…В сознании

– Я тут давно, – добавляет она с лёгкой усмешкой, указывая на окно. – Каждый раз, как вижу это, чувствую себя словно в кино.

Простенько одетая, в неприметный серый комбинезон, подчеркивающий её талию, с нелепым, как кажется Фраю, ярким макияжем на лице, девушка стоит у окна. Её глаза, окрашенные сразу во все цвета радуги, следят за уплывающей вниз окольцованной планетой. Она слегка приоткрывает рот, поражённая масштабом того, что видит.

Фрай улыбается. Он чувствует, как её удивление наполняет воздух.

– Впервые на орбите Сатурна? – он спрашивает, стараясь казаться невозмутимым, хотя эта кажущаяся простота и живой интерес девушки его подкупают.

– Впервые за пределами Марса, если быть точной, – она поправляет мешающую розовую прядь за ухо, с другой стороны её волосы синие. Молодёжь любит эксперименты, замечает Фрай.

Вокруг спутники Сатурна, словно серебряные монеты, мерцают в далеком свете Солнца, и эта картина кажется Фраю причудливо нереальной.

– Никогда раньше не путешествовала дальше центрального купола, – добавляет она и смеётся, виновато нахмурившись.

Фрай снова смотрит на незнакомку, смущённый её откровенностью.

– Если уж совсем честно, то большую часть жизни я провела на отцовской ферме, – быстро говорит она и тут же умолкает. Потом добавляет: – Отец помешан на своей ферме, – её голос дрожит на грани смеха и сожаления. – Она в двухстах километрах от Большого купола. Такие космические пейзажи могли мне только сниться.

Фрай кивает, чувствуя, как её слова подчеркивают контраст между тем миром, в котором он вырос, и её жизнью, связанной с простотой и изоляцией.

– Далековато тебя занесло, в первый-то раз, – замечает он, глядя на неё. – Меня зовут Фрай, я здесь вырос, но учусь на Марсе. Прилетел к матери на каникулы.

– Как здорово, должно быть, наблюдать за такой красотой каждый день, – её глаза на мгновение вспыхивают, отражая свет космоса. – Мне всегда казалось это невозможным, жить так далеко от… Меня, кстати, зовут Саманта, – она протягивает Фраю руку. – Саманта Штарт, можно просто Сэм.

– Очень приятно, Сэм. Как долго планируешь пробыть на «СОЮЗ-12»?

От неё пахнет свежестью и дешёвым шампунем, но её одежда не выглядит простой или дешёвой. Фрай оглядывается. Зал постепенно пустеет, пассажиры уходят по своим делам, и платформа снова наполняется тишиной, пробуждаемой лишь приглушёнными звуками станции.

Он вздыхает с сожалением, понимая, что, отвлекшись на Сэм, прозевал своего незнакомца с загадочным свёртком. Фрай суматошно роется в карманах брюк, находит телефон и быстро проверяет камеру.

– Да! – он восклицает с неожиданной радостью, словно только что выиграл крупную сумму.

Сэм с любопытством смотрит на него.

– Не обращай внимания, – говорит он, убирая телефон в карман.

Оказывается, он успел сделать фото незнакомца через прозрачную крышку стазис-капсулы, но до сих пор не понимает, зачем это сделал.

– Так на долго ты в наши края?

– Пока точно не знаю, я как бы это сказать… просто уехала наобум.

– Даже так? Похоже, ты сбежала, – Фрай оценивающе смотрит на девушку. У неё лишь небольшая дорожная сумка и рюкзак за спиной.

– Вообще-то, так и есть. Мне надоела ферма и всё, что с ней связано, – Сэм замолкает, скорей всего осознавая, что раскрывает слишком много для незнакомца.

Фрай мягко улыбается.

– Ничего страшного, всё нормально.

На мгновение между ними повисает молчание. В этот момент в тишину снова врывается знакомая мелодия телефонного звонка.

Фрай извиняется и подносит телефон к уху:

– Да, мам.

Диана стоит у окна, её взгляд скользит по центральной улице. Внизу виднеется парадный вход многоэтажного здания. Она крепче сжимает телефон в руке и набирает номер сына. К её удивлению, он отвечает почти мгновенно.

Сначала она слышит короткое «Извини», явно обращённое не к ней, а затем привычное «Да, мам».

