скачать книгу бесплатно
Миша не могла оставить тему.
– Тогда почему же она меня пропустила? Должна быть причина, иначе все это не имеет никакого смысла.
– Некоторые вещи могут остановить сильное заклятие, – ответила Кирстен. – Контрзаклятие сможет это сделать. Но, без обид, я думаю, вы еще не доросли, чтобы накладывать заклятие на кого-либо. Молитвы святых…
– Подожди секунду, – сказала Миша. – А что, если монахини молились за меня каждый день? Потому что они молились. Монахини в моей новой школе.
– Возможно, – пробормотала Кирстен обнадеживающе. – Монахини часто молятся на розарии. Ну, на четках, среди бусин которых есть розы. Иногда у них есть несколько четок, благословленных папой, или, что бывает еще реже, четки, благословленные святыми. Есть ли шанс, что в твоей школе так и происходит?
Миша мгновение выглядела ошеломленной, а потом повернулась ко мне:
– Спроси эту штуку.
– Спрошу, – согласилась я. Затем посмотрела на свисающий розовый кварц и задала вопрос:
– Маятник. Вайолет пропустила Мишу, потому что монахини в Святом Патрике молятся за нее?
Снова вращение по часовой стрелке – быстро и однозначно.
– И они до сих пор молятся за нее? – уточнила я.
Маятник замедлился и начал вращение в обратную сторону, против часовой стрелки – Догадываюсь, это означает нет, – обернулась я на Кирстен в ожидании подтверждения.
Она кивнула.
– Ах они сучки! – зашипела Миша. – Почему они отлынивают от молитв из-за каких-то праздничных каникул?
– Возможно, сейчас не самое лучшее время называть монахинь сучками, – предположил Трей.
– Ну а где я могу достать розарий? Я должна начать молиться не позже… черт, мне нужно начинать сейчас же! – не унималась Миша.
– Ты ошиблась местом, – усмехнулась Кирстен.
Я переложила маятник в левую руку.
– Думаю, на сегодня достаточно. Это меня немного пугает. Нужно понять, как Вайолет оказалась способна все это вытворять и что нам сделать, чтобы уберечь Мишу. А на эти вопросы уже будет недостаточно однозначного ответа.
Кирстен оглядела нас и постучала пальцами по столу.
– У тебя нет с собой какой-нибудь ее вещички? – пробормотала она. – Стало бы куда проще, если бы у нас было что-то из ее вещей.
Трей нахмурился, глядя на меня:
– Не надо было выбрасывать тот чертов медальон в озеро Уайт Ридж.
Он был прав. Медальон был единственной вещью Вайолет, которую я когда-либо (пусть и недолго) держала в руках. Теперь он лежал на дне озера. Иронично: мы, вероятно, могли избежать драмы в зале суда и изгнания из родного города, если бы не пошли на такие крайности только ради того, чтобы Вайолет не смогла его заполучить его обратно.
– А как насчет ее фотографии? – спросил Генри с надеждой. – У меня есть в телефоне.
Кирстен потянулась к нему.
– Не идеально, но можно попробовать.
Генри листал фотографии, пока не нашел ту, на которой мы впятером позировали у дома Ричмондов на фоне красного «Приуса» Оливии в день ее шестнадцатилетия. Я забыла, что родители Оливии попросили нас попозировать в пижамах, чтобы Генри сделал снимок. Мы с Мишей погрузились в тихое размышление, разглядывая фотографию. Мы с ней выглядели так… молодо. Фото было сделано всего пару месяцев назад, но столько всего успело произойти с того утра, когда мои подруги уже были обречены, пусть и не знали об этом. Прошли недели с тех пор, как я видела лицо Кэндис на фотографии, недели с тех пор, как я вспоминала о том, насколько забавным был ее звонкий голос и бесконечный флирт. Прошло еще больше времени, как я видела изображение Оливии (у меня не было доступа к социальным сетям в Шеридане), и я забыла, какой красивой она была. А рядом с Оливией, застенчиво улыбаясь, стояла Вайолет, виновница преждевременной смерти девчонок.
– Это моя сестра, светловолосая девушка, – сказал Генри, поворачивая телефон, чтобы Кирстен смогла увидеть фотографию. Он показывал пальцем на Оливию. – А это Кэндис, вторая погибшая девушка. А вот это, видишь, девушка с темными волосами? Это Вайолет.
Кирстен мгновение кусала губу, рассматривая фотографию, затем сказала:
– Хорошо. У меня есть безумная идея. Мне нужно найти пару вещей, чтобы все сработало.
Она поднялась из-за стола и поспешно прошла в зал.
Пока Кирстен отсутствовала, я извинилась перед Ричмондом.
– Прости, Генри. Мы должны были объяснить тебе, как это все запутано. Возможно, тебе стоит вернуться в машину и подождать нас там.
Генри и глазом не моргнул.
– Она была моей сестрой. Я должен знать, что произошло.
