Алекс Бринер. Последний ранг. Книга 2

А ещё у него такая замечательная сестрёнка, которой не хватает тепла и друзей. Бедный ребёнок остался без родителей, а Коэд-Дин суховат и годится лишь для роли цепного пса. Не хватает Эсфирь нежной и тёплой материнской руки.

А тут она, Анастасия – такая милая. Очень милая.

– Всё идёт по плану, папа, – прошептала она. – А ты пока и дальше продолжай прикрывать меня от его сестры и её дара. Девчонка смышлёная и талантливая пророчица. Но всё же она не сильнее Волота.

Анастасия улыбнулась.

Её отец снова переродился и теперь пребывал в теле мага Пути Истис. Причём, он уже второй раз стал пророком, поэтому сила этого Пути должна была увеличиться, а значит, отец справится с какой-то маленькой девочкой, и она ничего не сможет увидеть.

Ни в осколках будущего, ни у себя под носом.

Отец не рассказывал Анастасии о своих планах и о том, сколько кругов и перерождений ему нужно пройти, чтобы набрать силу каждого Пути. Но она знала, что он не остановится ни перед чем.

И уж тем более ни перед Эсфирь или Коэд-Дином.

И даже если Бринер что-то заподозрит, то не сможет ничего накопать. Анастасия была чиста, как младенец, с идеальным прошлым. Дом она арендовала у самих хозяев, очень милые люди, а по совместительству послушники Волота и потомки горных некромантов.

Так что пусть Бринер копает, хоть носом роет вокруг неё и вынюхивает.

Ничего не накопает.

Она повернулась к нежити, которая сейчас стояла в гостиной, готовая к любым приказам. Но ничего приказывать Анастасия пока не стала. Слишком рано суетиться.

Бринер должен всё проверить и убедиться, что его соседка – чистая и добрая девушка, пекущая пироги и читающая книги по искусству. Он должен созреть. Понадобится лишь время и мягкая девичья улыбка.

А терпения и «милоты» Анастасии было не занимать.

***

Назавтра утром мне позвонил секретарь генерала Чекалина.

– Баженова Анастасия Эдуардовна чиста, как капля росы, – сообщил он, опять немногословно, зато метафорично.

Он быстро и коротко рассказал её биографию: родилась в Петербурге, маг Пути Эреба, родители аристократы, голубая кровь, отец – некромант, мать – алхимик. Дочь – единственный их ребёнок. В друзьях – столичная интеллигенция. В свет девушка выходит редко, ни в каких скандалах не замешана, не замужем, скромная, образованная, с манерами.

Единственное, что выбивалось из её ангельского поведения – то, что в десять лет она внезапно явилась на Бал Мёртвых, который проходил в пригороде Петербурга. Десятилетние дети не участвуют в ритуалах некромантов, поэтому её не пропустили, и девочка ушла ни с чем.

Это всё, что она «натворила» за всё время.

Теперь же, после учёбы в столичной академии искусств, девушка искала работу художником-оформителем. В Петербурге ей не повезло, зато в Изборске обещали место в галерее художеств, вчера она ходила на собеседование. Приняли.

Всё.

Я нахмурился и положил трубку.

«Чиста, как капля росы»…

Возможно, я параноик, но Абубакара всё-таки на разведку надо отправить: пусть проверит, что там у неё за жилище и чем девушка занимается. Я был бы, конечно, не против, если бы Эсфирь завела друзей. Ей одиноко, она скучает по родителям.

Например, сегодня мне нужно идти и надолго, придётся опять оставлять Эсфирь одну. С охраной, но одну.

Абу, конечно, составит ей компанию, но он фантом. А девочке нужны настоящие живые люди.

– Ты уходишь, да? – печально спросила у меня Эсфирь, когда я накидывал чёрный пиджак и поправлял галстук (без зеркала, наугад).

– Мне нужно попрощаться с хорошим человеком, – вздохнул я.

Она тоже вздохнула, понимая, что я говорю про Семёна Троекурова.

– Я тоже хочу попрощаться, – начала проситься со мной Эсфирь, но я в очередной раз ей отказал: мне не хотелось тащить десятилетнего ребёнка на кладбище.

Да, сегодня был не самый приятный день.

Я отправлялся на похороны Семёна Троекурова. И чтобы ускользнуть из собственного дома спокойно, пришлось выходить через заднюю дверь и быстро садиться в вызванный по телефону дилижанс, чтобы обойти журналистов.

Мне обещали, что к вечеру решат эту проблему, иначе не будет тут никакой жизни.