– Что значит «да, мам»? Ты где? Сказал не встречать тебя, а сам пропал. Я знаю, что рейс уже час как прибыл! – Затем добавляет саркастически: – Неужели АДСР1 (прим.: автоматическая диспетчерская служба регулирования) не может назначить маршрут для твоего такси? А как же экспресс? Они ходят каждые пятнадцать минут! Если надо, я приеду и заберу тебя. И с кем это ты там? Может, привёз свою девушку?

Диана говорит быстро, без остановок, словно заранее заготовила весь этот текст. Наконец замолкает, ожидая ответа.

В комнату проникает холодный свет далёких рекламных огней, играющий на её лице, и внезапно её возраст ощущается острее. Ей скоро сорок пять. Окно, отражающее усталое лицо, делает её образ ещё более одиноким. Она так и осталась матерью-одиночкой. Скорее из-за своей решимости, чем из-за отсутствия возможности. Все попытки найти кого-то, кто мог бы заменить мужа и стать отцом для Фрая, закончились ничем. Всё это время она посвящает сыну и службе в подразделении штурмового отряда.

Через год после возвращения в столицу она сбегает на станцию «СОЮЗ-12» и становится капитаном штурмовиков, сдав основные экзамены. Работа становится её единственным оплотом, но до сих пор каждый день напоминает о том, чего не хватает.

Фрай вырос, и все эти годы слушал рассказы о подвигах родителей. Он, впитавший её силу и упорство, однажды заявил, что хочет следовать её примеру и поступить в академию штурмовиков. Это не было для неё неожиданностью, но и радости не принесло. Диана хотела другой жизни для сына, более безопасной и стабильной, чем та, которую выбрала сама.

«Мам, ты всё не так поняла. Я ещё в порту… Стой, какую девушку? О чём ты? А… это…» – его голос бурчит из динамика.

Диана закатывает глаза, но мягко улыбается.

– Так, сгребай свои вещи, девушку, и кого ты там ещё с собой притащил, и дуй домой. Слышишь? Ты же не хочешь, чтобы я сама за тобой приехала? Я серьёзно очень соскучилась. Ушла с работы пораньше и приготовила ужин – жду тебя.

«И мою любимую рыбу запекла?» – в голосе Фрая появляется озорство.

– Ну конечно, запекла. Как я могла оставить тебя без рыбы?

«Хорошо, мам, мы выезжаем», – отзывается он и кладёт трубку.

Сквозь окно, за тёмными контурами здания, виднеется мерцающий энергетический купол станции «СОЮЗ-12». Масштаб сооружения впечатляет даже тех, кто всю жизнь провёл в космосе. Центральная ось станции, диаметром в пять километров, окружена множеством отсеков, лабиринтами коридоров и ангаров, в которых люди, техника и корабли перемещаются с почти автоматической точностью. Огромные солнечные батареи, раскинувшиеся, словно крылья на фоне звёздного неба, обеспечивают станцию энергией, собирая свет далёкого солнца.

На станции нет ни дня, ни ночи – лишь сменяющийся искусственный свет, который имитирует суточные циклы, но не приносит уюта. Внутренние энергетические купола защищают жизнь обитателей станции от жестокого вакуума космоса. Здесь постоянно слышен приглушённый гул – звуки работы систем жизнеобеспечения, вентиляции, переработки воды и воздуха. Эти звуки, всегда присутствующие, со временем становятся фоном жизни на станции – будто ты всегда внутри механического организма.

Станция живёт по строгим правилам, где каждая секунда расписана. Люди на «СОЮЗ-12» движутся по своим маршрутам, словно по нитям сложной сети, созданной для поддержания порядка и выживания. На станцию прибывают и убывают космолёты и грузовые корабли, доставляя людей, товары и технику с ближайших планет и спутников. Это словно огромный, самодостаточный город, где жизнь никогда не останавливается.

Диана привыкла к этим условиям, к строгим протоколам, к тяжёлому воздуху станции. Но иногда она чувствует себя заключённой, пойманной в этом металлическом лабиринте, откуда нет выхода. Точно так же, как и много лет назад, чувствовала давление стен родного бункера на Деметре. Тем не менее, «СОЮЗ-12» – её дом, её крепость, где она снова и снова пытается построить жизнь для себя и Фрая.

Ещё несколько секунд Диана смотрит в окно. Улицы города кажутся далекими и пустыми, как её мысли. Она улыбается своему отражению, тихо вздыхает и откладывает телефон на журнальный столик. Затем отправляется на кухню, чтобы закончить сервировку.

– Мы? Выезжаем? Забыла уточнить, сколько их там, – шепчет она себе, задумчиво стуча пальцами по краю стола. – Может, всё-таки привёз девушку… или просто друзей?

