Частные случаи

– Я так рада, что хоть вы не с нами в одном доме живёте, что вас это не коснулось, – сказала мать.

– Может ещё коснётся, – вздохнула Светлана, сфотографировала документы, закрыла и отодвинула папку.

– Кофе уже остыл, – заметила она и пошла сделать себе другой. Ей хотелось именно горячий.

Она сидела и думала, что самоубийство полностью исключается. Отец не мог бросить семью не закрыв вопросы по жене. Если бы он действительно собирался, то как-то бы о ней побеспокоился.

– Мама, а папа тебе последнее время не предлагал куда-то съездить. К родственникам, там – погостить.

– Не предлагал. С чего бы. Мы всегда вместе ездим, – ответила мать.

Света стала чуть не дословно спрашивать, что отец в ближайшее время говорил, как он вообще строил фразы.Она пожалела, что редко с ним общалась.

Вспоминая как психологи предварительно вычисляют суицидалов, она пыталась выяснить было ли в поведении отца что- либо похожее. Как там на лекциях объясняли: "Никогда не забывайте, есть достаточно сильный по модулю агрессивный компонент, если этот компонент не направлен во вне, то он направлен вовнутрь. То есть, разговор, о том, что "все козлы" всегда есть. Чем больше я говорю: "Все козлы," тем меньше я обвиняю себя. Это постоянная установка апатичного человека, у него не будет никогда ни язвы, ни астмы, ни всего остального, он себя любит до бесконечности. Всем остальным рядом с ним достаточно тяжко". Но Светин отец был совершенно другим, уж кем – кем, а апатичным он – служака точно не был.

Чему там ещё учили. Света вспоминала: "Чем сильнее происходит невротизация, тем больше разговор "все козлы" переводится в разговор: "А всё таки козёл – я". Самооценка этого слова не допускает, поэтому фраза: "Я козёл" превращается в невербальный вид: "Я должен получить удар под дых в буквальном виде", но молча, без оскорблений. То есть я начинаю сам себя без вербалных оскорблений избивать, начинается суицид. Поэтому всегда внешняя агрессия исчезает. Если человек начинает вещать: "Вот! Все мерзавцы, все меня обижают, подонки такие. Всё! Пойду повешусь!" можете совершенно спокойно всё игнорировать – повешения не будет, потому что кто-то виноват в его проблеме. А вот когда никто не виноват и никого напрягать мы этим не будем, тогда повесится точно. Если обвинения во вне есть, то обвинения вовнутрь не будет, суицида не будет со стопроцентной гарантией. Модульная величина по вектору направлена или во вне, или внутренне."

Мысль о самоубийстве отца была Светланой окончательно отброшена. Ни в чём в поведении отца не угадывались даже намётки на его склонность к подобному поступку. Она вспомнила, как в недавней проблеме с ожидаемой проверкой документов тот сразу набросился на её мужа, рассказывая кто и чем должен заниматься, и что если у Сергея с нотариальными заверениями что и не так, то уж точно не по вине отца.

Неосторожное обращение с оружием? – вычисляла дальше Светлана. Сказки для гражданских, он же не курсант был. Но судя по тому, что обыскав весь дом, не нашли никаких нычек, то всё же к обыску отец был готов. В доме ничего, кроме зарегистрированного охотничьего оружия так и не нашли, хоть искали пещеру Али Бабы.

Во дворе раздался лай, приехали родственники и Светлана встала встречать гостей.

Во двор заехал микроавтобус Мицубиси, из него вышла сестра Светланиной мамы – тётя Анфиса, её муж – отставник Петр Иванович и ещё несколько более дальних родственников. На похороны они не приезжали – находились далеко за границей и так быстро вернуться не смогли. Выглядели Пётр Иванович и Анфиса Степановна замечательно – с дороги шумные, розовощёкие, покрытие бронзовым загаром.

Из машины выгрузили пару ящиков со спиртным и завёрнутую в целлофан, на вешалках одежду – переодеться с дороги.

Оказавшись рядом с вдовой гости несколько смутились. Анфиса обняла сестру, крепко прижала к себе и немножко подвыла.

Мама Светланы всегда поддерживала тёплые родственные отношения с сестрой, а их мужья по мужски дружили – ездили вместе на охоту. Плотный рабочий график не давал возможности на особо долгие встречи, но пару- тройку дней мужчины вместе проводили довольно часто.