На местном кладбище было много народу – в основном знакомые из других городов и друзья самого профессора Троекурова, его родственники. Были и учителя из Петровской Академии, пришёл даже ректор.

А вот у самого Семёна друзей не было. К нему прибыл только его отец, сын профессора Троекурова. Невысокий и неповоротливый толстяк в очках, маг Пути Прагма.

Пока близкие родственники прощались с Семёном, я стоял поодаль и наблюдал. Некоторые пришедшие частенько косились на меня – узнавали в лицо, но подходить всё же не решались. И слава богу. Я пришёл искренне попрощаться с хорошим парнем. А ещё считал, что в его смерти, какой бы она ни была, есть и моя вина. Если бы я тогда не отправил его искать менталистов, то он был бы жив.

Да, возможно, он бы влез в какое-нибудь дерьмо потом, с таким-то характером, но это бы случилось позже.

А сейчас Семёна – того, прошлого Семёна – больше нет. И я был готов помогать профессору Троекурову и его новому механическому внуку, поэтому поклялся скрывать их секрет и защищать, что бы ни случилось.

Гроб оставался закрытым всю церемонию.

Когда его опускали под траурную музыку, многие заплакали. Похороны есть похороны – они и сто лет назад были такими же. Скорбь, черные одежды, потеря. И даже несмотря на то, что ярко светило июньское солнце, пели птицы и пахло цветущими яблонями, день казался мрачным.

Когда я выражал соболезнования отцу и деду Семёна, оба поблагодарили меня. Отец – со слезами на глазах, а вот дед частенько посматривал на часы, будто боялся куда-то опоздать.

Затем он дождался, пока поток соболезнующих пройдёт, и отвёл меня подальше.

– Спасибо, что пришёл, Алексей. Прости, в последнюю нашу встречу я был немного не в состоянии вести беседы, но внук сказал мне, что ты хотел о чём-то со мной поговорить. – Он опять глянул на часы. – Думаю, через пару часов мы можем встретиться.

Он назвал мне адрес своего нового магазина и квартиры над ним.

Это был тот самый адрес, где я видел магазин будущего с вывеской «Мануфактура Севера. Механические люди».

– Я хотел вернуть вам деньги за оружие, профессор, – ответил я тихо. – И планировал обсудить бизнес, он тоже связан с алхимией. Возможно, я бы арендовал у вас часть помещений под маленькую лавку с новаторским снаряжением моих родителей.

– Оу… – задумался Троекуров, – об этом надо обстоятельно побеседовать, мой друг. Тогда давайте уже завтра. Буду ждать в любое время.

Профессор, конечно, пребывал в скорби, но блеск любопытства мелькнул в его глазах. И мне было приятно видеть, что Пимен Троекуров постепенно приходит в себя.

Любопытство – первый признак любви к жизни.

Теперь понятно, в кого Семён получился таким любопытным.

***

Когда вечером я возвращался домой, уже пешком, то вспомнил про толпу журналистов у дома.

Их не было.

Никогда бы не подумал, что вид пустой улицы доставит мне удовольствие. Правда, радоваться одиночеству мне пришлось недолго.

Меня окликнула соседка. Она как раз пыталась вытащить тяжёлую коробку из своего АЭ-Роптера, но у неё не хватало сил. В итоге девушка бросила возню в машине и поспешила ко мне, открыла калитку и махнула рукой.

– Алексей! Вы мне не поможете? Умоляю!

Я чертыхнулся про себя, посмотрел на свет в окнах собственного дома и вошёл к девушке во двор.

Хоть соседка и была «чиста, как роса», но всё равно меня что-то в ней напрягало, даже несмотря на её заманчивые формы и красоту. Причём она отлично подгадала момент, когда можно меня подловить.

А ещё я смотрел на её лицо с белой фарфоровой кожей и пытался разглядеть те шрамы, что видел мельком. Только их теперь не было. Странно. Ну не показалось же мне.

– А что у вас в коробке? Кирпичи перевозите? – спросил я, подходя к девушке и заглядывая в багажник её АЭ-Роптера.

Пусто. Только одна коробка.

– Ну почти, – беззаботно рассмеялась Анастасия. – Это книги! Полное собрание трудов по истории искусств. Не моих трудов, конечно.

В коробке действительно были книги – я мельком посмотрел названия на корешках. «История искусств» в двадцати томах.

– Если несложно, донесите хотя бы до порога, – попросила девушка, закусив губу, и добавила: – С меня кекс… с вишенкой.

