – буркнул один из них, не поняв, кто такой был этот гражданский с дурацкой причёской, – и вообще, это – маранец.

– А он что, не человек? – крикнул Дженхолл ещё громче. Грейси из-за спины Дженхолла сделал знак солдатам и те отпустили маранца, который упал на колени.

– Интересные у вас тут порядки, а, Грейси? – шепнул тому Фредхорст, а Эльдар проскользнул мимо солдат, подошёл к Альфересу и тоже шёпотом спросил:

– Вы что натворили? Какого черта вы его сюда притащили?

Альферес отвёл Эльдара подальше от бушевавшего Дженхолла и начал рассказывать.

***

Проверку адреса, полученного от Скарлена, Дженхолл возложил на майора Тамайо, к неудовольствию последнего, и приставил приглядывать за ним Альфереса и Ядозуба. В расположенном по этому адресу облезшем домике жили пожилой маранец с шестнадцатилетним внуком. Дед сидел всё время дома, а вот за подростком, сновавшим по городку, трём сыщикам пришлось два дня понаблюдать. На третий день, когда мальчишка в подворотне получал записку от какого-то подозрительного субъекта, Ядозуб незаметно подкрался и смог подслушать его последнюю реплику:

– Завтра отнесёшь эту записку человеку Хуана…

После этого собеседник сел в раздолбанную машину и уехал в сторону наппонской границы. Тамайо на гражданской машине проследил за ним до неё, но дальше не поехал. На следующий день Севрон и Виктория вместе с двумя спецназовцами в штатском неотступно следовали за молодым маранцем. Тамайо же отказался участвовать в операции и куда-то пропал. Уже это насторожило Альфереса, который за время, проведенное вместе с майором, понял, что он не из тех, кто легко расстанется с добычей.

Ядозуб и его командир держались далеко позади и в слежке как таковой участия не принимали, лишь обеспечивая безопасность коллег-агентов. Оглядывая кривые переулки и облупившиеся дома в Барандаре, Альферес с тоской думал, что организовать засаду и положить их всех четверых здесь будет проще простого. Не успокаивало его даже и то, что на улицах постоянно встречались полицейские патрули. И чутьё Альфереса не подвело. Почти.

Подростка они довели до какого-то кабака на окраине городка, где он сунул клочок бумаги бармену и выскользнул через задний вход в проулок. Севрон и Виктория осторожно пошли за ним, а через мгновение из проулка раздались крики. Альферес рванул туда, готовясь к отчаянной схватке, но вместо этого увидел, как маранца прижали к земле два амбала из тяжелой пехоты, а над ним победно стоял майор Тамайо. Агенты же замерли в растерянности. Альферес, конечно, не был знатоком сыска, но всё же понимал, что Тамайо сделал глупость.

– Ну что, сукин сын, доигрался? – Тамайо поднял маранца за шиворот. – С кем ты встречался, скотина? Имена! Быстро!

В ответ маранец выкрикнул что-то на своем языке, по-видимому, весьма оскорбительное.

– Ах вот ты как, собака! – заорал Тамайо на маранца и мигнул солдатам; один из них схватил маранца, а второй хрустко ударил пленника в челюсть.

– Тамайо, что вы делаете? Вы сорвали нам наблюдение! – к Севрону, наконец, вернулся дар речи.

Приказов насчет выбивания показаний у Альфереса не было, а объяснять армейским незаконность и идиотизм их действий было бесполезно. Поэтому, прежде чем Севрон и Виктория успели выразить свой протест, Альферес подхватил их и вывел из переулка.

– Не лезьте, не хватало ещё с круглоголовыми из-за маранца сцепиться, – Ядозуб загородил дорогу Виктории, высвободившейся из хватки Альфереса и рванувшейся в переулок, – здесь Маранистан, с местными никто не церемонится.

Альферес поспешил увести своих людей, пока не случилось какой-нибудь ещё неприятной истории.

***

– В армию что, идиотов специально отбирают? – отреагировал Эльдар на рассказ спецназовца, пока Тамайо пытался объяснить Дженхоллу, как он довёл задержанного до такого состояния.

