скачать книгу бесплатно
У нас нет сведений о евреях Медины, так же, как и нет надежды выяснить их приблизительное число. Вместе с тем, нельзя сказать, чтобы мы совсем не располагали текстами по этому вопросу, которые хотя бы отчасти пролили свет на приблизительное количество иудеев в Медине.
Что касается Бану Кайнука‘, то у нас имеются данные о том, что число взрослых мужчин достигало у них семисот человек[198 - См. Ат-Табари. Там же.]. Из-за отсутствия сведений о количестве у них женщин и детей допустим, что все эти семьсот мужчин были женаты и что, предположительно, в среднем у них было по два ребёнка на каждого супруга. Тогда можно сказать, что число людей в племени Бану Кайнука‘ достигает примерно двух тысяч восьмисот человек.
Точно также и относительно Бану Курайза наши знания ограничиваются только количеством взрослых мужчин, которых шестьсот или семьсот[199 - См. Ат-Табари. Указ. соч. Т. 2. С. 488; Ибн ан-Наджжар. Ад-Дурра. С. 54.]. Занимавшийся их подсчётом говорит: их восемьсот или семьсот[200 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 3. С. 761; Ат-Табари. Указ. соч. Т. 3. С. 488; Ибн ан-Наджжар. Указ. соч. С. 54.]. Это простое различие можно свести к среднеарифметическому числу – семьсот пятьдесят мужчин, на что указывает и ал-Вакиди[201 - Соощает Ал-Вакиди: «Джабби ибн Ахтаб говорил Ибн Суфйану ибн Харбу и курайшитам во время продвижения с ними: “Мой народ Курайза с вами, они образуют большое сообщество людей, и среди них семьсот пятьдесят бойцов”» (См. Ал-Вакиди. Ал-Мугази. Т. 2. С. 454).].
В соответствии с предыдущей моделью подсчёта количества женщин и детей, мы можем предположить, что у Бану Курайза – приблизительно около трёх тысяч человек.
Что касается Бану ан-Надир, то это одно из трёх больших иудейских племён в Медине. Нам не удалось встретить каких-либо данных о количестве у них взрослых мужчин, за исключением текста, который приводит Ибн ал-Хаджж и в котором дана приблизительная картина о количестве женщин и юношей в Бану ан-Надир. В своём рассказе об их уходе он говорит: они последовали в Хайбар, затем в Сирию и ал-Хиру (Хиру) и вели с собой женщин, юношей и кроме этого – около шестисот верблюдов[202 - См. Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-Хафа’. Л. 89.].
Известно, что изгнание Бану ан-Надир произошло до битвы у рва. В этот день число мусульман равнялось приблизительно трём тысячам мужчин[203 - См. Ат-Табари. Та’рих. Т. 2. С. 570.]. Когда Посланник Аллаха (с) устроил против них осаду, ‘Абдаллах ибн Аби предложил им [то есть Бану ан-Надир] для подкрепления помощь в количестве двух тысяч своих мужчин, которые вместе с ними вошли бы в их крепости[204 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 3. С. 683; Ад-Дийарбакри. Та’рих ал-хамис. Т. 1. С. 460.]. ‘Абдаллах ибн Аби как будто бы хотел этим создать паритет двух сил для уравновешивания исламского войска, в котором было три тысячи бойцов.
Что касается остальных иудеев, то мы знаем о них лишь то, что их было двадцать с лишним племён[205 - См. Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 460. Говорят, что среди иудеев, которые остались в Медине, где на них нападали ал-Аус и ал-Хазрадж, были следующие племена: Бану Курайза, Бану ан-Надир, Бану Дахм, За‘вара’, Бану Масика, Бану ал-Кам‘а, Бану Зайд ал-Лат. Это группа ‘Абдаллаха ибн Салама,Бану Хаджар, Бану Са‘лаба, народ Зубала, народ Йасриба, Бану ал-Касис, Бану Нагиса, Бану ‘Аква, Бану Марайа (см. Ибн Руста. Ал-и‘лак ан-нафиса. Т. 7. С. 62).].
Не следует переносить это высказывание на нечто большее, чем это было с ситуацией иудейских сообществ в Йасрибе, представленных тремя большими племенами: Бану Кайнука‘, Бану ан-Надир, Бану ал-Курайза. Однако мы не исключаем, что перечисление такого большого количества иудейских объединений ставило своей задачей показать множество их разветвлений, представляющих собой определённое количество племён. Они не ограничивались Бану Курайза или Бану Кайнука‘ и Бану ан-Надир, проживание которых в Медине закончилось в эпоху Посланника (с). Из всего этого создаётся впечатление, что было большое количество иудеев, которые перешли в ислам и переплавились полностью в обществе Медины, став частью его структуры и участвуя в формировании его основ. Мы не исключаем в особенности то, что в содержании бумаги, которую написал Посланник после хиджры, упоминается ряд иудеев, относящихся ко многим родам (батнам) ал-Аус и ал-Хазрадж. Они считаются уммой (религиозной общиной) наряду с другими верующими[206 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 350.].
Иудеи не поселялись в Йасрибе только в одном районе, но рассеялись по всей его территории. Ас-Самхуди передаёт со слов Ибн Забала, что тот говорил об иудейском населении Медины. Он отмечал, что все они жили в Зухре, самом большом поселении (карма) Медины. К ним относились жители Зухры Бану Са‘лаба, которыми правил ал-Фитйаун. Они построили укрепления на пути в ал-‘Арид, когда прибыли из Хиры[207 - См. Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 161, 164.]. Они все осели в Йасрибе в том месте, где сливаются потоки и откуда вытекает Загаба[208 - Там же. С.161.]. Однако иудеи Йасриба исчезли, и никого из них там не осталось[209 - Там же. С. 165. Смысл (рассказа) о Йасрибе здесь в том, что говорит ал-Матари: «Йасриб – название земли и город Пророка в одном из его районов. Я говорю: он сегодня (имеется в виду его эпоха в конце VII / XIV в.) известен под этим названием. В ней много пальм, собственность жителей Медины и вакуфное имущество для бедных и других. Он находится на западе от могилы святого Хамзы ибн ‘Абд ал-Мутталиба» (См. Ал-Матари. Ат-Та’риф. С. 19).].
Бану ан-Надир поселились в Вади Музайниб в ал-‘Алийа и занялись там обустройством. Они были первыми, кто стал в ал-’Алийа копать колодцы и делать посадки[210 - См. Ас-Самхуди. Указ. соч. Т. 1. С. 161.]. К ним пришли некоторые арабские племена и остались с ними. Они начали там осваиваться, строили крепости и дома[211 - Там же. С. 161.]. Как говорит ас-Самхуди, строительство крепостей и домов у Бану ан-Надир началось после поселения у них ряда арабских племён, что подтверждается арабским характером этих строений[212 - См. Мадани (ас-Сайид ‘Убайд). Утум ал-мадина ал-мунаввара // Маджаллат куллийат ал-адаб / Джами‘ат ар-рийад. Г 3. Т. 3. С. 220.]. В основном большая часть тех арабских племён, которые поселились среди Бану ан-Надир, были из племён Йемена, как, например, Бану ал-Джузма’ (также их называют ал-Джузма)[213 - См. Ибн Руста. Указ. соч. Т. 7. С. 62.], Бану Аниф, Мурид из Бали, Бану Му‘авийа б. ал-Харис б. Бахса б. Салим из Кайс ‘Илан[214 - См. Ас-Самхуди. Указ. соч. Т. 1. С. 162; Ибн Кутайба. Ал-Ма‘ариф. С.85.], Бану ан-Нагиса[215 - Там же. С. 163. Ибн Руста сказал: «Бану ан-Нагиса – племя иудеев«(Там же. Т. 7. С. 62).]. Не исключено, что эти арабы, пришедшие из Йемена, принесли с собой в Йасриб образцы своих построек, по крайней мере, передали их общий характер.
Также говорят, что ал-‘Амалик (амаликитяне) были первыми племенами в Медине, начавшими заниматься сельским хозяйством. Они высаживали пальмы, строили дома и крепости ещё до знакомства с иудеями, прибывшими к ним в Йасриб[216 - См. Йакут. Му‘джам ал-булдан. Т. 5. С. 84. Мы хотим здесь указать на большое сходство с функцией ал-атам (укреплений): «Это высокие крепости» (хусун) и «строения» (см. ал-Му‘джам ал-булдан. Т. 1. С. 20). В Медине у них те же функции, что и у некоторых укреплений в Йемене. Говорят что в [этих] укреплениях имеются высокие каменные скамьи (мастаб), которые видны со стороны окружающих окрестностей и по ним можно прогуливаться на высоте. Добавим к этому их защитные функции от вражеских нападений (см. Ал-Ансари, Абд ал-Куддус. Асар ал-Мадина ал-Мунаввара. С. 64). В связи с замками Йемена упоминают, что химьяриты спешили по необходимости строить замки и неприступные укрепления (крепости, ма‘акил) для защиты от нападений со стороны бедуинов (см. Хитти и др. Та’рих ал-‘араб. Т. 1. С.75). Их плоские крыши использовались для прогулок, там делали более высокую часть для сиденья и строили их из мрамора (см. Йакут. Указ. соч. Т. 4. С. 210; Там же. Т. 1. С. 75). Подобно замку Гамидан в Сане, который относится к царю Йашраху б. Йахсибу (Там же. Т. 4. С. 210). Он правил в I в. н. э. (Там же. Т. 1. С. 74). Есть также некоторые общие черты в строении крепости (ал-утм) и замков в Йемене, т. к. они по конструкции напоминают куб с плоской крышей (Там же. Т. 1. С. 75; также см. Мадани ас-Саййид ‘Убайд. Утум ал-Мадина ал-Мунаввара //Маджаллат куллийат ал-адаб / Джами‘ат ар-рийад. Т. 3. С. 3, 214).]. Поэтому не правы те, кто считает, что строительство крепостей в Медине и городах Хиджаза в целом восходит к иудеям, утверждая, что большая часть этих районов не была заселена арабами, искавшими новые земли для пастбищ и затем откочевавшими с них[217 - См. Абу Зуайб. Та’рих ал-йахуд. С. 11, 113–117.].
