Дарованные встречи

Вика оказалась способной девочкой, но, как любой интроверт, по-настоящему раскрывалась на индивидуальных занятиях, с глазу на глаз. Прекрасная память помогла быстро набрать необходимые базовые конструкции, и очень скоро мы могли строить незамысловатые беседы на английском языке. С каждым годом книги, которые мы читали вместе, становились сложнее, обучающие фильмы давались все легче, а разговоры обретали особую легкость, приятное ощущение свободы, когда можно играть словами, заменять одно другим без особого труда, и гордиться выстроенной фразой.

Постепенно я поняла особенность этой прекрасной девочки и лучше познакомилась с семьей. Мама рано вышла замуж и также неожиданно для всех скоро вернулась домой с дочкой на руках. Темноволосая Варвара с солнечно-рыжей девочкой, унаследовавшей яркий цвет волос от папы. Он, к моему огромному счастью, не укладывался в статистику и продолжал заботиться о дочке и после развода и с обретением второй семьи. Вика любила гостить у отца, а он участвовал в ее жизни, не пропуская ни праздников, ни выходных. Если встреча по какой-то причине пропускалась, девочка являлась на урок подавленной и несобранной – я пыталась убедить ее в том, что жизнь взрослых полна неотложных дел и непредсказуемых событий. И это вовсе не значит, что папа ее не любит!

Семья жила достаточно замкнуто: мама и бабушка часто вывозили девочку, ходили в кино, не пропускали книжных магазинов, но друзей, шумных гостей и веселых компаний в их тихом женском царстве не водилось. Вике, очевидно, не хватало уверенности в себе и простого детского общения. Прогулкам с одноклассниками она предпочитала фильмы и книги о Гарри Поттере. Коллекционирование кукол в двенадцать-тринадцать лет было редким занятием для современной девочки, но тем не менее в социальных сетях она находила единомышленников, обменивалась фотографиями, устраивала куклам фотосессию – и это делало ее счастливой! В настоящей жизни друзей, кроме соседского мальчишки, у Вики не было. Прекрасные тяжелые рыжие с медью волосы она мечтала укоротить…

Наше обучение шло прекрасно, и в скором времени мы могли похвастаться победами на конкурсах и призовыми местами на олимпиадах, но все это не мешало ей чувствовать себя чужой в школе, плакать от любой несправедливости, страшиться контрольных по математике, которые для нее были сущим кошмаром.

По решению домашнего женсовета девочка стала посещать музыкальную школу. Скрипка, требующая большого труда и сосредоточенности, отнимала много времени, а преподаватель требовал отдавать музыке все свободное время – возможно, именно этим и оттолкнул ребенка. Скрипка переселилась на антресоль. Уроки китайского не продлились долго тоже. Замечания во время групповых занятий вгоняли Вику в ступор, обездвиживали, мешали соображать и вызывали слезы. Хотя, я уверена, и с китайским у нее все могло бы получиться!

Ни разу она не сказала маме, что не пойдет на английский, а я так и не смогла убедить Вику повернуться к ровесникам лицом и начать общаться теснее хотя бы в школе, в классе, во дворе. Я видела, как она играет в английские игры на моих уроках. Закрытое, неэмоциональное прежде лицо начинает светится от счастья. Видела ее бегущей во дворе вместе с лучшим и единственным другом и понимала, что общение и тепло ей были жизненно необходимы.

Тепло пришло к ней вместе с собакой – крошечным тщедушным той-терьером, который, вопреки внешней миниатюрности, считал себя большой, вредной и смелой собакой. Когда щенячий период был позади, песик… полюбил маму! Спал на ее кровати, сторожил ее вещи, не позволял никому к ним притрагиваться. Вика опять осталась одна – мама и бабушка всегда заняты!

– Не расстраивайся, моя дорогая! Собаки всегда признают больше тех, кто их кормит. Он любит тебя тоже!

– Нет, он любит маму… Вырасту – обязательно заведу себе собаку!

…Настоящей радостью и большим событием были для девочки поездки во время каникул. Бабушка отвечала за юг России, мама – за европейские маршруты, серьезно ее интересовавшие. Новый год в Париже девочек разочаровал: застолье по-европейски скромное, а настроение совсем не новогоднее, и спать после ресторана пошли рано, а вот Дисней-Ленд вызвал море совсем не свойственных Вике эмоций.