Фрай, сунув телефон в карман брюк, отрывает взгляд от огромного рекламного билборда и говорит, пытаясь скрыть волнение:

– Слушай, а у тебя есть где остановиться, или, может, тебя кто-то ждёт?

На экране, словно вспышки, мелькают фотографии детей – глаза, лица, десятки историй, скрытых за надписью:

«ВНИМАНИЕ! РОЗЫСК!»

И предупреждением:

«ЕСЛИ ВЫ УВИДИТЕ КОГО-НИБУДЬ ИЗ ЭТИХ ДЕТЕЙ, НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО СООБЩИТЕ В БЛИЖАЙШИЙ ОФИС ШТУРМОВОГО ОТРЯДА».

Фрай кивает, будто отмахиваясь от своих мыслей, но картинки детей продолжают мелькать у него в голове – мальчики и девочки, не старше двенадцати. В его сознании на мгновение мелькает смутное ощущение тревоги.

Он переводит взгляд на Сэм, но мыслями всё ещё возвращается к увиденному. Её слова как будто доносятся сквозь гул в голове:

– Эмм… Не совсем… я думала, по прилёте сниму какой-нибудь номер в мотеле, на первое время, пока не найду работу и подходящее жильё…

Она замолкает, чуть сжав плечи, как будто ей неудобно признаться.

Фрай ощущает прилив симпатии к девушке – её робость кажется ему чем-то знакомым. Он вспоминает, как сам однажды прибыл в Нью-Сеул, ощущая себя чужаком в этом огромном городе среди холодных стеклобетонных улиц и рекламы, которая никогда не спит.

– Мама как раз приготовила ужин и ждёт меня… с друзьями, которых я, конечно же, не привёз. Да и нет у меня таких друзей, чтобы…, – он замолкает, чувствуя себя немного неловко. – В общем, если ты не против, можешь поехать к нам, поужинать и переночевать, а завтра утром…, я помогу найти тебе хорошее место.

Он нервно поправляет челку, которая падает ему на лоб, и подхватывает свою дорожную сумку с глянцевого пола.

– Мне так не хочется стеснять вас с мамой своим присутствием…, – говорит Сэм, не поднимая глаз.

– Ну что ты, какое стеснение, – Фрай уже протягивает руку к её сумке, ловко забирая её, словно успокаивая ситуацию через действие.

Сэм не сопротивляется, слегка ослабляя хватку на ручке. Она замечает, как его руки уверенно удерживают сумку, и это на мгновение расслабляет её напряжение.

– Ну, веди, – сказав это, она неспешно идёт за ним, разглядывая холодный интерьер космопорта. Громадные металлопластиковые конструкции сияют искусственным светом, а отовсюду раздаются голоса автоматических объявлений и стук ботинок по металлическому полу. Станция кажется бесконечной – этот город внутри купола всегда движется, всегда живёт, никогда не останавливается.

Фрай, краем глаза ещё раз замечая билборд – теперь с рекламой сначала местного производителя колбасных изделий «Красный бык», а затем питьевой воды «Деметра» – быстрым шагом направляется к выходу, где под ярким светом ждут такси.

Рыжеволосый парень, внешне совсем не выдавая озабоченности, оглядывается по сторонам. Натягивает капюшон на голову, скрывая свои черты лица. Он стоит у полупустой стоянки такси. Слегка согнувшись, принимает неестественную позу, словно пытается слиться с окружающей средой. В его свободной руке лишь небольшой свёрток, как будто он утаивает в нём что-то важное.

Зелёный с чёрным хэтчбек на электромагнитной платформе с яркой надписью «ТАКСИ» подлетает к странному человеку, словно чувствует его тревогу. Задняя дверца открывается с лёгким щелчком, и парень стремительно скрывается за тонированными окнами, как тень в ночи.

– Следуй за той машиной, – коротко и уверенно указывает он водителю, его голос хриплый, будто он долго молчал.

Таксист, сначала быстро вводит данные в навигационную систему АДСР и, получив подтверждение на выезд, начинает движение. В воздухе остается легкий запах электроники и гари от быстро проезжающих машин. Умиротворяющая музыка из динамиков не может скрыть напряжение, которое витает вокруг. Парень пронзительно смотрит в окно, его отражение в стекле размыто, как будто он сам становится частью этого мирного, но угрюмого мегаполиса.