– Эльдар, мы сюда приехали, а сразу за нами – Тамайо с маранцем, и ещё каким-то типом, он его на гауптвахту определил.

– Майор Тамайо, именем Республики вы задержаны за превышение полномочий и применение пыток, – грянул голос Дженхолла, столь грозный, что можно было усомниться, что говорил всё тот же вечно благодушный человек. – Альферес, отконвоируй его на гауптвахту, и этих двух болванов прихвати!

Весь шум разом умер. Не успели спецназовцы понять, что случилось, как Эльдар взял Тамайо под руку и повёл его прочь, подальше от Дженхолла, который подошёл ко всё ещё стоявшему на коленях маранцу. Альферес подступил к двум солдатам, и те покорно поплелись вслед за Эльдаром. Ирэн, из соседнего кабинета наблюдавшая всю эту сцену и слышавшая всё рассказанное Альфересом, тоже двинулась за ними.

Удалившись по путанице коридоров от начальства, Тамайо с нескрываемым раздражением спросил Эльдара:

– Что нашло на вашего Дженхолла?

– Капитан Дженхолл считает, что защитники закона должны сами ему следовать, – зло буркнул агент, – но объясните мне, Тамайо, какого дьявола вы устроили весь этот цирк?

– Следить за мальчишкой – пустая трата времени, а я, между прочим, узнал много интересного и взял связного Перите Чертаньо. – обиженно фыркнул майор. – Так, стало быть, я под арестом?

– Была бы моя воля, я б вас не то, что арестовал – пристрелил бы!

– А вы что, тоже так беспокоитесь о правах маранцев?

– К черту маранцев, вы своей глупостью расстроили всё дело, – Эльдар обжёг военного взглядом, но тут же перешёл на деловой тон, – так что вы узнали?

– Мальчишка сказал, что бармен, которому он передал записку – связной у Чертаньо; в записке было сказано: «Зачищайте концы». Чертаньо отдает приказы своим людям через связных, телефонами они не пользуются из конспирации.

– Ладно, убирайтесь куда подальше, и не показывайтесь на глаза Дженхоллу, а я подумаю, как дальше действовать. – Эльдар зашагал назад, но Ирэн схватила его за рукав.

– Ты просто отпустишь их? А как же приказ Дженхолла?

Эльдар насмешливо посмотрел на неё поверх очков и покачал головой.

– Никто их судить не будет… Да и за что? Они доблестно выполняли свой долг перед Республикой, боролись с бандподпольем… Перестарались немного, ну, с кем не бывает… Их ещё, глядишь, наградят…

Двое солдат не стали ждать повторного приглашения и испарились, Эльдар же отправился поговорить с захваченным маранцем.

– И зачем было это делать? Разве вам самому не противно? – Ирэн спросила майора, когда агент скрылся из виду.

– А ты думала, что все в белых перчаточках работают? И Кира с Тедом также действовали, а то и похлеще, – вдруг, подобно одноименной рептилии, накинулся на неё Ядозуб, но, перехватив угрожающий взгляд своего командира, тут же умолк и, сплюнув, поспешил покинуть коридор.

– Врёт он всё, – твердо сказал Альферес, глядя на растерявшуюся Ирэн. Она тяжело вздохнула: страшная репутация её приёмных родителей в преступном мире вполне подтверждала слова Ядозуба. Но эта колкость всё же сильно задела Ирэн, и Альферес, заметив тень на её лице, поспешил добавить, – Ты не принимай близко к сердцу, он служил в Мараншире, и у него с местными свои счёты.

– Не тебе обвинять меня, девочка, – после долгого молчания ответил Тамайо, – у меня брат, лейтенант спецназа, летом в Мараншире погиб. Ему вот такой же парнишка швырнул бомбу под машину. Эти мрази… они уважают только силу. Вон, бойцы ДУБа их не щадят – и ни один маранец на них лезть не рискует. А ты говоришь, противно…

Тамайо, презрительно посмотрев на Ирэн, двинулся куда-то в сторону выхода из здания, а Альферес пояснил:

– ДУБ – Джиллирийская Ударная Бригада, парни в грязно-кирпичном камуфляже.

