Седьмое Солнце: сны на грани

– Не волнуйся, я подвезу, – успокоил парень.

Через пол часа они припарковались возле больницы.

– Пока! – Катя выскочила из машины, предварительно чмокнув Антона в губы. Осознала свой просчет, когда уже хлопнула дверцей. Вот же пагубная привычка! Взгляд скользнул по водителю: он сидел, закрыв лицо ладонями, при этом его плечи сотрясались от смеха.

Через два часа Катя вышла из кабинета, положила в сумку зачетку с очередной пятеркой и вытащила телефон. Три пропущенных от Ольги. Что, интересно, ей могло понадобиться? Перезвонила.

– Сейчас такое узнаешь, волосы на голове зашевелятся!

Похоже, она снова взялась за старое. Девушка подкатила глаза к белому больничному потолку и скептически выдала:

– Дай угадаю: кого-то убили. Верно?

– Ты уже в курсе? – донесся из трубки разочарованный голос. – Сейчас в новостях услышала. Совсем у людей крыша едет, из-за сундука с тряпьем жизни лишать.

– Э… Ты сейчас о ком?

– Как о ком? О старухе из общаги, где ты комнату снимала. Ее утром топором зарубили. Какой-то зэк пришел к алкашам и возомнил, что у нее в сундуке – деньги и золотые украшения. Грохнул, значит, бабку, в сундук залез, а там тряпье старое, ну он и давай его подбрасывать и хихикать, видимо, совсем рехнулся…

– О Господи! – до Кати как-то сразу дошло, что убили Стервятницу. – Жалко… бабка хоть и вредная, но не плохая была. Постой! А как же девочка? – испуганно вырвалось у нее.

– Что? Какая девочка? Еще и ее убили?!

Твою ж мать! Катя сбросила Ольгу и набрала Нила. Другой рукой уже стягивала с себя халат. Внутри стремительно разрасталось плохое предчувствие.

– Опять? – без предисловия возмутился он. – Я же неспроста тебе машину подарил, чтобы не дергала по пустякам! – но, услышав про ребенка, сразу примчался, и вскоре они уже парковались возле общаги. Здесь все было по-прежнему, лишь в подъезде прибавилось блевотины на ступеньках, да пришлось продираться сквозь сигаретный дым – это внутри курили две мужиковатого вида бабы. Нил привычно достал платочек из кармана и приложил к носу. Быстро прошли по коридору и постучали в логово алкашей.

Из-за двери раздалось нечленораздельное мычание, потом ругательства и проем заслонила туша свинорыла. Из недр жилища позади доносился храп, предположительно особи женского пола.

– Где девочка?! – начала наступать Катя. Когда за спиной стоял Нил, это получалось как-то само собой. Жилец попятился внутрь. В комнате смердело похуже подъезда: вонючими носками, потом, спиртягой и прочими общажно-бомжацкими прелестями. Однако у стены красовался большой плоский телевизор, а в углу новенький холодильник гудел. Наполовину пустой ящик водки стоял у кровати, и, судя по количеству стеклотары в помещении, он был далеко не первый. Наследство, что ли, им привалило?

– Ой! – икнул свинорыл. – Ты чего?!

– Алька вот с ними жила. А он еще и угрожал мне, ноут не отдавал… – поведала девушка старосте о своих злоключениях.

– Так вернул же! Твой парень по-человечески попросил, и я сразу вернул. Мы же нормальные люди… – и он вновь икнул.

– Девочка где? – жестко повторила вопрос.

– Машкина-то? – переспросил алкаш. – Ушла куда-то… – и начал рассусоливать, – кто ее знает… она ж не моя… вроде только была, а уже нет… гуляет наверно…

– Гуляет? Одна? Ей ведь лет шесть всего!

Свинорыл покачнулся и добавил более агрессивно:

– А вам-то что с того? Какое отношение имеете к ней, ваще?

Через мгновение он упал на карачки и затрясся, не делая попыток разогнуться. Катя даже не успела понять, куда пришелся удар Нила, настолько молниеносно это случилось.

– Говори. Быстро. По теме. Где девочка? Когда и куда ушла? – староста присел рядом и «заботливо» похлопал по спине.

– Ее нет! – взвыл алкаш, корчась на полу, – два дня как… она ушла… и не вернулась. Машка бухает, а мне-то что… чужая же… под ногами не мешается – и ладно. – Вон, спросите ее, – он махнул на тело поверх кровати, – она подтвердит. – Деньги откуда-то принесла…

Девушка покосилась на храпящую тушу в углу. Кажется, будить женщину – занятие совсем бесперспективное. Но староста, видимо, думал иначе.

