Легкий как перышко

скачать книгу бесплатно

Около часа ночи я почувствовала такую усталость, что едва могла держать глаза открытыми. Я встала, чтобы опустить жалюзи. Поднявшись, глянула в окно и увидела, что Трей смотрит прямо на меня. В этот раз не стала махать ему – не хотела снова почувствовать себя дурой.

Мгновение мы удерживали взгляды друг друга. Наконец, Трей кивнул, признавая мое присутствие. Я первой отвернулась и закрыла жалюзи, со стыдом гадая, что могло бы случиться, если бы я оставила их поднятыми, переодеваясь в пижаму. Подсматривал бы Трей? Хотел бы он, чтобы я знала, что он смотрит? Всего лишь представляя себе такую возможность, я почувствовала, как загорелись щеки, а пульс участился. Почему я вообще думаю о флирте с Треем Эмори?

В ту ночь мне не давали уснуть мысли о Вайолет. Кто она такая? Так ли она невинна, как хочет казаться? В самом ли деле она знала обо мне так мало, как утверждала?

А еще меня не оставляли мысли о Трее: ненавидел ли он меня и если да, то почему? Я знала, что мне не стоило обо всем этом думать. Нужно подумать о планах предстоящей предвыборной кампании. К тому же Генри Ричмонд думал обо мне, у него был мой номер телефона, и мы должны встретиться в субботу вечером.

* * *

– Посмотрите, девочки. Мне кажется, это оно.

Оливия вышла из примерочной в платье, которое с трудом нашла в «Тарте», одном из двух крутых бутиков в маленьком молле в Ортонвилле, что к западу от Уиллоу. Этот торговый центр был далеко не таким большим, как в Грин-Бей, но мы решили съездить туда в среду после школы: вдруг «платье мечты» Оливии найдется там. У мамы Кэндис был маникюрный салон в торговом центре Ортонвилла, поэтому Кэндис настаивала, чтобы мы избегали основного торгового холла – иначе ее мама могла бы узнать, что ее дочка поехала за покупками вместо выполнения домашней работы.

– Ого. Думаю, это оно, подруга, – заметила Кэндис, попивая через трубочку ледяной шоколадный латте.

Платье (без бретелек и достаточно темного, чтобы не казаться летним, оттенка кремового цвета) идеально сидело на Оливии. Его покрывал слой маленьких простроченных дырочек. Когда Оливия покрутилась перед зеркалом, юбка раскрылась вокруг ее колен, словно она была принцессой из диснеевского фильма.

– Мне оно вроде как нравится, – объявила Оливия. – Не совсем то, что я себе представляла, – но, может, так даже лучше.

– Оно такое сексуальное, – вставила Вайолет. – Купи его на всякий случай, вдруг его позже уже не будет.

Прежде чем Оливия вернулась в примерочную, чтобы снова надеть джинсы и шелковую блузку, я мельком увидела цифру на ценнике и чуть не ахнула. Я гадала, узнала ли Вайолет платье, которое Оливия понесет домой в фирменном ярко-розовом пакете «Тарт», – выглядело ли оно так же, как платье из ее предсказания. Вайолет была необычайно энергична и разговорчива по пути из Уиллоу, и я подозревала, что она намеренно избегала зрительного контакта со мной.

Вернувшись в город, Оливия высадила Мишу первой, потому что той нужно было на урок гимнастики вместе с Амандой. Вайолет настояла на том, чтобы ее высадили у библиотеки, откуда мама заберет ее после работы. Я удивилась, что, помимо Кэндис, которая ехала на переднем пассажирском сиденье красного «Приуса», я осталась в машине последней. Если тебя высаживают последней – значит, Оливия меньше всего хочет от тебя избавиться.

Я решила, что пришло время проверить реакцию Оливии на мои планы баллотироваться в казначеи. Я объявила об этом как бы между прочим, словно все еще раздумывала над идеей.

– Уверена, что хочешь этого? Ну, этот ученический совет – такой скучный. Просто ужас. Я выдвинула свою кандидатуру на место президента только потому, что папа очень хочет, чтобы я получила стипендию Университета Висконсина.

Поразмыслив над шансом победить в выборах, к среде я уже была уверена, что хочу участвовать. Что важнее, я была уверена, что хочу победить. Странно, что за два дня, прошедшие после того, как мистер Дин посоветовал мне попробовать, я перешла от «мне плевать на ученический совет» до чувства, что просто жить не смогу, если не одержу победу.

– Абсолютно, – ответила я. – Мне не будет скучно. Не считай меня фриком, но чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта идея.