Перенаселенность района ал-‘Алийа как арабами, так и иудеями привела к его расширению на западе и юго-западе в Куба’. Говорят, что в Куба’ были такие племенные объединения, как Бану ал-Кисас, Бану ан-Нагиса, наряду с Бану Аниф до появления среди них Бану ал-Аус и Бану ал-Хазрадж[218 - См. Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 163.]. Бану Курайза пришли к их домам в ал-‘Алийа в Вади Махзур[219 - См. Ас-Самхуди. Там же. С. 161, 163.]. С ними были их братья Бану Хадал и Бану ‘Амр[220 - Там же.]. Бану За‘вара’ поселились около питьевого источника Умм Ибрахим, где у них было укрепление[221 - Там же. С. 164.]. Что касается Бану Кайнука‘, то к ним относятся Бану Зайд ал-Лат. Их дома находятся в конце Джиср Батхан, откуда начинается ал-‘Алийа и там же расположен один из рынков Медины. У них были две крепости на отрезке ал-Джиср справа, идущем от Медины до ‘Алийи, по пути направления ал-Джиср[222 - Там же. С. 164. Джиср Батхан – место, где протекает Вади Батхан, начинаясь с севера ал-Маджишунийи, известной сейчас как ал-Мадшунийа, ал-Джиср заканчивается между ал-Би’р ал-Марракишийа (марокканский колодец), относящийся к марокканской семье ‘Абд ал-‘Ал, и ал-Би’р ал-Мушрифийа. Есть Джиср Байада. Это скопление домов Бану Хабиб и Бану Динар.]. Их жилища доходят до Куба’[223 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 360–361.]. Иудейское население также обитало в аш-Шаут, ал-‘Анабис, ал-Валидж, Зубала вплоть до ‘Айн Фатима[224 - См. Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 165.]. У жителей аш-Шаут было укрепление, которое называлось аш-Шар‘аби, ниже Зуббаб. Оно принадлежало Бану Джушам б. ал-Харис б. ал-Хазрадж ал-Асфар, родственниками которого были Бану ‘Абд ал-Ашхал[225 - Там же.]. Жителям ал-Валиджа принадлежало укрепление, от которого начинается вади Канат[226 - Там же.].
Иудеи обладали богатством и влиянием благодаря тому, что занимали самую плодородную землю в Медине. Это способствовало появлению у них заносчивости и чувства превосходства над своими союзниками и соседями из арабов[227 - Там же. С. 164.]. Ал-Аус и ал-Хазрадж предпринимали разные действия, направленные против унижения со стороны иудеев и приведшие к разгрому их войск после того, как в Медине укрепился их центр, и они объединились с представителями своих религиозных общин в Сирии, что послужило для них опорой против военной мощи иудеев[228 - Там же.]. Малик ибн ал-‘Иджлан направился в Сирию, лично прося о помощи после того, как был убит царь иудеев ал-Фитйаун[229 - Там же.]. Кажется, это случилось незадолго до эпохи Хиджры, на что указывает воспоминание одного из свидетелей битвы при Бадре, сына Малика ибн ‘Иджлана[230 - См. Ал-Вакид. Ал-Мугази. Т. 1. С. 167.].
Отклик гассанидов в Сирии на победу ал-Аус и ал-Хазрадж был очень скор: они послали в Йасриб войско под управлением Абу Джубайла[231 - См. Ас-Самхуди. Указ. соч. Т. 1. С. 179.], который спустился к подножию горы Ухуд, отправил [войско] против иудеев и беспощадно убил из них триста пятьдесят человек[232 - Там же. С. 182.].
После ликвидации верхушки иудеев их позиции ослабли и их влияние пропало, так что в конечном счёте они стали союзниками ал-Аус и ал-Хазрадж[233 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 2. С. 269, 320; Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 181–182.]. Отчаявшись использовать силу против ал-Аус и ал-Хазрадж, иудеи время от времени стали прибегать к хитрости, затевая интриги между племенами, и сумели добиться своих целей. Между ними (племенами ал-Аус и ал-Хазрадж) разгорались многочисленные войны, которые ослабили оба племени[234 - См. Ас-Самхуди. Указ. соч. Т. 1. С. 215, 216.]. Таким образом, за пять лет до хиджры племена ал-Аус и ал-Хазрадж испытали удары подстрекательства[235 - Там же. С. 218.], которые полностью изнурили их и заставили их склониться к вынужденному миру [между собой][236 - См. Ибн ал-Асир. Ал-Камил. Т. 1. С. 417–418.].
Опасения иудеев возросли из-за перемирия между ал-Аус и ал-Хазрадж. Они начали присматриваться к тому, во что верили ал-Аус и ал-Хазрадж в связи с появлением Пророка (с). Они не предполагали следовать в этом ал-Аус и ал-Хазрадж, поскольку были впереди них, обладая Писанием, ал-Аус ал-Хазрадж угрожали им, что последуют Пророку (с) и одержат над ними победу[237 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 292.]. Однако первенство ал-Аус и ал-Хазрадж в помощи Посланнику Мухаммаду (с) и его последователей заставило иудеев отступить от веры в него и помощи ему. Вместе с тем среди них были люди, которые искренне поверили в Мухаммада (с), не отождествляя мирские и личные интересы, например, Йамин б. Йамин[238 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 3. С. 649.], духовное лицо Маймун б. Йамин[239 - Там же. С. 471.], также духовное лицо и учёный ‘Абдаллах б. Салам, который принял ислам по вере и по убеждению. Мы приводим в свободном пересказе текст из рассказов мусульманских историков о том, как он принял ислам, включающий точное описание умонастроения иудеев во время хиджры и воплощение их морали, ведения торговли, наряду с их воззрениями и верой в контексте личных и мирских интересов.
Рассказывают, что ‘Абдаллах б. Салам сказал: «Когда я услышал Посланника Аллаха (с) и узнал его качества, его имя, его внешний вид и его время, в которое мы жили и оставались перед ним, я был в Куба’, скрывая это и умалчивая об этом, пока не вошёл Посланник Аллаха в Медину. Когда я услышал это известие, то возгордился, и моя тётка сказала, когда услышала о моей гордости: “Если бы я слышала Мусу (Моисея), сына Амрана, то и тогда не возгордилась бы”. Я ответил ей: “О, тётушка, клянусь Аллахом, он – брат Мусы, сына Амрана, и по своей вере он был послан с тем, с чем послан”. И я вышел к Посланнику (с) и принял ислам. Затем я вернулся к людям моего дома и приказал им, и они приняли ислам… Я скрывал принятие ислама от евреев и сказал: “О, Посланник Аллаха, иудеи – лживые люди.
И если они узнают об этом, то будут клеветать на меня и порицать меня”»[240 - ИбнИсхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 360–361; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 3. С. 649, 471.].
Посланник (с) постиг эту сторону природы иудеев. Поэтому можно увидеть, что при начале организации нового общества Медины он поместил иудеев на соответствующее место, пытаясь поощрить их и вернуть их на путь ислама путём примирения и соглашения с ними и признания их веры и имущества[241 - См. Ибн Исхак. Указ. соч. Т. 2. С. 348.] и не требовал от них большего, чем придерживаться нейтралитета во время его военных походов, с тем однако, чтобы они помогали ему, если на Медину нападёт враг[242 - См. Неизв. автор (Маджхул). Фи сират ар-расул: мухтут аукаф. Багдад. Л. 12.]. Ибн Исхак сказал по этому поводу: «Между ними была [взаимо]помощь против того, кто воевал с людьми этой книги (Писания)»[243 - Ибн Исхак. Указ. соч. Т. 2. С. 350.].
Это примирение произошло через пять месяцев после прибытия Посланника (с) в Медину[244 - См. Неизв. Автор (Маджхул). Указ. соч. Л. 12.]. Соответствующий договор (в тексте – дустур) был оформлен в виде письменного соглашения или свитка от Пророка Мухаммада (с) между верующими мусульманами из курайшитов и Йасрибом и теми, кто следовал за ними и примкнул к ним, проявлял совместно с ними усердие и был поистине единым народом, исключая других людей (речь идёт о четырёхстороннем соглашении между мухаджирми и племенами ал-Аус ал-Хазрадж и иудеями в 622 г. – Пер.)[245 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 348.]. Оформленное таким образом соглашение не налагало на иудеев финансовое бремя в большей степени, чем то, что мы называем налогом защиты, который они выплачивали вместе с верующими, пока те воевали[246 - Там же.]. Они образовывали религиозно-национальную общину, и принято было считать, что у иудеев в ней – своя вера, а у мусульман – своя[247 - Там же. С. 350.].
Посланник (с) своей деятельностью склонял иудеев к мысли (и закреплял это в их памяти), что его убеждение в вере в Господа и его миссия посланника не отличаются от их убеждения. Во время молитвы он первоначально обращался в сторону Иерусалима (Байт ал-Макдис) до тех пор, пока за два месяца до битвы при Бадре кибла не была перенесена по направлению к Ка‘абе[248 - См. Ибн Са‘д. Ат-Табакат. Т. 1. С. 241; Малик. Ал-Муватта. Т. 1. С. 196; Ибн ал-Хджж. Раф‘. Ал-Хуфа’. Л. 73–74; ИбнЗахира. Ал-Джами‘. С. 21–22; Сказано, что кибла отклонилась от Шама (Сирия) к Ка‘абе в месяце раджаб за 17 месяцев от вступления Пророка в Медину (см. Ат-Табари. Джами‘ ал-байан. Т. 2. С. 4).]. Ат-Табари в связи с этим говорит: «Пророк Аллаха (с) выбрал, куда обратить своё лицо, как хотел, и избрал Байт ал-Макдис, чтобы быть в согласии с людьми Писания»[249 - Ат-Табари. Указ. соч. Т. 2. С. 4.]. Подобное направление (кибла) существовало в течение десяти месяцев. Таким образом, сначала он обращал своё лицо к Байт ал-Макдис, а затем Аллах повелел ему молиться в сторону Байт ал-Харам (досл.: Священный Дом, или Ка‘аба)[250 - Там же.]. Были другие, кто считал, что Аллах после переселения (хиджры) в Медину повелел своему Пророку (с) принять направление [во время молитвы] к Иерусалиму[251 - См. Ат-Табари. Указ. соч. Т. 2. С. 4–5.].
Ранее, после первых дней возникновения ислама (ещё до хиджры), некоторые мусульмане понимали важность направления во время молитвы в сторону Ка‘абы[252 - См. ИбнКудама. Ал-Истибсар. Л. 31.]. Ка‘б ибн ал-Малик в своём рассказе говорит следующее: «Мы, то есть наш народ, стали спорить и молились в соответствии с обоими [направлениями], и старший и главный среди нас, ал-Барра‘ ибн Ма‘рур, который был с нами, сказал: “Я полагал (видел), что не должен оставлять это строение позади себя (Ка‘абу) и молиться по направлению к ней”. И далее, мы сказали: “Клянёмся Аллахом, что до нас не доходили [известия], будто бы наш Пророк (с) молился иначе, чем по направлению к Шам (Сирия), и мы не хотим противиться ему”. Он также сказал: “Когда происходила молитва, мы молились по направлению к Сирии, и он молился в сторону Ка‘абы”»[253 - Там же.]. Однако сердца иудейских священников наполнились враждой, завистью и злобой из-за того, что Господь особо наделил арабов, избрав из их среды Посланника[254 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 358; Шалби. Ат-Та’рих ал-ислами. Т. 1. С. 254. Hott P.M. The Cambridge history of Islam. Vol. 1. P 44.]. Ведь они же считали себя сынами Господа[255 - См. Коран, 5: 18; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 2. С. 496.]!