– Где тут у вас вода? – деловито поинтересовался, – и его взгляд упал на полное ведерко на подоконнике. – Катя, выйди, пожалуйста. Для таких людей у меня припасены особо жесткие методы.

Хотела было сказать, что в анатомичке чего только не видела, но решила не спорить. Время сейчас дорого стоило. Молча вышла, но с другой стороны сразу приникла ухом к двери. Оттуда донесся всхлип, бульканье и…

– Подслушиваешь? – раздался слева уже знакомый неприятный голос.

Сразу отпрянула в сторону.

– Да нет, – выдала, пожав плечами. – Просто вот девочку ищем…

Бывшая соседка все так же носила черные очки. Она что, вообще их не снимает? Вновь разглядела край фингала, но на этот раз на другом глазу.

– Да тут дело ясное, – тяжело вздохнула тетка. Сегодня она выглядела устало и потрепанно. – Продала ее Машка. Как пить дать продала. А вон эта, – кивнула на дверь Стервятницы, – заяву в милицию накатала, и сразу прибили ее. В страшное время живем. В поликлинике кровь берут, типа на анализы, а сами проверяют, чьи органы богачам подходят. А потом детей воруют и нужное вырезают. У меня самой дочь растет…

Хлопнула дверь – это вышел Нил, на ходу поправляя закатанные рукава рубашки:

– Мамаша ничего не знает. Ей деньги дали, сказали – проблем не будет, и она спокойненько продала девочку. Идем в машину, там подумаем, что дальше делать.

– Может, Мила попробует Алю найти? Вдруг способности к ней уже вернулись? – начала предлагать, пока они шли по коридору назад. – Или давай позвоним Антону…

И тут у Нила пиликнул телефон. Он посмотрел на экран и пошел быстрее.

– Что такое? Что там было в смс?!

– Опять этот аноним, – проворчал староста. – Пишет, что ребенок на улице.

Они спешно покинули общагу. На железном остове, оставшемся от лавочки, сидела Аля и ковыряла землю носком поношенного ботинка. Она подняла глаза.

– Тетя Катя! – радостно вскрикнула и бросилась обниматься. – А это тебе! – передала Нилу запечатанный конверт и замерла в восхищении. – Какой ты классный! А это твоя машина?! Здесь ни у кого такой нет! – затараторила девочка.

Пока ехали в больницу, Аля рассказывала, что мама дала ей сок, а потом она очнулась на заднем сиденье незнакомой машины. Впереди сидел мужчина. Он приказал ей выйти, сеть на лавочку и ждать Катю. Потом достать из кармана конверт и передать спутнику. Лица водителя она не разглядела. В конверте была одна не особо четкая фотография, видимо, с камеры видеонаблюдения. На ней – спящая Алька, женщина лет сорока со светлыми волосами и еще какой-то мужчина в маске.

– Белобрысая – это Сова из группы Влада, – хмурясь, изрек староста, когда девочку увели на обследование, а они вдвоем присели в приемном покое больницы. – До меня и раньше доходила информация о ее причастности к торговле детьми, но я не был уверен. Достали уже эти упыри. Одну уже прижал, завтра второму день всех святых устрою. А потом сразу за эту возьмусь.

– Ты сейчас о чем? – оживилась Катя. Но спутник не стал уточнять.

Через несколько часов они вышли из здания: на теле ребенка не обнаружили следов насилия, лишь барбитураты в моче, видимо, ей дали снотворное. Девочка сразу запрыгнула на переднее сиденье и села боком, чтобы лучше видеть водителя. В ее глазах читалось неподдельное обожание.

– Ты – мой принц, – серьезно заявила Аля. – Я буду жить в твоем замке!

– Молодая барышня, вы меня пугаете, – ответил на это Нил, развернул ее и пристегнул ремнем безопасности.

– А ты разве к маме не хочешь? – осторожно начала Катя и тут же прикусила язык. Она с ужасом вспомнила, в каком та сейчас состоянии. По лицу девочки тенью пробежала печаль.

– Не очень…

Нужно будет попозже все выведать. Видимо, она что-то слышала или догадывается о предательстве близкого человека. Хорошо, что пока не знает о смерти бабы Нюры…

Катя развалилась на сиденьях позади, рассеянно наблюдая, как маленькая пассажирка безустанно крутится на месте, оказывая Нилу разнообразные знаки внимания. Для нее все, похоже, выглядело как захватывающе приключение. Девушка не сразу поняла, что они действительно едут к Нилу.