Последний год наших занятий выдался нелегким: подростковый период. Моя ученица часто была подавлена, жаловалась на школу и строгих преподавателей, признавалась, что часто пропускает уроки, потому что просыпает. Мама работала допоздна, и девочка собиралась в школу одна. Единственный предмет, с которым не было проблем, был английский. Русский язык тоже не представлял для одаренной девочки трудностей, но жесткий и бескомпромиссный преподаватель, требовавший заучивать правила наизусть, пугал Вику, ну а математику она просто ненавидела. Делясь переживаниями, она часто плакала и часть урока мы посвящали восстановлению ее психологического равновесия.

Варвара не ограничивала дочку ни в книгах, ни в модных, ручной работы, украшениях, но главное, что ее занимало в последнее время – это выезд за рубеж. Надо помочь себе и дочери устроиться в Европе. Бабушку, которая никогда не выезжала за пределы России и по-советски недоверчиво относилась к «капиталистическому раю», эта мысль очень пугала, но она не протестовала, не мешала намерениям дочки. Вику появление у мамы друга уже не огорчало. Собирая кукол, погружаясь в фантастический мир, копаясь в интернете – она давно ощущала свое одиночество в реальной жизни. Не связанная узами дружбы с одноклассниками и чувством привязанности с учителями, она была готова с легкостью сменить одну школу на другую в другом уголке мира.

– Попроси маму помочь тебе с математикой – тебе же сложно!

– Она не понимает сама. Это не ее предмет.

– Объясни ей ситуацию, и вы вместе найдете выход.

– Она сказала, чтобы я занималась сама. Ей трудно оплачивать еще одни дополнительные уроки.

– Откажитесь на время от английского. Ты можешь читать и совершенствоваться уже сама, без меня.

– Нет! – девочка была категорична.

Конечно, я поговорила с мамой, и скоро Вика стала брать уроки математики, но это не принесло ей уверенности, а предмет не стал любимым…

Скоро девочки переехали в Вильнюс, оставив бабушку со старым котом одну. Она была активной, работающей и ждала внучку на каникулы, мечтая, как они снова поедут на теплое Черное море, привезут горсть цветных ракушек и пахнущих морем сувениров. Долгое время Варвара просила о продолжении занятий по скайпу, но я убедила ее, что Вика уже давно способна брать уроки у носителя языка. Так они и поступили. Теперь девочка занимается с английским преподавателем и постепенно привыкает к новой школе. Я за нее тревожусь: как она там справляется, моя рыжая плакучая белочка?…

– Как Вы думаете, кем я могу быть в будущем?

– Сложно сказать… решать тебе, но языки – это определенно твое, your cup of tea (твоя чашка чая) … – улыбалась я.

…Я вижу ее девушкой лет двадцати, с короткими, до плеч, рыжими волосами, золотистыми ресничками и белоснежной кожей, без следов макияжа, такую же невысокую и хрупкую. С яркой сумкой со множеством брелков и значков. На плече, возможно живет крошечная татушка… и даже две… что-то из фантастического, сказочного мира. Они идет по улицам осеннего города в желтых ботинках и длиннющем шарфе, в шоколадной курточке и веселой шапочке, со стаканчиком горячего кофе в руках. Взгляд устремлен вниз, в ушах – наушники, она свободна и счастлива. Девушка доходит до ближайшего магазина и покупает корм собаке и что-то сладкое себе, к вечернему чаю. Открыв дверь своей маленькой, но уютной квартиры, с мебелью из ИКЕА и фотографиями из путешествий на стене, она бросает ключи, широко улыбается, потому что вокруг танцует огромный шоколадный лабрадор, исполняя ритуальный танец любви и великой собачьей преданности. Она садится на пол, позволяет себя облизать, незаметно пристегивает поводок и бежит с другом на прогулку.

Потом, вернувшись домой, кормит неугомонного весельчака, берет поднос с бутербродами и сладостями, с керамической кружкой, которую всегда выбирает по настроению, и садится за стол, освященный охристо – зеленым абажуром. Под столом у самых ног хозяйки, устроился весельчак, и она чувствует его тепло и нескончаемую любовь. Открыв ноутбук, девушка видит письмо от мамы (не письмо, а так… пара фраз «Как дела? Почему молчишь?»), отвечает и садится за работу – длинная серьезная статья, которую закончить переводить нужно было еще вчера. Удачи тебе, моя любимая ученица!