– Ты точно псих! – воскликнула Оливия. – Но собрания станут менее отстойными, если там будешь и ты. Нужно баллотироваться вместе, вроде как командой! – Получив не только одобрение Оливии, но и почувствовав ее энтузиазм, я лишь утвердилась в своем решении. Благодаря паре слов Оливии мое участие в выборах превращалось из сомнительной затеи с риском для моего социального статуса в необходимый шаг к моей уверенной победе.

– О боже, девчонки, вы так помешаны на политике, – пожаловалась Кэндис. – Что мне делать в этом захолустье, когда вы обе попадете на Капитолийский холм?

– Выйти замуж за Айзека и нарожать ему штук пятьдесят детей, – пошутила Оливия.

Мы подъехали к моему дому, и в груди заныло, когда я увидела, что машины мамы еще нет. Наверное, она все еще едет из Шебойгана. В любое время дня мне было неприятно входить одной в пустой и темный дом – таким острым было ощущение, что мне бы не пришлось проводить время в одиночестве, если бы не случился пожар. По крайней мере, Мокси будет мне рада, даже если я просто выпущу ее обнюхать все на заднем дворике.

Я взяла рюкзак и открыла заднюю дверь машины, но тут Оливия сказала:

– А у Вайолет все еще нет партнера для танцев.

Я замерла. Тон Оливии из беспечного и шутливого мгновенно стал угрожающим. Как это возможно, что уже среда, а Вайолет все еще не набралась сил пригласить кого-то? Неужели она не знала, что Оливия и Кэндис не позволят ей пойти на бал в одиночку? Посещение танцев без партнера возможно для непопулярных девчонок, но это непозволительно для подруги девушки, которую через пару недель могут назвать Королевой бала.

– Она говорила тебе, что собирается пойти одна? То есть я знаю, она сказала, что у нее есть платье, но это просто… – Кэндис замолкла, подбирая правильное слово. – Жалко.

Я покачала головой, желая отдалиться от вопроса наличия партнера для танцев у Вайолет.

– Нет, она ничего не говорила, – заявила я.

– Ну, если она что-то таки скажет, попробуй отговорить ее идти на танцы в одиночку? То есть, конечно, она может делать что хочет, но это будет смотреться странно, – сказала Оливия.

Я открыла ключами заднюю дверь и вошла в дом, все еще чувствуя себя неловко – несмотря на то, что интерес Генри ко мне не позволит кому-либо вести такие же разговоры за моей спиной. Если бы не это, Оливия и Кэндис могли бы наброситься на меня так же, как сейчас на Вайолет. Подобные мысли меня ужасали: совершенно ясно, что «настоящий» парень важнее для достижения популярности, чем победа на выборах в ученический совет. Генри просто пригласил меня на танцы – но никак не дал понять, что хочет и дальше со мной встречаться. Бал выпускников создаст те же самые проблемы заново.

Мокси приковыляла к задней двери, чтобы поприветствовать меня, помахивая хвостом. Я погладила ее и вышла с ней на задний двор, чтобы она могла размять лапки. Солнце уже садилось, хотя еще и семи не было, – еще одно напоминание, что лето закончилось. Я услышала, как открывается задняя дверь Эмори. Мое тело словно пронзил разряд электричества, когда я глянула за забор. Трей вышел на улицу с банкой кошачьих консервов в руках.

– Привет, – без энтузиазма поздоровался он, пересекая двор и подходя к кустам, где мы в начале недели видели кошку с котятами.

– Привет, – ответила я, стараясь оставаться такой же равнодушной, как и он.

Трей исчез из виду, присев у кустов азалии, чтобы поставить еду на землю, а я мялась, желая что-то добавить.

– Как у них дела? – крикнула я за забор, мечтая, чтобы мне не так страстно хотелось обратить на себя внимание Трея.

Он встал, но ответил только через некоторое время.

– Они в порядке. – Трей смотрел прямо на меня поверх забора. – Один не пережил первую ночь. Но остальные пятеро подрастают.

Мысль о не пережившем первую ночь котенке наполнила меня грустью. Жалость охватила меня – для меня это ощущение было так же знакомо, как голод или бессонница.

– Это ужасно, – произнесла я слегка дрожащим голосом. Я даже не подозревала, что могу расплакаться из-за смерти маленького котика, которого даже ни разу не погладила.

Трей нахмурился, опустив взгляд (наверное, на маму-кошку под кустами), и согласился:

– Да. – Было еще не совсем темно, и наш мрачный разговор сопровождался начинавшейся трескотней сверчков. Луна уже высоко стояла в вечернем небе.

Трей быстро глянул за плечо на собственный дом, потом на меня.

– Странно, – произнес он.

– Что?

– Ты это чувствуешь? Словно кто-то следит за нами.