Каскад неоновых огней мчится мимо, создавая иллюзию скорости и хаоса, которые всегда сопутствуют жизни на подобной станции. Он задумывается о том, что скрыто за яркими вывесками и шумом – о жизнях, о которых никто не знает, и о людях, таких как он, идущих по краю.

– Ты не запросил мои полномочия.

– Что простите? – Парень, назвавшийся Тедом, удивлённо смотрит на Виктора, словно тот произнёс нечто абсурдное.

– Я просто заметил, что ты не спрашиваешь удостоверение, и задаюсь вопросом: как ты можешь быть уверен в том, что я тот, за кого себя выдаю? – уже более чётко произносит Виктор, пытаясь развеять напряжение.

– Мне, собственно, не совсем есть до этого дело, – старается сохранить спокойствие Тед, продумывая каждое слово. – Меня отправили проверить приземлившуюся капсулу, совсем без надежды, что там будет кто-либо живой… А там вы. Ну назвались вы консулом, ну, допустим, зовут вас Виктор… Комендант разберётся на месте. То есть… я думаю, вам нет смысла обманывать…

– Да, ты, наверное, прав.

Виктор осматривает кабину автомобиля. Это старая модель, такие отправляли в колонии ещё до того, как он стал консулом. Состояние её совсем не внушает доверия: местами ржавчина изъела кузов, обшивка кресел исхудала и, кажется, вот-вот разойдётся по швам.

– Зато она ещё на ходу, – с иронией произносит Тед, будто улавливая мысли Виктора. Консул усмехается про себя: «Какой внимательный малый».

Парень вновь осматривает панель управления, как будто видит этот пикап впервые. Нажимая на кнопку зажигания, резким толчком направляет автомобиль на дорогу.

– А эти растения, они и должны быть здесь? – вдруг срывается вопрос с губ Виктора. Он рассматривает изогнутые листья растений, собирающиеся в кочаны. Тед удивлённо смотрит на него.

– Думаю, да…, – неуверенно отвечает парень. – Да. Сейчас лето, самая пора для выращивания растений.

– То есть они были здесь всегда? – продолжает Виктор, пытаясь понять свои собственные мысли.

Но Тед, поджав губы, только поправляет спадающие на лоб густые чернявые волосы и, взглянув в зеркало заднего вида, слегка сбавляет скорость.

Виктору снова кажется знакомым этот взгляд и выражение лица. Но он всё равно не понимает, откуда это ощущение. Тишина в машине становится тяжёлой, словно сама реальность сжимается, оставляя их в этом мгновении.

– Ну и чего ты там встал? Так и не обнимешь любимую мамочку?

Диана, одетая в широкий флисовый костюм тёмно-бордового цвета, уткнула руки в бока, изображая обиду. Исподлобья она глядит на сына. Фрай ставит обе сумки на пол, разводит руки в стороны и медленно подходит к ней с детской улыбкой на лице.

– Привет, мама, – протягивает он нежно.

– Мой маленький сынок, как же я по тебе соскучилась, – Диана сцепляет руки за его спиной и прижимает его как можно сильнее. Какое-то время кажется, что она не собирается его отпускать. Но затем отстраняется и, положив ладони на щёки парня, продолжает: – Как же ты возмужал за этот год! Вы только посмотрите на моего Фрая, настоящего мужчину.

– Мам, ну прекрати, – щёки Фрая наливаются жаром, становясь пунцово-красными, ему неуютно перед гостьей, и Диана это замечает.

– Прошу прощения, юная леди, – Диана округляет глаза. – Но разве тебе самой не хочется тискать этого плюшевого медвежонка без передышки? – Она смотрит на неказистую девушку и несколько раз щипает Фрая в районе живота, от чего его щёки еще больше краснеют.

– Мам, это Сэм, она…, в общем, она не моя девушка. Мы познакомились всего полчаса назад в космопорте, – быстро говорит Фрай. – Просто ей сегодня некуда идти, и я сказал, что ты будешь не против…

– Ой, извини, я… ну ничего, пусть все видят, как сильно я тебя люблю, – она выдавливает виноватую улыбку и расширяет глаза. – Так чего встали у порога? Быстро заходите внутрь.

Фрай хватает дорожные сумки и пронесёт их в гостиную. Диана, махнув девушке рукой, спешит на кухню, откуда продолжает доноситься её голос.

– Хорошо, что он тебя привёл…, – кричит она из кухни. – Давай там не стесняйся, устраивайтесь поудобнее… Я тут наготовила на целый отряд, так что…

– Извини за неё, – Фрай машет рукой в сторону дивана. – Просто она очень сильно меня любит.