7

Мы – разные. Мы странные.

Смиримся с этим.

Д. Рубина

Они сидят на оливковом диванчике, покрытом мягким белым пледом, и смотрят на экран, пытаясь понять, о чем говорят герои популярного мультфильма. Диван разделяет мой кабинет на две зоны: круглый стол с традиционной белой скатертью, со стопками книг, цветами и зеленым стаканчиком, в котором дружно живут карандаши и ручки для моих учеников – рабочая зона, и диванчик с телевизором. – игровая. Я вижу их затылки и время от времени останавливаю действие и прошу перевести последние фразы.

Черные, цвета воронова крыла, тяжелые длинные волосы сегодня собраны в тугой «pony-tail» (хвост), как сказали бы носители языка. Его светло-русые волосы упрямо не желают соглашаться с правилами хорошего тона и всегда живут в неповиновении. Она смугла и зимой и летом – летом, особенно, конечно, в особенности, загар ее любит, не доставляет хлопот, просто ложится ровным слоем на зависть всем белокожим подружкам. Неизменное напряжение и робость пока мешают ей раскрыться полностью. Она будто все время боится совершить ошибку, сказать или сделать что-то не то, и потому говорит очень тихо, едва разжимая губы. выразительные темные глаза, обрамленные густыми ресницами, по большей части опущены вниз… но одежда говорит о том, что родители позволяют ей быть современной: яркие, со светящейся подошвой, кроссовки, джинсовый костюм с обилием украшений и стразов, серебряный рюкзачок, в котором с декором явно перебор, но все же – никто не упрекнет ее в несовременном образе! После нескольких лет групповых занятий родители осознали, что эта форма обучения не позволяет не только ей раскрыться, но и задать интересующий ее вопрос. Она жила в коллективе тихой серой мышкой – а ведь ей было что сказать! Я с радостью подхватила сбежавшую от групповых занятий ученицу – и вот она моя! Мой любимый цвет и размер, как говорил ослик Иа. Спокойная, одаренная, трудолюбивая, скромная, родом из моего Города Детства. Слишком закрыта, вы скажете, но мы над этим работаем.

– Послушай, милая, ты здесь за тем, чтобы я тебе помогла, понимаешь? Не бойся спрашивать, договорились?

– Да.

– Ты же не боишься меня?

– Нет, мне все нравится.

– Тогда начинай учиться улыбаться, хотя бы на моих уроках, обещаешь попробовать, Камилла?

– Да (улыбается).

– Вот и хорошо! Умница! Ты умная девочка, но другие ребята могут и не узнать об этом, если ты не дашь им шанс.

– Угу… я понимаю.

«Королевича» Елисея я знаю уже пять лет. Он растет, но не взрослеет, рассуждает в свои четырнадцать как десятилетний ребенок, хотя недавно с гордостью показал мне свой паспорт. Любит строить шалаши, собирать орехи, играть с домашними кошками, любит маму, которая в вечном поиске после развода с папой Елисея, спать ложится в десять, помогает бабушке и дедушке и с удовольствием ходит на английский. Ровесники считают его странным, и, чтобы не обижали, родители отдали сына в спортивную секцию. Сдается мне, что пользы особой в это нет – уверенности у «королевича» не прибавилось. Труднее всего ему дается грамматика, но говорить на английском очень хочет, особенно услышав то, как свободно ведут беседы старшеклассники. Часто приходит на урок с пакетом сладостей, с сушками, конфетами и пеньями, и всегда угощает:

– Спасибо, Елисей, мне одной конфеты достаточно.

– Э.М., добрая Вы душа! Берите! А когда Вы меня кормите, если я не успел поесть дома?

Всегда аккуратно одет, но порой нелепо, – ему неважно, что брюки коротковаты, на рубашке не отстиранное пятно от потекшей ручки. Дедушкина кепка тоже не прибавляет ему популярности в четырнадцать лет. Но пока это для него неважно. Пока…

– Почему эта девочка такая странная? – спрашивает, когда мы остаемся вдвоем. – Никогда не разговаривает со мной…

– Она из строгой семьи, Елисей, ей неловко.

– Почему? Я же ничего такого не спрашиваю? Просто, в какой она школе, сколько лет. Странная она, как робот.

– Нет, Елисей, она хорошая, просто другая.

