скачать книгу бесплатно
Вовка Ясный Сокол
Екатерина Абдуллова
Роман Абдуллов
Книга о дружбе мальчишек, об отношениях с родителями и о том, как это здорово – читать и узнавать новое. В увлекательной форме здесь поданы несколько технологий, которые помогут детям в учёбе.
Вовка Соколов – обычный ученик начальных классов, но истории с ним происходят совсем не обычные. То ему надо проверить на крепость замёрзшее бельё и сберечь молоко с помощью лягушки, то поймать зайца и спасти от воров раритетные книги соседа. А ещё исправить двойку за диктант, совладать с английским и запомнить стихи. В учёбе Вовке помогают мнемотехники и принцип «что делаешь, то и тренируешь».
Екатерина Абдуллова, Роман Абдуллов
Вовка Ясный Сокол
Гроза бабок
В деревне у бабушки меня считали хулиганом. Не все, конечно, но окрестные бабульки точно. Так и говорили моим родителям, мол, хулиган ваш Вовка и пакостник.
А я просто любознательный и книги читаю!
Началось всё с одного случая зимой, когда я приехал к бабушке на Новый год.
Я тогда учился в первом классе, и физрук, Павел Григорьевич, сказал нам, чтобы в каникулы мы тренировались ходить на лыжах. Папа отнёсся к пожеланию учителя со всей ответственностью, особенно когда увидел, как я езжу (он сказал, что как пингвин), и в деревню со мной отправились деревянные просмоленные лыжи и новенькие красные палки.
Палки мне очень нравились. Ими можно было делать что угодно: стрелять, как из автомата, пугать кошек и ворон или во что-нибудь втыкать.
Да-а, втыкались они просто замечательно! Я проверил.
Дело было так. Снегу намело – ух сколько! От заборов одни вершинки торчали. И мороз ударил. Но дома мне не сиделось, и я пошёл кататься.
Красота! Щёки щиплет, пар изо рта – клубами, а ресницы слипаются. На улице – ни души. Один я, как первопроходец на Северном полюсе!
Прокатился я по огороду, через торчащие верхушки забора перешёл на огород бабы Тони и прокатился ещё и по нему. Вдруг смотрю – бельё на верёвках сушится. Простыни там разные, пододеяльники. Я думаю, как же оно зимой-то высохнет? Подъехал поближе, потрогал одну простыню палкой, а простыня вся целиком, как огромная белоснежная пластина, качнулась. Замёрзла! И висят такие пластины, твёрдые, обледенелые, на всех верёвках. Не шелохнутся.
Я ткнул посильнее, чтоб простынь раскачать, а палка-то возьми да и проткни ту насквозь. Смотрю я на дырку – чудеса! Простынь же твёрдая, как деревяшка, а так легко прокололась.
Ткнул я ещё раз. Снова дырка. Кругленькая такая, аккуратная.
И так интересно: если медленно ткнёшь, то простыня только качается, а если резко, то не шевелится, а хрупнет – и прокол.
Проехался я вдоль всего белья, проверяя его на прочность, а потом отошёл и окинул взглядом. Всё в одинаковых дырках. Прям ажурное!
Вот что вода и мороз делают! Физика!
Разглядывал я дело рук своих и вдруг подумал, это что ж я наделал-то? Всё бельё бабы Тони испротыкал! Вряд ли она проникнется моим духом экспериментов и поймёт, что вреда я причинить не хотел.
Страшно мне стало, что накажут за испорченное бельё, и тихонько, пока никто не видел, я вернулся домой.
Тогда я ещё не читал книг про индейцев и следопытов и не сообразил, что такую лыжню натоптал, по которой даже слепой преступника отыщет. Вот и баба Тоня меня нашла.
Ох и влетело мне. Наругали, извиняться заставили, а баба Тоня всё говорила, что надо меня заставить каждую дырку зашить. Чтоб впредь неповадно было.
Или вот ещё раз было, летом.
Вычитал я, что в старину с помощью лягушек молоко хранили. И как по заказу пришла баба Нюра, пожаловалась бабушке, что холодильник сломался, что мастер только через день подъедет и что продукты она в погреб снесла, но всё равно боится, кабы молоко не скисло.
Ну у меня тут в голове и щёлкнуло. Оно всегда как-то щёлкает. Так вот, щёлкнуло в голове, вспомнил я про лягушек и решил бабынюрино молоко спасти. Поймал в заводи у реки двух прекрасных пузатых лягуш и пробрался в соседкин погреб. Выкопан он был за домом и запирался только на задвижку – самое то для спасательной операции. Бабе Нюре о лягушах я, конечно, говорить не стал. Мало ли, вдруг она книг не читает и не знает, что лягуши молоко сохраняют. Я правда, и сам не понимал, как они это делают, так что решил заодно и проверить.
В общем полез я в погреб, а лягуши, за пазухой спрятанные, возятся, телами своими холодными и сырыми живот мне щекочут. От такой щекотки я чуть со ступенек не свалился. Но ничего, устоял.