Трей неловко вмешался в разговор:
– Он взрослый парень и может самостоятельно принимать решения.
Только я задумалась, не пытается ли Трей наладить отношения с Генри, как Кирстен вернулась к столу с длинной толстой белой свечой и двумя круглыми зеркалами, походившими на обычные косметические зеркала. Она поставила свечу у нижней части телефона Генри и зажгла фитиль. Затем взяла благовония с шалфеем с подставки, на которой она их оставила, и плавно провела руками вокруг свечи.
– А можно сделать что-то большее для нашей безопасности? – спросила я. – То, с чем мы сталкиваемся… это не шутка. Если неведомые силы помогли Вайолет устроить лобовое столкновение фуры с «Тойотой Королла» Трея – или, черт возьми, вызвать град и бурю, – вряд ли благовония защитят нас.
– Ты имеешь в виду других духов, помимо Оливии? – уточнила Кирстен.
– Ну да, – признала я. – Могли быть и другие духи, с которыми мы общались через доску Уиджи. И Вайолет сказала нам, что, когда она рассказывает истории людям, кто-то ей подсказывает, что говорить. Это могут быть только духи, не так ли?
Кирстен упоминала, что демоны играют роль в происходящем, и я не забыла об этом.
Та пожала плечами.
– Ну да, скорее всего, это духи. Но это может означать, что ею овладел демон или что за ней следует адская гончая. Есть много видов демонов, к каждому из них должен быть свой подход.
Мы с Мишей одновременно ахнули. Казалось, температура в магазине упала на двадцать градусов, верхний свет по-прежнему наполнял комнату мягким сиянием.
– Все это звучит… очень плохо, – промямлила Миша.
– Да, но давайте узнаем, что это на самом деле. Надеюсь, это всего лишь один-два плохих духа. С духами легче всего справляться, так как они достаточно ограничены в самостоятельных действиях. Могу одолжить книгу об их способностях, – предложила Кирстен. – Ну, если, конечно, это поможет вам, ребята…
Взяв кусочек мела из кучки на полке с травами, она наклонилась и неловко обошла стол, за которым мы сидели, рисуя на полу большую пентаграмму. Затем Кирстен встала на четвереньки и полезла под стол, чтобы нарисовать звезду внутри круга.
– Забирайся внутрь, – попросила она Мишу передвинуть стул в пределы круга.
Теперь, когда зона безопасности была очерчена осязаемой границей, я посмотрела на ножку своего стула, чтобы проверить, нахожусь ли полностью внутри круга. У меня было подозрение, что кто-то рисовал пентаграмму вокруг этого стола не первый (и не последний) раз.
– Фух, – выдохнула Кирстен, возвращаясь на свой стул. – Пока этого достаточно, так как нет возможности быстренько привести сюда шамана.
Верхушка свечи начала таять, воск стекал по ней тонкой струйкой. Кирстен передала одно из зеркал Мише и попросила ее держать его на уровне плеч.
– Вот так? – спросила Миша, подняв зеркало лицевой стороной к Кирстен.
Та поднесла зеркало левой рукой к огню так, что мы видели себя в отражении, а она могла через него разглядеть отражение в зеркале, которое держала Миша.
– Что именно мы собираемся делать? – спросил Трей.
Кирстен как ни в чем не бывало ответила:
– Это заклинание правды, оно поможет нам увидеть правду о прошлом Вайолет. Вы сказали, что хотите узнать, как она получила силу предсказывать смерть, так? Ну, я думаю, если это сработает, то… просто смотрите в зеркало. – Она нажала на телефон Генри, чтобы разблокировать его и открыть нужную фотографию.
Крепко держа зеркало в руке, Кирстен закрыла глаза и объявила решительным тоном:
– Увидеть правду и узнать ее путь просим мы тех, кто покажет нам суть.
Она медленно задула свечу, от фитиля исходило невероятное количество дыма. Глядя прямо в дым, Кирстен строго сказала:
– Вайолет.
Трей, Миша, Генри и я наклонились вперед, чтобы разглядеть отражение в зеркале, которое держала Кирстен. Как только развеялся дым от свечи, мы затаили дыхание, а Трей кашлянул в руку. Мы увидели в зеркале размытую фигуру, напоминавшую девушку нашего возраста с короткими темными волосами. Казалось, она смотрела в нашу сторону, будто знала, что мы там, но не могла пройти сквозь зеркало.
– Это же Ребекка Шермер! – воскликнула Миша. – Я узнала ее, видела фото на «Фейсбуке». Она умерла в родном городе Вайолет в том году!
– Ш-ш! – скомандовала Кирстен, и Миша притихла.
Образ Ребекки отошел на задний план, и в зеркале появилась другая девушка. У нее были огненно-красные волосы до плеч. Она ненадолго появилась и исчезла, как и Ребекка. Ее изображение сменил парень, немного младше нас, худой и застенчивый на вид. Затем появилось размытое изображение четвертого человека – девушки, которая как будто тоже смотрела прямо на нас, что было поразительно. Она моргнула пару раз и приблизила свое лицо к зеркалу так, что черты ее лица стали более выразительными.