Как представляется, иудеи, занимавшие главные позиции в экономической и финансовой жизни Медины, почувствовали страх от того, что контроль за ними уходил из их рук и они видели, как росло число переселенцев в Медину, среди которых были крупные дельцы в экономике и торговле из курайшитов и сакифитов. Их страх стал усиливаться ещё больше после того, как общественный центр мухаджиров окреп после военной и политической победы в битве при Бадре. Поэтому иудеи ориентировались в будущем на срыв договорённости между ними и между Посланником[256 - См. Ибн Исхак. Указ. соч. Т. 2. С. 560; Т. 3. С. 682, 684, 700, 715–721. Ал-Балазури. Ал-Ансаб. С. 308.] (с), стремясь ослабить этот центр и поколебать установившееся положение, сея сомнения и подозрения в обществе Медины.
Пророк (с) всегда избегал вести с кем-либо дела, проявляя вражду, и с иудеями он поступал мягко, призывая их к Господу путём аргументации и напоминая им о том, что было сказано в их Писании о пророчестве Мухаммада (с)[257 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 385–389.]. Он даже отправлялся к ним сам в их дома поклонения, то есть школы, призывая их к Богу и стараясь убедить их тем, что было в их книгах[258 - См. Ат-Табари. Джами‘ал-байан. Т. 3. С. 217.]. Однако иудеи продолжали оставаться в заблуждении, будучи равнодушными, и их зло обострилось до такой степени, что это стало угрожать жизни Мухаммада, Пророка (с). Это заставило его сподвижников (асхабов) не допускать, чтобы он ходил один ночью по Медине, опасаясь, как бы иудеи не поразили его со зла[259 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 2. С. 226–227.]. От своих угроз Пророку (с) они перешли к презрительным нападкам на мусульман и мухаджиров[260 - См. Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-Хуфа’. Л. 79; Ал-Балазури. Ал-Ансаб. С. 308–309.].
Это происходило несмотря на то, что у них (у иудеев) была сильная опора в лице ‘Абдаллаха ибн Аби[261 - См. Ал-Балазури. Там же.]. Наряду с этим они прославились храбростью среди сообществ иудеев[262 - См. Ибн ал-Хаджж. Указ. соч. Л. 79.].
Однако опытность Посланника (с) заставила его побыстрее, насколько возможно, уладить дела. Он застал врасплох Бану Кайнука‘ и осадил их и убил почти всех из них, отчасти из-за их измены и нарушения обещания и договора[263 - Всевышний сказал о праве иудеев: «Те, которые нарушают завет Господа после своего договора и разрывают то, что приказал Господь – чтобы они пришли и они будут негодными на земле, именно они погибнут» (Коран, 2: 27). Также см. Ат-Табари. Указ. соч. С. 182–183.]. Тем не менее ситуация потребовала от Посланника (с), чтобы он приказал им уехать в Сирию. Они остановились в городе Азри‘ате[264 - См. Ал-Балазури. Ал-Ансаб. С. 308–309. Азри‘ат – город в Сирии (также его называют Йазра‘ати). См. ал-Хамири. Ар-Ривад. Ал-ми‘тар. С. 19; Ал-Хамадани. Сифат джазира ал-‘араб. С. 329.], взяв с собой детей и женщин и оставив Посланнику (с) своё имущество и оружие[265 - См. Ибн ал-хаджж. Раф‘ ал-Хуфа’. Л. 80.]. Посланник (с) принял меры относительно иудеев после того, как Господь открыл в благородном Коране истину о намерениях иудеев, сказав: «Те, кто неверующие, равно для них – предупредил ли ты их или не предупредил – они не верят»[266 - Коран, 2: 6.]. Там говорится, что этот айат был ниспослан по поводу иудеев, живших в районах Медины в эпоху Посланника (с) и упрекал их в отрицании и опровержении пророчества Мухаммада (с), хотя они и знали о нём[267 - См. Ат-Табари. Джами‘ ал-байан. Т. 1. С. 108.].
Племя Бану ан-Надир повторило ошибку Бану Кайнука‘, нарушив договор и опираясь на ‘Абдаллаха ибн Аби, известного мятежника в Медине. Они последовали его совету и укрепились в своей крепости в надежде на то, что он поддержит их двумя тысячами человек[268 - См. Ибн, ал-Хаджж. Указ. соч. Л. 88.]. Но вскоре отправились в Сирию, получив разрешение взять с собой всё, что может нести верблюд, кроме оружия[269 - См. Ал-Балазури. Указ. соч. С. 19; Ибн Хаджаджж. Указ. соч. Л. 89.]. Тем временем Бану Курайза посчитали, что сила союзных племён (ахзаб), осаждавших Медину, будет лучшим помощником для них против Мухаммада (с) и из-за этого нарушили договор, став союзниками врагов Пророка (с)[270 - См. Ал-Вакиди. Ал-Мугази. С. 291–292.]. (Имеются в виду союзные племена (ахзаб, участвующие в битве у рва (хандак) при осаде Медины 8 зу-л-када / 31 марта 627 г.).
Посланник (с) считал нарушение договора со стороны Бану Курайза в данных сложных обстоятельствах величайшей изменой, наказанием за которую полагается смерть семисот мужчин[271 - См. Ат-Табари. Та’рих. Т. 2. С. 488; Ибн ан-Наджжар. Ад-Дурра. С. 54; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 2. С. 538; (Ибн Исхак упоминает, что число сражений Бану Курайза было 800–900. См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 3. С. 721).], поэтому оставил женщин и детей в качестве пленников мусульман[272 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 201; Ибн ан-Наджжар. Указ. соч. С. 54.].
Эта акция Посланника (с), касавшаяся казни и изгнания Бану Курайза, Бану ан-Надир и Бану Кайнука‘, была делом политическим, делом безопасности, в котором нуждалось исламское общество в Медине, и ни религиозный, ни расовый фанатизм не были её причиной. Наоборот, Мухаммад (с) обеспечивал иудеям религиозную свободу[273 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 350; Ад-Дийарбакри. Та’рих ал-хамис. Т. 1. С. 353.]. Факторы их существования как любого класса в обществе были связаны с мусульманами иногда посредством вступления в родственные отношения[274 - См. Ал-Вакиди. Ал-Мугази. Т. 1. С. 410–412; Неизв. автор (Маджхул). Фи сират ар-расул. Л. 2.]. Эти меры не охватывали других иудеев в Медине, часть которых приняла ислам, а другая оставалась в своей вере.
Чтобы завершить полное представление об иудеях как неисламском элементе мединского общества, следует рассмотреть разные религиозно-этнические группы Медины с тем, чтобы выяснить степень их восприимчивости к исламу и характер их влияния на других людей.
Мы находим, что Посланник (с) после начала хиджры в Медину пытался активно вовлекать в исламскую веру иудеев как наиболее заметную группу среди прочих немусульман в обществе. Это касалось тех, кто просил у Мухаммада (с) помощи против ал-Аус и ал-Хазрадж до начала его миссии[275 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 473; (Сказал Всевышний: «А когда пришло к ним послание от Аллаха, подтверждающее истинность того, что с ними – а ещё прежде они просили победы против тех, которые были неверны, – так, когда пришло к ним то, что они знали, они не уверовали в это». – Коран, 2: 89).]. Посланник (с) посылал к ним группу мусульман, среди которых были Му‘азз б. Джабал, Башар б. ал-Барра‘а и Давуд б. Салама, для дискуссии, главной целью которой было принятие ими ислама[276 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 389; Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 473.]. Однако иудеи отказывались откликнуться на призыв Посланника (с), поэтому говорили, что никто не принял ислам из Бану ан-Надир, кроме Са‘да ибн Вахаба и Суфйана ибн ‘Амира ибн Вахаба[277 - Там же. Т. 2. С. 39.]. Эта ситуация подтверждается также относительно остальных групп иудеев, из которых меньшая часть откликнулась на призыв к исламу как к истиной вере[278 - См. Ибн ‘Абд ал-Барр. Ал-Исти‘аб (коммент. к кн. «Ал-Исаба». Т. 1). С. 68; Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 222, 231; Т. 2. С. 400. Среди тех, кто принял ислам из иудеев, были Джабал б. Джаввал Бани Сафван б. Билал б. Асрам б. Аййас б. ‘Абд Ганим б. Джаххаш б. Махала б. Са‘лаба б. Са‘д Бани Зубйан, поэт аз-Зубйани, затем ас-Са‘лаби. Он был иудеем и принял ислам (см.: Ибн Хаджар. Т. 1. С. 222) Также Джарих ал-Исра’или (см. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 231), Са‘лаба б. Са‘йа, Усейд б. Са‘йа и Асад б. ‘Убайд. Это группа людей из Хадал. Они приняли ислам в ночь, когда Бану Курайза согласилсь с властью Посланника (с) (см. Ибн Исхак. Указ. соч. Т. 3. С. 719; Ибн ‘Абд ал-Би’р. Указ. соч. Т. 1. С. 68; Ибн Асир. Усд ал-Габа. Т. 1. С. 69–70). Зайд б. Са‘йа – один из высоких духовных особ иудеев, которые приняли ислам, и большинство их было сведущими и богатыми, и они стали хорошими мусульманами (см. Ан-Навави. Тахзиб. Т. 1. С. 204).].
Некоторые из иудейских видных религиозных деятелей быстрее других приняли ислам и уверовали в Мухаммада как Посланника Господа (с) благодаря их предшествующему знанию о знамениях его миссии и о его пророчестве[279 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 566.]. Среди этих религиозных деятелей был ‘Абдаллах ибн Салам[280 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 320–321; Ибн Хад-жар. Указ. соч. Т. 3. С. 649.], который сказал: «Я узнал его качества, его имя, внешний вид и его время, в которое мы останавливаемся ради него»[281 - Ибн Исхак. Указ. соч. Т. 2. С. 320–321; Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 3. С. 649.]. Из тех, кто принадлежал к дому ‘Абдаллаха ибн Салама, приняли ислам его сыновья Мухаммад[282 - Там же. С. 379.], Йу-суф[283 - Там же. Т. 3. С. 671.] и их братья Салама[284 - Там же. Т. 2. С. 65.], Са‘лаба[285 - Там же. Т. 1. С. 199.] и Салам, сын его сестры[286 - Там же. Т. 2. С. 59.].
Из числа видных религиозных деятелей также уверовали в Мухаммада Йамин б. Йамин, Маймун б. Йамин[287 - Там же. Т. 3. С. 649, 671.], Зайд б. Са‘на[288 - Там же. С.566.] или Са‘ийа[289 - См. Ан-Навави. Тахзиб. Т. 1. С. 204.], который сказал: «К знамениям пророчества относятся только те черты, которые я увидел на лице Мухаммада, когда смотрел на него»[290 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 566.]. Также уверовали ‘Абдаллах б. Салам[291 - Там же. Т. 3. С. 671.], Тамам б. Йахуд[292 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 183.], Мухайрик. Был священник Бану Са‘лаба б. Фитйаун[293 - См. Ибн Исхак. Указ. соч. Т. 2. С. 359.].