– Разве они джиллирийцы? По внешности так скорее эзраки.

– В ДУБе одни только эзраки… Если в Джиллирии вспыхнет восстание против Союза, именно они будут его подавлять. Они же гасили маранский мятеж десять лет назад. Жёсткие ребята… Ядозуб там служил…

– Неужели им и правда всё сойдет с рук, как говорил Эльдар?

– Эх, как бы объяснить, – Альферес тряхнул головой, – понимаешь, эти бойцы – они вроде нас. Волкодавы. Только мы самых отпетых у́рок давим, а они – националистов, сепаратистов и прочих. Поэтому нам и им много чего позволено; майор-то прав – со сволочами цацкаться нельзя.

– Отчего ты считаешь жестокость нормой?

– Я ничего не считаю. Я солдат, как и они. Я исполняю приказы. – ожесточился Генри. – Моя совесть чиста.

Спорить с Альфересом дальше Ирэн, а про себя ужаснулась: если в Союзе, где законы сильны, творятся такие дела, то что же творится в каком-нибудь Наппоне?

Глава 6

Как и предполагал Эльдар, никаких последствий для Тамайо не наступило. Военный прокурор отклонил ходатайство Дженхолла об аресте или хотя бы отстранении майора от службы. Сам же Тамайо старательно избегал грозных очей капитана АГБ, и последнему пришлось, скрепя на сердце, оставить дело без продолжения. К тому же, он был вынужден признать, что добытая майором информация представляла некоторый интерес.

Дженхолл собирался поговорить с задержанным связным, но тут вмешалось кое-что другое. Дотошный Фредхорст, внимательно разобрав добытые у интендантов бумаги, обнаружил среди них прошение на имя коменданта о выдаче спецпропуска для одной из машин 11-го транспортного. Той самой машины, которую перехватили люди Рокслера. На прошении стояла резолюция «выдать» и подпись коменданта, сама бумага датировалась началом лета. Получалось, что комендатура, буквально тем же утром заверившая Дженхолла, что никаких пропусков 11-му батальону не давали, или врёт, или сама не может разобраться в своих бумагах.

Дженхолл решил лично идти к коменданту, вице-бригадиру Фицуорту, и, неожиданно легко добившись у него приёма, был несколько удивлен, увидев вместо привычного тылового функционера седого офицера ударных войск. После заваленных канцелярским мусором кабинетов военных чиновников светлый и просторный кабинет коменданта, где каждая вещь лежала на своём месте, выглядел словно операционная в больнице. Комендант, тепло поприветствовав агента и усадив его в удобное кресло, поинтересовался целью визита. Дженхолл выложил перед ним найденную Фредхорстом бумагу, а сам бегло оглядел офицера.

На вид коменданту было далеко за пятьдесят, и судя по длинному ряду круглых значков, носимых вместо наград с повседневным кителем, повидать он успел немало. Дженхолл различил медали за храбрость и участие в Двадцатидневной войне, и «Пылающее сердце» за ранение.

Комендант, проследив направление взгляда агента, усмехнулся и сказал:

– В прошлую войну мой батальон сутки сдерживал два полка наппонских королевских карабинеров. Шесть десятков моих людей и трое ротных командиров полегли, а я отделался осколками в бедро и руку.

Дженхолл отметил одну странность: по возрасту и наградам комендант давно должен бы быть генералом, а он всё ходил в вице-бригадирах.

– Гражданин капитан, этой бумаге уже полгода, а я в день подписываю добрых полсотни… – комендант отдал документ Дженхоллу, – я отвечаю за безопасность базы и окрестностей; все патрули, блокпосты и мобильные отряды вплоть до границы – всё на мне. Это слабое извинение, но я, право, не помню, чтобы я её подписывал. Должно быть мои люди что-то перепутали, я ещё их расспрошу. Также я прикажу открыть все наши архивы, может, ваши агенты ещё что-нибудь найдут…

Дженхолл подивился такому содействию и спросил:

– Скажите, гражданин Фицуорт, к вам заходил секунд-лейтенант Рэмсдой?

