Библия для детей. Стихи русских поэтов на библейские мотивы

Иафет

…И Ной до лет маститых дожил,И Бог его благословил,И род сынов его умножил,И им всю землю разделил.И Иафет пошел к полночи,Держа к звезде полярной очи,И стал он у Кавказ-горы,И там разбил свои шатры.И был, как полные кошницы,Обилен стан его добром.Стеной широкой колесницыСтояли праздные кругом.Меж них паслись, высокогруды,Степные кони и мулы,И двугорбатые верблюды,И мягкорунные овны.И наконец, приспело время,И страшный час настал: бежитВсе многочисленное племяНа холм и к праотцу спешитС соседних гор и из долины,От стад и плугов, из шатров…На головах – льняной покров,Одеты в кожи все зверины.На холме том, и дряхл, и сед,Кончался старец, изнуренныйТяжелой ношей многих лет,Племен сих прадед вдохновенный,Их вождь в пустыне, Иафет.И патриарх среброволосыйСкорбящий род совокупил;На небо, море и утесыВзор просиявший устремил.Всходило солнце. Гор громады,Их ледяные колоннадыВосток пурпурный обагрял.И старец рек: «Когда ударыГромов Господних пронеслись;Когда свершительницы кары –В брегах пучины улеглись;Когда, как мост от АраратаНа льдами венчанный КавказДуга спасенья извилась,Я вел стада свои у скатаГоры. Явился мне тогдаБезвестный муж. Над ним светилаБольшая яркая звезда;На раменах златые крила –Я пал лицом к земле. Он рек:“Оставь стада, иди за мною!”Мы шли. Пред ним смиряли бегРучьи. Над бездною седоюНерукотворный мост взлетал,Лизали землю львы степные,Где муж таинственный ступал.Взошли мы на гору. ГустыеВнизу курились облака,Сквозился лес, а там рекаО скалы билась вековые.Сказал он: “Видишь эту синь?..То море. Там, за синью этой,Есть много дебрей и пустынь:Там горы тучами одеты;Там реки тихие текутМежду зелеными лесами;Там под глубокими снегамиДолины солнца долго ждут,И скуден дар произрастенья…Но не пугайся этих стран:Высокий жребий будет данСтранам снегов и запустенья;Лишь только б сон их пробудилДух творчий, сущий в человеке,Замкнул бы пристанями рекиИ землю острым плугом взрыл…Но вам ли, юга воскормленцам,Познать высокие трудыИзобретательной нужды?Вам, избалованным младенцам,Уразуметь закон миров,Поработить природы силы?..Ничтожна мощь земли сынов,Доколь ее не озарилоСиянье горнего огня…Ты волен: вот тебе на выбор:Живи беспечен, как дитя,Как зверолов, пастух иль рыбарь,Но блеска истины не знай,Не ведай тайны мирозданья,Не чувствуй гордого сознанья,Как зверь косматый… Выбирай!”Пред дивным мужем, весь дрожащий,Чело я долу преклонил,И он главу мою накрылСвоею ризою блестящей…Зажмурив очи, недвижим,Я только чувствовал, что льетсяМне в душу свет и перед нимГлубокий мрак в ней раздается…И стал я вдруг могуч и смел.Открыл глаза – все предо мноюСияло новой красотою –Как бы внезапно я прозрел.А он исчез, и кто сей странник,Не знаю – ангел ли святойИль некий демон проклятой,Небес сияющих изгнанник?С тех пор размноженных людейНе мог сносить я жизни скудной,Мне было душно. Брег безлюдныйПустынных волн мне был милей.Я погружался в созерцаньеНочных небес. Я изучилТеченье мерное светилИ тайный чин их сочетанья.Я понял мысль, дал слово ей,Одной чертой увековечилИ полузверственных людейОбожествил, очеловечил.По воле случая ониТо там, то здесь влачили дни:В шатры, в древесные лачугиИз мглы пещер их вызвал я,Запряг волов в железны плуги,Смирил строптивого коня…Но что ж? Во глубине наукиОбрел я гибельные мукиИ отравил остаток днейКакой-то карой беспощадной.Я чуял в сердце – острый змейЕго терзал иль коршун хладныйЕго живое исклевал.Какой-то демон беспокойныйМеня тревожил жаждой знойной,Сомненьем мысль мою смущал.Рвался я вдаль, – слабели силы,И дар блестящий, дар унылый,Небесный огнь – я проклинал!Теперь уж близок час: я гасну.Кому ж предать сей дар ужасный?Чей взор пред ликом Божества,Им поражен, не онемеет?И чья не дрогнет голова,Когда сей огнь над ней зардеет?»Безмолвен сонм его сыновПред патриархом вдохновенным,И жены с ужасом смятеннымВнимали звук великих слов.И изо всех на зов наукиПришли с спокойствием святымЧетыре правнука, пред нимПотупя взор, скрестивши руки.На них глядел он, полн любви:«Идите, правнуки мои,Вас озарит поочередно,Как яркой молнии струя,Небес светильник первородный.Ты, чернокудрое дитя,Иди на запад! Там, где мореПокрыто грудой островов,Есть пышный край. Там на простореРазросся лавр. В груди холмовТаится мрамор. Метким ломомОт праха мрамор оторвиИ мысли молнией и громомЕго ты к жизни призови!А ты, младенец с строгим окомИ величавостью чела,Суровый духом перед роком,Тебе веков грядущих мглаГотовит власть над целым миром,И будешь ты племен кумиром,И как рабы они толпойПойдут в оковах за тобой!А вы, юнейшие орлята,Любимцы прадеда, – туда,Где дремлют тундры, рдеют блатаВ оковах северного льда,Идите!.. Мир, облитый кровью,Мир дикой силы и оковПреобразите вы любовьюИ цепи снимете с рабов.Передаю вам огнь небесный!Вы не угасите его!И в мире будет повсеместноГосподней мысли торжество!Блюдите вы его сиянье!Любите скорбь и испытанья,В которых зреют мысль и труд,Как я любил свои страданья!Святые скорби в воздаяньеПлоды святые принесут!»Умолк. В слезах, вокруг толпясь,Лобзали избранные внукиЕго хладеющие руки,И тихо он, в свой смертный часБлагословляя их, угас!А. Н. Майков