Большая часть иудеев, принявших ислам, относилась к Бану Курайза. Это произошло благодаря их статусу пленных у мусульман[294 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 519; Т. 3. С. 297.]. Большинство их было малолетними, из числа тех, кому было дано прощение Посланника (с) и их не убили[295 - См. Ал-Балазури. Футух ал-булдан. Т. 1. С. 23; Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 3. С. 286]. Ибн Хад-жар отметил имена более десяти мусульман из Бану Курайза, которые общались с Пророком (с) или рассказывали о нём[296 - К ним относились следующие лица: ‘Имара ибн Са‘д (см. Ибн Хаджар. То же. Т. 3.С. 81), Абу Са‘лаба (см. Ибн Хаджар. То же. Т. 3. С. 30), Кассир б. ас-Са’иб (см. Ибн Хаджар. То же. Т. 3. С. 81), Абу Са‘лаба (см. Ибн Хаджар. То же. Т. 3. С. 286), Ка‘б б. Салим б. Асад, аз-Зубайр б. ‘Абд ар-Рахман б. аз-Зубайр, Рифа‘а, ‘Атийа – сыновья Караза, также Рифа‘а ал-Карзи, Рифа‘а ибн Самвал, Асад и Асид – сыновья Ка‘ба, Абу Са‘лаба ибн Аби Малик (см. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 201, 501, 518, 519, 584; Т. 3. С. 298).].
В эпоху Посланника (с) в Медине были в большом количестве евреи, которые продолжали придерживаться своей веры, как, например, ‘Абдаллах б. Са‘ид, отец которого был из иудеев, но не было известно, из какого племени он происходил. Он родился во времена Посланника (с) и жил со своей семьёй в Медине в период, когда там жил Посланник (с)[297 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 3. С. 133–135.]. Раз Пророк (с) проходил мимо него, когда тот играл с мальчиками. Он был ещё подростком, не достигшим зрелости[298 - Там же.]. И так как он родился во времена Посланника (с), то, возможно, ему уже было лет десять, что составляло продолжительность пребывания в Медине Посланника (с).
Представителям этой группы населения была дана свобода вероисповедания и выполнения соответствующих обрядов[299 - См. Муслим. Ас-Сахих. Т. 2. С. 643.]. Посланник (с) обращался за помощью к некоторым из этих иудеев и брал у них для себя проводников для выяснения путей вокруг Медины, но не заставлял никого из них бросить свою веру[300 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 187.]. Упоминается, что кое-кто из них принял ислам во время Абу Бакра ас-Сиддика[301 - Там же.].
Некоторые из их юношей служили Посланнику (с). И если кто-либо из них заболевал, то он навещал их[302 - Там же. Т. 2. С. 430.]. Он смотрел на иудеев в Медине как на людей, которым были по справедливости обещаны их права[303 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 366.]. Они пользовались завидным положением в качестве финансового и экономического центра[304 - Там же. С. 366, 483; Т. 3. С. 393.].
Как представляется, уход Бану Кайнука‘ и Бану ан-Надир и убийство мужчин из Бану Курайза не оказали большого влияния на количество иудеев в Медине, так как их было там немногим более двадцати племён. Также не ослабло их желание возвратить своё влияние и центральное положение в Медине. Их испугало заключение союза Ал-Аус и ал-Хазрадж. Они стали плести интриги и сеять семена раздора, если находили для этого путь. Об этом есть рассказ у Аш‘аса б. Кайса, который был евреем и, встретив группу людей из ал-Аус и ал-Хазрадж, рассердился, когда увидел, что между ними больше нет вражды и установился союз. Он приказал юноше-еврею, бывшему с ним, сесть среди них и напомнить им битву ал-Бу‘ас[305 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 396; Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 87.]. И почти разгорелась слепая смута, если бы дело не уладил Посланник (с)[306 - См. Ибн Исхак. А-Сира. Т. 2. С. 397; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 87.].
Присутствие определённого количества иудеев и других му‘ахидов в Медине (ист. му‘ ахид – не принявший ислам и живущий на территории мусульман на договорных основаниях, платя подушную подать. – Пер.) требовало, чтобы Посланник (с) разъяснил смысл ал-‘ушра (ал-ушр – «десятина», «десятая часть»), который не касался мусульман, но которым облагались иудеи и христиане[307 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 4. С. 16.]. Следует упомянуть коротко и о других религиозных группах в Медине, помимо иудеев.
2. Религиозные группы Медины помимо иудеев
Отметим, что связь Йасриба с христианством была старинной и относится к первым дням его распространения. Упоминается, что связанные с ним письмена имеются на камне на старой могиле при Джама’ Умм Халид в ‘Акике[308 - Ал-Джама‘ – одна из четырёх гор к западу от вади ал-Акик (см. Ал-Матари. Ал-Та‘риф. С. 25–26).]. Говорят, что ранее Иисус, сын Марии (‘а), был послан к людям этого города (Йасриба)[309 - См. Ал-Матари. Там же.].
Благодаря этому понятно, что неисламские элементы в Медине не ограничивались только присутствием иудеев, поскольку, как оказывается, наряду с правоверными (мусульманами) и иудеями там было некоторое количество сабиев, христиан и огнепоклонников. Их объединил айат (стих Корана), в котором сказал Всевышний: «Те, которые уверовали, и те, которые стали иудеями, и сабии, и христиане, и огнепоклонники, и те, которые предают сотоварищей – ведь Аллах различит их в день воскресения. Поистине Аллах о всякой вещи свидетель!»[310 - Коран, 22: 17. Сабии – люди, которые поклоняются ангелам и молятся в сторону киблы и читают аз-забур. Что касается огнепоклонников, то это люди, которые поклоняются солнцу, луне и огню (см. Ат-Табари. Джами‘ ал-Байан. Т. 17. С. 129).] Что касается упоминания о древности христианства в Йасрибе, то его влияние было там ощутимо незадолго до хиджры[311 - См. ИбнИсхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 356; ИбнКудама. Ал-Истибсар. Л. 7–8.]. Рассказывали о Абу Кайсе б. Аби Анисе, который принял монашество в период джахилийи (джахилийа – досл.: «незнание», «невежество», т. е эпоха до ислама. – Пер.). Он одевался в одежды из грубой ткани, оставил идолов, омыл себя от осквернения и удалился от женщин детородного возраста. Подобные люди принадлежали к христианству. Он вёл аскетический образ жизни, пока в Медину не пришёл Посланник (с) и затем принял ислам[312 - См. Ибн Исхак. Указ. соч. Т. 2. С. 356; Ибн Кудама. Указ. соч. Л. 7–8; Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 2. С. 183.]. Христианские купцы, которые приходили из Сирии со своими товарами, имели большое влияние на распространение христианства в Йасрибе, и некоторые молодые люди из ал-Аус и ал-Хазрадж были увлечены их вероучением и присоединились к нему[313 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 340–341; Т. 4. С. 44.]. Двое из этих молодых людей из племени Бану Салим б. ‘Ауф приняли христианство ещё до того, как был ниспослан Пророк (с). Затем они пришли в Медину вместе с группой ансаров, привезя товары с продовольствием. К ним пришёл их отец, которого звали Абу-л-Хусейн, и потребовал, чтобы они приняли ислам, но они отказались[314 - Там же.]. Абу-л-Хусейн был огорчён, что его сыновья крестились. Он пришёл к Пророку (с) и рассказал ему [об этом], но тот сказал ему: «Нет принуждения в вере»[315 - Ат-Табари. Указ. соч. Т. 3. С. 14–16; Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 4. С. 44.].
Хиджаз был связан в целом с христианством благодаря пути из Йемена в эпоху эфиопов[316 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 3. С. 512.], а также благодаря торговым связям с Сирией до и после пророческой миссии[317 - Там же. Т. 2. С. 503–504.]. Хира была центром христианского влияния в период незадолго до ислама[318 - См. Ад-Даури. Мукаддима фи та’рих садр ал-ислам. С. 34–36; Салим. Дирасат фи та’рих ал-‘араб. Т. 1. С. 655.]. Одновременно упоминают, что в ней были разные арабские племена – как объединившиеся в ней на базе христианства, так и идолопоклонники[319 - См. Ибн Дурайд. Ал-Иштикак. С. 11.]. Связь христианских торговцев с Мединой продолжалась в эпоху Пророка (с) и некоторые из них принимали в Медине ислам, когда они туда приезжали с товарами[320 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 2. С. 467.].
В Медине в эпоху Пророка (с) были христиане, которые оставались в своей вере. Посланник (с) предложил некоторым из них принять ислам, но не навязывал его. Если они отказывались, их имущество делилось на две части, и им оставалась их религиозная свобода[321 - Там же. Т. 1. С. 236.]. Это, по-видимому, происходило с христианами, жившими в Медине. Джа‘да ибн Хани ал-Хадрами рассказывал: «Пророк (с) послал его к христианину в Медине, призывая его принять ислам, и сказал ему: “Если он откажется, то я разделю его имущество на две части”»[322 - Там же.]. Некоторые из них колебались между исламом и христианством. Затем приняли ислам в эпоху Абу Бакра[323 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 3. С. 298–300.].
Представляется, что большая часть этих христиан не были постоянными жителями Медины. Они приезжали туда по своим торговым делам. Говорят, что Ка‘б б. ‘Ади ат-Танухи пришёл в составе делегации жителей Хиры к Пророку (с), впоследствии у него и его друзей были колебания, особенно после кончины Пророка (с). С Мединой его связывало в то время участие с ‘Омаром б. ал-Хаттабом в торговле хлопчатобумажными тканями (одеждой). Он говорит: «Я был сотоварищем ‘Омара ибн ал-Хаттаба. Когда он ввёл обязательно канцелярию, он вменил мне [это] среди Бану ‘Ади ибн Ка‘б»[324 - Там же.]. Он сказал, что не был ни мусульманином, ни христианином. Впоследствии в эпоху Абу Бакра он был хорошим мусульманином[325 - Там же.].
Он также упомянул, что молодой человек по имени Мабур-копт, который был подарен Посланнику Аллаха (с) вместе с Марйам (Марией, будущей женой пророка Мухаммада, которая впоследствие родила ему сына Ибрахима. – Пер.), оставался в христианстве и не принял ислам[326 - См. Ад-Дийарбакри. Та’рих ал-хамис. Т. 2. С. 38.].
Не исключено, что в эпоху Пророка (с) в Медине были огнепоклонники, то есть персы[327 - См. Ал-Масуди. Мурудж аз-Захаб. Т. 2. С. 228; Ад-Дийарбакри. Указ. соч. Т. 1. С. 351; Джаввад. Ал-Муфассил. Т. 6. С. 691.], поклоняющиеся огню. На их пребывание там указывает следующий рассказ ‘Убайдалаха: «Огнепоклонник пришёл к Посланнику Аллаха (с) перед этим он избавился от усов и тщательно обрил бороду»[328 - См. Ибн Сад. Ат-Табакат. Т. 1. С. 449.]. Также говорилось, что маула (клиент) Посланника Аллаха (с) по имени Манахийа, купец-огнепоклонник, услышал рассказ о Посланнике (с), вышел со своим товаром из Мерва (в Хорасане) и в результате пришёл в Медину и принял ислам[329 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 3. С. 385. Далее, также есть влияние на некоторых слова, используемые на Аравийском полуострове и особенно в Медине, например, слово ал-баррани – разновидность финика в Медине. Абу Ханифа сказал: «Его значение по-персидски “несение благословенного”, т. к. бар означает “несение”, а ни – “очень хороший или благословенный”. Арабы его арабизировали и ввели в свою речь» (Ас-Сухайли. Ар-рауд ал-аниф. Т. 3. С. 250). Отсюда также ас-сирвал (сераваль) – арабизованное слово персидского происхождения (см. Малик. Ал-Маута. Т. 1. С. 325).].
