Аристократ. Том 4. Печать грязных искусств

Император сделал паузу. Столь долгую, что все снова успели занервничать.

Орриван сжал кулаки так сильно, что хрустнули костяшки, Скорпиус помрачнел, Сильвер прикусила губу. Лишь Софи была спокойна и не проявляла эмоций. Хотя, один чёрт знает, что происходило сейчас за её вуалью.

Я тоже не сводил глаз с императора и ждал, что тот скажет.

Моя правая рука совсем онемела, пальцы пекло всё сильнее, но самое паршивое, что из-под перстня снова засочилась кровь. Я медленно убрал руку под стол, одновременно стирая ладонью алые капли с мрамора. Постарался расслабить пальцы на колене в надежде, что боль хоть немного отпустит.

Бесполезно.

Жжение добралось до запястья и уже продвигалось к локтю. Перед глазами снова поплыло, во рту собралась слюна, из желудка поднялась палящая волна тошноты.

Оставалось минуты две-три до того, как меня вырвет прямо на этот прекрасный мраморный стол переговоров, но я всё равно смотрел на Тадеуша в упор, почти не моргая, хоть и держался из последних сил.

Император наслаждался всеобщим волнением и звенящей тишиной.

– Итак, условие первое! – наконец произнес он.

После затяжной паузы его голос прозвучал так веско, что все наклонились вперёд.

– Если Теодор будет принят в семью, – продолжил Тадеуш, – то с этого момента он обязуется беспрекословно подчиняться патрицию рода. Теодор должен будет снять Печать Рингов немедленно и отдать на хранение в городской Музей Искусств. Мы поместим Печать под охрану из представителей трёх родов и выставим для обозрения общественности на специальном постаменте под стеклом. Любой желающий сможет увидеть реликвию Рингов, пока она не перейдёт в руки нового патриция. Так будет справедливо и безопасно для всех нас. Кто не согласен?

В зале повисла тишина.

Никто не возразил.

– Хорошо, – кивнул Тадеуш. – Условие второе. У рода Рингов есть особые ритуалы, и их нужно будет пройти всем совершеннолетним наследникам-мужчинам, прежде чем иметь право на статус патриция. И Теодор должен будет поклясться перед уважаемыми людьми, собравшимися здесь, что пройдёт эти ритуалы.

– Какие ритуалы? – выдавил я.

Голос у меня был жуткий: хриплый и неестественный. А ещё тошнота… паршивая тошнота всё сильнее давила на глотку. Меня постоянно бросало то в холод, то в жар, губы совсем пересохли, а лоб стал влажным. Печать, как всегда, действовала всё сильнее, а Тадеуш в это время про какие-то ритуалы твердит. Какие, нахрен, ещё ритуалы?..

– Разве ты не знаешь о ритуалах Рингов, Теодор? – вскинул брови император. Затем повернулся к молчаливому Горацию. – Ты дурно воспитал своего сына, Гораций. Возможно, в будущем это сыграет с ним злую шутку. Если Теодор – из рода Рингов, то он должен знать о ритуалах своей семьи, не так ли?

Император опять посмотрел на меня и улыбнулся (хищно так улыбнулся, намекая, что я ещё пожалею, что вообще посмел сюда сунуться).

И тут голос подала Софи:

– Вы говорите о ритуале Четырёх Искушений, император? Не так ли? Но ведь это древние ритуалы, они давно устарели и считаются слишком жестокими. Их больше не проводят ни в одном знатном роде.

Тадеуш улыбнулся ещё шире.

– Вы отлично осведомлены, Софи. Да, я говорю о Четырёх Искушениях. В своё время им подвергались все наследники рода Рингов, с давних времён. И я, как ещё действующий патриций рода, имею право возрождать любые ритуалы… Я ведь имею на это право, мистер Такаси? – обратился он к одному из международных представителей.

Тот согласно кивнул.

– Имеете полное право, господин Ринг.