Дом старосты и правда был похож на замок. Окопался он знатно, только кольев с черепами да рва не хватало. Алька радостно завизжала. Домработница, охая и ахая, повела ее в душ.

– Вы справитесь? – по-деловому спросил Нил. – Ее нужно помыть, накормить и… Ну не знаю, что там еще обычно делают с маленькими девочками?

– Конечно, не волнуйтесь: одену пока в вещи внучки, завтра я по размеру закажу, – и увела ребенка. Нил обессиленно рухнул в кресло. Похоже, Алькино внимание его утомило больше, чем действия по ее спасению.

Навстречу мягко вышла белая кошка. Интересно, это сейчас В.Д или просто кошка? Катя подошла, взяла ее на руки и погладила. Белочка благодарно заурчала.

Нил резко ожил: поднял голову и посмотрел с интересом.

– Ты как врач случайно не знаешь: у кошек бывает раздвоение личности?

– Ты правильно сказал: я врач, а не ветеринар, – возмутилась девушка. – Не знаю, – и примирительно уточнила, – А что?

– Странное создание – то под диваном затаится и не шевелится, а то, как увидит меня, сразу бежит, прыгает на колени и нагло лижется, – Белочка вздрогнула в руках, словно осознала предъяву, и вяло мазнула языком по лапке. – Причем ладно бы хвост, – продолжил он, – а то, как специально, причинное место тщательно полирует! – кошка посмотрела между лап и отвернулась, а во взгляде мелькнула брезгливость. Староста сузил глаза и закончил, – При этом такое ощущение, что поток внимания от нее ко мне абсолютно разный, как будто в одном теле живут две абсолютно разные кошки…

Через пол часа прибежала Алька, чистенькая, в джинсах, подвернутых снизу, и майке с принцессой. И сразу радостно бросилась к Нилу. Кате на мгновение показалось, что он готов применить способности, лишь бы спрятаться от девочки, такое испуганное у него было лицо. Но Аля, увидев Белочку, резко поменяла траекторию движения. Подбежала и, схватив кошку на руки, принялась ее рассматривать и мять. Староста облегченно выдохнул.

– Какая кошечка, никогда таких красивых не видела. А можно, я с ней немножко поиграю? – и у животного такая тоска сразу в глазах обозначилась, такая неизбежность и покорность судьбе, что у Кати совсем не осталось сомнений – это точно В.Д.

Надо будет Алю с Димкой познакомить, наверняка они подружатся.

На следующий день девушка вновь сидела и зубрила, готовясь к очередному экзамену. И тут на столе запиликал сотовый. Звонила родительница. После третьего пропущенного решила все-таки ответить, вдруг что-то срочное. Но оказалось как всегда: мама ныла, какой сын свин – уехал и даже не звонит, и дочь неблагодарная, в том же городе живет, а за месяц ни разу не навестила.

– Извини, экзамены на носу. Как сдам, так сразу приеду в гости.

– Конечно, для матери-то времени никогда нет! – и звонившая еще долго причитала по этому поводу. Катя сфокусировала внимание только в самом конце, – Если надумаешь возвращаться совсем, – предупредила родительница, – поставь в известность заранее, а то я сегодня перестановку у тебя сделала…

Девушка давно ожидала подобного, еще удивилась, что комната так долго простояла нетронутой. Ведь, даже когда она жила с семьей, приходилось все время держать оборону – мама так и норовила что-нибудь запихнуть под кровать или на шкаф закинуть. А сейчас наверняка устроила там непролазные дебри из мешков и сумок.

– Тебе сколько комнат ни дай, все барахлом завалишь.

– Не груби матери! А эти вещи еще твои дети носить будут, никогда не знаешь, что случится завтра. Мы тоже хорошо жили, и ни о чем не думали, пока девяностые не грянули… – Катя вновь слушала краем уха. – И, кстати, передвигала письменный стол, – продолжила капать на мозги родительница, – вытащила ящички, а за ними – вырванный лист из твоих конспектов. Что-то про сердце, рисунок и все по-латыни. У тебя же тетради – хоть на выставку подавай, зачем испортила? Как приедешь, обязательно возьми и вклей. Ты меня слушаешь?!

– Ага, – с трудом выдавила девушка, и пульс гулко застучал в висках. – А там больше ничего не было?

– Нет.

Вот черт, снова тупик.

– Ну… если не считать безделушки какой-то, я ее выбросила. Ты такое не носишь.