А затем появилась она…
…Оливия, смотрящая прямо на нас. Казалось, на ней была та же пастельно-розовая кожаная куртка, что и в последний раз, когда я ее видела: тогда она шла от меня по школьному коридору, намереваясь ехать в торговый центр в Грин-Бей. Оливия, кажется, смотрела на Генри, глаза ее были необыкновенно круглыми, она шевелила губами и настойчиво жестикулировала, как будто пыталась что-то ему сказать. Но ее изображение было слишком расплывчатым и непостоянным, и никто из нас не мог понять то, о чем она говорила.
– Что такое, Оливия? Я не слышу тебя, – сказал Генри в зеркало. Он взглянул на Кирстен и спросил в отчаянии:
– Она может нас видеть?
Кирстен виновато ответила:
– Я не знаю.
Изображение Оливии исчезло, как и все остальные.
То, что произошло дальше, заставило всех нас подпрыгнуть на месте: в пространстве, куда исчезали до этого умершие, возникло изображение матери Вайолет. В отличие от подростков, чьи смерти предсказала Вайолет, Ванесса Симмонс будто и не подозревала о том, что мы наблюдаем за ней. По мере того как ее изображение проявлялось в зеркале, оно становилось яснее, мы даже увидели на заднем плане магазин. Это был продуктовый в Уиллоу, и мы наблюдали за покупками миссис Симмонс.
– Вот эта вот… мама Вайолет? – спросила Миша.
– Похоже на то, – сказал Генри. – Кажется, будто она делает то, что делает в данный момент.
Кирстен тряхнула головой:
– Но это не имеет никакого смысла. Мы попросили показать правду о Вайолет, а не о ее матери.
Изображение в зеркале, которое держала Кирстен, потемнело, и, когда больше ничего не появилось, она положила его.
– Что это может значит?
– Возможно, правда о Вайолет спрятана в правде о ее матери, – предположила Миша. – Разве это заклинание может врать?
– Возможно, – согласилась я с Мишей, – мы все это время предполагали, что Вайолет предсказывает смерти ради какой-то дьявольской цели. Но, что, если… Вайолет делает это, чтобы защитить кого-либо еще? Например, свою маму?
Трей поднял бровь и откинулся на стуле.
– Погоди минуту. А что насчет того, что благими намерениями вымощена дорога в ад?
Мы с ребятами обменялись пустыми взглядами, не понимая, о чем он говорит. Кирстен, кажется, уловила его мысль: ее глаза прояснились и остановились на Трее.
– Да, – произнесла она. – Как в комиксах про Супермена супергений Лекс Лютор верит, что если сможет убить Супермена и править планетой, то продвинет человечество вперед с помощью своих технических знаний?
Остальные вновь обменялись недоумевающими взглядами.
– Хм, ну пусть будет так, как вы говорите, – с сомнением произнес Генри.
– Окей, – кивнул Трей, несколько раздраженный нашим незнанием комиксов, – просто в словах МакКенны есть смысл. Что, если Вайолет знает, что убивать людей неправильно, но ей приходится это делать? Она считает, что в конечном счете это правильно, потому что, убивая других, она спасает свою мать? Или же защищает себя от чего-либо?
Мы все притихли, задумавшись над словами Трея. До того, как умерла Оливия, Вайолет никогда не казалась мне жадной, эгоистичной или злой. Когда мы обвинили ее в намеренном убийстве Оливии и Кэндис, та пыталась убедить нас, что это случилось не по ее вине – она не могла это контролировать. Возможно, это не было полностью ложью. Вайолет начала вести себя надменно после смерти Оливии, когда вошла в роль самой популярной девушки в старшей школе.
– Вы всех узнали в зеркале? – спросила Кирстен.
– Не всех. Но достаточно, чтобы предположить, что это были ребята, которых Вайолет успела убить, – угрюмо буркнула я.
– Хочешь знать, что я думаю? – спросила Кирстен с самодовольной ухмылкой.
– Мы проехали весь этот путь через метель ради того, чтобы узнать, что ты думаешь, – глумливо усмехнулся Генри.
Кирстен откинулась на стуле, положила ногу на ногу и сцепила ладони на колене.
– Я думаю, что вы столкнулись с жертвенным заклинанием. То, как появилась мать Вайолет в зеркале, было противоположно тому, как другие исчезали в нем. Это заставило меня заподозрить, что она – и все, чем она сейчас занимается, – это обратная сторона смерти других. Уловили? Ее жизнь – это результат их смертей.
Жертва. Одна жертва в лунный цикл.
Генри посмотрел на меня, будто спрашивая разрешения, прежде чем спросить:
– Есть ли какое-то значение в жертвоприношении раз в месяц, которое совпадает с фазами луны?
Кирстен долго смотрела на Генри спокойным взглядом, прежде чем разразиться истерическом смехом.