Пётр Иванович совсем недавно после очередной большой проверке в военкомате, где он служил, вышел в отставку. Как он сказал: "Нашли крайнего по выслуге, чтоб всех собак повесить". Но особо на службу он не обиделся, так как далеко не один сотрудник перед ним был уволен таким же образом. Это давало возможность и результаты проверки показать, и службе обходиться малой кровью: "Заработал пенсию? Иди на неё", а Пётр Иванович выслуги имел "столько не живут", так что переходил на службу больше, чем на десять лет.

Разместив гостей, Света с матерью стали ждать, время уже поджимало. Первым вышел Пётр Иванович. Он переоделся в военный костюм с наградной планкой, то есть оказался при полном торжественном параде, собираясь перед кафе ещё и заехать и на кладбище – отдать дань уважения свояку, даже прихватил охотничье ружьё – пару раз стрельнуть.

Все гости опять загрузились в микроавтобус и Алефтина Степановна повезла их перед обедом показывать могилу мужа. Светлана, оставшись во дворе одна, проверила корм у собак, закрыла ворота и уехала. Ей ещё надо было заехать в школу за детьми. Не могли же девочки отсутствовать на таком важном семейном мероприятии.

Вечером, когда все вернулись с мероприятия, Пётр Иванович значимым, с расстановкой голосом тихо позвал Светлану:

– Пойдём, выйдем.

Когда они оказались на веранде, он ещё раз конспиративно осмотревшись, спросил:

– Как тут было?

Света описала устроенный в доме после случившегося шмон, и он кротко резюмировал:

– Понятно, – и молча поманил её выйти дальше.

Когда они оказались в его микроавтобусе, который он ещё не загонял во двор, то машина слегка отъехала от дома, свернула на ближайшую улицу и только тогда Пётр Иванович начал:

– Смотри, Света. Отец всегда понимал, что всякое в любой момент случиться может. Поэтому вряд ли в доме с обыском что-то найти смогли. Даже точно, чего искали – не нашли. Но батя про всё позаботился. Для матери на первый случай деньги в Харькове в банковской ячейке лежат. Она даже не знает, что та на неё и зарегистрирована. А тебе- вот, – и он протянул Свете маленький пакетик, – Иван сказал, что тут – не основное, а главная запчасть – у тебя самой давно лежит.

Света, которая была полностью не в курсе, взяла конверт, в нём лежал стартовый пакет с выломаной из него симкартой и не новый смартфон. Когда Света его осмотрела, то сим- карты в нём не оказалось. О чём-то смутно вспомнив, она ответила:

– Спасибо, Пётр Иванович, и положила вещи поглубже- во внутренний карман куртки.

Они вернулись к дому, Пётр Иванович загнал свою машину, а Светлана вскорости с мужем и детьми на такси отправились домой, чтоб уже выпившими не попадать на патруль.

Мужу своему Светлана ровно ничего о разговоре не сказала. После всех, связанных с Сергеем приключений, она решила, что он достаточно опасен, и может быть непредсказуемым. Но тот конечно же заметил, что они с Петром Ивановичем некоторое время отсутствовали. Вопросительно посмотрел на жену, но видя, что та просто молчит – спрашивать не стал – не было настроения.

Светланин отец начинал службу сразу после армии с постовых, потом перешёл в участковые, знал город до последнего переулка и имел удивительную память на объекты. Что другое он может и не помнил, а вот кто где когда жил, куда переселился, где какой дом в каком году снесли, продали или построили – тут ему равных не было. Поэтому, в своей работе он особо ничего и не записывал – на то голова была.

Как Иван Алексеевич говорил: "В древности только неграмотный грек всю "Илиаду" на память не помнил, а правоверные и по сей день весь "Коран" знать считают за должное. Я же – грешник всего-то и помню, что пару сотен улиц нашего города. Тут и хвалиться особо нечем".

На утро Света в своём кабинете поставила этот смартфон на зарядку, достала отданный ей когда-то отцом на сохранность маленький пакетик, в котором лежала лишь сим-карта, и хотела её вставить, но в последний момент передумала. Не зная чего опасаться, она, подождав пока смартфон подзарядится, взяла его и отъехала от офиса как можно дальше. Но и этого ей показалось мало: "А вдруг мне пеленгуют машину?" Она вышла из автомобиля, села в маршрутку и отъехала почти до конечной остановки, вышла и только тут включила смартфон. На нём открылся частный телеграмканал, на котором хранилась сбрасываемая туда сообщениями информация.