– Зачем?! Кто тебе позволил распоряжаться моими вещами?! – Катя сорвалась на крик, но тут же взяла себя в руки.

– Ну, я же не знала… – опешила родительница. – Падлыч еще мусор не выносил, я сейчас достану, не отключайся… – и через минуту ее голос вновь зазвучал в телефоне, – Ну вот, успела, алкаша уже в коридоре с ведром догнала. Хороша же моя дочь – из-за бисера на мать орет, – и отключилась.

Катя спешно оделась и выскочила на улицу. Нужно максимально быстро добраться до дома родителей и забрать эту безделушку, чем бы та ни являлась.

Глава 40. Без слов…

Родительница встретила на кухне: она сидела на погрызенном Чапой стуле и усиленно делала вид, что пьет чай. Обиженно поджав губы, протянула вырванный лист, незнакомый браслет и с видом глубоко оскорбленного человека удалилась в зал.

Навскидку браслет и правда выглядел как обычная безделушка из разноцветного бисера. Однако, чем дольше Катя его рассматривала, тем сильнее тревога сжимала сердце.

Развернулась и побрела по коридору в свою бывшую комнату. Распахнула дверь и замерла в растерянности. Да, мама потрудилась на славу, заполнив свободное пространство ненужным хламом и прочей рухлядью. В углу на столе покоились две старые швейные машинки, а под столом – большой пузатый пылесос допотопных времен. Рядом были свалены ящики от буфета – видимо, на днях кто-то из соседей обновил кухню, и родительница забрала старье себе. У самого потолка их прикрывали поддоны от холодильника. Свернутый ковер опочивал под батареей, а на подоконнике цветочные горшки теснила пыльная посуда. Дальше по периметру стен размещались бесконечные мешки, пакеты, сумки…

Беспомощно огляделась и осторожно присела на край уже ставшей чужой кровати, застеленной десятком одеял сразу, и еще раз внимательно осмотрела браслет. Сейчас внутри боролось два желания: его хотелось надеть и, одновременно, выбросить в окно. Неуверенно сжала браслет в ладони. Встала и походила туда-сюда: два шага вперед, два назад, большего не позволяло царившее вокруг безобразие. Вновь присела на старое место. У кого-то она уже видела подобные фенечки. Память тут же услужливо подкинула ей картинки, даже несколько. И на них всех был Антон. Катя вновь заколебалась, теребя браслет, и, наконец решившись, медленно натянула его на запястье. И сразу сознание озарили воспоминания.

В тот день с самого утра лил дождь. Она шла из института домой. Последней была анатомия – изучали иннервацию сердца. Забежала в трамвай и, стряхнув воду, закрыла зонт. Кондукторша недобро покосилась на пол, ставший от этих действий еще более мокрым, но молча выдала билет. Катя примостилась на одиночном сиденье у окошка, положив зонтик рядом. И вдруг ощутила непонятный импульс выйти на две остановки раньше. Зачем? Откуда это пришло? Что за… Но внезапно в голове прояснилось, а внутри водоворотом закружилась Ярость. Она уже точно знала, что должна сделать. Она уже была другой. Посмотрела в окно, встала, сделала шаг к двери… как вдруг:

– Девушка, это вы забыли зонтик?

– Да, – развернулась и забрала его. – Спасибо, – холодно поблагодарила и подняла глаза. Антон! Это был Антон. Но тогда она увидела его впервые.

– С тобой что-то не так! – прошептал он.

Не ответила, просто вышла на улицу, а он последовал за ней. Не стала оборачиваться и выяснять, это совпадение, и у него здесь дела, или парню от нее что-то нужно. Сейчас не было возможности тратить на него внимание. По небу ползли черные тучи, но дождь накрапывал еле-еле. Не стала раскрывать зонтик. Там, чуть дальше, с одной стороны был железнодорожный мост, с другой – кирпичная стена завода, а позади – парк. Приблизилась и пошла вдоль стены, ведя по ней ладонью… Где-то здесь… Ага, вот! Она остановилась. Стена в этом месте не вполне являлась стеной.