В погребе было прохладно и темно. После жаркого полудня очень даже приятно посидеть здесь, подумать о жизни. Жаль времени нет. Молоко спасать надо, да и самому выбираться. Спустил я лягуш в банку с молоком, полюбовался, как они там ловко лапками гребут, и пошёл восвояси. Перед этим только крышку снятую положил на горлышко банки, оставив небольшую щель. Это чтоб лягушки не задохнулись и не вылезли.
До самого вечера я ходил довольный и гордый от своей сообразительности. А вечером прибежала баба Нюра и с порога как завопит:
– Убили! Убили!
Бабушка за таблетки схватилась.
– Кого убили?!
– Меня чуть не убили, – кричит баба Нюра. Увидала меня, пальцем тычет: – Вовка твой, хулиган, молоко мне отравил!
Ну потом, конечно, разобрались, что ничего я не травил, а вовсе даже спасал. Однако баба Нюра обиду на меня затаила. Тут ещё и баба Тоня вспомнила мои зимние эксперименты, и на пару они всем о моем «хулиганстве» разнесли.
С того времени уж год прошёл, и я опять на всё лето к бабушке приехал. А соседки до чего злопамятные оказались, никак ни простить, ни забыть не могут. Собрались сегодня в лес за земляникой и попросили мою бабушку за их внучками присмотреть.
Бабушка говорит:
– Некогда мне, Вовка приглядит.
А они ни в какую. Внук, говорят, твой плохому наших лапочек научит.
Мне, конечно, с девчонками-пятилетками сидеть не охота, но и обида разбирает – что ж они, совсем-то негодяя из меня делают?
Бабушка повздыхала и согласилась. Но вскоре на огород засобиралась, ну девчонок мне и сбагрила. Тебе, говорит, уже восемь, первый класс за плечами – справишься.
Я честно справлялся целых полчаса. Честно мучился с Ленкиными косичками и Веркиными чаепитиями с куклами, но на купании пупса сдулся. К тому же я полночи читал «Фантазёры» Носова и теперь со страшной силой хотел спать.
И тут у меня щёлкнуло.
Я сказал девчонкам:
– Будем играть в детектив. Вы – юные сыщицы.
Ленка с Веркой глаза распахнули, кукол побросали и запищали от восторга. А я дальше командую:
– Здесь произошло убийство. Я – потерпевший, а вы будете ходить вокруг, искать улики и убийцу. Ждите на крыльце, я пока всё подготовлю.
Радостные девчонки убежали, а я взял с кухни самый большой нож, горсть клубники и бабушкину вставную челюсть. Бабушка надевала её только в торжественных случаях, а так челюсть лежала в банке.
Ещё я взял папин сапог и сунул его в печь. Повозюкал там, чтобы в саже хорошенько замарать, и пошёл к себе в комнату.
Там я распахнул окно и оставил на подоконнике жирный отпечаток сапога. Сам сапог выкинул в кусты, чтоб избавиться от улики.
Что делать с бабушкиной челюстью я не знал, просто она мне казалась очень зловещей. Чуть подумав, я привязал её на длинную нить, которую протянул от люстры до кровати. Теперь если потянуть за нить, то челюсть поднималась, а если нить приспустить, то повисала на уровне моих глаз. Свободный конец нити я привязал к руке.
Так, теперь убийство.
Намазал я себе грудь клубникой, а под мышку нож засунул.
Ну а потом я сделал то, ради чего всё и задумывалось – улёгся на кровать. Хорошо-то как…
Я ещё немножко полежал, потом крикнул девчонкам заходить и закрыл глаза.
Ленка с Веркой забежали. Сначала притихли. Потом подкрались ко мне, осмотрели и захихикали. Одна даже потыкала в клубнику и вроде как облизала палец.
Я лежал не шевелясь и не поднимая век. Девчонки ползали по комнате, заглядывали под кровать, а потом нашли след от сапога и убежали в сад.
Я задремал. Или вовсе крепко уснул, потому что не услышал, как пришли баба Нюра с бабой Тоней.
Проснулся я от воплей. Страшные такие вопли, я когда в сказках про баньши читал, то их крики именно так и представлял. Громко, протяжно и жутко.
Подскочил я на кровати, глаза открыл. А баба Тоня как увидала это, так и в обморок рухнула.
Баба Нюра оказалась покрепче. Она просто вопила, таращась на меня, как на привидение. Я хотел успокоить её и убрал нож. Но при этом поднял руку…
Вставная челюсть спустилась с люстры, как огромный инопланетный паук. Этого зрелища не выдержали и тренированные нервы бабы Нюры. И она тоже упала в обморок.
На крики прибежала бабушка, следом Ленка с Веркой и папиным сапогом…
Потом бабушка опять пила таблетки, давала их бабе Нюре и бабе Тоне. Так и сидели они до вечера – чаи гоняли, меня пакостником называли. Бабушка, правда, защищала, но куда ей против двоих.
А я отмывал окно и сапог и думал, что теперь-то бабки по всем соседкам пройдутся, всех оповестят, дескать, правы они были насчет меня. Это раньше можно было на малолетство списать мои шалости, а теперь-то я взрослый – восемь лет и первый класс за плечами. Эх…
Почему бельё сохнет на морозе?