Ковчег на Арарате

Погибли с природой земноюВсе люди под бурной волной,И спасся в ковчеге с семьеюЛишь Ной.Над прахом безумной гордыниПовсюду с ковчега виднаЛишь ширь многоводной пустыниБез дна.Со штормом в борьбе бесполезноНе в силах замедлить свой бег,Все время носился над безднойКовчег.Приподнят волною вдруг ближнеОн кинут был через валы,И стал вмиг ковчег неподвижнейСкалы.Голубку в надежде отраднойПускает немедленно НойНайти, что не скрыто под жаднойВолной.Напрасно дни целые, ночиОн ждет возвращенья ее,Нет вестницы милой, и очи,ТаяИ скорбь, и надежду на счастье,Туманились часто от слез:Миг каждый душе лишь ненастьеПринес.О, радость! За дымкою редкойТумана стремится чрез тьмуГолубка с зеленою веткойК нему!Так часто и счастье, и радостьЧрез горя тяжелого гнетОтрадной надежды нам сладостьНесет.Ал. ЛавровКовчег на АраратеКогда, колеблем треволненьем,Лавровый обронив венец,Ты загрустил, что вдохновеньемПокинут молодой певец, –Я знал, что сила музы пленнойТебе на счастие растет,Что чад рассеется мгновенный,И снова, светлый, вдохновенный,Мне милый голос запоет.И вот из северной столицы,Восторгов вешних не тая,С зеленой веткой голубицыКо мне примчалась песнь твоя.А. И. Фет