– Так имею ли я право возрождать давние традиции своего рода, мистер Диппо? – спросил Тадеуш у второго мужчины.

– Бесспорно, господин Ринг, – ответил Диппо. – У вас есть на это право.

Тадеуш поднялся с кресла. Драгоценные камни блеснули на его венце.

– Итак. Своим словом я возрождаю древнюю традицию рода Рингов! Теперь ритуалам Четырёх Искушений подвергнутся все совершеннолетние наследники-мужчины в течение ближайших трёх недель. И только по итогам ритуалов я объявлю о новом патриции рода Рингов.

«Если доживёшь, хитрый сукин сын», – мысленно добавил я.

Даже прижатый к стенке, император всё же смог выкрутиться и оттянуть время перед подписанием Соглашения.

Софи повернулась в мою сторону.

Возможно, она услышала, о чём именно я подумал, хотя меня это не особо заботило. Задолго до прихода сюда я уже понимал, что с Рингами не будет просто. Но сейчас всё больше проблем доставлял приступ тошноты: в горле нарастал ком, а слюна была готова ручьём потечь изо рта.

Я заставил себя сглотнуть вязкую субстанцию и плотно прижал кулак к губам.

– Опасно, – шепнула Софи, чуть наклонившись ко мне. – Есть риск, что ты не выдержишь ритуалы Рингов. Тадеуш знает это.

Император внимательно за мной наблюдал.

– Ну так что, Теодор? – поинтересовался он, не сводя с меня тусклых и цепких глаз. – Ты снимешь Печать прямо сейчас и поклянёшься, что пройдёшь ритуалы наравне со всеми остальными наследниками? Иначе уезжай восвояси. Туда, откуда ты приехал, беглый принц. Ринги откажут тебе в своём покровительстве, ты будешь изгнан из рода навсегда и уже не приблизишься к этому дворцу.

Софи передёрнула плечами и отвернулась.

Я глянул на Тадеуша (а тот уже порядком расплывался в моих глазах, превращаясь в красно-золотистое пятно).

– А кто остальные наследники? – спросил я.

Тадеуш ответил не сразу.

Он снова выдержал паузу, но уже не такую долгую.

– Никакого секрета нет. Кроме тебя, наследников ещё двое. И один из них находится здесь. Это Георг, сын Фердинанда. Сам Фердинанд отрёкся в пользу сына. А второй наследник приедет завтра утром. Я его сам вызвал. Всё это время он жил в имении на берегу Сабасского моря, около Юни-Порта. Его мать – моя старшая дочь Аннели. Она вдова и давно пострижена в монахини, но её сын – полноценный наследник. Ему девятнадцать, его имя Матиас. Этого тебе достаточно, чтобы принять решение?

Я опять сглотнул собравшуюся во рту слюну, насильно протолкнув ком в глотку, и выдавил:

– Мне нужно больше узнать о ритуалах Четырёх Искушений.

– Вот как? Ты настолько осторожный, мой мальчик? Никогда за тобой такого не замечал.

Тадеуш поднял руку, и боковая дверь в зал мгновенно открылась.

На пороге бесшумно возник агент Ховард.

– Первое. Пригласите сюда капитана Грандж, – приказал император. – И второе. Распорядитесь, чтобы подали чай.

Ховард кивнул и быстро вышел, но я успел заметить, как он побледнел, услышав о капитане.

Тадеуш опять обратился ко мне.

– Мой дорогой Теодор, – терпеливо произнёс он, – подробности о ритуалах ты узнаешь лишь в одном случае: когда дашь клятву. Только тогда имперский инструктор, капитан Грандж, расскажет всё, что нужно знать.

Боковая дверь опять открылась, и в зал вошли три камердинера с подносами. Слуги неторопливо и даже торжественно поставили гостям чайные чашки на блюдцах и несколько чайников. Удалились они так же неторопливо и торжественно.