Я смотрю на их занятия и думаю, какая разная у них будет жизнь. Они как две прямые, которые никогда не пересекутся, как две планеты, вращающиеся вокруг своей оси.

В ее мире папа – хозяин, царь и бог. Он – источник благосостояния семьи, работает постоянно, а если и не работает – то дома его все равно нет, и эта часть жизни вне дома внешне не волнует маму. Так было, есть и будет. И в этой семье, и в семье их родителей. Приход папы – праздник для троих детей. Для мамы главное – чтобы приносил в дом деньги, потому что ей работать нельзя. Не положено. У хорошего мужа жена занимается домом и детьми. Два старших брата уже взрослые: колледж и армия. Младшая дочка – радость в семье. Они ее берегут – провожают в школу и на другие занятия, не оставляя нигде без присмотра. Мало радостей в ее девичьей жизни, разве, что летние поездки к бабушке и национальные праздники…

Ждут гостей – значит готовятся несколько дней: генеральная уборка, особые блюда, национальные сладости. Гости пришли – все лучшее на стол. Девочка – подросток выйдет, только если позовут, потому что знает: как только затикали часы ее новой женской жизни – она потенциальная невеста. И кто знает – зачем пришли на этот раз родственники или знакомые. Кого высматривают? Накрыла на стол – убрала, и в свою комнату, там другие девчонки более младшего возврата. Ей спокойно, она улыбается, дурачится, плетет им косички, про школу рассказывает.

– Камилла, принеси свой дневник! Покажи тете, как учишься…

– Камилла, где твои рисунки из художественной школы? А на английском – давай, скажи что-нибудь!

– Да, – раздается в ответ, – хорошая девочка «Гюль кими гыз» (как цветок)

– «Чох сахол, баджи, чох сахол…» (спасибо, сестра, спасибо…)

Она знает: однажды гости приедут не просто так, а будут ждать ответа. Когда взрослые все между собой обсудят, спросят ее: нравится вон тот парень? Он из хорошей семьи, дочка, дом есть, машина, работа, ты ему нравишься, обижать не будет. Она знает, что на самом деле, все уже решено и даст единственно правильный ответ. Потом гостям в знак согласия подадут крепкий сладкий чай в прозрачных стаканчиках, похожих по форме на грушу, а если угостят несладким – тоже все будет ясно, и вечер закончится спокойно, будто ничего и не было. И уйдут купцы без товара. Может быть, отец скажет:

– Пусть доучится! Кто знает, как все будет в жизни. Мир уже другой.

Или:

– Вот сколько уже знаешь, детям своим поможешь. Не должна женщина быть умнее мужчины. Неправильно это!

И побежит вереница предсвадебных хлопот: с подсчетом, сколько всего дают за невесту, сколько золота получит она в ответ. За свою чистоту, за ум и хорошее воспитание, за диплом и знание английского. Братья хватку не ослабят до тех пор, пока не заберет сестру из дома муж.

Детки чередой, хозяйство, мечты об отдельном жилье, без родственников мужа – не позволят ей даже подумать, любит ли она мужа. Да и спросит ли ее кто, чего хочет она сама? Может быть сидя у телевизора, она мечтает, как героиня фильма, работать, водить машину, самой принимать решения – кто знает? Вот такая будет у нее жизнь, и, встретив вихрастого голубоглазого Елисея, она и не вспомнит, что сидела с ним, отодвинувшись как можно дальше, на моих уроках английского…

Мама «королевича», рассудив верно, что ЕГЭ ей не пережить, вовремя пристроит сына в колледж с небольшими затратами. Симпатичный юноша с доброй и отзывчивой душой, уже сейчас мечтающий (но пока не осознающий это) о подружке, будет скоро ею найден и выбран. Мама, схватившись за голову, обзвонит всех родных и расскажет о «нахалке», которая хочет женить на себе ее наивного сына. Ну посмотрите же, видно сразу, что вертихвостка! Свадьба будет скромной, традиционной: белое платье с округлившимся животиком, смущенный от скорости случившегося жених и недоброжелательно глядящие друг на друга только что породнившиеся стороны. Молодой папа будет гулять с малышами, помогать им с уроками, отдавать всю зарплату супруге и иногда с тоской поглядывать на шалаш, который строят во дворе уже другие мальчишки и мечтать о… новой машине! Но жена прикрикнет: а ботинки детям? А холодильник новый? А на море летом с детьми съездить? И отгонит он смелую мысль про машину, как надоевшую муху, отмахнется и продолжит жить дальше.