До хиджры Медина принимала много персидских маула, большинство которых были огнепоклонниками, например, Салман ал-Фариси (перс Салман), который практиковал огнепоклонничество. Позже он привёз на Аравийский полуостров раба и продал его человеку из Бану Курайза, который перевёз его в Медину[330 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 1.С. 139–142; Ад-Дийарбакри. Та’рих ал-Хамис. Т. 1. С. 86.].
Говорят, что огнепоклонники были в Йемене и в Хаджаре и что Посланник (с) брал с них джизью (подушную подать)[331 - См. Ал-Балазури. Футух ал-булдан. Т. 1. С. 86.]. Поскольку Медина, как мы видели, была до ислама важным торговым центром на торговом пути между Йеменом и Хиджазом, с одной стороны, и Сирией и Востоком, с другой, то не исключено, что торговцы-огнепоклонники находились в Йасрибе именно с торговыми целями.
Представляется, что в Медине для множества людей Писания из иудеев и христиан было естественным в большой степени связывать свои интересы с интересами мусульман. Это требовало упорядочивания дел и прав внутри этих отношений, в особенности, в области пищи (с точки зрения того, что запрещено и что разрешено). Всевышний сказал: «Сегодня разрешены вам блага; и пища тех, кому даровано Писание, разрешается вам, и ваша пища разрешается им»[332 - Коран, 5: 5.].
По этому поводу также говорится, что Зайд б. Сабит ал-Ансари ан-Наджжари, переводчик Посланника (с) с сирийского, персидского, греческого, коптского и эфиопского узнал это в Медине от носителей этих языков[333 - См. Ал-Хузаи. Тахридж ад-даллалат ас-сумийа. Л. 60. (Ил. рукопись в Ин-те арабских рукописей. Ун-т арабских государств. № микрофильма 158).]. Из этого рассказа можно сделать вывод о том, что эти группы людей очевидно жили в Медине и что они могли сохранять свои языки и обучать им тех жителей Медины, которые желали этого.
3. Ал-Аус и ал-Хазрадж и их союзники из арабов
Ал-Аус и ал-Хазрадж были большими племенами (хайй) из Йемена[334 - См. Ибн Хазм. Джахрат ансаб ал-‘араб. С. 329; Ас-Самхуди. Ал-Вафа‘. Т. 1. С. 173.]. Они считаются сообществом, относящимся к ансарам[335 - См. ИбнДурайд. Ал-Иштикак. Л. 214.]. Ансары (мн.ч. от насир, досл.: «помощник», «приверженец»; так называли мединских сподвижников Мухаммада (с). – Пер.) – исламское прозвище (лакаб), по которому они известны за их помощь Посланнику (с)[336 - См. Коран, 8: 72; Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 292, 321, 507; Ас-Сухайли. Ар-рауд ал-аниф. Т. 2. С. 183; Ад-Дийарбакри. Та‘рих ал-хамис. Т. 1. С. 306.]. Это сыновья Хариса ибн Са‘лабы б. ‘Амра б. ‘Амира б. Хариса б. Имр ал-Кайса б. Са‘лабы б. Мазина б.[337 - См. Ибн Хазм. Джахрат ансаб ал-‘араб. С.332.] ал-Азда б. ал– Гауса б. Набата б. Малика б. Зайда б. Кахлана б. Саб‘а б. Йашджаба б. Йа‘раба б. Кахтана[338 - См. Ибн Кудама. Ал-Истибсар. Л. 3–4.].
Также говорят, что ал-Аус и ал-Хазрадж происходили от сына Са‘лаба б. ‘Амра б. Хариса б. Имру-л-Кайса б. Са‘лабы б. Мазина б. ал-Азда б. ал-Гауса б. Малика б. Зайда б. Кахлана б. Саб‘а б. Йа‘раба б. Кахтана[339 - См. Ас-Самхуди. Указ. соч. Т. 1. С. 173.]. Различие этих двух рассказов заключается в цепочке нисб (нисба – родовое имя) и оно не было велико. Оно во многих случаях упоминается при перечислении нисб (родовых имён) у древних. Однако замечено при их собирании, что эти нисбы восходят к племенам Йемена[340 - Там же.]. Ал-Аус и ал-Хазрадж известны между арабами Йасриба как йеменцы[341 - Или йемениты. – Примеч. пер.], и от этого наименования произошло имя Хазифа б. ал-Йемен.
Известно также, что когда Ал-‘Абаси заместил своего отца в Бану ‘Абд ал-Ашхал ал-Аусийин (племя ‘Абд ал-Ашхала из ал-Аус), народ стал называть его ал-Йемен, так как он был йеменским халифом[342 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 317.].
Кроме того, Ал-Аус и ал-Хазрадж известны ещё и под именем Бану Кила (нисба относится к их матери, которую называли Кила бинт ‘Амри ибн Джафна [досл.: Кила дочь ‘Амра сына Джафны], а также бинт Кахин ибн ‘Азра из Куда’а [досл.: дочь Кахин сына ‘Азра из Куда’а])[343 - См. Ас-Самхуди. Указ. соч. Т. 1. С. 175, 176; Ад-Дийарбакри. Указ. соч. Т. 1. С.306.].
Ал-Аус и ал-Хазрадж делятся на ряд кланов (батн, мн.ч. бутун)[344 - См. Ибн Хазм. Джахрат ансаб ал-‘араб. С. 332–336.]. К большим кланам ал-Хазрадж относятся следующие: Бану ан-Наджжар и Тайим Аллахи б. Са‘лаба б. Хариса б. Са‘лаба б. ‘Амр б. ‘Амир[345 - См. Ибн Кудама. Ал-Истибсар. Л. 3–4.]. Они (то есть Бану ан-Наджар как династия в целом) – самые близкие дяди ‘Абд ал-Мутталиба ибн Хашима по линии его матери[346 - У арабов существуют разные термины родства для обозначения дяди по линии отца (‘ам, мн.ч. ‘а’вам) и дяди по линии матери (хал, мн.ч. ахвал). Дядя как родственник считается важнейшим покровителем, и этому родству придаётся большое значение; наименование целого клана (Бану ан-Наджжар) как дядей здесь несколько условно, имеется в виду клан как династия в целом. – Примеч. пер.], которую звали Салма бинт ‘Амр б. ‘Амир б. ‘Ади Ганам б. ан-Наджжар б. Са‘лаба б. ал-Хазрадж[347 - Там же.]. К ал-Хазрадж также принадлежат Бану Малик б. ‘Ади б. Ганам б. ‘Ади б. ан-Наджжар[348 - Там же. Л. 7.]; Бану Му‘авийа б. ‘Амр б. Малик б. ан-Наджжар. Оба племени происходят из Бану Джадила (досл.: «сыны Джадилы»), их матери, по родовому имени которой названы[349 - Там же. Л. 8.]. К ним относятся Бану ‘Убайд б. Са‘лаба, группа Асада ибн Зарара[350 - Там же. Л. 10.], Бану Саввад б. Ганам и Бану ‘Абд ‘Ауф б. Ганам, группа Абу Аййуб[351 - Там же. Л. 8, 14.], Бану Мабзул, Бану Мазин, Бану Динар, Бану Са‘ида, Бану Ка‘б б. ал-Хазрадж, Бану Хадра, Бану Хадара, Бану Джушам, Бану Салма, Бану Харам, Бану Зарик, Бану Байада, Бану Салим, Бану ‘Амр б. ‘Ауф[352 - Там же. Л. 15–46.].
Что касается самых известных кланов ал-Аус, то они вкючают в себя такие племена, как: Бану ‘Абд ал-Ашхал, Бану За‘вара‘, Бану Хариса, Бану Зафар, Бану Хутма, Бану Джахджаба, Бану Вакиф[353 - См. Ибн Кудама. Указ. соч. Л. 46–47.].
Мусульманские историки сичтают, что причины переселения племён ал-Аус и ал-Хазрадж в Йасриб и их расселения в нём связаны со случившимся тогда тамбурным селем (т. е. потоком) и разрушением Йемена[354 - См. Ибн ал-Асир. Ал-Камил. Т. 1. С. 166–172.]. Упоминают, что ‘Амр ибн ‘Амир Музикийа и те люди из ал-Азд, которые следовали за ним, шли из
Ма‘раба (города с плотиной в Сабе)[355 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 1. С. 166–172; Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 166–172.]. Каждый клан жил в том районе, который он выбрал. Хуза‘а жили в Хиджазе, Гассан – в Сирии, ал-Аус и ал-Хазрадж остались в Йасрибе, в котором были поселения (карма, мн. ч. кура) и рынки. В нём были племена иудеев из Израиля и другие помимо них[356 - См. Ибн ал-Асир. Указ. соч. Т. 1. С. 401.].
Хотя причины и историю переселения ал-Аус и ал-Хазрадж в Йасриб окружает много неясного, это однако не опровергает истинный факт их эмиграции. Мы склоняемся к тому, что она произошла в промежутке между IV–V вв. н. э., если принять во внимание, что их эмиграция в Йасриб имела место после переселения Бану Курайза и Бану ан-Надир[357 - См. Ал-’Адви. Ахвал Макка ва-л-Мадина… Т. 2. Л. 112–113; Ибн ал-Асир. Указ. соч. Т. 1. С. 401.]. Ранее мы упоминали, что их эмиграция в Йасриб происходила во время этого промежутка[358 - См. Ал-Йа’куби. Та’рих. Т. 2. С. 49, 52; Джаввад. Ал-Муфассил. Т. 3. С. 36–68.]. Возможно, это было в промежутке между Иисусом (‘а) и Мухаммадом (с) приблизительно в IV в. н. э. Именно об этом говорит ас-Самхуди[359 - См. Ас-Самхуди. Т. 1. С. 166.].
Как представляется, знания ал-Аус и ал-Хазрадж о Йасрибе были старинными и предшествовавшими хиджре. Выбор ими этого свободного места, в котором росли пальмы, дающие пищу[360 - См. Ас-Самхуди. Указ. соч. Т. 1. С. 171; Ал-Адви. Т. 2.Л. 113.], объяснялся тем, что они издавна обладали знаниями о сельском хозяйстве. Население Йасриба – иудеи и арабы, без сомнения, встретили этот выбор и обрадовались ему, поэтому можно увидеть, что ал-Аус и ал-Хазрадж по временам взаимодействовали с иудеями. Их численность возросла, и их имущество увеличилось[361 - См. Ал-Адви. Ахвал макка ва-л-медина. Т. 2. Л. 113.]. Развитие и совершенствование экономики в Йасрибе также опирались на промышленность и местную торговлю, которые были в руках большинства иудеев[362 - См. Ал-Матари. Ат-Та’риф. С. 19–20.], а также сельское хозяйство и выращивание животных, которыми занимались ал-Аус и ал-Хазрадж. Они также вели кочевую жизнь и узнавали страну, но они не были готовы к согласию и не привыкли к нему[363 - См. Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 172.].