Вавилонское столпотворение

IНемвродК небу тащите каменья, рабы!Стройте над сводами своды;Там будут жалкие ваши мольбыБлиже к Владыке природы.Стройте, пока царь бичами вас битьНе отметил повеленья,Мысли великой должны вы служить,Мысль эта – столпотворенье.Верьте вы радуге, данной в залог,Нет, она сон мой тревожит:Тот, кто хоть раз потопить землю мог,Вновь потопить ее может,Поднятый грубою силой рабов,Я отстою силу знанья…Шире моих вавилонских дворцов,До облаков стройте зданье;Пусть мой Творец топит мой Вавилон,Пусть утучняет костямиМой вертоград – я поставлю мой тронНад облаками с звездами…Выше громов я воссяду на немИ, не смущаемый ревомХлябей морских, буду с гневным ТворцомЯ говорить с тем же гневом.Пусть, я скажу Ему, стрелы ТвоиСлаву мою озаряют,Тучи Твои – лижут ноги мои,Бури Твои – освежают,Звездный венец Твой горит надо мной,В то же одет я убранство,Той же вселенной я вместе с ТобойОбозреваю пространство…IIГолос в толпеИегова длань простер и зовет.Глас Его – гром. Одеянье –Туча, которую буря несет.Гнев Его – молний сверканье…Ужас настал – помутились умы.День почернел от испуга.Ненависть нас разобщила, и мыНе понимаем друг друга…Из берегов выступает Евфрат,Столпообразная нашаТреснула башня, подмостки горят…Зла переполнилась чаша.Слышится вопль: «Пал наш гордый пророк!»Плачущих жен мы уводим…Запад, прими нас! Прими нас, Восток…Боже! Спаси нас – уходим…IIIГолос НемвродаПусть, из-за туч низлетая, гремятОгнезубчатые стрелы,Пусть эти своды, шатаясь, трещатИ загораются – смелыйДух мой не дрогнет. Все тот же я царь:Трусы! Не войте, молчите!Передо мной ставьте тот же алтарь,Те ж фимиамы курите.Пусть разбегаются овцы-рабы –Не побегу я… Природа –Та же раба. Сила грозной судьбыНе пересилит Немврода:Новую башню воздвигну я – и,Несокрушимая, станетТвердым оплотом людей и земли –И в небеса гром мой грянет!Я. П. Полонский

Иаков борется с Богом

Прохладой повеяло в воздухе знойном,Заснул караван на ночлеге покойном,Оселась поднятая овцами пыль,Спит Лия с детями, заснула Рахиль.Один лишь Иаков в спокойствии ночиСном сладким не нежит усталые очи.В волненье тревожном чего-то он ждет…И слышит Иаков, что кто-то идет –Невидимый кто-то, но грозный и мощный, –И с ним начинает борьбу в час полнощный;И ночь всю боролись они до утра.Когда ж наступила рассвета пора,Увидел борец средь редеющего мрака,Что бодр и покоен был сын Исаака,Что мощь его снова могуче-крепка;К бедру прикоснулся тогда он слегкаПротивника в этой борьбе многотрудной,И слышит тот голос таинственно чудный:«Восходит заря вот, предвестница дня,И должен теперь отпустить ты меня!»И шепчет Иаков, исполнен смиренья:«Я жду твоего ныне благословенья!Даруй мне его, и с смиренной мольбойГотов я склониться в тот миг пред тобой!»«Как имя твое?» – «Я – Иаков!» –«В пустынеИзраилем будешь ты зваться отныне!Ты с Богом боролся и будешь людейВсегда побеждать мощной силой своей!»Ал. Лавров