– Что ты, всё нормально. Если бы моя мать… то есть мачеха так меня любила, я бы хотела, чтобы все об этом узнали, – Сэм снова виновато улыбается и присаживается на край дивана.

Диана всё ещё что-то выкрикивает из кухни, а затем приглашает их к столу. В воздухе витает аромат свежезапечённой рыбы, смешиваясь с запахами пряностей и домашней выпечки. Диана весь вечер расспрашивает Фрая о жизни в столице, об учёбе, о друзьях, совершенно не обращая внимания на юную гостью. Она действительно соскучилась по сыну, пытаясь заполнить накопленную за столь долгий срок пустоту. Возможно, не только им, ведь он был копией отца, а значит, в его отсутствии ей не хватало сразу двух любимых людей.

Сэм, сидя на краю стула, ощущает, как её сердце сжимается от каждого мимолетного взгляда Дианы на Фрая. Вокруг неё становится неуютно, словно она случайно оказалась на сцене чужого спектакля. Она старается не думать о том, как тёплая атмосфера кухни контрастирует с её собственным холодным одиночеством.

Слушая разговор матери с сыном, девушка чувствует себя немного чужой в этой теплой атмосфере, где забота и любовь переплетаются, как уютные пледы на диване. Каждый вопрос Дианы, каждое её радостное восклицание вызывают у неё лёгкое смущение и желание быть частью этого семейного света.

После ужина Диана помогает расположиться Саманте в комнате Фрая, а ему расстилает на диване в гостиной. Кухня наполнена теплом и уютом: мягкий свет ламп создает атмосферу домашнего спокойствия, а воздух пропитан ароматом свежеприготовленного блюда – легкий налет чеснока и пряных трав, как тёплое одеяло, обнимает пространство.

Диана ещё какое-то время возится на кухне с посудой, затем усаживается за пустой стол. Долгое время, молча уткнувшись в экран планшета, она бесцельно листает страницы служебного интронета.

– Ты в порядке? – спрашивает Фрай, тихо входя на кухню и, не включая свет, садится напротив неё за стол.

– Конечно, родной, – она поднимает голову и нежно улыбается, глядя сыну прямо в глаза. В её взгляде скрывается нечто большее – нить тревоги, разрывающаяся от неопределенности.

– Я тебя давно такой не видел, мам. Что-нибудь случилось на службе?

Диана одобрительно кивает.

– Ты как всегда очень проницательный, мой маленький Фрай. Разве кто-то может знать меня лучше тебя?

– Значит, я прав. Это как-то связано с пропавшими детьми?

Диана от удивления даже раскрывает рот.

– Ты уже в курсе этого? Неужели даже на Марсе об этом говорят…

Она опускает лицо в ладони, словно пытаясь укрыться от тяжести мыслей.

– Да нет же, – Фрай решает успокоить мать, понимая, как близко она может принимать подобные вещи. – На всех билбордах в городе мелькают лица этих детей. Я сразу понял, что что-то серьёзное происходит.

– Что-то серьёзное, Фрай? Двенадцать детишек, понимаешь? Семь мальчиков и пять девочек, всего за три месяца. Они словно сквозь землю провалились, – её голос дрожит, и она прыскает нервным смешком, от произнесенного каламбура. – Землю…

– Но ведь на станции не так много места…

– В том-то и дело! – чуть не срывается Диана. – Мы обыскали каждый уголок этой чёртовой станции, везде эти ролики и листовки. И… ничего, ни одной зацепки…

Фрай замечает, как Диана смотрит на него, словно ожидая ответа на вопрос, который ещё даже не задан. Её глаза полны надежды и беспокойства одновременно.

– Ужасно. Может, всё-таки запросить помощь из центра?

– Центр не любит подобные истории. Ты уже взрослый, думаю, должен понимать… Для начала они пришлют дотошного консула. Инспекция станет вынюхивать и лезть во все дела станции. Они обязательно найдут виноватых на местах, а потом… Так ничего и не решив, вернутся в столицу.

– Может, что-то объединяет всех этих детей? Район, школа, родственники? – Фрай решает перевести упадническое настроение матери на рабочий лад. На службе она всегда славилась рациональностью мышления.

– Абсолютно ничего. Разный возраст, пол, место жительства…

– Место рождения?

– Что ты имеешь в виду? – удивляется Диана.

– Ну, может, родильный дом… я не знаю… или…

– Погоди-ка… – перебивает его Диана и замолкает, задумавшись. Затем снова залезает в планшет и открывает дела о пропаже детей.