Я осмотрелась, в тот момент явственно ощущая, что он прав. Мне казалось, что здесь кто-то есть и он наблюдает за нами, как в подвале Ричмондов в предыдущую пятницу, когда мы с девчонками играли в эту дурацкую игру. Я понимала, что глупо даже думать об этом, – но Вайолет сказала мне, что может видеть разные вещи, когда касается людей: события из их жизни, которые иначе не могла бы знать. Интересно, она ли наблюдала за нами там и тогда. Я почувствовала, как волоски встают дыбом на руках, а кожа покрывается мурашками. Чувство не из приятных. Мне захотелось оказаться с Треем на одной стороне забора.

– Ага, – согласилась я. – Я тоже это чувствую.

Кажется, Трей собирался что-то добавить – но тут мы услышали шум двигателя маминой машины. Фары осветили алюминиевую облицовку дома Эмори, когда она подъехала к дому. Из машины доносилась кантри-музыка.

– Увидимся, – тут же помахал мне Трей. Он вернулся в дом через заднюю дверь, и я похлопала в ладоши, подзывая Мокси.

– Мокси! Пойдем, девочка! – позвала я. Уши моей любимой старой собаки навострились, и она поковыляла ко мне так быстро, как могла. Мама вошла в дом и поставила сумки с купленным фаст-фудом.

Я подождала, пока Мокси поднимется по ступеням на веранду. В кухне она заскулила, почувствовав запах завернутых в фольгу бургеров, лежавших на столе.

– Это с Треем ты разговаривала, когда я вернулась домой? – спросила мама.

– У Эмори котята на заднем дворе, – ответила я, избегая вопроса о разговоре с Треем.

– Трею бы не помешало постричься, – продолжила мама, игнорируя мою попытку сменить тему и передавая мне тарелку. – Вы с Дженни всегда играли у Эмори в детстве. У них были отличные качели. Трей отвез вас в школу на автобусе, когда вы только пошли в первый класс.

Я молча развернула свой бургер, не желая вспоминать прошлое. Я смутно помнила, как мы втроем играли во дворе Эмори, махали ногами на качелях, поднимаясь все выше и выше. Дженни говорила, что хочет прикоснуться к небу.

– Я всегда думала, что кто-то из вас выйдет замуж за Трея. Вы трое были тогда неразлейвода. Мэри Джейн давала мальчику много свободы. От оказывался есть корочку хлеба, когда оставался у нас на обед, потому что его мама срезала ее для него…

– Мама, – холодно прервала я ее. – Я не хочу думать об этом.

Слова сорвались с губ, прежде чем я их обдумала, но они были честными. Я не хотела вспоминать. Мысли о том, каково это – бегать по Марта-Роуд с Дженни, были слишком странными и вызывали грусть. В детстве мы летом слонялись по округе. Теперь эти воспоминания о падениях с велосипедов, разбитых коленках, прятках в квартале и лазании по заборам возвращались.

Мама сосредоточенно выдавила кетчуп и горчицу на бургер и снова накрыла его булкой, видимо, осторожно подбирая слова.

– Прости, МакКенна. Это все из-за времени года. Как только листья начинают менять цвет, я не могу не вспоминать, каково было, когда вы были маленькими девочками.

Я решила проигнорировать ее и кинула Мокси большой кусок мяса из бургера.

– Я не влюблена в Трея. Так что… просто перестань думать, что мы будем вместе. Этого не будет.

Позже тем же вечером я упорно пыталась заснуть. Все переживания, мучившие меня в начале недели – из-за Вайолет и игры, – ушли, и мои мысли полностью обратились к Трею Эмори. Во время двух последних встреч с ним я даже не додумалась приглядеться, какого цвета его глаза. Уверена, светлые. Зеленые или голубые? Вспомнить не получалось. В ту ночь на нем не было армейской куртки, но я так удивилась, увидев его во дворе, что во время разговора даже не обратила на это внимания. Я думала о его бицепсах: они заметнее под черной футболкой, чем мне представлялось. Интересно, качался ли он. Если да, то где? И почему так старался прятать руки под старой курткой?

И я совсем не подумала о том, что Оливия нашла себе платье, но не туфли для танцев.

Глава 5

Утром в пятницу я убрала розовый кашемировый кардиган в школьную сумку, готовясь к игре в Кеноше вечером.

– Вернусь поздно, – сообщила я маме на кухне. Она исправляла работы студентов, зажав красную ручку в пальцах и готовясь нанести удар.

– Насколько поздно? – спросила мама, едва отрывая взгляд от проверки.

– Поздновато, – уклончиво ответила я. Кеноша находилась в трех часах езды от Уиллоу, а игра начиналась в семь. Даже если бы все закончилось ровно в девять, в чем я сомневалась – по прошлому опыту знала, что вступительное шоу будет длиться по крайней мере двадцать минут, – домой я доберусь не раньше полуночи.

– Можешь уточнить, насколько «поздновато»? – попросила мама, наконец откладывая красную ручку, поправляя очки и глядя на меня.