Поскольку иудеи также, возможно, обладали особыми знаниями в сельском хозяйстве, то есть приблизительно у каждой семьи были [огороженный] сад или пальмы, они сами работали в этой области, чтобы удовлетворить свои повседневные потребности[364 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 361.]. Поэтому можно обнаружить, что в день Газват ал-Хандак (Битвы у Рва) у них оказалось много инструментов – лопаты, сумки, корзины из пальмовых листьев, которые мусульмане заимствовали для копания рва[365 - См. Ал-Вакиди. Ал-Мугази. Т. 2. С. 445; Ал-Макризи. Имта’ ал-асма’. Т. 1. С. 220.].
Иудеи чувствовали в глубине души, что они более сильные и многочисленные[366 - См. Ал-Адви. Указ. соч. Т. 2. Л. 113.]. Ал-Аус и ал-Хазрадж, со своей стороны, понимали эту истину и с самого начала мирно жили с иудеями, сотрудничали с ними и попросили их заключить с ними добрососедские отношения и союз, в которым они доверяли друг другу и оказывали сопротивление тем, кто был вне союза[367 - Там же.]. Этот союз помог ал-Аус и ал-Хазрадж направить свои главные усиия на [разные] области сельского хозяйства. Таким образом, они разбогатели, возросли их численность и сила.
Экономические и общественные достижения в жизни ал-Аус и ал-Хазрадж вызывали опасения у иудеев. Они прервали существовавший между ними союз[368 - См. Ал– Адви. Ахвал Макка ва-л-Мадина. Т. 2. Л. 113; Ибн Асир. Ал-Камил. Т. 1. С. 402.]. Тогда ал-Аус и ал-Хазрадж почувствовали необходимость найти политическую силу, на которую они могли бы опереться и встретить опасность, которая исходила против них со стороны иудеев. Отсюда была их ориентация на Сирию, где жили сыновья их родственников со стороны дядей по отцовской линии[369 - ]. Было очевидно, что они были близкими союзниками Гассанидов и в большой степени были довольны этим[370 - См. Ал-Адви. Указ. соч. Т. 2. Л. 113; Аш-Шариф. Макка ва-л-Мадина. Т. 2. С. 330.]. Поэтому гассаниды энергично помогали им, в результате чего ал-Аус и ал-Хазрадж смогли сломить могущество иудеев и ликвидировать их верхушку и знать, благодаря чему усилились в Йасрибе[371 - См. Ал– Адви. Указ. соч. Т. 2. Л. 113.].
Мусульманские историки анализировали это событие. Они считали, что это только использование поддержки, которой требовали племенные традиции[372 - См. Ибн ал-Асир. Указ. соч. Т. 1. С. 402.]. Это заставляет нас задать вопрос об истинной природе побудительных причин, которые заставили ал-Аус и ал-Хазрадж искать поддержки у гассанидов в Сирии. Однако они не ориентировались на арабские племена в Хиджазе, хотя они ближе к ним, и среди них было большое число сыновей их дядей по отцовской линии[373 - Там же. С. 401.].
Как нам кажется, сами гассаниды были, возможно, теми, кто предложил ал-Аус и ал-Хазрадж помощь по политическим причинам, целью чего была ликвидация влияния иудеев Йасриба, что имело стратегическое значение в отношении торговых путей[374 - См. Хитти и др. Та’рих ал-’араб. Т. 1. С. 146.]. В особенности это было важно в связи с тем, что иудаизм проник в Йемен, и у него появились в нём приверженцы в официальных кругах[375 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 1. С. 19–23; Ибн Хал-дун. Та’рих. Т. 1. С. 91; Landau, R. Islam and the Arabs. P 1617.]. Это могло сделаеть его силой, которая была в состоянии подвергнуть большой опасности существование христиан в Йемене и Эфиопии[376 - Р Ландау говорит: «Приблизительно в 350 г. Йемениты и химйариты стали заселять Эфиопию. Эфиопы несли христианство на юг страны арабов… Также иудаизм принял [в своё лоно] многих последователей из отдельных представителей народа. Причиной этого была скорее месть за господство христиан над ними, нежели глубокая укоренившаяся вера. Поселения иудеев уже до этого были на юге и во время эфиопского завоевания стали основными укреплениями. Однако они были слабыми и не представляли большой угрозы, кроме [периода] после появления христиан. Затем их сила достигла такого размера, что это позволило предполагать, что провалившаяся последняя военная компания эфиопов, возможно, прошла в отместку иудеям, которые ухудшили дела христианского населения, и вследствие желания разрушить власть иудеев в этом регионе» (см. Landau R. o.p. cit. P 16–17).]. Поэтому гассаниды в Сирии (Бану Гассан), будучи союзниками византийцев, защищающими их от нападений бедуинов[377 - См. Хитти и др. Та’рих ал-‘араб. Т. 1. С. 102–103. Термином ар-Рум арабы называли до ислама и после его возникновения византийцев и их императоров (Рустам. Ар-Рум фи сийасатихим ва хадаратихим ва сакафатихим ва салатихим би-л-‘араб. Т. 1. С. 3).], были лучшими, кто протянул руку помощи ал-Аус и ал-Хазрадж, чтобы ликвидировать влияние иудеев в Медине, подобно эфиопам, которые вмешались в их дела в Йемене[378 - См. ИбнИсхак. Указ. соч. Т. 1. С. 24 [и далее].].
Вероятно страх христиан Сирии перед иудеями оправдан более ранними известиями об их влиянии на одного из царей Йемена, который однажды отправился в военный поход на Йасриб, но так как евреи посоветовали ему отказаться от этого, развернул своё войско и ушёл, оставив их следовать своей вере[379 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 1. С. 12.].
Связи между христианами Сирии и племенами ал-Аус и ал-Хазрадж во многом объясняли, почему арабы не приняли иудаизм, несмотря на своё длительные соседство с евреями и влияние последних на многие арабские племенные обычаи[380 - См. Ал-Матари. Ат-Та‘риф. С. 49.] и представления[381 - См. Ибн Исхак. Указ. соч. Т. 2. С. 292; Ал– Адви. Ахвал Макка ва-л-Мадина. Т. 2. Л.114; Арнольд. Ад-Да‘ва ила-л-ислам. С. 42; Хасан Ибрахим. Та‘рих ал-ислам. Т. 1. С. 93.].
Таким образом, тот факт что ал-Аус и ал-Хазрадж не приняли иудаизм, объясняется, по нашему мнению, не тем, что у иудеев отсутствовало намерение распространить свою религию непосредственным образом или потому, что её распространение в некоторых отношения было бы для них опасным[382 - См. Вольфенсон. Та‘рих ал-йахуд. С. 72.]. Ранее мы обратили внимание, что в известиях о евреях отмечается активный переход народа Йемена в иудаизм, в дополнение к заметному наличию иудаизированных арабов, что также подтверждает нашу точку зрения.
Подобное вмешательство христиан сыграло большую роль в укреплении центра ал-Аус и ал-Хазрадж. Они завоевали Йасриб и рассеялись по его возделанным районам ал-’Алийа и ас-Сафил, а также поселились в районе ал-’Афий[383 - См. Ал-Адви. Указ. соч. Т. 2. С. 113.]. Главной целью христиан в этом было заполучить себе сильных союзников в областях Хиджаза, населённых иудеями, чтобы сломить их мощь и помешать их связям с иудеями Йемена. Возможно, Йасриб при новом руководстве в ал-Аус и ал-Хазрадж стал исходной точкой для ликвидации влияния иудеев в Йемене и на всём Аравийском полуострове, особенно после безуспешных усилий христианских проповедников в христианизации Наджрана и Йемена[384 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 1. С. 19–23.]. Христиане Сирии могли обратиться за помощью к христианским племенам для устранения иудеев в Йасрибе, хотя главным образом мотивы этой борьбы против иудаизма восходят к истории религиозной борьбы между ними[385 - См. Вольфенсон. Указ. соч.].
Однако они [христиане] видели желание ал-Аус и ал-Хазрадж достичь господства в Йасрибе и заполучить имущество иудеев и их колонии, что делало их задачу более лёгкой и гарантировало успех их планам[386 - Там же.]. Очевидно, что благодаря падению Йемена от рук персов[387 - См. Ибн Исхак. Указ. соч. Т. 1. С. 41–45; Ибн Халдун. Та‘рих. Т. 1. С. 95–99.]роль ал-Аус и ал-Хазрадж стала не такой важной в центре Аравийского полуострова, как союзников для византийцев против иудеев и их сторонников из персов. У последних было влияние на Бану Курайза и ан-Надир в Медине, где они платили харадж (поземельный налог) своему правителю со стороны Марзабан Зара в течение второй половины VI в. н. э.[388 - См. Хурдазаба. Ал-Масалик ва-л-мамалик. Лейден, 1889. С. 168. Кистер М. (Kister M.). Ал-Хира ва ‘илакатуха би-л-джазира ал-’арабийа / пер. на араб. яз. докт. Халид ал-‘Асли //Маджаллат ал– ‘араб. 1393 / 1973. С. 857–874. См. также: Ал-Джасир Хамд //Маджаллат ал-‘араб. Там же.
-Зар ар а – место вблизи ал-Катиф, которое исчезло в 4 / XVI в. Его местоположение было по-прежнему известным; утверждали, что это ар-Румада, недалеко от деревни ал-’Авамийа.]. Далее, ал-Аус и ал-Хазрадж не проявили умения и способности построить сильное государство, хотя для этого были готовы все условия. Над их поведением господствовал племенной дух, и они занимались измышлением столкновений, в которых у них не было нужды и которые отвлекали их от главной задачи. К подстрекательству к этим войнам между ал-Аус и ал-Хазрадж приложили руку и сами иудеи, почувствовавшие угрозу своим планам[389 - См. Хейкал Мухаммед Хусейн. Хайат Мухаммад. С. 230.]. Однако это не умаляет фактора межплеменного мщения и вражды, а также соперничества за овладение плодородными сельскохозяйственными землями и желание их возделывать[390 - См. Абу Зуайб. Та’рих ал-йахуд. С. 59; Watt. Muhammad at Medina. P. 155.].
Первой среди этих войн была война Самир. Она вспыхнула из-за племенной борьбы за выкуп союзника[391 - См. Ибн ал-Асир. Ал-Камил. Т. 1. С. 403.].
В ходе борьбы между ал-Аус и ал-Хазрадж иудеи увидели возможность обеспечить для себя закрепление на лучших местах в Йасрибе. После того, как они узнали о желании ал-Хазрадж завладеть домами Курайза и ан-Надир (а это были лучшие места)[392 - Там же. С. 117.] они стали союзниками ал-Аус в их войне против ал-Хазрадж[393 - Там же. С. 418.].