Как только камердинеры вышли, в зале появилась девушка.

Невысокая, с вымуштрованной солдатской выправкой, в синей военной форме, с пустыми ножнами на поясе и кобурой (видимо, оружие, как и я, она сдала перед тем, как войти). Её светлые волосы были собраны в тугую шишку, а козырёк фуражки натянут на самый лоб.

Надо же.

Теперь её называют «капитан Грандж», а раньше она была всего лишь Ребеккой Грандж, которой не повезло попасть в столичный приют для безродных вместе со мной.

***

На меня Ребекка даже не взглянула.

Она вообще ни на кого не обратила внимания, только на своего начальника.

Предстала Ребекка такой же красивой, как когда-то, с нежным полудетским лицом и большими распахнутыми глазами. Совсем не похожая на то существо, с которым я дрался в больнице для душевнобольных.

А ведь именно Ребекка нещадно пытала и в конце концов убила Бена Баума, камердинера Бернарда и Гарпию Кай. Тогда я подумал, что Ребекка растеряла остатки человечности. Но нет. Сестра будто вернулась на полгода назад и стала такой же, какой была раньше. По крайней мере, внешне. А вот что творилось у неё в голове, оставалось лишь догадываться.

– Капитан Грандж, – обратился к девушке Тадеуш, – вы готовы проинструктировать наследников рода Рингов насчёт ритуалов Четырёх Искушений? Вы готовы подготовить и сопроводить их при прохождении ритуалов? Конечно же, когда наследники дадут клятву подвергнуться этим ритуалам.

Ребекка кивнула, с готовностью и по-солдатски.

– Да, мой император.

И даже голос у неё был прежним. Мягким, чуть с хрипотцой.

– Что ж, капитан Грандж, – кивнул Тадеуш. – Представляю вам и остальным присутствующим полноправных наследников рода Рингов, которые здесь присутствуют. Встаньте те, кто клянётся!

После его слов незамедлительно поднялся Георг, высокий, в парадной форме, с надменностью в глазах – бледнорожая и холёная выскочка.

– Клянусь, мой император! – отчеканил он.

Ребекка глянула на Георга. На её лице не отразилось ничего, кроме безразличия и готовности делать всё, что ей скажут.

Настал мой черёд хоть как-то среагировать на вызов Тадеуша, а я даже встать не мог. Казалось, если пошевелюсь, то случится что-то паршивое: либо я завалюсь в обморок, либо мой несчастный желудок не выдержит и вывалит всё, что я сегодня съел на завтрак.

– Всё сложно, господа, – тихо-тихо сказал я. Так, чтобы услышала только Софи, сидящая справа от меня.

Она услышала и едва заметно кивнула, но пока не предприняла никаких действий – слишком много людей сейчас за мной наблюдали.

– Теодор? – напирал в это время Тадеуш. – Ты передумал?

Я покосился на Ребекку, а она, оказывается, тоже на меня смотрела.

Наши взгляды встретились.

Сестра поджала губы, её глаза распахнулись шире, ресницы дрогнули – она будто безмолвно умоляла меня о помощи. Этого хватило, чтобы я нашёл в себе силы подавить телесную слабость. Именно сейчас у меня появилась реальная возможность остаться во дворце и вытащить Ребекку из всей этой имперской заварушки. И чёрт с ними, с ритуалами. Не такое дерьмо разгребал.

Я поднялся и произнёс твёрдо:

– Клянусь, мой император.

Ребекка медленно моргнула и сразу же отвела от меня взгляд, затем снова посмотрела на Тадеуша, а тот заулыбался и взял блюдце с чашкой чая.

– Что ж, наследники, ваша клятва принята при свидетелях.

Я покосился на Георга, тот – на меня. И мы одновременно сели в кресла.

Это случилось очень вовремя, потому что Печать жгла теперь не только мою руку, но и всю правую сторону рёбер, половину лица и даже ногу. Пришлось скособочиться, будто меня свела судорога, сжаться и стиснуть зубы.