Я закатила глаза, зная, что она возмутится, если я вернусь после полуночи.

– Я еду на футбольный матч с Оливией и Кэндис. Игра должна начаться в семь, но, скорее всего, начнется позже. Она продлится около двух часов и пройдет аж в Кеноше, потому я не успею до комендантского часа, если мы останемся до конца матча.

– Мне не нравится мысль, что ты вернешься после полуночи, – сказала мама. – А кто поведет машину?

Я поколебалась, не желая сознаваться, что мы поедем на машине Пита. Дорогой машине Пита.

– Парень Оливии, – ответила я.

– А сколько лет парню Оливии? Достаточно, чтобы купить пиво?

Становилось все сложнее подавить стон и желание сказать маме, что она ведет себя нелепо.

– Мам, никто не собирается пить пиво. Не понимаю, в чем проблема. Ты отпускала меня на игры в прошлом году с оркестром и не психовала из-за этого.

Мама вздохнула, словно больше не могла ничего слышать.

– МакКенна, ты мне нравилась намного больше до того, как стала популярной. Ты должна вернуться домой к полуночи. Точка.

Я громко вздохнула, давая ей понять, что она разрушает мою социальную жизнь. И как мне теперь сказать друзьям, что мне предстоит испортить вечеринку и вернуться домой раньше всех?

В обед столовая гудела от возбуждения. Футбольная команда, включая самого Айзека, вела себя шумно и несносно – очевидно, заводясь перед вечерним матчем.

– Нужно уехать не позднее трех сорока пяти, – сказал нам Пит. – У меня часовая баскетбольная тренировка после уроков, а потом давайте все встретимся перед библиотекой.

Я вздохнула от облегчения. Какое бы информативное собрание мистер Дин ни приготовил для тех из нас, кто собирался баллотироваться в ученический совет, оно не могло занять больше часа.

– Ты же пойдешь на собрание по выборам в ученический совет, да? – спросила я Оливию, рассчитывая, что мы пойдем туда вместе (и надеясь, что она не шутила, когда назвала нас командой).

– Не уверена, – ответила та, сморщив носик. – У меня небольшой кризис. Я все еще не нашла туфли для завтрашнего бала, которые бы подходили к платью. То есть у меня есть пара белых на каблуках со свадьбы дяди, но они совершенно не подходят. Я думала о том, чтобы быстро смотаться в молл после школы и потом встретиться с вами на игре.

В животе возникло неприятное чувство. Если Оливия не собиралась на собрание мистера Дина, то насколько вообще она собиралась претендовать на место президента? Что, если мистер Дин не позволит ей участвовать в выборах, потому что она так спокойно проигнорировала важное собрание? Что, если Майкл Уолтон увидит свой шанс и украдет у нее желанную роль президента, а мне придется провести остаток одиннадцатого класса, слушая его нудные жалобы на нехватку нормальных баков для раздельного мусора в столовой?

– О боже, Оливия, это прям как в истории Вайолет, – объявила Кэндис, широко раскрыв глаза.

Сидевшая на другом конце стола Вайолет повернулась к нам.

– То была просто глупая история, – пробормотала она.

И правда странно, что в пятницу, в день большой игры, как говорила Вайолет в истории о вымышленной смерти Оливии, та действительно собиралась поехать в торговый центр. Я почувствовала холодок, вспоминая, как Вайолет сказала мне после вечеринки, что иногда видит разные вещи.

– А что насчет танцев? – внезапно спросила Оливия, словно именно в тот момент она поняла, что Вайолет так и не подтвердила наличие партнера. Тема схожестей между обстоятельствами этого дня и историей Вайолет была забыта. – С кем ты идешь?

Лицо Вайолет просияло, глаза вспыхнули.

– А разве я не говорила вам? Я иду с парнем из моей церкви. Он учится в школе Святого Патрика в Ортонвилле.

Миша глянула на меня, вскинув бровь, а я отвернулась, не желая демонстрировать Вайолет наши сомнения. Она точно ни разу не упоминала этого загадочного парня. Оливия, не отличавшаяся скептицизмом, помимо особенных случаев, выглядела по-настоящему удивленной. – Правда? Отлично! А как его зовут?

– Марк, – ответила Вайолет. – Риган. Кажется, он ходил в школу Уиллоу до пятого класса, а потом родители перевели его в частную.

– Я его помню, – скучающим тоном заметила Кэндис. – Помню, как он в первом классе съел несваренные макароны, когда нам нужно было сделать из них ожерелье для мам на уроке ИЗО. Кучерявые волосы, ямочки на щеках?

Вайолет кивнула.

– Интересно. Не могу представить, как он выглядит сейчас, – прокомментировала Миша, очищая шершавую кожуру апельсина.