Повесть об Иосифе Прекрасном

IИаков жил в земле, где Исаак –Его отец – жил прежде, в ХананейскойЗемле богатой; сыновья егоПасли в горах обильные стада.Меж ними самый младший был Иосиф.Он родился Иакову под старость,И боле всех любил его отец;Он пеструю одежду дал емуИ веселился, видя красотуЕго лица, а братьям было тоЗавидно, и на сердце их кипелаВражда к Иосифу, и никогдаОни приветливого слова братуНе говорили. Раз приснился сонЕму, и братьям рассказал ИосифТот сон. «Послушайте, – он говорил, –Привиделося мне, что будто всеМы в поле и что будто все мы вяжемСнопы; вдруг сноп мой поднялся, а вашиПеред моим, как будто поклоняясьЕму, легли». На это братья всеСказали: «Видно, хочешь над роднымиГосподствовать и нашим быть царем?»И более с тех пор его ониВозненавидели. Потом емуОпять приснился сон. Его отцуИ братьям рассказал Иосиф: «МнеПривиделось, что солнце и лунаС одиннадцатью светлыми звездамиМне поклонились». Но отец емуВелел умолкнуть, говоря: «Что можетТвой сон знаменовать? Иль мыслишь ты,Что и отец, и мать, и братья в землюТебя поклонятся?» И братья пущеПротив него за этот чудный сонОзлобились; отец же про себяЕго слова на памяти сберег.И скоро братья на поля СихемаОтцовские стада перевели.Тогда, призвав Иосифа, ИаковЕму сказал: «Твои все братья нынеВ Сихеме на лугах стада моихОвец пасут; поди, мой сын Иосиф,Туда, проведай, здравствуют ли братьяИ овцы, и об них мне принесиИзвестие». Покинувши долинуХевронскую, пошел в Сихем Иосиф.Он не нашел там братьев, но ему,Искавшему их, человек один

Иаков борется с ангелом. (Бытие 32:21–30)