Скачав историю канала Света опять выключила смартфон, вытащила из него симку, и на автобусе вернулась к автомобилю. "Дома буду изучать", – решила она.

В офисе её уже ждали новости. К ней в кабинет зашёл муж, взял из шкафа два бокала, налил на треть в них красное вино и сказал:

– Сегодня от пацанов узнал, как там место отца на службе делят.

– И как? – внезапно закашлялась Света.

– Очень сложно. Заму ничерта не досталось. Прислали вообще со стороны – молодого майора, который недавно восстанавливался на службу после увольнения.

– Даже так! – удивилась Света.

– Да, даже так, – подтвердил Сергей, – И уволили его по дисциплинарке не из МВД, а из СБУ. Оклеветанный – год судился, пока восстанавливали. Предложили вариант – сразу же перевод в МВД, он согласился. Потом полгода в областном штабе пересидел, а теперь – повысили.

– Чудесное происшествие.

– Без чуда тут явно не обошлось, – согласился Сергей, – Но и это не всё. Зама батина экстренно отправляют на пенсию. Типа когда шла внутренняя проверка по случаю отцовской гибели, то на него что-то нарыли. И вот на место этого зама уже претендует пацан, который тоже с роднёй из СБУ.

– Похоже на оккупацию.

– Хорошее сравнение. Где-то так и есть. Так что бенефициары вырисовываются.

Света слегка покачивая бокал размешала остатки вина, выпила и грюкнув поставила его на стол. Загадка, над которой она хотела ломать голову, рассеивалась как дым. Её больше не было. Отца убили, чтобы перетянуть его схемы, сразу же бросились искали годами собранную им картотеку, но её нигде не оказалось, она была только у него в голове.

– Зря батя тогда полгода назад в СБУ пошёл к "Самому" улаживать, когда меня в разработку взяли,– задумчиво сказал Сергей, – Я думаю, что уладить-то он тогда – уладил, но заинтересовал кого не надо, обратил их внимание на жирный кусок – вот и результат.

– Он нас защитить хотел.

– Я давно думал над этим. И пришёл к выводу, что в нашем обществе лучшая защита это полный отмороз. Они бы ещё годами следили, собирали, докладывали, искали причины и следствия. А он пришёл к волку и выложил ему свои карты, тот посмотрел- посмотрел и съел. Нельзя с ними дел иметь. Просто низзя.

– Возможно это и была его роковая ошибка. Единственная, но роковая. А ведь он всю жизнь был такой аккуратный, осторожный, доскональный. Всегда любое действие обдумывал со всех сторон…

– Теперь надо просто ждать что они ещё предпримут, и не поддаваться на провокации. Надеюсь, что мы им не нужны.

– И что нам лучше, – задумчиво спросила Света, – Чтобы мы им были не нужны или всё же понадобились?

– Не нужны, – твёрдо повторил Сергей, – Они из тех, кто на грош заплатят, а запросы будут безмерные.

– Наверное, ты прав, – вздохнула Светлана, – Ты же сам изрядно послужил, повадки знаешь.

– А ты – хоть и дочь мента, а какая-то вся гражданская, – ответил Сергей, – Ничего ихнего к тебе так и не прилипло.

– Бывает, – улыбнулась она.

Вдруг Света внезапно вспомнила:

– Я вчера Эллу встретила на заправке. Помнишь её? Приглашала.

– Банкиршу? – быстро спросил Сергей.

– Ты прямо знаешь. А я даже понятия не имела где она работает, – слегка ревниво отозвалась Света.

– Ну, я постоянно слежу за городским движем, и пацаны про неё рассказывали, – несколько оправдываясь отозвался Сергей.

– Ааа, пацаныы, – растянула Света, – Кстати, к себе в гости приглашала.

– Так пойди!

– У неё пока киевская комиссия. В пятницу пойду обязательно, – по глазам мужа догадалась о чём он думает Света, – Надо выбираться на новый рынок.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

В пятницу вечером Света, как и договаривались, была уже в банке. Сотрудников почти не оставалось и пройдя мимо любезного охранника на второй этаж до кабинета Управляющей она особо никого и не встретила. Только в приёмной слегка столкнулась с рослым блондином лет тридцати пяти, который выходил из кабинета с длинной надписью "Заместитель… ", расположенного прямо напротив Управляющей. Он был в слегка помятом костюме и тёмно-синей спортивной куртке, явно спешил, и нёс небольшой чемодан.