– Да не вопрос, – ответил я, внимательно изучая её лицо и пытаясь понять, что в ней не так. – А вы одна живёте?

– Одна, – не стала скрывать она. – Поэтому и прошу мужской помощи.

Девушка с благодарностью улыбнулась, но не успел я взять коробку, как со стороны дороги мне с претензией прокричали:

– Ну сколько можно тебя ждать, Алекс?! Мы опаздываем в кино!!

Это была Виринея.

Она стремительно приближалась к калитке у дома моей соседки, и никакого «кино» у нас, конечно, не было запланировано. Однако Виринея не стала бы лезть ко мне просто так.

А значит, была серьёзная причина.

Книга 2. Эпизод 7.

Виринея подошла к калитке у дома Анастасии, но заходить не стала.

– Я тебя уже полчаса жду, Алекс! А вообще-то, должно быть наоборот!

Она очень натурально изобразила обиженную девушку.

Я успел изучить Виринею за то время, которое был с ней знаком, поэтому сразу понял, что она буквально требует, чтобы я не совался в дом к новой соседке.

– Да, извини, я совсем забыл про кино, дай мне минуту, – ответил я, забирая коробку с книгами из багажника.

Тем временем моя рыжеволосая соседка опять улыбнулась, смерив Виринею взглядом – доброжелательным, но оценивающим.

– Подождите, милая девушка, – мягко, но веско произнесла она. – Господин Бринер немного занят, разве вы не видите?

Я быстро отнёс коробку к порогу дома Анастасии, заодно заглянув в приоткрытую дверь: светлая гостиная, ковёр, подставка с холстом, мольберт и фартук, измазанный красками и небрежно брошенный на кресло – это всё, что я успел разглядеть.

И опять на ум пришло единственное слово – «милая».

Всё вокруг Анастасии было таким милым, что начинало подташнивать. Лучше отправить сюда Абу, чтобы проверил, что скрывается за этой милой картиной.

Пока я возился с коробкой, две девушки смотрели друг на друга.

Они улыбались, будто друг другу понравились, но на самом деле это походило на гипнотические взгляды двух кобр. Две некромантки, Анастасия и Виринея, будто проверяли силу друг друга и прощупывали, насколько другая может быть опасной.

– Ох, спасибо, Алексей! – поблагодарила меня Анастасия, когда я подошёл. – Вы меня так выручили. И простите, что отвлекла. Как вам, кстати, мой кекс? Надеюсь, вкусный?

При слове «кекс» Виринея перевела взгляд на меня, её лицо помрачнело.

– Да, вкусный, спасибо, – кивнул я и быстро попрощался.

Анастасия домой не зашла, а продолжила наблюдать за мной и Виринеей. Уже на улице та вытащила из кармана мятый билет на вечеринку, который я когда-то сам ей давал ещё в Академии.

– Посмотри, что стало с моим билетом в кино! – опять напустилась она на меня. – Я его помяла от нервного ожидания!

Я быстро направился к своему дому.

– Давай отменим кино, всё равно опоздали. Лучше поужинаем у меня, если ты не против.

Девушка поспешила за мной, пробурчав, что я испортил ей вечер.

Как только мы вошли, и дверь за нами закрылась, Виринея толкнула меня в плечи и заорала:

– Ты совсем дурак?! Ты зачем полез к потенциальной Тёмной Госпоже?!

Обычно Виринея всегда сохраняла спокойствие, даже в червоточине, а тут у неё внезапно сдали нервы.

– С чего ты взяла, что она потенциальная Тёмная Госпожа? – сощурился я.

– Потому что это очень сильная Ведьма, а с такой силой не иметь статус Тёмной Госпожи – позор для некроманта.

Она перевела дыхание и заставила себя успокоиться, снова превратившись в привычную Виринею – мрачную и выдержанную.

На самом деле в её словах был смысл. Я сразу вспомнил деталь из биографии Анастасии Баженовой. В десять лет она явилась на Бал Мёртвых. Просто взяла и явилась. Значит, имела амбиции стать Тёмной Госпожой.

Но это ещё не преступление.

– Ты тоже потенциальная Тёмная Госпожа, – нахмурился я, затем быстро стянул с себя чёрный траурный пиджак и бросил его на диван, ослабил галстук и добавил: – Но это не мешает нам общаться.

Девушка подошла ко мне и заглянула в глаза.

– Алекс, я не знаю, что это за соседка такая, но она мне не нравится. И надеюсь, ты не ел её угощений? Про какой кекс она говорила?..