Прохожий встретился и у негоСпросил: «Кого ты ищешь?» Он емуСказал в ответ: «Ищу своих я братьев».И тот ему ответил: «Я слыхалИх говорящих здесь: “Мы в ДоффаимПойдем отсюда”». И за ними вследПошел Иосиф в Доффаим, и ихНашел он в Доффаиме. ИздалиУвидевши идущего его,Они сказали: «Вот идет сновидец!»И замысл – погубить его – в их сердцеПроник. Друг другу так они сказали:«Когда придет он, мы убьем его,И бросим тело в этот водосток,И скажем, что его съел дикий зверь.Тогда увидим, сбудется ли сон,Которым хвастал он». Услышал ихСлова Рувим. Чтобы из рук их братаСпасти, он так сказал: «Не убивайтеЕго на вашу душу; рук своихНе обагряйте кровью, а живымЕго спустите в этот водоемИ там оставьте». Так он говорил,А втайне был намерен отвестиЕго к отцу. Когда ж к ним подошелИх брат Иосиф, пеструю с негоОдежду снявши, в водоем ониЕго спустили; был тот водоемГлубок, но без воды. Потом все вместеОбедать начали; но в это время,Подняв глаза, увидели ониТолпу людей. Измаильтяне шлиИз Галаада на своих верблюдах,Коренья пряные, бальзам и мирруОни везли в Египетскую землю.Увидев их, сказал Иуда братьям:«Какая будет польза нам, когдаЕго мы умертвим; он наша кровь,Он брат наш! Лучше продадим егоКупцам измаильтянским». Братьям этотСовет понравился. Когда ж купцыПриблизились, они, из водоемаИосифа немедленно извлекши,Его за двадцать золотых монетКупцам тем продали; и ими онБыл уведен в Египетскую землю.Когда ж Рувим, который не случилсяПри этом торге, в вечеру пришелК пустому водоему, чтоб оттудаВзять брата, в водоеме брата онУж не нашел; свою от скорби ризуС себя сорвав, он начал горько плакатьИ говорил: «Я брата не нашел!Куда теперь пойду я?» Те же, взявИосифову ризу и козленкаЗарезав, кровью облили ееИ повелели отнести ту ризуК Иакову и так ему сказать:«Вот что нашли в лесу мы, посмотри!Не риза ли, которую ты далИосифу?» Иаков посмотрелИ во мгновенье в лоскуте кровавомОн пеструю Иосифову ризуУзнал. И он воскликнул: «Это платьеИосифа; зверь лютый съел его!Иосифа похитил лютый зверь!»И пеплом голову свою ИаковОсыпал, и сорвал с себя одежды,И вретищем облекся, и о миломИосифе дни многие он плакал.И сыновья, и дочери отцаСошлися утешать, но утешеньяНе принимал он и твердил: «ХочуЯ в землю; к милому хочу я сыну!»И об Иосифе без утешеньяИаков плакал. А Иосиф былВ Египте далеко. В Египте был онПентефрию, евнуху фараона,Измаильтянскими купцами продан.IIНо был с Иосифом Господь. И в домеПентефрия он жил благополучно,Понеже знал Пентефрий, что ГосподьИосифу успех во всяком делеНиспосылал, и в милости великойИосиф был у господина: вверилЕму весь дом свой, все свои поляИ все свое имущество Пентефрий.И водворил свою щедроту радиИосифа в Пентефриевом домеГосподь. Но восхотел он напоследокИосифа подвергнуть испытаньюИ допустить благоволил, чтоб в сердцеПентефриевом злою клеветойПротив Иосифа великий гневБыл возбужден. И гневом ослепленныйИосифа Пентефрий повелелВ темницу заключить, где содержалисьЦаревы узники. Но и в бедеВеликой был Иосиф сердцем веселПред Господом. И преклонил ГосподьТемничного старейшину на милостьК Иосифу; и возлюбил егоСтарейшина темничный, и в темницеЕму надзор за узниками всемиОн вверил, и главою он поставилИосифа над стражами другимиИ отдал всю во власть его темницу –Понеже был с Иосифом Господь.IIIСлучилося тогда, что фараонаПрогневали и царский виночерпий,И царский хлебодар. Их царь велелОкованных в темницу заключить;Темница же та самая была,В которой столько времени томилсяИосиф. И старейшина темничныйЕму в надзор обоих вверил знатныхЦаревых узников. В одну им ночьТревожные привиделися сны.Когда пришел поутру к ним Иосиф,Увидел он, что были оба мрачны,И он спросил их: «Отчего такоеУныние на ваших бледных лицах?»Они сказали: «Видели мы сны;Их знаменье тревожит нас». ИосифОтветствовал: «Нам сны от Бога; что жВам снилось?» – «Мне привиделось, –сказалВеликий виночерпий, – будто яСтою перед лозою виноградной,Что та лоза три отрасли пустила,Что зрелые на ней висели гроздья,Что в правой я руке цареву чашуДержал, а левою рукой давилВ нее царю душистый сок из гроздьев».И виночерпию сказал Иосиф:«Три на лозе отростка значат три дня;По истеченьи трех дней вспомнит царьТебя, и ты по-прежнему возвышенВ свой знатный сан и будешь в пиреПо-прежнему как царский виночерпийНапиток подносить царю. Когда жеТо сбудется с тобою, помяниПри счастии меня и сотвориСо мною милость: извлеки из мракаТомительного, где заключен давноЯ, никакого зла не сотворивший».То слыша, в свой черед и хлебодарИосифу сказал: «А мне приснилось,Что будто я на голове нес триКорзины с царским хлебом, что отвсюдуСлетелись птицы, что они обселиКорзины и что ими весь расклеванБыл царский хлеб». На то сказал Иосиф:«Пройдет три дня, и фараон велитТвою взять голову, и ты на деревеПовешен будешь, и слетятся птицыИ расклюют твой труп». Три дня прошли.