Когда сырое бельё вывешивают на мороз, то вода начинает испаряться, поскольку её температура выше, чем у окружающего воздуха. Мы даже видим, как от белья «валит пар».
Однако, вскоре температура воды опускается до нуля и она замерзает. После этого начинается процесс сублимации.
Сублимация – это испарение твёрдого вещества.
В нашем случае испаряется лёд! И заметьте, чем сильнее мороз, тем меньше влажность окружающего воздуха и тем сильнее лёд испаряется.
Проведите эксперимент: зимой – в мороз! – повесьте на улице (или на балконе) влажную ткань. Можете взять свою футболку. Она вскоре заледенеет и станет словно деревянная, но тыкать лыжной палкой в неё всё же не стоит – наш опыт в другом. Через несколько дней занесите футболку домой. Она будет казаться вам всё ещё влажной, но когда согреется, вы увидите, что она почти сухая. А ещё очень вкусно пахнет морозом.
Лягушка + молоко = ?
Раньше, когда ещё не было холодильников, хозяйки запускали травяных лягушек в молоко, чтобы оно не скисало. Выдумки, скажете вы. А вот и нет!
Группа химиков из МГУ им. Ломоносова провела эксперимент с лягушками и молоком и подтвердила – да, молоко не портится.
В чём же дело?
Химики выяснили, что кожа лягушек выделяет особые вещества — пептиды, которые обладают противомикробным и антигрибковым действием. Причём некоторые из них эффективнее многих современных лекарств с синтетическими антибиотиками.
Именно пептиды и предохраняют молоко от прокисания.
Внимание! В молоко запускали только травяных лягушек – самый распространённый у нас вид. А некоторые амфибии, к примеру, жерлянки и чесночницы, выделяют ядовитую слизь, и их не то что в молоко садить, даже в руки брать не надо.
Самая большая рыба
– Вовка, мы с мамой завтра приедем! – папин голос в телефоне звенел от радости.
Я тоже обрадовался. Всё-таки в деревне хоть и интересно, но скучновато одному. Из ребят здесь были только Ленка с Веркой, но не играть же с малышнёй. А с папой можно заняться чем угодно.
Я сразу спросил:
– Рыбачить пойдём?
– Пойдём, – согласился папа. – Обязательно даже пойдём! Ох, как я мечтаю о жареной хрустящей рыбёшке с яйцами и зелёным луком…
Я сглотнул слюну. Вроде и накормила меня бабушка вкуснющим борщом со сметаной, а всё равно сглотнул.
– И в лес с палаткой? – спросил я.
– И в лес с палаткой, – подтвердил папа. – И купаться каждый день будем. Плавать тебя научу.
Я молча засопел в трубку. Папа тоже молчал. Он знал, что воды я боюсь до ужаса. Даже по колено в воду боюсь зайти. Отчего так, мама с папой не понимали. Никогда я не тонул, не смотрел страшные фильмы про акул или ещё что, просто однажды, года в три, отказался залезать в ванну. Сейчас-то я, конечно, моюсь в ванне, но в реку всё равно не захожу.
Мы ещё упрямо помолчали в телефоны, а потом папа принялся рассказывать, какой он купил казан для наших походов, что уже проверил палатку и запасся охотничьими непромокаемыми спичками. Мы проболтали ещё полчаса, пока ему не поступил срочный вызов.
Папа у меня хирург, и сейчас он был на ночном дежурстве. Выходит, завтра он освободится не раньше восьми, и пока они с мамой соберутся, пока по магазинам… В общем, приедут не раньше обеда. Зато на целый месяц! У папы отпуск!
До полуночи я ворочался, представляя нашу с ним деревенскую жизнь, а потом подумал, что завтра будет не до рыбалки. И я решил устроить папе сюрприз: порыбачить с утра, а на обед бабушка пожарит мой улов. Я даже зажмурился от удовольствия, представив, как папа будет хрустеть тонкими рыбёшками и с гордостью поглядывать на меня – вот, мол, какой сын-добытчик.
Из-за ночных фантазий я долго спал. Проснулся от звонких голосов Ленки с Веркой, которые спрашивали бабушку, когда я выйду гулять.
Я скривился, будто на лего наступил – такая же досадная мелочь под ногами, как Ленка с Веркой. Играли бы вдвоем в свои куклы!
Выпив кружку молока, я схватил краюху хлеба, удочку и ведёрко и побежал на речку. Бабушке сказал, что вернусь к обеду, рыбы принесу.
Она только крикнула вслед:
– Смотри, осторожнее там!
Это она всегда кричит, хоть в лес я пойду, хоть на дерево полезу. Обязанность у бабушек такая – про осторожность кричать.
За воротами я наткнулся на девчонок. В глаза сразу бросилось пышное жёлтое платье, в котором Ленка была похожа на огромный подсолнух. Девчонки счастливо заголосили и кинулись ко мне. Я – от них. А они – за мной!
Я остановился и говорю:
