Одному тебе

Заметёт полотном

И покроет белейшим инеем,

Так что может потом

Ты не вспомнишь ни буквы из имени.

***

Не за горами ноябрь. Досадно. Ну что ж.

Миру порою бывает нужно остыть.

Теперь мокрый снег под толщиной подошв

Будет скрипеть, хотя раньше шуршали листы.

Иней уже прилёг, словно пыль на ковре,

На замёрзшие тополя, но его дебют

Заметил один лишь ноябрь, что уже на горе,

Торжествуя, откупорил игристый брют.

За тусклыми фонарями давно границ

Солнце не освещает, ведь в шесть оно

Сбегает быстрее в одну из своих темниц.

Греет теперь только шарф, и то шерстяной.

Ноябрь отбирает своё, сильный ветер на-

Пуская, и вскоре снег всё завалит сплошь.

Скрипящая снежная изморозь и седина

Будет звучать оркестром из-под всех подошв.

***

Путешественник, чьи немногие экспедиции

Едва помещаются на полторы страницы, и

Ноги мочил не морями, а в синем тазике,

Представляя себя капитаном в своей фантазии.

От моряка в своих кругосветных странствиях

Перенял лишь бутылку рома и явно пьянствие.

Курс приказал держать на север и строго по´ ветру,

Меряя всё не по компасу, а барометру.

Странник, совсем не привыкший к плаванью,

Выходил в открытое море в метре за гаванью.

Научился за жизнь у команды лихих матросов

Сквернословить во всю и из листьев крутить папиросы.

Путешественник на мели, но не кораблём.

Капитан, не умеющий влево крутить рулём.

Пережив не единожды бунт на своём борту,

Остался мечтами в плаваньи, сам в порту.

***

Пассажиры давно на местах, до сих пор пустует

Место лишь 20а, что у самого края.

Сесть бы туда, но боюсь, что внезапно сдует

Ветрами, из всех возможных списков стирая.

Пассажиры давно пристёгнуты, только мимо

Снуют стюардессы, стараясь о них не споткнуться.

Я пытаюсь занять своё место вместе с людьми, но

Я не боюсь улететь, я боюсь не вернуться.

***

Продаю впечатления, первый товар – восторг,

Вот так прям с трибуны дарю его в руки любому.

Цена не заоблачна, даже уместен торг,

Всегда пригодится такая покупка дому.

Лот номер два. Довольно редок и даже,

Скажу по секрету, не каждый способен купить.

Имеется счастье лишь у меня в продаже,

Спешите, если хотите его испить.

Продаю только то, в чём давно я утратил веру,

Может быть для кого-то всё это не просто звук.

Продаю впечатленья, теперь они не по размеру,

Спешите купить из когда-то заботливых рук.

Продаю, не по акции, не обещаю скидок,

За счастье порой даже нужно слегка приплатить.

Продаю впечатления, б/у, но хорошего вида.

Успейте себя порадовать и купить!

***

Сбежать бы с тобой куда-нибудь в недра Италии,

Вкушать там изыски нежнейших кусков тальятелле.

Осесть, как калории на раньше изящной талии,

Любить твою душу больше изъянов на теле.

Коротать вечера бы романтикой в нежных бутонах

Упоительных красных магнолий под цвет к Таурази.

Бродить до конца своих дней в бесконечных колоннах

И слышать признанье в твоей каждой сказанной фразе.

Сбежать бы с тобой куда-нибудь в сердце Венеции,

Наслаждаться прохладой воды на омытых щеках.

Добавлять каждый день перчинку, как будто специи,

В нашу любовь, что останется здесь на века.

Научиться б на старости лет нам лепить тортеллини,

Приглашать всех соседей за стол, ароматом маня.

Уставать от всего вдвоём, только если бы ты ни-

Когда, ни за что на свете не устал от меня.

На углу Сен-Жермен, разбавляя горчинку эспрессо,

Улыбаясь друг другу, делить на двоих круассан.

Смеяться над тем, сколько мы здесь набрали веса.

Подходить. Как два пазла к друг другу, но не к весам.

К вечеру скидывать обувь, сплетаясь пальцами,

Наблюдать за закатом из нашего тихого скверика.

Сбежать бы с тобой, и слоняться до смерти скитальцами

По Провансу в цвету и пескам у Лазурного берега.

***

Распустилась сирень, распустилась в твоём саду.

Сиреневым облаком заволокла среду.

Укрыла в своих цветах вид твоих око́н,

Но ты не волнуйся, тебя всё равно найду.

Твой дом ведь стоит на окраине, в левом ряду,

К нему я даже во снах, как по карте, иду.

Запах других садов не собьёт с пути.

Ведь сирень распустилась только в твоём саду

***

Хотел бы я быть моряком и носить тельняшки

На голое тело, покрытое солью Гольфстрима.

Заплывать за такие широты, чтобы мурашки

По спине пробегали от видов, плывущих мимо.

Сражаться с пиратами и подкупать жемчугами

Русалок с золотыми хвостами, что издалека

К кораблям приплывают и мечутся рядом кругами,

Пытаясь красивой песней пленить моряка.

Хотел бы я быть мореплавателем, под парусами

Ходить по бескрайним водам за дальней чертой.

С китами здороваться утром. Своими глазами

Увидеть край света с бескрайней его красотой.

Хотел бы я быть моряком с полным трюмом отваги,

Который не дрогнет от страха пред силой стихий.

Стоять на корме и с усладой глотками из фляги

Поглощать обжигающий ром и морские штрихи.

Ходить в шароварах, которые треплет ветер,

Дующий с южных маршрутов и плоских равнин.

Хранить фотографию дома в парчовом жакете

И горстку земли в кармане широких штанин.

Во хмелю танцевать на палубе под рефрены

Волынок и скрипок таких же хмельных моряков.

Нырять по утрам с бортов в волны тёплой пены,

Захлебнуться усладой жизни и солью глотков.

Касаться рукой горизонта вселенной, встречая

Другие миры за границей, идти по пятам

За дымкой тумана, который, никак не кончаясь,

Молчит и скрывает о том, что ждёт меня там.

О прошлом порой вспоминать с неприметной тоскою,

Ласкать свои мысли о том, что давно позади.

Хотел бы я быть моряком, чтобы жизнь рекою

Меня уносила туда, где не буду один.

Пересечь все моря, океаны, пройти все проливы,

Весь мир повидать и просто на месте кружить.

Хотел бы я быть моряком. Я бы был счастливый.

Я был бы свободный. И мог бы спокойно жить.

***

Чайки летали кругами и громко кричали,

Звали с собой разделить тишину печали.

Звали с собой, призывая расправить крылья.

Если перья когда-то и были – покрылись пылью.

Чайки кружили, печаль мою жадно клевали,

Пытались заставить лететь, но на покрывале

Так мирно сидеть и смотреть, ни на что не надеясь.

Вряд ли я чайкой взлечу и немного развеюсь.

Чайки порхали, заботой меня окружая,

Мои огорченья до малых кругов сужая.

Звали с собой наглотаться солёным бризом.

Мне соли от слёз хватает. Останусь снизу.

Чайки летали, с волна́ми беспечно играя,

Звали оставить горечь и прыгнуть с края.

Но тут так спокойно предаться своим огорченьям.

Каждый летит и плывёт по своим теченьям.

Если я даже взлечу, упаду, как камень

Прямо на доски причала с гнилыми мостками.

Все мы кричим по-своему от печали,

Но чайки одни как могли, но всегда отвечали.

***

Дорога меня уводит наверх, в Гималаи,

Восемь км в высоту, а потом Эверест.

Там ходят могучие яки, никак не трамваи,

В которых тесно, а по пятницам нету мест.

Здесь нет магистралей и только ветра проносятся

Со скоростью сто пятьдесят, огибая хребет.

Гималайские кедры от холода к низу просятся,

Открывая прекрасные ракурсы на Тибет.

Лиственный лес, где дубрава укрыта мхами,

Как карта холмистой грядою со всех сторон.

Дорога уводит наверх, только что за верхами

Ждёт одинокого путника, не видно от крон.

Картографы не расскажут, что́ там за пиками,

Компас гуляет по кругу, плутая со мной

В гималайских долинах, где кажутся слишком дикими

Привычные городу вещи в мешке за спиной.

Дорога уводит наверх, к подножиям Азии,

Где ловит сигналы душа, барахлит GPS.

Здесь тонешь в свободе, никак уж не в однообразии,

И движешься к месту, где горы растут из небес.

Среди необъятных степей вперемежку с саваннами

Человек и природа превращаются в нечто сверх.

Чем выше идёшь, тем пейзажи всё более странные

По мере того, как дорога уводит наверх.

***

Просыпайся. Я уже поставил греть котелок,

Сегодня на завтрак свобода и кофе. Чуть сладкий.

Хватит выдумывать снова какой-то предлог,

Чтоб лишний часок проваляться в пустой палатке.

Вставай. Натягивай свитер, сегодня свежо,

Ветер как будто пожаловал прямо с севера.

Наш лагерь с тобой со всех сторон окружён

Привкусом леса и ароматного клевера.

Улыбнись. Мы столько мечтали вдвоём сбежать

В дикую глушь, дорогу назад помечая крошками.

Свободу приправить тобой, не передержать -

Такие завтраки я готов проглатывать ложками.

Очнись. Здесь можно забыть обо всём и побыть собой,

Раскрыться прохладной сырости здешних полян.

Сыграй на гитаре, освободись и спой

Пока я ещё не слишком свободою пьян.

Пойдём. Прогуляемся глубже в лес, заблудимся в чаще,

Побудем часок дикарями в полнейшей глуши.

Надо бы нам вот так выбираться почаще,

Зачерпывать мир до краёв истощённой души.

Слушай. В такой гармонии мысли сами наружу просятся,

Срывая брезент от палатки, не старый чердак.

Просыпайся. Мы остаёмся, пока искать нас не бросятся.

Доброе утро – это когда вот так.

***

Подгоняемые диким ветром,

Оставляя тепло жердей,

Соловьи разлетались по свету.

Начинался сезон дождей.

Заливало стеною рощи,

Поглощал пустотой туман.

Я когда-то намного проще

Принимал на себя обман.

Я бы тоже взлетел к рассвету,

Но остаться придётся меж, где

По ту сторону и по эту

Поглощает сезон дождей.

***

Вечереет. Но мне не страшно. Но мне не тошно.

Но мне безразличен мир и его настрой.

Пускай для кого-то он будет до боли хорош, но

Без тебя он всегда остаётся какой-то пустой.

Вечереет. Но мне не нужно, но мне бы только

Остаться с тобою рядом до исхода дней.

Темнеет. Скоро всё скроет мраком, но только

С тобой мне всегда спокойней, всегда видней.

***

На том берегу берёзы, ныряя листьями

В холодную гладь, тревожатся на ветру.

Если в моей руке окажется кисть, я ни-

Когда тебя не закрашу, тебя не сотру.

На том берегу, за холмами с густым подорожником,

Качается вереск, как лодка средь стаи ундин.

Если б я был в этой жизни умелым художником,

Ты бы гуляла внутри моих жалких картин.

На том берегу ромашки безбрежными далями

Рассыпались, будто их некуда было девать.

Хотел бы стоять с холстом. Стою с сандалями

В неумелой руке и мечтаю тебя рисовать.

На том берегу свобода с её параллелями

Касается глади, крася её в голубой.

А я, как дурак, стою битый час с акварелями

Так и не начав рисовать эту жизнь с тобой.

На том берегу облака отражаются кудрями,

Такие же ты поправляешь на сильном ветру.

Лицо твоё с яркой помадой и в нежной пудре, ни

Когда, ни за что не закрашу, во век не сотру.

***

Неужели когда-то ноги мои увлеклись и

Завели по дорогам далеким в районы Тбилиси.

Неужели теперь по утрам миражами из окон

Меня будут манить непреступные земли востока.

Неужели однажды вкусив сладкий мед пахлавы,

Этот вкус никогда не уйдёт из хмельной головы.

Сколько дней меня мучает жажды внезапный прилив,

До предела напиться Тбилиси, однажды испив…

До сих пор за мной следуют запахи сочных плодов

Поспевающих персиков, манят ряды садов.

До сих пор на губах ощущается крепость вина

От которой пускай хоть иллюзией дико пьяна.

Всё ветра еле слышно зовут в так знакомые выси

Устрашающих гор, неизведанных улиц Тбилиси.

Я бы рада ворваться назад… Но пока что на стуле

О бутылке мечтаю из Грузии Киндзмараули.

Я бы рада пройтись по мощеной дороге пешком

По пекущему солнцу, дворам с уникальным душком

Опьяняющих пряностей, чачи и волшебства,

От которых все ещё будто болит голова.

Так хочу прикоснуться к ветвям виноградной лозы,

Босиком убегать по песку от суровой грозы.

Улыбнуться прохожему, выпить с ним крепкий чай,

Ощутив теплоту и опору чужого плеча.

Неужели когда-то душа побывала в Грузии

Или это последствия самой тяжёлой контузии.

Неужели почувствовав привкус морской из соли

Он въедается так в сознанье, до призрачной боли.

Тбилиси проник под кожу, смешался с кровью.

Вот бы слышать опять, как о нем говорят с любовью.

Неужели далекий город и его очертанья

Теперь для меня лишь лимит и предел мечтанья.

Неужели такое буйство могучих гор

Украдет у меня реальность – коварнейший вор.

Но однажды мечтанья мои так внезапно сбылись и

Теперь затеряется в памяти жаркий Тбилиси.

Волшебство не прошло, и теперь, закрывая веки

Я могу там остаться на миг, там остаться навеки.

***

Смотри. На углу кофейня, зайдём на чай,

На пышную булочку с кремом а ля Cinnabon.

Понюхаем, как цветёт кружевом алыча,

И будем молчать пока тихо играет тромбон.

Столик у берега будто специально пуст

Для тех, кто устал от мотивов кишащих столиц.

Насладимся слоёной выпечкой и под хруст

Сольёмся с ландшафтом таких же уставших лиц.

Смотри, да здесь же остались ещё места!

Присядем с дорожки, впитаем чудесный вид.

Мы ходим кругами по жизни, и я устал

От вечного бега куда-то и фраз C’est la vie.

Сядем, спиной к печалям, лицом в закат,

Проводим с ним вечер до всхода полночных лун.

Захмелеем, как будто в чашах налит мускат,

Не просто дурманящий душу молочный улун.

Смотри. На подходе ночь, позади вся жизнь

Пронеслась палароидным снимком, вгоняя в печаль.

Не пытайся её удержать, лучше на, держи

Кружку, пока не остынет ещё и чай.

Молодость где-то там, не её черёд.

Растаяла, как в кармане забытый грильяж.

Присядем, пока не решим, что пора вперёд,

А там уж Arrivederci и Bon Voyage.

II. Постскриптум

***

Постскриптум. Письмо закончено. Но я не прощаюсь.

Остаюсь последней каракулей снизу на строчке.

Написано много. О главном писать смущаюсь,

Приходится вместо намерений ставить точки.

Постскриптум. Забыл дописать, но вас ни в какую

Забыть, зачеркнуть или выкинуть из головы.

Вывел «искренне ваш», а хотел «тоскую»,

Написал «до встречи» вместо «люблю», увы.

А может и вы?

Меняете чувства на разум в ответной фразе,

Постскриптумы ставите там, где хотите «вы мой».

Не знал, что бескрайний страх может быть заразен,

Вам передаться сквозь письма и сделать немой.

Заканчиваю. Ставлю две буквы взамен эпилога.

Вместо вагона мыслей скромный багаж.

Не сказано ничего, хоть написано много,

Постскриптум. Ещё не прощаюсь. Искренне ваш.

***

Бесценно тепло постели, которую стелет

Тот, кто тебя бережёт от морозной метели.

Души бы наши цвели, никогда не пустели,

Если б мы их делили с теми, кто жизнь с нами делит.

Бесценно делить кровать с тем, кому скрывать

Нечего, кто не будет душу вскрывать.

Прижаться б телами и в десять уже зевать.

Пусть мир за окном расплавится. Вам плевать.

Бесценно постель стелить и при этом делить

Подушки с одним, который умеет ценить.

В этом великая страсть и её утолить

Невозможно. Разве не так мы должны любить?

***

В старости я ослепну и станет сложней

Отличать по контурам мебели край кровати.

От того я касаться медленней и нежней

Привыкну к твоей огрубевшей коже запястий.

В старости я оглохну и в тишине

Уже не смогу в мелодиях разобраться.

Тогда я смогу прижиматься к твоей спине

И голос лишь твой различать в частоте вибраций.

В старости я не вспомню чужих имён,

Буду часами их в памяти перебирать.

Но это не страшно, коль ты до конца времён

Будешь со мной по частице незримо сгорать.

В старости я как хлеб понемногу черстветь

Начну, покрываясь морщинами, словно тлёй.

Прости, если я не смогу свою обувь надеть,

И тебе придётся возиться с моей туфлёй.

Не страшно, что время летит, нам куда спешить,

Неважное пусть утекает, как тихо вода.

В старости я всё забуду, но как мне жить

Было с тобою счастливо, – никогда.

***

Давай с тобой построим вместе хижину

У самого пруда, где плавно лебеди

Закаты приплывут встречать поближе к нам

И вскоре станут добрыми соседями.

Украсим окна пёстрыми отливами

Под цвет к озёрам, небо отражающим.

В саду между спелеющими сливами

Сливаться будем с миром окружающим.

Крыльцо усадим пышными пионами

И будем ждать июнь и их цветения.

Подобно ивам под косыми склонами

Здесь пустим корни и свои сплетения.

Рядом с камышом, что так обиженно

Качается и тонет в птичьем щебете,

Давай с тобой построим вместе хижину

И станем здесь свободны, словно лебеди.

***

Дари.

Своё сердце всему живому, всему и каждому.

Твори.

Посвящай себя без остатка важному.

Люби

Одного до боли, до изнеможения.

Греби.

Будто бы утонешь, не придя в движение.

Иди

За своей душой, за своими мыслями,

Пути

Встречных по дороге наполняя смыслами.

Расти

В высоту и в ширь, в глубину, в духовности.

Прости,

Не пытаясь выровнять чьи-нибудь неровности.

Живи,

Наслаждаясь миром, он ведь так красив.

Всплыви,

Если твой корабль снова налетел на риф.

Танцуй

В тишине ночи и без строгих зрителей.

К лицу

В этой жизни всё лишь у её любителей.

Целуй

По любви и сильно, до умопомрачения.

Тому

Отдавай свой день, кто имел значение.

Люби

До потери пульса и в кого погружен весь.

Любви…

Коль не для неё, то для чего вообще мы здесь.

***

Уважаемый месье, господин, монсеньор или дон!

Простите, экскюзе муа, ай м сорри, пардон.

Не думайте, я не люблю всяких там авантюр,

Но вы так изысканно шли, обступая бордюр.

Не глядя под ноги, в прекрасных туфля´х от Бальдини,

Пиджак от Армани манил меня ровностью линий.

В рукавах по искрящейся запонке, что своим блеском

Затмевали софиты театров и искры Бурлеска.

Изящная шляпа чуть набок, причёска чуть сбилась,

Но в этот изъян идеала я тут же влюбилась.

Вы прошли, мимолётно взглянув, растворившись в тумане,

Оставляя следы в виде шлейфа духов от Армани.

Не смейтесь. За вами я шла на вкус аромата…

Потом заплутала и еле вернулась обратно.

Уважаемый месье! Я не знаю вас, но навязчиво

Записала ваш адрес по буквам почтового ящика.

Вы вряд ли могли заприметь, в своём макинтоше

Едва ли я выгляжу так же, как вы, роскошно.

Причёска моя не модная, точно уж с вашей

Никак не сравниться, как и туфли из старенькой замши.

На чулках небольшая стрелка, книжка в кармане, я

Вряд ли из тех, кто вашего стоит внимания.

Месье, я пишу вам без адреса и без имени,

Просто сказать, насколько вы потрясли меня.

Простите, что я вторгаюсь вот так, ниоткуда.

Вы меня и не вспомните. А я вас уже не забуду.

Уважаемая мисс, мадам, сеньорита, миледи,

Простите мой скудный язык, я знаю, он беден.

Не думайте, я не поклонник любовных афер,

Но вы очень плавно вошли за мной в узенький сквер.

Блеск ваших глаз и запах весенних настурций

Смутили меня, что пришлось поскорей отвернуться.

Не привык я краснеть на глазах у молоденьких дам,

Я стеснялся, пока вы спешили за мной по следам.

Конечно, вы шли не за мной – это сон наяву,

Ваши туфельки мчались скорее на рандеву

К красивому юноше, к сожалению, который вообще не я.

Я хотел обернуться, но сердце сковало смущение.