И праздновал свое рожденье царьИ пригласил в свои палаты всехВельмож на пир великий; вспомнил онО виночерпии и повелелЕму вступить в высокий сан его;И стал опять в цареву руку чашиС вином он подавать. А хлебодар,Как предсказал ему Иосиф, былНа третий день казнен. Но виночерпийОб узнике Иосифе забыл,И надолго в темнице он остался.IVДва года протекли. Вдруг царь встревоженБыл чудным сном. Приснилося ему,Что при реке стоял он и что семьКоров больших, красивых, тучных вышлиИз той реки и стали на прибрежномЛугу пастись и злаками питались;Что из реки другие семь коров,Ужасных видом, злых и тощих, вышлиИ бросились на первых и сожралиИх всех и что их чрево сталоПустей, чем было прежде. И в испугеПроснулся царь; но вскоре он опятьЗаснул, и сон другой ему приснился.Он видел семь колосьев, на одномРастущих стебле, и колосья былиПолны прекрасных, крупных зерен; вдругДругие семь, сухих, пустых, колосьевМеж первыми на том же стебле вышли,И жирные колосья были разомБесплодными поглощены. В испугеОпять проснулся царь, и он уж болеЗаснуть не мог. Его душа смутилась;Когда ж настало утро, он велелСозвать гадателей и мудрецов,Дабы они ему истолковалиЗначенье сна. Но ни один не могЕго истолковать. Тут виночерпийО юноше, с которым он был запертВ темнице, вспомнил и сказал царю:«Я тяжко согрешил, великий царь!Я за добро, оказанное мне,Неблагодарностью воздал жестокой;Мы были, я и хлебодар, твоиРабы, заключены по воле царскойТвоей в темнице. Там мы были сном,Как ныне ты, устрашены. В темнице жБыл с нами юноша, еврей, невольникПентефрия, вельможи твоего.Он наши сны истолковал, и все,Нам сказанное им, сбылося: яТобою был помилован, а царскийТвой хлебодар тобою предан казни». –И повелел представить фараонК себе Иосифа. Был изведенИз мрачной он темницы, был омыт,Благоухающим натерт елеем,Очищен, в ризу новую одет,И так его представили царю.И царь сказал: «Я видел сон, но мнеЕго никто истолковать не может;Ты, говорят, пророчественным духомИсполнен». – «Я, – ответствовал Иосиф, –Ничто; один лишь Бог Всевышний можетЦарю открыть в грядущем зло и благо».И царь ему сказал: «Приснилось мне,Что близ реки стоял я, и что вдругИз той реки семь добрых, чистых вышлоКоров, и что за ними следом вышлиДругие семь коров, но злых и тощих,И что последние сожрали первыхИ оттого страшней лишь отощали.Потом я семь колосьев на одномЦветущем стебле, тучных и зернистых,Во сне увидел, и меж ними вдругНа том же стебле семь других колосьевБесплодных выросли, и во мгновеньеБесплодные пожрали плодоносных.Вот что приснилось мне. Я вопросилГадателей и мудрецов, но снаИз них никто не мог мне объяснить».Тогда сказал Иосиф фараону:«В обоих снах одно знаменованье;Тебе Господь им хочет отворитьДверь помощи, времен грядущих тайну.И ныне знай, великий царь: семь тучныхКоров и семь колосьев полных значатСемь лет обилия, а тощих семьКоров и семь пустых колосьев – семьГолодных означают лет. СперваСемь лет во всей Египетской землеВеликое плодорожденье будет;Потом семь лет бесплодные настанут,И голод всю Египетскую землюОбымет, и во дни великих бедствийО временах благих забудут люди.И надлежит тому свершиться скоро,Понеже ты двукратно видел сон.Но послан он от Бога во спасеньеТебе и всей Египетской земле.Моими Он теперь тебе устамиСмиренными, царь мудрый, говорит:Немедленно тобою должен бытьМуж многоопытный и мудрый избран;Над всей землей Египетской егоПоставь и купно с ним назначь повсюдуМестоначальников; пускай от всехЗемных плодов в течение семиОбильных лет часть пятую ониСбирают и хранят по городам;Пускай пшеницею и всяким житомЗапасные наполнятся амбары,Дабы во дни обилия на дниБесплодия в Египетской землеСоблюдено богатство пищи было,Чтоб голодом народ твой не погиб».Так говорил перед царем Иосиф.Царю и всем вельможам царским былЕго благой совет угоден. ЦарьПомыслил: «Где и скоро ли найдетсяМуж опытный и боговдохновенный?»И, обратясь к Иосифу, сказал он:«Могу ли я кого избрать премудрейИ опытней тебя? Ты откровеньеПриял от Бога. Будь же ты отнынеВ моем дому. Веленьям уст твоихДа покорятся все! Одним престоломТебя я выше буду. ПоставляюТебя над всей Египетской землей».И, сняв свой царский перстень, фараонУкрасил им Иосифову руку,Облек его пурпуровой одеждой,Златую цепь надел ему на шеюИ повелел, чтоб в царской колесницеПо городу всему его возилиИ чтоб пред ним шел царский предвозвестникНароду власть его провозглашать.И властвовать в Египетской землеИосиф начал, юноша цветущий.Из узника, забытого в темнице,В единый миг он сделался могучимПравителем Египетской земли,Понеже был с Иосифом Господь.VСемь первых лет роскошнейшую жатвуВ Египетской земле давали нивы;Был собран там запас неисчислимыйПшеницы, ржи и всех земных плодов.По городам, в селениях, на полеАмбары, полные сокровищ нивных,Бесчисленны стояли. И когдаПрошло семь лет обильных, и за нимиСемь лет бесплодных наступили, голодПо всей земле потоками разлился,И возопил египетский народК царю в своей беде. Но царь народуОтветствовал: «К Иосифу идите,Он даст вам пищу». И открыл ИосифВсе житницы, и не один народЕгипетский тогда нашел себе в нихСпасение: из ближних и далекихЗемель во множестве стекаться сталиВ Египет люди, и ценою малойИз царского великого запасаИосиф хлеб им продавал, и всеПремудрого Египетской землиПравителя народы прославляли…В. А. Жуковский