Правым ухом я ничего уже не слышал – там ровно и звонко шумело. Внутренности покалывало.

Почему-то представилось, как внутри меня копошатся тысячи мелких тварей – тех самых пауков, изображённых на перстне. Что они множатся внутри меня, а их тельца трутся друг о друга и елозят в слизи, что они перестукивают и толкаются, шуршат и заполняют желудок, лёгкие, глотку, носятся по языку и нёбу, рвутся наружу. Рвутся так неистово, что их чёрные лапки уже видны между моих стиснутых зубов…

– Теодор, ты готов снять Печать и передать её на хранение в городской Музей Искусств? – Далёкий голос Тадеуша напомнил мне, что я всё ещё нахожусь в зале для переговоров.

Проблема была в том, что снять Печать простым движением я не мог. Не мог, хоть палец отрезай…

Тут вдруг Софи громко охнула, и в ту же секунду мой правый локоть окатил кипяток.

Чёрт возьми! Софи опрокинула на меня чайник!..

Загремело стекло, горячая жидкость полилась на стол. Женщина тут же вскочила и кинулась ко мне с извинениями. Обхватила моё запястье обеими руками.

– Боже! Прошу простить меня, мой принц! Ох, это всё моя нескладность… я так виновата, так виновата. Боже!

Как ни странно, одна резкая боль мгновенно перебила другую. Мне разом полегчало, хоть локоть и горел от кипятка.

– Вызовите врача! – выкрикнул Тадеуш. – Капитан Грандж!

Ребекка поспешила исполнить приказ и выскочила из зала за врачом.

– Не надо врача, – отказался я. – Всё в порядке.

Мне даже говорить стало легче, тошнота прошла, картины с пауками исчезли из сознания.

Софи тем временем уже сжимала мне не запястье, а ладонь.

– Ох, мой принц… мне так жаль, так жаль…

В это время её проворные пальцы медленно снимали Печать с моей руки. Я чувствовал, как перстень скользит по коже, мрак в голове рассеивается, и боль уходит. Ещё чуть-чуть… совсем немного осталось…

– Нет, нужен врач! – настаивал Тадеуш. – Ховард!

Пока император отвлёкся, Софи стянула с моей руки треклятый перстень. Затем сунула мне его в кулак и отпустила руку, ещё раз извинившись.

И только сейчас я заметил, что Георг внимательно за мной наблюдает. Судя по его довольной ухмылочке, он догадался, что снять Печать самостоятельно я не в состоянии.

***

Переговоры завершились минут через пятнадцать.

Печать Рингов с торжественным караулом была выслана в Музей Искусств. Реликвию отправились сопровождать и стеречь представители Рингов, Орриванов и Скорпиусов.

Тут всё прошло, как и обещал Тадеуш.

Делегация из Ронстада выехала обратно, но попрощаться мне ни с кем не довелось. Перед уходом Софи успела лишь сжать мой локоть и прошептать:

– Изучи Четыре Искушения и не потакай слабостям. Я скоро отправлю тебе помощь. Жди.

Картеж Орривана уехал. Я же остался во дворце на официальных основаниях, как и хотел.

Мне, конечно, ещё предстояло хлебнуть дерьма в этом самом дворце, зато Ребекка была рядом, а значит, появился шанс выяснить, куда она спрятала четвёртую Печать – ту, что со скорпионом. Правда, пока не представилось ни единой возможности обмолвиться с сестрой. Ребекка покинула зал переговоров, и больше я её не видел.

В сопровождении пятерых камердинеров мне пришлось отправиться в «покои» – именно так теперь для меня называлась спальня. Ну а слугам, похоже, приказали не помогать мне, а оберегать от меня дворец и всех его обитателей, пока я хожу по коридорам.

Их, кстати, было столько, что не укладывалось в голове.

Коридоры, залы, гостиные, чайные комнаты, лестницы, галереи, оранжереи, зимние сады, опять коридоры, опять залы, опять лестницы – и так до бесконечности.

Будучи Теодором Рингом, я должен был отлично ориентироваться во всей этой роскоши, знать каждый уголок дворца, все входы и выходы, где столовая, где спальни родственников, где общая гостиная и где, в конце концов, тронный зал.

У меня же голова шла кругом.

Я следовал за старшим камердинером, с ужасом понимая, что потерял контроль над маршрутом уже на пятидесятом коридоре по счёту. Меня будто специально вели по лабиринту, чтобы ещё больше запутать.

Наконец на третьем этаже мы вышли в широкий коридор, украшенный белоснежными статуями воинов с мечами. Из коридора вели три двери.

Указав на крайнюю правую, старший камердинер произнёс:

– Ваши покои, мой принц. Горничные не сдвинули ни единого предмета в ваше отсутствие, лишь ежедневно делали уборку. Если вам что-то понадобится, любой каприз, любое желание, то позвоните в колокол у кровати. Ужин будет в семь часов, в главной столовой. Не опаздывайте. Император Тадеуш не любит, когда опаздывают к ужину. Проводить вас в ваши покои, мой принц?

– Тут два шага пройти, – усмехнулся я. – Думаю, я справлюсь без твоей помощи, дружище. Лучше скажи, как тебя зовут?

Камердинер едва заметно повёл бровями, будто удивился тому, что принц интересуется именем слуги, но отреагировал спокойно и даже доброжелательно:

– Элиот, мой принц.

– Ладно, Элиот. Свободен. – Я подошёл к двери. – Если что, буду звонить в колокол. Будь наготове.

Камердинер поклонился.

– Как скажете, мой принц.

Я дождался, пока все пять камердинеров во главе со старшим покинут коридор, и только после этого толкнул дверь в спальню Теодора Ринга.

Хорошо, что вошёл я не сразу, а по старой привычке задержался на пороге.

Если б поспешил – был бы уже нежилец.

Из полумрака спальни кто-то запустил в меня кинжалом. По левому уху чиркнуло лезвие. Оружие пронеслось мимо и ударилось позади меня в одну из статуй.

Глава 5.

Вместо того, чтобы скрыться в коридоре, я кинулся в спальню.

В полумраке мелькнула тень. Силуэт в чёрном скользнул к окнам. Я рванул наперерез, но нас разделяло приличное расстояние, метров тридцать (паршивая дворцовая комната оказалась слишком просторной).

Оружия у меня не было – оно так и осталось у агента Ховарда. Хотя в оружии я и не нуждался. По крайней мере, сейчас. Чтобы задержать проворного незнакомца, должно было хватить и кодо.

Я запустил в сторону беглеца гравитационный эрг, чтобы сбить гада с ног. Тот резко приник к полу и распластался на нём, избегая столкновения с моим кодо, а потом так же резко вскочил и одним широким шагом запрыгнул на подоконник – собрался сигануть в распахнутое окно.

Ага, как же.

Я успел до него добраться. Ухватил за подол короткого плаща и втащил обратно в комнату. Через кожу ладони пропустил ещё и порцию парализующего эрга, чтобы встряхнуть паршивца.

Его передёрнуло судорогой.

Он упал мне под ноги, но не задержался даже на долю секунды. Мгновенно перекатился в сторону и уткнулся плечом в тумбу с цветами. Та глухо скрипнула.

Незнакомец опять вскочил – и в меня тут же полетела ваза. Я швырнул её обратно одним взмахом руки. Ваза пронеслась мимо головы незнакомца и со звоном взорвалась на осколки, ударившись в стену. Цветы рассыпались по полу.

Я снова кинулся на вёрткого противника.

Задача стояла чёткая – отрезать ему путь к окнам. Он мне нужен был живым или хотя бы полумёртвым, чтобы мог разговаривать.

На ходу я поднял осколки стекла в воздух и дробью запустил в аморфную тень. Уходя от удара, незнакомец вскочил на тумбу, а потом бесшумно вскарабкался на стену.

Прямо на вертикальную стену, мать его…

Он замер там, поджав ноги, напружинившись и приготовив ещё один кинжал. Паршивец будто прилип к стене – он держался на ней уверенно и свободно.

Грёбанный ловкач!..

Никогда не видел, чтобы люди так двигались. Совсем не по-людски.

А ещё незнакомец будто двоился и расплывался, не имея чётких линий. Тень, молния, всего лишь образ, след от человека, иллюзия. Половину его лица скрывал то ли платок, то ли чёрная повязка, натянутая от подбородка до самых глаз.

С высоты он посмотрел на меня красными зрачками и моргнул, а потом короткими перебежками понёсся по стенам.

Я атаковал его немедленно. Пару раз его достал мой парализующий эрг, но ловкач на него почти не среагировал. Он даже движения не замедлил. Зато, как мог, избегал прямого контакта в бою и всё время рвался к окнам.

На этом я и решил изловить поганца, потому что даже в его беспорядочных движениях улавливался точный маршрут.

Я опустил правую руку и сжал её в кулак, затем незаметно взял под контроль ту самую тумбу, что стояла у противоположной стены, после чего отступил сразу на несколько шагов, ближе к огромной королевской кровати с балдахином.

Путь к ближайшим витражам теперь был открыт.

Незнакомец мгновенно устремился туда.

В то же мгновение тумба сорвалась с места и метнулась ему наперерез. Секунда – и в воздухе сшиблись две тени. Тумба продолжила полёт и вдребезги разнесла огромный витраж. Куски стекла слетели с рамы и обрушились на паркет спальни. Грохот и звон оглушили округу, эхом пророкотали по потолку спальни и отозвались в коридоре.

Незнакомец рухнул на спину.

В несколько шагов я подскочил к нему и навалился всем весом. Успел ударить его в лицо, точнее в то, что казалось лицом – что-то холодное и мягкое. В следующее мгновение тело противника подо мной просто растворилось. Исчезло.

Тень скользнула в сторону и вверх, ну а потом случилось самое паршивое: я получил удар в шею. Целился ублюдок мне прямо в глотку, но полоснул сбоку, как раз по тому месту, где уже был застарелый шрам.

Шею окатила кровь.

Не обращая внимания на боль, я молниеносно перевернулся на бок и ударил ногой в мелькнувшую рядом тень. Попал.

Послышался тихий и недовольный хрип. Тень метнулась к разбитому окну и исчезла в сумерках. Затем наступила тишина.

Я перевернулся на спину, зажал рану на шее и поднялся. Из пореза лилось ручьём, текло по руке, капало с локтя на пол. От резкой потери крови перед глазами то темнело, то алело.

По осколкам витража я прошёл к окну и высунулся на улицу. Третий этаж – не так уж и высоко, но если сорваться вниз, то можно легко свернуть себе шею. Однако незнакомец спрыгнул туда, будто имел крылья.

Я окинул взглядом карнизы и ближайшие окна, посмотрел наверх и вниз, на траву и кроны деревьев.

Никого.

Гадёныш будто в воздухе растворился.

Отлично, Рэй. Не успел ты остаться во дворце, как тебе чуть кинжал в горло не всадили.

Вспомнив про кинжал, я развернулся и быстро направился в коридор. Оружие незнакомца так и осталось лежать на полу, около статуи. Это был старинный квилон, похожий на миниатюрный рыцарский меч. Совершенно белый и гладкий, только сделанный не из металла, а из слоновой кости. Этот материал не подвергался мутации.

На лезвии темнела смазанная капля моей же крови.

Я забрал кинжал с пола и вытер клинок о брюки. В это время из другого конца коридора послышался взволнованный выкрик:

– Мой принц! – камердинер Элиот остановился, переводя дыхание от быстрого бега, и поспешил ко мне. – Мы услышали шу-ум!

Подойдя ближе, он увидел, что я зажимаю рану на шее, а оттуда вовсю льётся кровь.

– Ох, Боже! Врача-а!.. – С призывом камердинер кинулся обратно, откуда только что прибежал. – Врача! Срочно врача принцу Теодору! Он ранен!

Элиот так спешил, что чуть не сбил с ног появившегося в коридоре агента Ховарда в сопровождении трёх солдат.

Ховард нахмурился.

– Что случилось? – Агент бегло оглядел меня и сразу прошёл в спальню. – Кто на вас напал? – спросил он уже оттуда.

Я остановился на пороге и окинул взглядом комнату.

Везде валялись осколки витража, но по большому счёту ничего не пострадало. Кроме моей шеи, конечно.

– Да не знаю я, кто это был.

– Мы приставим к вам охрану. – Ховард обернулся. – Вы не против?

– Против. – Я поморщился. – Мне не нужна охрана. Лучше обеспечьте безопасность всего дворца. Любой желающий просто так тут расхаживает.

Ховард внимательно на меня посмотрел.

– Вы уверены, что вам не нужна…

– Не нужна, – отрезал я, не дослушав агента. – А вот моё личное оружие верните.

– Простите, мой принц, но по приказу императора наследники не носят оружие до прохождения ритуалов. К тому же, здесь есть охрана.

– Ну да, её тут полно, – процедил я. – Только ваша охрана паршиво справляется со своими обязанностями. Кто ваш начальник, агент?

Мускул на щеке Ховарда передёрнулся – такое я уже видел при прошлой нашей встрече.

– Военный капитан-инструктор Грандж, – ответил агент без особого желания.

Складывалось впечатление, что гнева Ребекки он боялся больше, чем гнева самого императора. И, похоже, страх родился не на пустом месте.

– Тогда проводите меня к капитану, агент, – сразу потребовал я. – Хотелось бы обсудить вопросы безопасности дворца.

– Но вам нужен врач, мой принц, – покачал головой Ховард. – Кровь…

Его взгляд упал на мою шею, а потом на руку с кинжалом.

– Вы позволите взглянуть, сэр?

Я протянул ему кинжал.

Ховард опять нахмурился, покрутил оружие в руках, провёл по клинку пальцем.

– Я такой уже видел. – Агент поднял на меня встревоженный взгляд. – Это белый кинжал из коллекции старинного оружия. Она находится в рыцарском зале, на специальном постаменте под замком.

– А кто имеет доступ к коллекции? – спросил я, тоже нахмурившись: ситуация становилась всё более опасной и интересной.

– Только императорская семья, – ответил Ховард. – Именно эти кинжалы используются при прохождении одного из ритуалов Четырёх Искушений. Мне придётся забрать кинжал и вернуть на место до начала ритуалов.

Я задумался.

Да уж. Чем дальше, тем больше проблем.

И дело было не только в старинном кинжале и покушении. Чего только стоила одна семейка Рингов. Хитрый Тадеуш, мстительный Фердинанд, коварный Георг, неизвестный Матиас, вечно испуганный Гораций. Тут ещё непонятно как Ребекку разговорить, и самое главное – как умудриться пройти ритуалы Четырёх Искушений, не лишившись головы.

Я пожал плечом.

– А что вам известно ещё об этих ритуалах, агент?

Мужчина сжал рукоять кинжала и покосился на охранников, оставшихся в коридоре.

– Мне известно немного, мой принц, – сказал он. – Подробности вам расскажет капитан Грандж. Сейчас она занята, и до завтрашнего утра вы не сможете с ней поговорить. Завтра сразу после завтрака капитан Грандж планирует собрать всех наследников, чтобы озвучить правила прохождения ритуалов.