…Ничего их не свяжет в этой жизни, кроме моего оливкового диванчика, уроков английского, настольных игр, в которых «королевич» Елисей аккуратно протягивал карточки «царевне Несмеяне», не переходя границ дозволенного, даже не коснувшись ее руки. А встретившись, узнают ли они друг друга в своих взрослых жизнях когда-нибудь – это интересно…

8

Вся гордость учителя в учениках,

в росте посеянных им семян.

Д. С. Менделеев

Среди шумной толпы подростков с родителями, пришедших на собеседование в начале учебного года, я их заметила сразу. Спокойная, скромная мама и белокожая, с темными длинными волосами и миндалевидными глазами («это рысьи глаза твои, Азия…») девочка. Они сидели несуетно, с улыбкой, всех пропускали вперед и наконец остались в кабинете одни.

– Ну, иди ко мне, восточная красавица! – сказала я и перешла на английский, усадив девочку поближе ко мне, на первую парту.

Мама молча и с нескрываемым интересом, но не одергивая и не вмешиваясь, как это часто бывает, наблюдала за диалогом на неизвестном ей языке. Видно было, что она переживает и одновременно гордится тем, что тринадцатилетняя дочка может поддержать разговор.

Леночке повезло. Долгое время, несмотря на нетерпение администрации, я не могла подобрать ей подходящую по возрасту и уровню группу для утренних занятий, и она занималась одна. Самое главное я поняла в день нашего знакомства: чудо – девочка! Опять мой любимый цвет и размер, цитируя незабвенного героя А. Милна. Любопытная, трудолюбивая, открытая, общительная, с хорошими данными, а болтушка какая, что еще поискать! А хороша-то как! Ахматовские «рысьи глаза» можно продолжить эпитетом «луноликая», «чернобровая» и завершить есенинскими строчками «Шаганэ ты моя, Шаганэ!» Прекрасная кожа, не знавшая проблем в подростковый период, зарождающаяся женственность, которой еще предстоит распуститься и одарить всех своим величием, лишить покоя всех особей мужского пола.

Обучение доставляло радость нам обоим, но в центре Лингвистики через два месяца сочли эту «группу» нерентабельной (четно говоря, я думала, это случится раньше), и Леночка перебралась ко мне на индивидуальные занятия. Успехи не заставили себя долго ждать: она стала неплохо разбираться в грамматике, с удовольствием читать английскую литературу и болтать, болтать без умолку! Мне было любопытно наблюдать за тем, что девочка при скромном достатке родителей и большой любви, выросла понимающим, неизбалованным, а главное – счастливым ребенком.

К моему удивлению, папа оказался моим земляком: уехав из Города Детства, он встретил свою будущую супругу в России. Спустя семнадцать лет после рождения девочек-близнецов появилась на свет Лена – папина последняя надежда на сына. Конечно, вся любовь досталась ей, но как умело, мудро и по-женски она ею пользовалась! Папа не сходил с ее уст – и смешной, и строгий, и любящий веселые компании, многочисленную родню, и контролирующий женскую половину семьи – он сумел сохранить удивительно теплые взаимоотношения с младшей дочерью. По мере взросления ее тон становился все более ироничным и снисходительным по отношению к стареющему папе, но сколько любви было в этих играх – ссорах и разговорах о папиной строгости! Я любовалась этим! Она вертела папой так незаметно, как могла это делать умная женщина, при внешнем повиновении и преувеличенном страхе перед кавказским мужчиной.

Урок уже давно закончился, за окном – зимняя темень и пронизывающий ветер. Папа ждет уже более получаса во дворе, а мы не можем наговориться. Сегодня обсуждаем роман Л. Улицкой «Зеленый шатер» – прекрасно подходит ко многим направлениям декабрьского сочинения.

– Папочка, ну ты когда приедешь? Уже? Нет… у нас еще урок… я же сказала – позвоню, когда буду заканчивать. Нет, пап, не ты мне должен звонить, когда подъедешь, а я тебе. (улыбается мне заговорщицки) … Придется подождать… ты меня опять неправильно понял (все он понял правильно!) …Да!…Тебе привет от Э.М…да папочка, и я обязательно передам!