Света с ним на всякий случай поздоровалась, а он окинул её осматривающим взглядом, который в равной мере можно было отнести ко всем поводам.

Зайдя в кабинет свой однокурсницы Света застала её в слегка расстроенных чувствах.

– Привет, присаживайся, – указала Элла на угол, где были уютно расположены два кресла и журнальный столик.

Кабинет был просторный, светлый, обильно декорированный ухоженными живыми цветами в красочных кашпо на стойках и по стенам. Напротив входа – большой полированный коричневый с заметным тёмно- вишнёвым отливом письменный стол, к которому перпендикулярно примыкал другой, за который могли одновременно с двух сторон разместиться человека по четыре, о чём свидетельствовали задвинутые деревянные стулья в тон столам.

Слева – почти во всю стену окно, занавешенное тяжёлой тёмно- вишнёвой шторой, выходило на Театральную площадь, а с противоположной от окна стороны небольшая дверь в углу вела, видимо, в комнату отдыха. Два уютных кресла с журнальным столиком располагались слева от входа, в углу к окну, а дальше за ними вдоль окна стояла большая пальма и драцена.

На противоположной от окна стене висела стенд, на котором красовалась схема расположения филиалов банка по всей стране, и даже парочку – за рубежом.

На стене за спинкой высокого кожаного кресла красовались грамоты и серификаты, среди которых два – от Епархии, что было из далека видно по крупным заглавиям и общему оформлению.

Придраться к статусности кабинета было невозможно, но Света и не придиралась, она лишь осматривалась.

Элла была в слегка примятом деловом костюме, тёмном жакете и белой блузке. Лишь немного более, чем уместно, укороченная юбка указывала на некоторые её проблемы в личной жизни.

– Светка, как же я рада тебя видеть, – начала она, усаживаясь в кресло напротив. – Будешь? – подняла она с полу из под стола начатую бутылку коньяка.

Размешивая свой кофе, Света согласилась.

– Тебе в кофе или так? – уточнила Элла.

– Так, – выбрала Света.

Элла встала за бокалами.

– Надо было сразу приносить, – пошутила она.– А помнишь, ты в юности вообще не пила?

– Да, я в юности сильно скромная была.

– Много потеряла, – засмеялась Элла. – Такое сочетание здоровья и возможностей больше не повторится.

– Да, быт потихоньку заедает.

Элла налила по первой и сказала:

– Ну, не чокаясь, помянём твоего папу.

После третей пришлось открыть новую бутылку, Элла в конец растроганная сказала:

– Ты когда заходила – я видела – с ним столкнулась.

– С кем? – не поняла Света.

– С Андреем.

– А,– вспомнила Светлана парня с чемоданом. – Твой зам?

– Да, заместитель.

– Куда это он в пятницу с чемоданом направился? Не местный?

– Местный. В Киев на поезд опаздывал, в командировку. Ему на понедельник в Главк, а завтра вечером там футбол какой-то. Он как раз хотел. И на воскресенье его киевский друг пригласил на Вечер бокса. Так что совмещает приятное с работой.

– Хорошие выходные, даже завидные. Он что – холостой?

– Нет, – глубоко вздохнула Элла, – женат.

– Понятно, – глядя ей в глаза ответила Света. – Ну, как ваша киевская комиссия? – решила она перевести тему.

– Комиссия – прекрасно. Будем ещё расширяться. Хорошо работаем, кредитуем, планы, всё такое… Андрей их ублажал, по фирмам возил, фабрику показывал, с лучшими клиентами знакомил. Даже организовал, что их в администрацию пригласили, – махнула она рукой в окно в сторону неподалеку стоящего здания Облисполкома. Так что – всё на ура.

– Молодец какой! – восхитилась Света. – Смотри, тебя подсидит.

– Не подсидит, – опять вздохнула Элла. – У него свой бизнес есть, ему некогда ещё и банком заниматься. А тут – в кабинете – находиться надо, особо не отлучишься. Постоянно вопросы идут.

Тут Элла встрепенулась:

– Пошли, наше хозяйство покажу, – потянула она Светлану.

И девочки, слегка подшафе отправились в путешествие по зданию.