Вы были столь элегантна, я ж пиджак от Армани

Взял у приятеля, в моём была дырка в кармане.

Туфли начистил, чтоб потёртости посредине

Не выдали, что они куплены не от Бальдини.

На шляпу я долго копил, а запонки с детства

Достались от любимого дедушки мне в наследство.

Куда мне до вас, элегантной красавицы в плащике.

Вы так и остались стоять у почтового ящика.

Уважаемая мисс, ваш адрес, прошу, мне поверьте,

Увидел в письме на немного измятом конверте.

Он выпал у вас из кармана, пока вы блуждали

У почтового ящика, где кавалера своего не дождались.

Я никогда не влюблялся, от горя не бил посуду.

Вы меня и не вспомните. А я вас уже не забуду.

***

Вдох. Тишину разрезает последнее слово,

Все мысли досказаны, можно молчанием снова

Заполнить мгновения боли в объятьях друг друга,

Любить, ненавидеть, страдать. И опять по кругу.

Не дышать, а коптить кислород, забивая поры,

Стараясь вести себя тише, как жалкие воры

При взломе квартиры забыли одеть перчатки,

На душах друг друга оставляя свои отпечатки.

Вдох. Мимолётная ярость осталась в прошлом.

Тишина возмутилась, как будто столкнувшись с пошлым.

Во взгляде танцуют слова, но голос вдруг замер,

Осталось лишь поцелуи смешать со слезами.

Не дышать, задыхаться любовью, не яростной злобой,

Подставить лицо губам, не кричи, а пробуй.

Тянуться рукой в ожиданьи вернуть прощенье.

Чувствовать. Боль, но меньше. Любви ощущенье.

Вдох. Сцепление рук словно прочных звеньев,

Ссора вошла в небытье и канула в забвенье.

Не дышать, а сжимать в тиски, прикасаться кожей.

Любить. Ощущать в ответ, тебя любят тоже…

***

В гостиной раздался звонок, тишину смутив.

Непривычные звуки для дома, где всё молчит.

Немного послушав такой незнакомый мотив,

Я всё же к трубке с улыбкой со стула вскочил.

Ах если бы ты звонила, ах если бы ты

Сказала хоть слово… да нет, можешь просто молчать.

Я бы сам говорил до немыслимой хрипоты,

О том, как устал тебя ждать и всё время скучать.

Я тебе б рассказал, сколько книг прочитал взахлёб,

Убивая ненужное время, пока мы врозь.

Сколько миль за тобою проплыл и бесцельно грёб

Каждый раз огибая одну всё и ту же ось.

Ах если бы ты звонила, твой голос на той

Стороне телефонного провода слился б с моим.

Как костюм идеального кроя, сидит как влитой,

Когда мы в один голос с тобою порой говорим.

В гостиной раздался звонок, а по телу дрожь.

Я боялся, что это не ты, но вот что-то звало´.

Изменившись в лице, я подумал, что всё это ложь,

Ведь на той стороне мне твой голос сказал: «Алло»…

***

С утра теперь греет постель пустота, и с краю

Одеяло пытается сдёрнуть нахально с плеча.

Теперь я в оркестре один по ночам играю

Мелодии, где торжествует одна печаль.

С утра теперь кофе без сахара явно крепче,

Стынет быстрее и вкус далеко не такой,

Как в те времена, когда ты обнимала плечи

Своей тёплой и самой нежной на свете рукой.

Днём теперь солнце тусклее, как будто надели

На старый торшер неприглядный, глухой абажур.

Без тебя я теперь различаю не дни недели,

А часы, которыми слепо кругами брожу.

С вечера мучают голову снова мигрени,

Сжимая в своих объятьях, как раньше ты.

Теперь излиянию крови по тонкой вене

Не смогут помочь, как раньше, тугие бинты.

Теперь в одиночку ложусь и один засыпаю,

А стены о твоём отсутствии громко кричат.

Теперь я в оркестре один по ночам играю

Мелодии, где торжествует одна печаль.

***

Завтра. В два по полудни. Оденься теплее,

Не то, как и в прошлый раз, околеет щека.

Помнишь то место в конце самой длинной аллеи?

Жду тебя там. Скучаю. Люблю. Т ч к.

Вчера. Холодил мои плечи суровый ветер,

На встречных кидался я с диким вопросом – ты?