– Да. После того случая я вызвал его, сказал ему, что он либо раздолбай, либо хуже того, раз его подчиненные заняты такой дрянью, а он об этом ничего не знает! Я посоветовал ему уйти в отставку, не дожидаясь, пока его не выгонят пинками из армии. – Фицуорт грохнул кулаком по столу.

– А что вы можете сказать о капитане Грейси?

–Грейси… он честный служака, хотя склонен к мелочности, и характер у него… так себе.

Дженхолл встал, поблагодарил Фицуорта, а тот, сжав руку агента, с горечью вымолвил:

– Какой позор, куда катится армия Республики? Вы уж изловит е всех этих… наркодельцов, они на всех нас бросают тень. Если что-то будет нужно – только скажите, я всё предоставлю. Эх, сказал бы мне кто лет двадцать назад, что наши солдаты будут возить наркотики целыми грузовиками – я бы ему в морду дал.

«Занятно…» – подумал Дженхолл. Комендант был первым военным в Барандаре, изъявившим желание помогать расследованию. Но хорошее настроение, оставшееся у шефа после этой встречи, улетучилось как утренний туман, когда прибежавший в комендатуру Рейдер доложил:

– Военная полиция арестовала Дасторди!

– Интересно, им голова нужна только чтоб фуражки носить? – в сердцах бросил Дженхолл и побежал за Грейси. Поиск продлился недолго, и два капитана встретились посреди широкого плаца перед гауптвахтой.

– День добрый, гражданин агент! – весело поздоровался Грейси, но по выражению лица Дженхолла понял, что тот уже всё знает и вовсе не разделяет его радости.

– Капитан, вы хоть раз можете сначала посоветоваться со мной, а потом сделать? Где Дасторди? И вообще, на каком основании вы его арестовали? – Дженхолл, не дав Грейси ответить, пошёл в сторону гауптвахты. Разговор со связным откладывался.

***

Допрос задержанного майором Тамайо бармена Дженхолл был вынужден поручить Эльдару, который с охотничьим азартом принялся за дело.

Если бы дело вели военные, то допрос, скорее всего, свёлся к мордобою и угрозам, но Эльдар отринул эту тактику после краткого ознакомления с имеющийся информацией о задержанном. Грубая сила хороша против слабых духом, а субъект, с которым ему предстояло иметь дело, к таковым явно не принадлежал.

Он велел привести своего «клиента», но не в голую и унылую допросную, а в кабинет начальника гауптвахты. Маранца ввели и усадили перед Эльдаром, занявшим кресло начальника. Конвоиры по знаку агента расковали своего подопечного и удалились. Некоторое время Эльдар пристально разглядывал своего визави, который угрюмо взирал на агента из-под нависающих черных бровей. Эльдару он показался похожим на затравленного горного волка, зверя-символа Маранистана.

– Ну что, сеньор Марлито, у меня к вам пара вопросов… – обратился Эльдар к нему на лоудитском.

– Катитесь к дьяволу с вашими вопросами!

Подобный ответ нимало не смутил агента: тот пожал плечами и продолжил самым дружелюбным тоном:

– Не хотите говорить – не надо. Давайте я вам кое-что о вас расскажу, – Эльдар раскрыл лежавшую перед ним папку, – Альбино Марлито, 37 лет, маранец. Участник вооруженного мятежа в Мараншире десятилетней давности, боевик МОА со стажем. В розыске за убийство военнослужащего, терроризм, участие в незаконных формированиях. Героическая у вас биография…

– Что, пожизненным пугать будете? Вот мне ваше пожизненное! – маранец смачно плюнул.

– Зачем пожизненное, сеньор? Вы разве не слышали про закон о военном положении?

Закон о военном положении был замечательной вещью – он разрешал применение «исключительной меры социальной защиты» для лиц, совершивших тяжкие преступления на территориях под военным положением. Поэтому в Мараншире, где было оно было введено, суды могли беспрепятственно выносить смертные приговоры маранским боевикам.

– Лживые вы мрази, эзраки! Всюду трубите о своих гуманных законах и правах человека, но всегда у вас есть лазейка для обделывания грязных делишек!