Ленин отец не хватал звезд с неба, и деньги не давались ему легко – не пренебрегая никакой работой, он делал все, чтобы девочки не нуждались. Старшие уже давно разъехались. С замужеством первой рухнула папина мечта о зяте – армянине, но русского сына он, поворчав, принял очень тепло, а белокурая внучка окончательно растопила сердце черноволосого, усатого деда.

Выбор будущей профессии, к удивлению родителей, был сделан Леночкой давно окончательно и бесповоротно: медицина. Без неопределенности и неуверенности, куда пойти. Без метаний со стороны в сторону. Без навязчивых идей родителей. Решила все сама, лет в двенадцать. В роду врачей не было, но Лена знала точно: будет лечить людей. Дополнительные занятия по химии-биологии, русскому-английскому, отличная учеба в школе и участие во всех школьных мероприятий – и своего Леночка добилась. Сдав ЕГЭ по моим предметам с прекрасными результатами, она поступила в медицинский университет и удивляет однокурсников и преподавателей знаниями. Иностранные студенты рады возможности поговорить с ней на английском, а друзья просят помочь с контрольными и курсовыми. Что же – прекрасное начало интересной жизни: врач со знанием английского будет достойно представлять нашу страну на международных конференциях.

Папа решился на отъезд дочки (тысяча километров от дома!) нелегко: проводил, отвез все необходимое, забив доверху старенькую машину, и… замолчал на месяц. Его любящее сердце не могло принять тишину, образовавшуюся дома. Такую громкую и нетерпимую! Леночка не рассказывает взахлеб о школьной жизни, не варит любимый папин кофе, не бегает с двумя джезвами по папиному зову во двор, чтобы угостить его друзей, не печет вкусностей, не приводит подружек в их скромную квартирку, не просит (нет, не убеждает в необходимости!) новых нарядов. Хорошо, что крошечная собачка лает и требует прогулок – иначе можно было бы просто сойти с ума! Папа когда-то ворчал и не соглашался с том, что в дом принесли это существо, а теперь, прежде спящая с Леной скандалистка нашла приют в папиной кровати. Потом пришло понимание, что детей нужно уметь отпускать, и это нормальный ход вещей, и папа стал учиться жить дальше. Мама, просидевшая по состоянию здоровья дома много лет, спасаясь от тишины, ушла на работу. Папа снова заговорил с непокорной дочкой!

Леночку отпускать было нестрашно! Готовит, печет, следит за домом. Квартирная хозяйка удивлялась – и котлеты сама делаешь? И блины печешь? И постельное гладишь? Зачем это? У вас все на Северном Кавказе такие? Больше всего пожилую женщину удивляло то, что все вечера «жиличка» проводит дома, за книжками.

В семнадцать лет в ее жизнь пришла любовь, но она отказывалась так ее называть («Мы дружим…. Мне же надо учиться!»). Двадцатилетний парень бережно относился к школьнице, понимая особенности ее воспитания, сам был из этой песочницы…

– Э.М., Вы представляете, он еще больший болтун, чем я!

– Нет, быть такого не может! В природе не встречала! (смеюсь)

– Может, правда! Мы часами сидим в машине и не можем наговориться!

Родители находились в неведении, с кем дочка ходит в кино, кто ее провожает домой после занятий. «С подружками Ксюшей и Наташей», – говорила Лена и они верили или делали вид, что верят. Как-то раз, едва выйдя из машины, предусмотрительно оставленной в конце дома, девушка запрыгнула в салон снова, увидев папу. Сердце чуть не выпрыгнуло от того, что папа может подумать о ней плохо. И на выпускной друг приходил тайком, затерявшись среди многочисленной толпы родственников и родителей учеников, с большим букетом цветов, и с восхищением смотрел на свою красавицу. Только уехав в другой город, она призналась себе в том, что это были настоящие чувства.

– Как мне быть? Я боюсь новой жизни – боюсь, что моя изменится, а он останется прежним… боюсь себя и того, что он не сможет ждать долгих шесть лет. Родные говорят, ему нужно жениться…

– Не торопи события, Леночка, время покажет и расскажи родителям о нем! Обязательно! Он хороший парень, и папе обязательно понравится, тем более для него это шанс хотя бы тебя увидеть замужем за армянином (смеется). Хватит скрываться и прятаться – вы же ничего дурного не делаете!