– Вот кабинет мой был, – ткнула она на выгороженный застеклённый угол большого операционного зала. – Я тут лет пять просидела, пока не перешла, сейчас покажу, – и Элла потянула Свету опять на второй этаж, – вот! Тут мой путь наверх начался, – показала она на табличку "Юридический сектор". – И тут же я с тем козлом познакомилась.

– С каким козлом? – не поняла Света.

– С мужем! С каким ещё? – ответила уже порядком развезенная Элла.

Света в какой-то момент начала понимать,что когда она пришла, Элла и тогда была слегка пьяна, просто "ещё не взяло", а теперь, когда они вдвоём почти усадили новую бутылку "Алекса", то спиртное постепенно сделало своё дело.

Девушки вернулись в Эллин кабинет, но уже направились в её боковую комнату отдыха. Там оказался разложенный диван со смятой постелью.

– Я тут теперь и ночую, – рухнула Элла на диван.

– А домой? – попробовала уточнить Света.

– Развожусь, – ответила та, разуваясь. – Видишь: халат, тапочки.

– И давно?

– Уже неделю.

– А муж что?

– А что муж? Он дурак, – закурила Элла и включила кондиционер, потому что в этой комнате окон не было.

Дальше девочки просидели до глубокой ночи, пока сон окончательно не сморил Эллу, а такси не увезло уставшую Свету домой. Контакт с банком был налажен.

============= 5 ========

На следующий день Света проснулась очень поздно, голова дико гудела, шум из зала отдавался гулким эхом. Сергей, заглянув в спальню, увидел, что жена наконец проснулась, сочувственно спросил:

– Может пивка?

– Ты издеваешься, – прошептала она и пошла под душ.

После того как Светлана с замотанным чалмой полотенцем, в махровом халате наконец выбралась в зал, то мультики с детьми смотреть уже не стала. А услышав, что сейчас к ним придут ещё и их подружки, ретировалась в кабинет.

В своём семейном кабинете она бывала крайне редко, предпочитая работать только в офисе, где всё под рукой. Так что бывала она там в основном с целью пропылесосить, а Сергей превратил этот кабинет в полуспортивный зал. Там почему-то стояли его огромные гантели, валялся под ногами футбольный мяч, который он иногда набивал на ноге, и стоял боксёрский стенд по имени "Черчилль". Почему это всё находилось тут, а не в полуподвале, рядом с беговой дорожкой, Светлане было не известно. Но, видимо этот инвентарь у её мужа больше ассоциировались с нотариальной работой. чем со спортом, раз он всё это сюда перенёс.

Усевшись в угол кожаного дивана, Светлана вспоминала вчерашний вечер. Тяжёлая всё же работа у банкирши. Тяжелее, чем у нотариуса: тьма подчинённых – вечно чем-то озабоченных, скубущихся баб и инфантильных юнцов, чужие деньги, которые то нижайше выпрашиваешь, то с риском предлагаешь, ведь нельзя, чтобы они застоялись… И просто тьма хозяйственных вопросов по всем этим разбросанным по области отделениям. Вся эта нервная бесконечная кутерьма… Да, именно – бесконечная в своём непрерывном движении, остановка которого означает лишь неблагополучный конец игры.

"Наверное, поэтому банкиры так часто удирают, прихватив наличку. Устают и хотят покоя, – решила она.– Один вопрос: сколько надо унести с собой, чтоб уже не возвращаться? У каждого своё представление".

Потом Света вспомнила, что Элла сейчас совершенно одна в этом своём банке, и позвонила. Ей ответили далеко не сразу:

– Ты как? – воскликнула она, услышав, что на той стороне, наконец сняли трубку.

– Это не Элла.Это её муж, – раздался сухой ответ. – Она сейчас занята. С кем я разговариваю?

– Передайте ей, что Светлана Рогова звонила, – смутилась от неожиданности она и быстро нажала на сбой связи.

"Хто поймёт, что происходит", – задумалась она. Потом вышла и прошмыгнула мимо играющих с гостями дочерей в спальню переодеться.

Ближе к вечеру позвонила Элла, голос её был слегка хриплым, чувствовалось "после вчерашнего":

– Привет. Ты звонила?

– Да, утром. Хотела узнать как ты и пригласить, может, в гости. А то – что ты там одна. Но ответил муж, – опять смутилась Светлана.