Египетская тьма

Велик, неизглаголанно великТвой суд, Господь!Он в помешательство ввергает нечестивых.Святой народ возмнили притеснитьОни, безумцы, связанные тьмою,Опутанные долгой ночью;И, беглецы от Промысла, ониПод кровлями домов лежали тайно;Под мрачной пеленой забвеньяОни укрыться мнилиС своими темными грехами…И были вдруг великим трепетаньемПроникнуты; отвсюдуИх несказанные виденья обступили;В вертепах их все стало страшно;Им слышались неведомые шумы;И дряхлые, с лицом печальным мертвецыСмотрели им в глаза;И был огонь бессиленДавать им свет; и звезды не моглиРассеять мглу их страшной ночи;И лишь один невыразимый,Самогорящий, страха полный огньПред ними вдруг воспламенялся;И вверженные в трепетСтрашилищем, которое и былоИ не было, они за нимЕще страшнейшее живое мнили видеть;И были их волхвы не властныПодать им помощь; кто ж пыталсяБолящую им душу исцелить,Был сам объят болезнью страхаИ трепетал; и слышались емуЗвериный бег, змеиный свист,И в воздух он, которым тягостно дышал,Боялся очи устремить…В своем свидетельстве самаСвое приемлет осужденье злоба;И страх двойной рождает совесть,Томимая виною сокровенной;Тревожит все того, в ком веры нетВ спасенье, чье неутешимо сердце;Ему гроза грядущая бедыУжаснее самой беды наставшей.И тем, которые в ту ночь(Из адовых исшедшую вертепов)Смятенным сном объяты были,Мечталися бегущие за нимиСтрашилища, и силились напрасноОни уйти…На них лежал тяжелый ужас!И тот, на ком лежал тот ужас,Как брошенный в темницу узник,Был скован без желез;И кто б он ни был: пахарь, иль пастух,Иль деятель трудов пустынных,От неизбежного не мог он убежать;Все были вдругОпутаны одною цепью тьмы;Свистал ли ветер, мимо пролетая,Был слышен ли в густыхДревесных тенях говор птиц,Шумели ль быстрольющиеся воды,Иль гром от падающих камней был,Или играющих животныхТечение, невидимое оку,До слуха достигало,Иль рык зверей пустынных раздавался,Или из дебрей горныхОтзывный голос говорил –Все в трепет их ввергало несказанный.Небесный свет по всей земле сиял,И каждый, всюду, невозбранно,Мог труд обычный мирно совершать:На них же темная лежала ночь,Прообразитель той великой ночи,Которой нет конца;А сами для себя ониТяжеле тьмы, на них лежавшей, были!В. А. Жуковский