– Который мой брат выбросил!!! – донёсся обиженный возглас с верхних ступеней лестницы.

Это была Эсфирь.

– Эй! Кто научил тебя подслушивать? – разозлился я, уставившись на девочку.

– Абу научил! Потому что больше некому!!! – рявкнула она, развернулась и скрылась в своей комнате, хлопнув дверью.

Я потёр лоб и устало опустился в кресло. Ещё детской истерики мне тут не хватало.

– Кто такой Абу? – спросила Виринея.

– Её хомячок, – вздохнул я, потом посмотрел на девушку и предложил: – А ты не могла бы подружиться с Эсфирь? Ну не знаю… походить с ней по магазинам, или в кино. Или ещё куда. Ей не хватает друзей.

Виринея удивилась.

– Я не ослышалась? Ты просишь меня стать подружкой твоей сестры?

– Ну да, а что такого?

– Алекс… – Она уселась на подлокотник кресла и положила ладонь мне на плечо. – Такое доверие с твоей стороны, конечно, приятно, но… насильно мил не будешь. Ты же знаешь, что я ей не нравлюсь. Ну что я могу ей предложить? Сидеть в моём подвале и проводить эксперименты?

– Хотя бы попробуй ей понравиться.

Я не привык просить, но сейчас у меня не было выбора.

Виринея виделась мне более надёжным вариантом, чем некая соседка. Жаль только, что Эсфирь думала как раз наоборот. Дай ей волю, она бы уже сейчас сиганула в соседний дом печь пироги.

– А ты умеешь готовить? – невпопад спросил я у Виринеи.

– Что-о?.. – Она привстала с подлокотника кресла, ужаснувшись вопросу. – Это ты к чему?

– Может, испечёшь Эсфирь пирог какой-нибудь? – Я ощущал себя глупо, но от идеи отказываться не собирался: с Виринеей надо было попробовать.

Та шагнула назад.

– Ты сдурел, Бринер? Всё, что я могу испечь – это твои мозги, если ты будешь задавать мне такие вопросы. Не умею я готовить!

Я опять вздохнул.

– Ладно, сам приготовлю.

Виринея хмыкнула.

– Надо же, а ты меня удивляешь. Великий Коэд-Дин собрался стряпать для маленькой девочки. Ты такой милый.

– Не произноси при мне слово «милый», я начинаю его ненавидеть, – поморщился я.

Виринея стала серьёзной и хмурой, а потом неожиданно подошла к креслу и наклонилась к моему лицу, уперев руки в подлокотники. Её синие волосы защекотали мне щёку, а аромат «Обнажённой Герцогини» ненавязчиво проник в нос.

– Вообще-то, я пришла сказать кое-что важное, – прошептала девушка.

Её губы коснулись моего уха.

В памяти тут же всплыли воспоминания, как мы горячо исполняли пророчество в оранжерее.

Правда, после того, что дальше рассказала Виринея, меня моментально выбило из приятных воспоминаний.

– Есть информация об одной скрытой червоточине, и о ней пока никто не знает, кроме меня и Феофана. Он лично сказал мне о ней сегодня утром, когда я навещала его в больнице. А ещё он сказал, что «Мёртвый Князь сможет познать в ней свои тайны». Так и сказал.

Виринея выпрямилась и с тревогой посмотрела на меня.

– Где именно эта червоточина? – прямо спросил я.

Ноги сами собой подняли меня с кресла.

– В районе Петербурга, – ответила девушка, после чего скептически добавила: – И что, ты даже не скажешь мне, что я чёртова сектантка?

Мне было не до её ехидства.

– Подожди минуту.

Я поспешил в библиотеку, быстро открыл сейф и достал атлас с пометками. Провёл пальцем по бумаге, довёл до Петербурга.

Да. Всё сходилось.

Если верить моей теории и карте Басова, то в районе Петербурга действительно была червоточина. И эта червоточина содержала в себе чистый эфир.

Теперь я точно это понял, потому что проверил пометки в Изборске.

«Кругляшка» там была всего одна, а вот то, что скрывалось под Чёрной ареной, в карте Басова никак не было обозначено. Это был другой вид червоточин, без источников и с тёмным эфиром.

Я сунул атлас обратно в сейф и вернулся к Виринее.

– Что случилось? – забеспокоилась она.

– Я проверю эту червоточину.

Девушка даже удивилась.

– С каких пор ты веришь Феофану и даже слушаешь меня без оскорблений?

И снова мне было не до её издёвок, поэтому я серьёзно поинтересовался:

– Ты можешь устроить мне встречу с этим Феофаном?

Она задумалась.

– Могу, но… хм… учти, что тебе придётся пройти ритуал посвящения в Орден. Только члены Ордена могут говорить с Феофаном. Он скрывает свою внешность, по документам у него совсем другое имя и он ни с кем не сотрудничает. Мы должны убедиться, что ты никому не расскажешь его секреты. Но он очень благодарен тебе, что ты спас Изборск, как было в сказании. Мы все благодарны.

Виринея пообещала устроить мне посвящение и встречу с Феофаном уже в ближайшие выходные. А ведь месяц назад я бы даже не подумал, что буду добровольно проситься в непонятную секту к непонятному Феофану.

Я посмотрел на часы.

Шесть вечера. Должна была прийти вейга.

Она обычно не опаздывала, в отличие от меня. На этот раз Азель тоже не опоздала, но пришла не через парадную дверь, а появилась сразу на втором этаже.

Оказалось, что Эсфирь впустила её в окно своей спальни.

Вейга быстро спустилась по лестнице и указала на меня метёлкой:

– Бедный ребёнок плачет возле окна, ревёт навзрыд, а её эгоистичный брат даже бровью не повёл! У тебя вообще сердце-то есть?! Ни совести! Ни всего… этого… ничего! – Она посмотрела на Виринею. – И ты тут! Значит, уединились, голубки? Пока несчастный ребёнок плачет один, никому не нужный!

– Если хочешь помочь, то не ори, а испеки ей пирог, – тут же предложил я.

Она чуть не задохнулась от возмущения.

– Я что тебе – домохозяйка?! Я твой учитель по тёмному эфиру! Где твоё уважение? И где мой зефир, кстати?

Виринея удивлённо оглядела платье горничной и метёлку, но ничего не сказала. Наверняка, она вспомнила эту вейгу, которая вместе с другими попала в червоточину под ареной и выглядела испуганной. Не то что теперь.

Я же быстро подошёл к шкафу в гостиной и достал большую упаковку белого зефира в форме шариков.

– Вот, возьми! – перебросил вейге. – Тренировка задержится. Я займусь тем, чтобы успокоить Эсфирь.

Ничего не оставалось, как самому отправиться на кухню и заняться пирогом. Да, проще было купить, но это бы с Эсфирь точно не сработало.

Пока я шарил по шкафам в поисках продуктов для пирога, в кухню вошла Виринея. Она накинула на себя фартук, завязала его за спиной и отпихнула меня от шкафа с мукой.

– Иди на свою тренировку, Бринер. Я сама всё сделаю. Но учти, что это будет только один раз. И не для тебя, а для Эсфирь, понял?

Я даже ушам не поверил.

– Ты же не умеешь готовить.

– Ради Эсфирь я попробую. – Она вытолкала меня из кухни, но напоследок сказала: – И не думай, что это что-то значит!

Дверь захлопнулась у меня перед носом.

– Знафит-знафит, – пробубнила вейга с набитым ртом.

Она появилась за моей спиной, жуя зефир и шурша упаковкой. А потом её метёлка похлопала мне по бедру.

– А теперь попробуем позу «Энергия-три», ученик. Где там наш коврик?..

***

За те два часа, пока вейга помогала мне в очередной раз отталкивать тёмный эфир и сопротивляться его влиянию, Виринея ни разу не вышла из кухни.

Но пару раз я слышал, как там что-то упало и разбилось.

Один раз Виринея швырнула что-то в стену от злости и много раз орала так, что слышно было даже через закрытую дверь.

– Почему яйца не взбиваются!!! Ненавижу яйца!!!

– Где включается плита?!

– Оно прили-и-ипло!

– Ну давай! Запихивайся!!!

– У-у-убью! Оживлю и снова убью гада!

Сидя в гостиной на коврике в позе лотоса, я невольно усмехнулся: интересно, о ком это она?

А вот вейга, слушая вопли Виринеи, едко захихикала:

– Эта некромантка такая смешная, но я бы опасалась её злить, Бринер. Купи ей зефир или орешки. Вдруг поможет.

Когда мы наконец закончили тренировку, я ощутил уже привычное чувство усталости. Оно всегда наступало после тренировок с тёмным эфиром. Порой даже перед глазами плыло.

Вот и сейчас, когда я поднялся, меня сначала пошатнуло.

Но я всё равно первым делом отправился проведать Виринею, прямо в форме для магической йоги. Мало ли, что с некроманткой могло случиться – она подозрительно смолкла, перестав орать и злиться.

Войдя в кухню, я увидел забавную картину.

Девушка сидела на стуле, вымотанная, как после боя, вся в муке, на её лице засохли кляксы от персикового варенья, а в волосах застряла зубочистка.

Но запах на кухне стоял изумительный.

– Ну как? – осторожно поинтересовался я.

Виринея показала на стол и на то, что было накрыто полотенцем. Что-то круглое и маленькое, несколько штук. Возможно, это даже были кексы.

Я только собрался подойти и проверить, как вдруг на кухне появилась Эсфирь.

– Можно, я посмотрю?

Не дожидаясь ответа, она аккуратно стянула полотенце.

Там были те самые кексы. Кривые, немного поплывшие и, кажется, непропечённые. Отдалённо похожие на коровьи лепёшки. Но всё же кексы. Виринея украсила их кусочками персиков, выложив их в виде рожиц. Правда, рожицы получились по-некромантски мрачными, без улыбки, будто кексы задумались о смерти.

– Какие красивые!.. – выдохнула Эсфирь и кинулась обнимать Виринею. – Почти, как у Анастасии! Там, конечно, было посимпатичнее. И вишенка. Но эти тоже ничего. Потом можно будет поучиться у соседки готовить, правда же?

Я чуть лоб себе ладонью не пробил.

Эсфирь без зазрения совести говорила про свою Анастасию, хотя Виринея буквально на горло себе наступила, решив приготовить еду.

– Вообще-то, она старалась, – сказал я Эсфирь, на что та кивнула, соглашаясь.

Однако по её лицу было видно, что меня она всё же не простила за то, что я выбросил пирог Анастасии, и что кексами Виринеи Эсфирь купить не удастся.

Зато она уже не плакала, а деловито отправилась заваривать чай.

Ну а потом мы все вчетвером – Эсфирь, Виринея, вейга и я – попробовали то, что должно называться кексами. Они были немного пересолёными, с комочками муки и слишком жидкой начинкой, но Эсфирь с удовольствием их уплетала. Хотя я уже понимал, что симпатии к соседке это не перешибёт.

Когда наше дружеское чаепитие закончилось, вейга забрала с собой один кекс и ушла, а Эсфирь ускакала наверх. Я же решил проводить Виринею до дома, но перед этим отправил Абубакара на разведку.

– Проверь соседский дом тщательно, очень тщательно. Любые странности. И будь осторожным, понял? Не задерживайся. Если увидишь что-то странное, быстро возвращайся.

– Всё будет оргазм! Ура! – гарантировал мне Абу и исчез в стене.

Когда я провожал Виринею до дома, она призналась, что вообще впервые что-то готовила на кухне. Для неё это был целый подвиг.

– Но Эсфирь я всё равно не нравлюсь, Алекс, – с горечью произнесла она. – Вряд ли когда-нибудь твоя сестра назовёт меня милой.

К сожалению, она была права, но я всё равно искренне был ей благодарен за помощь с Эсфирь и ещё зачем-то поинтересовался:

– А для меня кекса не предусмотрено?

– Ты наглеешь, Бринер, – усмехнулась она.

У ворот своего дома Виринея чмокнула меня в щёку и напомнила про Феофана.

– Кстати, он был в восторге от твоего поединка на Чёрной арене.

Я аж замер.

– В смысле? Феофан был среди зрителей на арене?

– Да, он очень хотел туда попасть. Ещё бы. Знаешь, как он хотел увидеть Мёртвого Князя из своих сказаний. Жаль, что после этого ему пришлось отправиться в больницу. Получил серьёзный порез ноги во время падения трибуны.

Я нахмурился. Порез ноги?

Если Феофан находился на арене во время моего поединка, да ещё и был ранен, то он сразу попадал под подозрение. Через рану в него мог вселиться Волот.

Теперь мне ещё больше захотелось встретиться с Феофаном.

Я ничего не стал говорить Виринее о подозрениях и попрощался. Девушка уже дошла до ворот и открыла калитку, как вдруг мне пришла картинка из памяти Абубакара…

***

В то же время в доме напротив

Абубакар проник через крышу соседнего дома сначала на чердак.

Это был обычный чердак обычного дома, почти пустой и пыльный. Ничего опасного Абубакар не ощутил, а чутьё у него было будь здоров. Особенно на золотишко и врагов.

Он последовал дальше, спустился вниз, сразу в комнату хозяйки – а чего мелочиться?