Битва ал-Бу‘ас была последней войной между племенами[394 - Там же. Т. 1. С. 18]. Она преподала арабам урок, благодаря которому они поняли истинные намерения иудеев. Поэтому можно обнаружить, что когда ал-Хазрадж терпели поражение в битве ал-Бу‘ас, и ал-Аус выступили против них с оружием, глашатай ал-Хазрадж громко призывал ал-Аус поступить хорошо – не убивать своих братьев, ведь их соседство лучше, чем соседство лис, то есть иудеев[395 - Там же. С. 114–118.]. Эти войны также показали сущность духовной пустоты и потребность в вере и устойчивости, поэтому они скорее других пришли к исламу[396 - Там же; Аз-Захаби. Та’рих. Т. 1. С. 171.].
Первое знакомство ал-Аус и ал-Хазрадж с истиной явления Пророка (с) произошло в Мекке, где он призывал народ к исламу, и относится к первому году, который предшествовал битве ал-Бу‘ас, то есть за пять лет до Хиджры[397 - См. Аз-Захаби. Указ. соч. Т. 1. С. 170–171; Ад-Диййарбакрм. Та’рих ал-хамис. Т. 1. С. 306; Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-хафа’. Л. 64.]. Также в этот период начинаются контакты Посланника (с) с некоторыми людьми из ал-Аус и ал-Хазрадж, которые приезжали в Мекку либо как паломники, либо заселяя и колонизуя земли, или ища союза с курайшитами[398 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 289; Аз-Захаби. Указ. соч. Т. 1. С. 170–171.]. Первая встреча произошла с Сувайдом б. ас-Самитом, братом Бану ‘Амр ибн ‘Ауф, который пришёл в Мекку как паломник и которого народ называл в своей среде ал-Камил (Совершенный) за его годы, стойкость, стихи. Посланник Аллаха (с) вышел к нему и призвал его к исламу[399 - См. Ибн Исхак. Указ. соч. Т. 2. С. 289–290; Аз-Захаби. Указ. соч. Т. 1. С. 170–171.]. Когда Сувайд б. ас-Самит вернулся в Медину к своему народу, его тут же убили ал-Хазрадж. Произощло это в битве ал-Бу‘ас. Мужчины из его народа говорили: «Мы видим, что он убит, будучи мусульманином»[400 - Аз-Захаби. Там же.]. Затем в Мекку пришёл Абу-л-Хусайр Анис ибн Раф‘и с юношами из Бану ‘Абд ал-Ашхал (среди которых были Ийас ибн Му‘азз), чтобы заключить союз между курайшитами и народом из ал-Хазрадж. К ним тоже подходил Посланник Аллаха (с) и рассказывал об исламе. После этого они направились в Медину. Затем произошла битва Бу‘ас. И вскоре Ийас умер. Они не сомневаются, что он умер мусульманином[401 - Там же. Абу ал-Хунайс рассказывал в кн. «Ал-Исти‘аб» («Собирание») вместо Абу ал-Хусейра (см. Ибн ‘Абд ал-Барр. Ал-Исти‘аб (коммент. кн. «Ал-Исаба»). Т. 1. С. 103). О нём говорили, это Абу-л-Джайш, Анис б. Рафи‘. (См. Ат-Табари. Джами‘ ал-булдан. Т. 4. С. 34). Это очевидная описка. Не исключено, что в этом перечислении есть нечто правильное. Возможно, что он действительно упомянул многочисленные имена своих сыновей.], хотя о нём также говорили, что он был убит ещё до битвы Бу‘ас[402 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 291; Ад-Дийарбакри. Та’рих ал-хамис. Т. 1. С. 306.].
Вместе с тем вследствие этих контактов приняли ислам двое из ал-Аус. Они подготовили души и умы жителей Йасриба, чтобы они были первыми из арабов, кто принял ислам, и много сделали для его победы в будущем[403 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 292.]. По этому поводу рассказывают, что Асад ибн Зарара и Закван ибн ‘Абдаллах ал-Кайс были первыми, кто принёс ислам в Медину. Они, пререкаясь, вышли в Мекку к ‘Атабе ибн Раби‘а, услышали Посланника (с) и подошли к нему. Он прочитал им Коран и предложил принять ислам. Приняв ислам и, не дойдя до ‘Атабы, они вернулись в Медину[404 - См. Ибн ал-Асир. Усд ал-габа. Т. 1. С. 71.].
Есть ряд факторов, которые способствовали тому, что ал-Аус и ал-Хазрадж первыми поняли истину призыва к исламу и сделали много для его поддержки. К этим факторам относятся их слабость и разобщение после битвы Бу‘ас, в результате которой погибли многие из их вождей[405 - См. Ас-Самхуди. Ал-Вафа’.Т. 1. С. 222, 223; ИбнХаджжаж. Раф‘ ал-хафа’. Л. 64.].
Считается, что Аллах предоставил Мухаммаду (с) день битвы при Бу‘ас, чтобы ввести в ислам племена ал-Аус и ал-Хазрадж[406 - См. Аз-Захаби. Та’рих. Т. 1. С. 171.], тем самым облегчив задачу своему Посланнику (с). Он пришёл в Медину после того, как её общество рассеялось и была убита знать[407 - Там же.].
Второй фактор был результатом того, что ал-Аус и ал-Хазрадж впитывали религиозную идею и связанные с ней обряды благодаря соседству с евреями и их влиянию[408 - Там же. С. 172; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 2. С. 25, Т. 3. С. 378; Ал-Исфагани. Ал-Агани. Т. 4. С. 139–140.]. Иудеи просили о помощи для себя посредством появления пророка, которому они будут следовать и с помощью которого уничтожат ал-Аус и ал-Хазрадж[409 - См. Аз-Захаби. Та’рих. Т. 1. С. 172; Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 223; Ал-‘Адви. Ахвал Макка ва-л-Мадина. Т. 2. Л. 114.], имевших преимущество над ними в их делах. Когда между ними произошла [ссора], иудеи сказали: «Не иначе как Пророк будет поистине ниспослан, и будет длиться его время, и мы будем убивать вас с его помощью»[410 - Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 116–119; Ибн-Хаджж. Раф‘ ал-хуфа’. Л. 64.(см. коммент.).].
Идея явления нового пророка распространилась не только в Йасрибе, но и в Сирии, и в Йемене[411 - См. Ибн Исхак. Указ. соч. Т. 1. С. 116–119; Ал-‘Адви. Ахвал Макка ва-л-Мадина. Т. 2. Л. 114.]. Говорят, что когда ‘Абд ал-Мутталиб ибн Хашим пришёл к Сайфу ибн Зи Йазану ал-Химйари поздравить его с победой над Эфиопией, Сайф сказал ‘Абд ал-Мутталибу: «Я нахожу в предшествующем знании, что Йасриб – крепость его царства и народ его (т. е. Мухаммада, (с)) победы»[412 - Ибн Исхак. Указ. соч. Т. 1. С. 116–119; Ал-‘Адви. Указ. соч. Т. 2. Л. 114.]. Поэтому принятие племенами ал-Аус и ал-Хазрадж ислама произошло быстро: во-первых, благодаря вере в миссию Пророка (с) и, во-вторых, из-за страха, что иудеи опередят их на этом пути[413 - См. Аз-Захаби. Та’рих. Т. 1. С. 172.].
И, наконец, третий фактор, который ускорил принятие ими ислама и оказание ими помощи Пророку (с), – племенное соперничество и взаимная кичливость кланов друг перед другом. По-видимому, страх ал-Хазрадж, что ал-Аус их опередит в принятии ислама и в помощи Мухаммаду (с), заставили их заниматься разбоем против своих братьев из ал-Аус и объявить о своей готовности к союзу с Посланником (с)[414 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 292; Аз-Захаби. Указ. соч. Т. 1. С. 171–172; Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 222223.]и просить его, чтобы он приехал к ним для того чтобы призвать их народ к делу Аллаха и к исламу[415 - См. Аз-Захаби. Та’рих. Т. 1. С. 172.].
Ранее мы рассказывали о давних хороших отношениях между курайшитами, племенем Посланника Мухаммада (с) и между ал-Аус. Это было в то время, когда Абу ал-Хусайр пришёл в Мекку с молодыми людьми из Бану ’Абд ал-Ашхал, ища союза с курайшитами против племени ал-Хазрадж[416 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 291; Ибн ал-Асир. Ал-Камил. Т. 1. С. 415; Аз-Захаби. Та’рих. Т. 1. С. 172;]. По этой причине ал-Аус готовились более, чем ал-Хазрадж к заключению союза с Послаником (с), считая, что они раньше, чем ал-Хазрадж установили контакты с Посланником (с) в Мекке и получили знания о его призыве.
Однако для них был важен не только фактор соперничества, которое также подталкивалось и разжигалось религиозными и племенными факторами. Поэтому, когда ал-Хазрадж совещались между собой, они говорили друг другу: «Знайте, что он Пророк, которым грозили вам иудеи, и они не опередили вас к нему»[417 - Ибн Исхак. Указ. соч. Т. 2. С. 292; Аз-Захаби. Там же; Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 222.]. Они поэтому верили в пророчество Мухаммада (с) и искренне верили в его миссию. После они сказали Посланнику (с): «Мы оставили свой народ, и нет народа, среди которого столько вражды и зла, как между ними. Если их соберёт Аллах для тебя, то нет человека более могущественного, чем ты. Затем они ушли в свою страну призвать свой народ». И они уверовали и были искренни в вере[418 - См. Ибн Исхак. Там же; Ас-Самхуди. Там же.].
Таким образом, они подтверждают своё рвение и желание обрести чистоту веры в исламе. Также очевидна их потребность в человеке, который преодолел бы ссоры, разделявшие их на два лагеря, и ликвидировал бы анархию, в особенности господствовавшую среди них. Это должен был быть человек нейтральный, который бы не погружался в их местные споры[419 - См. Ю. Велльхаузен. Ад-даула ал-‘арабийа. С. 13–14.].
В результате этого призыва среди их народа не оставалось дома, в котором бы не упоминался Посланник Аллаха (с)[420 - См. Ибн Касир. Ал-бидайа ва-н-нихайа. Т. 3. С. 159; Аз-Захаби. Та’рих. Т. 1. С. 172; Абу ал-Касим. Ал-му‘бис ва ал-магази. Л. 56.]. Когда наступил следующий год, на ярмарке от ал-Аус и ал-Хазрадж было двенадцать человек. Они встретили Посланника (с) при ‘Акабе. Это была первая присяга[421 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 294; Ибн ‘Абд ал-Барр. Ал-Исти‘аб (коммент. к кн. «Ал-Исаба». Т. 1). С. 83–8; Аз-Захаби. Там же.] (или присяга женщин[422 - См. Ибн Исхак. Там же; Ибн ал-Хаджж. Раф’ ал-хуфа’. Л. 65. Говорили, что «клятва по поводу женщин» или «согласие о клятве по поводу женщин», которая произошла после победы в Мекке, состояла в следующем: «Мы не ищем товарищей Аллаху, не похищаем, не прелюбодействуем, не убиваем своих детей, не привносим клевету и ложь, чем ослабляем наше положение, мы не восстаём прортив него в известном, и [соблюдаем] послушание и повиновение в трудном и лёгком, поощряющем и ненавидящем. Есть его влияние на нас, его народ, и мы не оспариваем это дело».]).