Золотой телец

«Не сотвори себе кумира».

(Заповедь)На громоносных высотахСиная, в светлых облаках,Свершалось чудо. Был отверзтКрай неба, и небесный перстПисал на каменных досках:«Аз есмь Господь – иного нет».Так начал Бог святой завет.Они же, позабыв Творца,Из злата вылили тельца;В нем видя Бога своего,Толпы скакали вкруг него,Взывая и рукоплеща,И жертвенник пылал, треща,И новый бог сквозь серый дымМелькал им рогом золотым.Но вот с высот сошел пророк,Спустился с камня на песок,И увидал их, и разбилСвои скрижали, и смутилИх появлением своим.Нетерпелив, неукротим,Он в гневе сильною рукойКумир с подножья своротилИ придавил его пятой…Завыл народ и перед ним,Освободителем своим,Пал ниц – покаялся, а онНапомнил им о Боге сил –Едином Боге – и законПоруганный восстановил.Но в оны дни и невысок,И мал был золотой божок,И не оставили егоЛежать в пустыне одного,Чтоб вихри вьющимся столбомНе замели его песком:Тайком Израиля сыны,Лелея золотые сны,В обетованный край землиЕго с собою унесли.Тысячелетия прошли…С тех пор божок их рос, все росИ вырос в мировой колосс.Всевластным богом стал кумир –Стал золоту послушен мир…И жертвенный наш фимиамУж не восходит к небесам,А стелется у ног его;И нет нам славы без него,Ни власти, ни труда, ни зла,Ни блага… Без его жезлаВолшебного – конец уму,Науке, творчеству: всему,Что слышит ухо, видит глаз.Он крылья нам дает и насОн давит: пылью кроет потТого, кто вслед за ним ползет,И грязью брызжет на того,Кто просит милости его.Войдите в храм царя царей,И там, у пышных алтарей,Кумира вашего дарыВ глаза вам мечутся, и там,В часы молитвы, снятся вамЕго роскошные пиры, –Где блеск и зависть, и мечтыСластолюбивой красоты,И нега, и любовью торг –В один сливаются восторг…Обожествленный прах земнойСтал выше духа – он толпойТак высоко превознесен,Что гений им порабощенИ праведник ему не свят.Недаром все ему кадят:Захочет он, тряхнет казной –И кровь польется, и войной,И ужасами род людскойОхвачен будет, как огнем.Ему проклятья нипочем:Он нам не брат и не отец,Он бог наш – золотой телец!..Скажите же: с каких высотК нам новый Моисей сойдет?Какой предъявит нам закон?Какою гневной силой онГромаду эту пошатнет?Ведь если б вдруг упал такойКумир всесветный, роковой,Языческий, земле родной –Какой бы вдруг раздался стон!Ведь помрачился б небосклон,И дрогнула бы ось земли!..Я. П. Полонский