– А, да. Вчера припёрся ночью и забрал меня домой. В гости, говоришь? – вдруг оживилась она. – Так я сейчас приеду. Диктуй адрес.

Света даже толком не успела понять, что происходит, как через минут пятнадцать к их дому подъехало такси и из него выгрузилась Элла. На этот раз она была облачена в красный спортивный костюм и белые кроссовки.

– Сказала своему, что пойду побегаю, – сообщила она слегка удивлённо осматривающей её Свете.

– А потом что ты ему скажешь?

– Потом? Чтоб развод подписывал, – внезапно отвердел её голос.

– Понятно.

И Света, хоть и очень ревновала своего мужа, но предоставила именно ему дальше развлекать подругу, потому что пить с ней с субботы до воскресенья у неё здоровья уже бы точно не хватило.

Компания расположилась в столовой, и Сергей принялся угощать свою новую гостью.

Света только любовалась на его неистребимые ментовские мансы, когда тот явно же со всех сил раскручивал пьяную банкиршу на: "А поговорить?" Но надо отдать должное, Элла и сама горела желанием вести бесконечные разговоры "про любофф".

Со своим "козлом" она познакомилась работая юристом банка. Её стукнуло двадцать восемь, все вокруг уговорили, что вот он, вот же – он – последний вагон. И Элла ухватившись за поручень запрыгнула в него не очень разобрав номер и маршрут этого транспорта. И только она вышла замуж, как ей внезапно очень попёрло по службе. От трёх подряд повышений отказываться было глупо, поэтому с ранее запланированным срочным рождением ребёнка она решила сильно повременить. А теперь, спустя пять лет законного брака поняла окончательно, что этот муж – ей совершенно не пара. Просто даже рядом находиться – раздражает. И выйти с ним куда- нибудь в общество – стрёмно. Вот не такой он и всё. А кроме того – у неё роман. Она абсолютно влюблена в своего Андрея, и он даже обещал, что разведётся и они поженятся. Поэтому Элла очень переживает, что муж ей мотает нервы и не даёт развод.

– А ты ему про Андрея рассказывала? – решила влезть с уточнениями Света.

– Ты хочешь чтобы вокруг банка трупы валялись? – спросила Элла, внимательно орудуя с косточками в сёмге холодного копчения.

– Тогда что ты ему говоришь? Что за причина? – не поняла Света.

– Причина? Он и есть ходячая причина! С ним ничего не возможно, деньги заработать – невозможно. То он свои "семь раз отмерь" проводит, когда всё уже отрезано, или впереди всех в пекло лезет, а потом думать начинает. Странный человек. На работе начальству слово поперёк не скажет, элементарно повышения попросить не может – ему типа ничего не надо, а по вечерам пьёт. Это он так обижается, что ничего не просил – ничего и не получил. Расслабиться-то от досады не может, а признать, что злится – ни за что, но: "Справедливость невыносимо попрана".

Элла распаляясь продолжала:

– Я ему говорю – давай что-то сами замутим, он мне – "всё должно быть чётко по закону, я в ваши вшивые игры не играю, и не вмешивай меня никуда. Хорошо, Вася, не вмешиваю.

– Ну, ладно, допустим не дано ему с бизнесом, – резюмировала Элла, – но так и дома от него проходу нет. Выходной, утро – лежу никого не трогаю, он тянет на зарядку. Уже у него и вообще весь день расписал. Я ему: "Расслабься. Обними меня, у тебя жена- красавица" , не понимает: "Надо, надо решать вопросы". Решала хренов. "Какие вопросы, Вася? Я уже всё порешала. Выходной!". Нет, ему всё время куда-то надо, и меня при себе таскать.

Элла перевела дух, Сергей принёс ещё упаковку "Баварского". Света попробовала навести небольшой порядок на заметно выпачканном рыбой столе.

– Ну, хоть без особо вредных привычек, – попробовала она найти положительное зерно в этом Васе, вспомнив на что способен её собственный замечательный и не занудный Серёжа.

– Без привычек? Без привычек, значит! С этой сукой дома находиться невозможно. Он тапочки просто так не попросит. Сначала тебе расскажет где ты что и когда не так сделала, не туда посмотрела, не тогда пришла пять лет назад, четыре года тому как что-то перепутала, а потом: "Дай тапочки, пожалуйста". Так бы и дала тапочками. Занудный козёл.