Люди также могли назвать это второй присягой при ‘Акабе[423 - См. Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-хафа’. Л. 65; Ад-Дийарбакри. Та’рих ал-хамис. Т. 1. С. 316.], если считать, что в предыдущем году шесть человек из ал-Хазрадж, приходивших к Пророку (с), были людьми первой присяги при ‘Акабе, однако в тот день не было клятвы[424 - См. Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 222–223; Аз-Захаби. Та’рих. Т. 1. С. 171–172.].
Считается, что присяга женщин касалась послушания и повиновения в деятельности и в праздности, трат в нужде и в достатке, установления об известном и запрета об отрицаемом, а также относительно того, чтобы они помогали ему, если он придёт в Йасриб. Кроме того, они будут отказывать ему в том, в чём отказывают себе и своим людям, и им будет дарован рай[425 - Аз-Захаби. Там же. С. 172–173; Абу ал-Касим. Ал-муб‘ас ва-л-мугази. Л. 56.]. Затем они вернулись в Медину. Главным глашатаем ислама был Асад ибн Зарара[426 - См. Аз-Захаби. Та’рих. Т. 1. С. 173–174; Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-хуфа’. Л. 65.]. Число мусульман в Медине увеличилось до сорока, их собирал Асад ибн Зарара[427 - См. Ибн Абд ал-Барр. Ал-Исти‘аб (коммент. к кн. «Ал-Исаба». Т. 1). С. 84; Ибн ал-Хаджж. Указ. соч. Л. 65.].
Затем Ал-Аус и ал-Хазрадж написали письмо Посланнику Аллаха (с), в котором просили прислать человека, который учил бы их Корану и наставлял бы их в исламе[428 - См. Абу ал-Касим. Ал-му‘бис ва ал-магази. Л. 56.]. Пророк (с) прислал к ним Мус‘аба ибн ‘Умайра[429 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 296; Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-хуфа’. Л. 65.]. Он пришёл к Асаду ибн Зараре, и они вместе молились[430 - См. Ибн Исхак. Там же.]. От Мус‘аба («с рук Мус‘аба») приняло ислам много людей из ансаров, они призывали людей тайно[431 - См. Аз-Захаби. Та’рих. Т. 2. С. 297–299.], пока не принял ислам глава ал-Аус Са‘д ибн Му‘азз и его племянник по отцу Ибн Худайр[432 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 297–299; Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-хуфа’. Л. 65; Абу ал-Касим. Ал-му‘бис ва ал-магази. Л. 56.]. Когда они оба приняли ислам, в тот же день за ними последовали почти все мужчины и женщины из Бану ‘Абд-ал-Ашхал[433 - См. Ибн Исхак. Там же. С. 299; Аз-Захаби. Та’рих. Т. 1. С. 174–175.].
Бану ‘Абд-ал-Ашхал зафиксировали их общее обращение в ислам, совершённое открыто по призыву Посланника (с) в Медине, опережая ал-Хазрадж, которых в связи с этим миновала добродетель быть впереди в обращении в ислам. Именно это вызвало, как представляется, всеобщие ревность и гнев Бану ан-Наджар, среди которых никто ещё не обратился в ислам, выжидая последних результатов. Они вывели Мус’аба ибн ‘Умайра и создали трудности для ‘Али Асада ибн Зарары, их друга, у которого остановился Мус‘аб. Мус‘аб перешёл к Са‘ду ибн Му‘аззу, главе ал-Аус, призывая к вере и идя прямым путём к Аллаху[434 - См. Аз-Захаби. Там же. С. 175.].
Очевидно, что это соперничество было сильным, поскольку можно увидеть его последствие даже между мусульманами из числа самих ал-Аус и ал-Хазрадж. Было даже сказано, что Мус‘аб ибн ‘Умайр молился с ними. Это указывало на то, что некоторые из ал-Аус и ал-Хазрадж не допускали, чтобы их молитвой руководил кто-либо другой[435 - Там же. С. 173–174.].
Ислам очень быстро распространялся в Йасрибе – так, что очень скоро даже стали говорить, что не осталось ни одного дома у ансаров, в котором не было бы мужчин и женщин мусульман[436 - Там же. С. 176–177.]. Из дома Бану Умайа были ибн Зайд, Хатама, Ва’ил, Вакиф, которые прнадлежали к Аус-ал-лахи, они были из ал-Аус б. Хариса. Всё это продолжалось таким образом, пока не произошли битвы при Бадре, Ухуд и у рва[437 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 299; Аз-Захаби. Та’рих. Т. 1. С. 177.].
Ал-Аус и ал-Хазрадж возобновили своё обращение к Мухаммаду (с), чтобы он пришёл к ним в Йасриб. Это произошло после того, как в Йасрибе стало много мусульман, и молва об исламе распространилась по всем домам[438 - См. Аз-Захаби. Там же. С. 177. Ад-Дийарбакри рассказывает, что в тринадцатом году от начала пророчества [Мухаммада. – Ред.] в Мекку пришло в сезон хаджжа около пятисот человек (по другим свидетельствам – триста) из племён ал-Аус и ал-Хазрадж, и вместе с ними к Мекке вышел Мус‘аб б. ‘Умайр. Из них заключили договор семьдесят человек. Ибн Са‘д сказал: «Это больше на одного-двух мужчин и двух женщин (их нисбы: бинт Ка‘б Умм ’Имара и Асма бинт ‘Амр)», то есть, по словам Ибн Исхака, это семьдесят три мужчины и две женщины. Ал-Хаким сказал: «Семьдесят пять человек встретили Посланника (с), и он обещал им, что они придут к ущелью ‘Акаба на третью ночь ат-ташрик» (см. Ад-Дийарбакрм. Та’рих ал-хамис. Т. 1. С. 317).]. Рассказывает Джабир б. ’Абдаллах: «Нас собралось семьдесят мужчин, и мы сказали: “Когда же Посланник (с) дал обет делать обход в горах Мекки и опасался, мы отправились в путь и вошли к нему в установленный сезон, между собой мы дали обещание в ущелье ‘Акабы. Мы сходились по-одному, по-двое, пока постепенно не собрались у него и не сказали: “О, Посланник Аллаха! По поводу чего мы даём тебе присягу?” Он ответил: “Послушание и повиновение в деятельности и в праздности, расходы в нужде и в достатке, приказ об известном и запрет об отрицаемом и чтобы вы говорили об Аллахе, не допуская упрёка из-за греха и чтобы вы помогали мне, когда я приду к вам в Йасриб, и отказывайте мне в том, в чём отказываете себе и своим жёнам, и вам будет дарован рай”»[439 - Аз-Захаби. Та’рих. Т. 1. С. 177.].
Ал-Аус и ал-Хазрадж подтвердили свою стойкость в обращении к исламу и в предоставлении убежища Посланнику Мухаммаду (с) и его асхабам и отказывали им в том, в чём отказывали себе после его хиджры (с) и его асхабам[440 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С.195.].
Горячее желание ансаров встретиться с Посланником (с) дошло до того, что, услышав о его хиджре, они стали выходить каждый день к ал-Харре, ожидая его, но он ответил им только в жаркое время полудня[441 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 341.]. Когда Посланник (с) поселился в Йасрибе, они стали толпами стекаться туда, причём каждый просил у него, чтобы он поселился в его дворе. Они хватали повод его верблюдицы, но он сказал: «Отпустите её, ей приказано»[442 - Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-хуфа’. Л. 65, Л. 68.]. Затем он раскинул свой лагерь во дворах Бану ан-Наджжар и поселился в доме Абу Ай-йуба ал-Ансари ан-Наджжари[443 - См. Ибн ал-Хаджж. Указ. соч. Л. 69; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. С.405.]. Абу Аййуб говорил: «Я был на высоте [на плоской крыше дома], а когда удалился к Умм Аййуб, то сказал ей: “Посланник Аллаха (с), более достоин пребывания на высоте, чем мы”. Мы не спали эту ночь, и когда встали утром, я сказал: “О, Посланник Аллаха, ни я, ни Умм Аййуб не спали в эту ночь. И клянусь тем, кто послал тебя, поистине, я, будучи на крыше, никогда не выше тебя, когда ты под крышей”»[444 - Ибн ал-Хаджж. Там же; Ибн Хаджар. Там же.].
Вера ансаров стала правильной, и в полном значении этого слова рассматривалась как союз и договор. Поэтому они твёрдо стояли на том, чтобы Посланник Аллаха (с) участвовал в битве при Бадре. Это было в первый раз, когда они вместе с ним вышли на бой, что было обусловлено клятвой при ‘Акабе – помогать ему только в Медине[445 - См. Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-хуфа’. Л. 74.]. Сказал один из них: «Мы уверовали в тебя, и удостоверились в тебе, и свидетельствовали, что то, что ты принёс, – истина. И мы дали тебе в этом наши обещания, и наши договорённости о послушании и повиновении тебе. И в таком случае, выходи, о, Посланник Аллаха, ради того, что ты хочешь, и мы с тобой»[446 - Ибн Касир. Ал-Бидайа ва-н-нихайа. Т. 3. С. 262; Ибн ал-Хаджж. Указ. соч. Л. 75.].
Стали происходить многочисленными случаи, которые показывали, сколь глубоко проникала вера в сердца ансаров. Вот, например, что сделал Абу Талха во время битвы при Ухуде: он изо всех сил старался защитить Посланника Аллаха (с) от стрелы, говоря при этом: «Моя шея ниже твоей шеи»[447 - Ибн Кудама. Ал-Истибсар. Л. 9.].
Некоторые из ансаров называли преступлением отсутствие на поле боя в битве Табук, считали, что за это следует привязывать преступника к одной из колонн в мечети, пока не будет искуплен его грех[448 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 3. С. 631.]. Даже дети делали то, что могли, из-за чего казались взрослыми. Посланник Аллаха (с) давал им также [их долю] во время военных походов. Он отталкивал тех, кого считал маленькими, но делал исключение для стрелка[449 - Там же. С. 7.] или мальчика сильного телосложения, борца[450 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 2. С.78, 79.].
Все они: и мужчины, и женщины, каждый по-своему проявляли любовь к Посланнику Аллаха (с). Люди приносили ему подарки. Умм Салим, женщина из ансаров, очень сокрушалась по этому поводу, так как у неё не было ничего. Однажды она привела своего сына Аниса ибн Малика и сказала: «Пусть тебе послужит Анис, о, Посланник Аллаха»[451 - Неизв. автор. Фи сират ар-расул. Л. 9; Ад-Диййар Ба-кри. Та’рих ал-хамис. Т. 1. С. 350; Ал-Макризи. Имта‘ ал-асма’. [Страницы не указаны].].