Кирпичная кладка там, или проход – зависело от того, кто смотрел. Обычный человек видел стену, а ученик Мастера осознавал иную возможность. Возможность, что здесь есть проход. Он понимал, что материей руководит Система, и именно она поддерживает нерушимость всех физических законов и отрицает духовное. Ее главная цель – заставить людей вкладывать все без остатка внимание в нее саму, в трехмерный мир вокруг, зацикливаться на своем теле, следуя инстинктам, заложенным в генах, и бесконечно накапливать и потреблять. Но она лишь программа, как и созданная ею окружающая картина – лишь мираж, майя, чей-то сон, сценарий которого в большей степени определяют те, кто проснулся. Ведь тот, кто натренировал Волю, может локально использовать Систему, создавая иллюзии, которые для всех вокруг становятся реальностью. Катя вдруг отчетливо осознала, что блондинка не превращалась в Сову, как, к примеру, в фильмах про оборотней человек превращается в волка, и у него отрастает шерсть. Она превращалась так же, как на экране компьютера одна картинка просто сменяет другую.

А сейчас нужно было сделать из стены проход, впервые прогнув Систему, и примкнуть к остальным ученикам. Это была серьезная проверка, в процессе которой демоническая часть резко ослабляла человеческую. Она прокладывала в это измерение мост памяти, вызывая трансформацию на глубинном уровне, навсегда растворяя сомнение и неверие.

Катя сосредоточилась и нажала на кирпичи сильнее. Стена было поддалась, но вдруг вновь сделалась твердой. Вздрогнула, почувствовав кого-то рядом, и поняла – парень из трамвая стоит за ее спиной. Вот черт! Подобное не осуществить в присутствии постороннего, ведь обычно люди мешают своим неверием. Она развернулась:

– Ты что, сталкер? Убирайся отсюда, по-хорошему прошу.

– Не ходи туда, – глухо предостерег он. – Тебе нельзя!

И опять полил дождь. Спешно раскрыла зонт. Нужно было вырубить этого неадеквата и пройти сквозь стену.

– Я тебя предупреждала! – она уже примерилась, куда ударить, чтобы парень забыл обо всем от боли.

Но неожиданно он резко притянул к себе. Зонт отлетел в сторону. И поцеловал. Катю повело от такого поворота, от тепла его тела. От шума дождя. От холодной воды, падающей на лицо с неба. От безумия происходящего. На несколько мгновений она растерялась. Ярость растворилась, уступив место рассеянности. Почувствовала на руке браслет. Он надел его, сумев отвлечь поцелуем! Эта вещь разом усилила ее человечность и сбила настройку на инициацию.

Оттолкнула парня и забежала в следующий трамвай. А потом, уже дома, дрожащими руками вырвала последний лист из конспекта, и завернула в него браслет. Капли воды срывались с волос и падали на тетрадь. Вытащила ящики письменного стола и схоронила эту вещь за ними. Она была не в себе. Этот незнакомец изменил ее состояние! Тьма ослабла и, не в силах что-то исправить, затаилась внутри на несколько лет. Вот почему три года назад ей перестали сниться те странные сны. А потом… она узнала его в доме Влада и испугалась повторения чего-то подобного. Ее демоническая часть всегда боялась и ненавидела Антона, побуждая держаться от него подальше. Тьма мастерски притворялась ею самой, подделывая стремления и мотивы; сама же девушка полагала, что это в ней говорит интуиция! Она думала, что Антон ее враг, а враг был внутри нее самой! Тьма оттуда всегда незаметно на нее влияла. Парень был прав… следовало сделать перепросмотр детских травм, ослабить ее, и тогда бы…

Из раздумий вывела трель сотового. Вздрогнула, стянула браслет и механически ответила на входящий.

– Катечка, ты только присядь, – голос приемной мамы Димки казался далеким и тихим, – Димочка… наш мальчик… сегодня утром… он… не проснулся.

Через десять минут Катя звонила Владу. Боль уже замерзла, но где-то внутри еще немного ныло, отдавая то в сердце, то в разум. Хотелось просто забыться.

– Привет, нам нужно поговорить, и желательно сейчас.

– Тогда приезжай, я в клубе Ледышки, – без эмоций ответил парень.

Сбросила звонок и набрала Сашу.

– Одолжи мне свое платье: маленькое такое, черное, у тебя в шкафу видела, – попросила она. – Нет времени интенцию на него делать.

– Зачем? – удивилась целительница.

– Хочу последовать твоему старому совету и переспать с Владом.

Подруга поперхнулась от такой прямоты:

– Подожди! Не нужно вот так сразу…

– Бросай делать вид, будто за меня переживаешь! Тебе же, напротив, это выгодно. Теперь, когда знаешь, что Антон нормальный, небось, по ночам плохо спишь от ревности, – сейчас Катя точно понимала, куда нажать, чтобы получить желаемое. – Ведь раньше специально меня к Владу в постель подталкивала. Ты на что угодно пойдешь, чтобы своего добиться.

– Я тогда… я просто… – залепетала Саша, – ты же знаешь, я по Антону с ума схожу.

– Вот и дай платье, ты от этого только выиграешь.

Через час она подъехала ко входу в клуб.

Конечно, Саша одолжила платье, и даже поделилась яркой губной помадой. Этот наряд и для комплекции хозяйки был откровенным, а Катиным высоким ростом и вовсе выбивался за грань приличия. Таксист чуть шею не свернул, пока пялился на нее вместо дороги.

– Не вздумай! Я же говорил про Влада, он изменился! – перед ней вдруг материализовался В.Д.

– Сгинь, кошатник, – ядовито процедила девушка.

– О нет… Ты опять превратилась в темную!?

Катя прошла сквозь него в клуб, и в дверях ее встретил Ледышка:

– Какая же ты сегодня… – внимательно осмотрел с головы до ног, – особенно миленькая. – Едва заметный шрам портил его совершенное лицо. И кто посмел его оставить, интересно? – Не возражаешь, если поухаживаю за тобой? – он взял под локоть и провел в самый последний зал. В полумраке ВИП комнаты разглядела за столиком Влада. Он, вероятно, ждал ее.

– Что будешь? Шампанское? Вино? Сок? – на ходу предлагал блондин.

– Второе.

Решительно села напротив. Влад откинулся назад в кресле и теперь смотрел неотрывно. Он выглядел опасно расслабленным, и было невозможно угадать, о чем он думает.

Через минуту Ледышка принес вино, разлил по бокалам и придвинул один гостье:

– Жаль, что ты не предупредила заранее, я бы приготовил сюрприз… – с придыханием прошептал он.

– Я думаю, ты его уже приготовил, – оборвал его Влад.

Блондин понимающе улыбнулся:

– Ну, тогда отдыхайте. Поставлю для настроения медленный танец, – он вышел, и сразу цветные блики заскользили по стенам, повторяя ритм плавной музыки.

– Что-то случилось? – наконец прозвучал вопрос. – Сейчас ты похожа на ту, которую я знал раньше.

– И? Тебе нравится то, что ты видишь?

– Это зависит от цели твоего визита. Я ведь предупреждал, что если придешь сама, то останешься на ночь.

– Да не вопрос! – она отпила из бокала, затем обошла столик и плюхнулась рядом, задев парня бедром.

Он удивился, и ей показалось, с трудом сдержался, чтобы не отодвинуться. Кажется, все же Влад не был рад такому повороту дел.

– А ты почему не пьешь? – она вновь пригубила вино.

– Просто хорошо знаю Никки. Он любит подсыпать в напитки возбуждающую дрянь, а затем веселиться, когда в зале устраивают оргии, – безразлично выдал он. – А тебя, полагаю, по знакомству и другие бонусы ждут…

Катя резко отдернула руку, расплескав вино на стол.

– И ты не сказал сразу!?

– Ну… ты только что обещала разговор с продолжением, вот мне и интересно его увидеть…

– Сволочь! Хотя… – она зло сузила глаза, – я знаю, что такого наркотика не существует. Можно лишь усилить имеющееся желание, но с нуля его не вызвать. Если девушка не захочет, то и парень не заскочит…

Влад рассмеялся.

– Ну, тогда тебе и бояться нечего. Ты ведь ни капельки не хочешь?

И вдруг он обхватил за талию и посадил к себе на колени.

– Давай покажем ему нашу любовь, – прошептал с безумной улыбкой и, запутав пальцы в волосах, притянул ее голову ближе.

– Эй, что ты… – и запечатал рот поцелуем.

Оттолкнула и уперлась ладонями в грудь. Влад смотрел сквозь нее, на кого-то в дверях. Перевела туда взгляд, и сердце сразу забилось быстрее. К ним шел Антон, и глаза его были ярко зелеными.

Тень сбоку резко сгустилась, обрела плотность, и от нее отделилась Пантера. Она шагнула наперерез, преграждая дорогу. Парень остановился. В дверях сзади показался Ледышка в сопровождении двух вышибал. Шепнул одному что-то, и тот вновь исчез в проеме. Видимо, решил предупредить остальную охрану. Музыка резко стихла. Катя вдруг отчетливо осознала: они их не выпустят!

И тут же на нее обрушился ужас осознания ситуации. Она же одна из них, но Антон… он их враг! Они же просто убьют его!

– Антон, беги! – закричала и вскочила, но Влад жестко усадил назад.