– Что там? – Фрай заинтересован.

На экране снова мелькают фотографии детей, виденных им ранее. Досье не объёмные, ведь многие из них только успели пойти в школу, а из данных о пропаже известно только одно: они пропали. Ни свидетелей, ни следов, ничего.

– Подожди, нужно проверить всех, – её интересует только одна строка в каждом из досье.

В строке: «способ зачатия» в каждом из открытых дел написано:

«ДОД/ИСКУССТВЕННОЕ ОПЛОДОТВОРЕНИЕ». А напротив строки «ГЕННАЯ МОДИФИКАЦИЯ» стоит галочка.

– Почему я раньше об этом не подумала? Эти дети, они все… «идеальные». Фрай, я всегда знала, что ты гений, такой же умный, как твой отец, – она запинается, задумчиво протянув: – Возможно, это и есть зацепка, – погружается в собственные мысли, машинально листая страницы дел на планшете.

Фрай улыбается, встаёт и, подойдя к матери, целует её в щёку. Нежно обняв и постояв так с минуту, он уходит в гостиную спать. Ему приятно чувствовать себя полезным, но тревога за мать всё равно не покидает его. Он ложится на диван и, включив телефон, начинает смотреть фотографии, сделанные Лизой в последнюю ночь на Марсе. Так и засыпает, с телефоном в руках.

– «Всё прошло по плану?» – человек в темно-синем костюме с эмблемой корпорации «Деметра», совершенно не шевелясь, стоит посреди тёмной комнаты гостиничного номера.

Атмосфера комнаты заполнена запахом старых обоев и легким привкусом пыли, создавая ощущение затхлости, словно время здесь давно остановилось. Дверь и окна звуконепроницаемы, а люди почти неподвижны и не говорят вслух, отчего тишина номера кажется неестественной.

– «Само собой», – отвечает второй, снимая плащ, как будто собираясь оставить за собой тёмные мысли. Он аккуратно укладывает плащ рядом с маленьким бумажным свёртком, лежащим на краю заправленной кровати. На мгновение он застывает, согнувшись пополам, затем берёт свёрток и передаёт его мужчине в костюме.

– «Передача от комитета партии Посланников с Земли, нужно доставить на Титан», – сообщает рыжеволосый молодой человек, не открывая рта.

– «Конечно, Артём, я уже в курсе. А здесь отчёты партии Мутных по исследованиям с Титана для центрального комитета…» – он передаёт увесистую папку с информационными кристаллами. – «Но всё-таки, что с девочкой? Ты ведь должен был…»

– «Этот парень, вылитый Виктор, его сложно не узнать», – продолжает Артём, словно не слыша вопроса.

– «О чем это ты, какой парень? И что опять за Виктор?» – с долей иронии уточняет первый.

– «Он видел меня, я это чувствую. Я проследил за ними до дома», – Внешне оставаясь спокойным, словно облака перед грозой, внутри Артёма поднимается буря забытых эмоций. Он осознаёт, что планы их партии могут оказаться под угрозой. Но уверен, что обязан попробовать.

– «Артём, ты меня пугаешь. Ты ведь должен был привести девочку. Завтра уходит грузовой шаттл на Титан», – продолжает первый, стараясь удержать спокойствие.

– «Возможно, шаттлу придётся повременить. Думаю, я обнаружил рыбу покрупнее и поинтересней».

Артём на мгновение останавливается, его мысли закручиваются в водовороте сомнений. Правильно ли он поступает? Что будет, если его поймают?

Он подходит к окну, смотрит на небо и замирает. Сквозь искусственную атмосферу и соседние кольца станции, на фоне черноты космоса, виднеется силуэт Сатурна, величественного и загадочного, как мечта его народа, которая может оказаться недостижимой. Заворожённый этим зрелищем, он не показывает своих эмоций, но внутри него разгорается стремление, словно звезда, поднимающаяся над горизонтом.

– «Я сам доложу руководству, думаю, Тамара поддержит мою инициативу», – мысленно добавляет он, отводя взгляд от окна.

Человек в костюме молча покидает комнату, оставляя Артёма наедине с его непонятными идеями и мыслями, которые, как призраки, блуждают в его сознании. «Надеюсь, я не ошибаюсь», – шепчет он себе, ощущая, как давление растёт, словно ржавая пружина, готовая разорваться.

Едва перевалило за полдень, когда Фрай просыпается от громкого смеха матери. На кухне царит уютная атмосфера: аромат свежезаваренного чая смешивается с запахом поджаренных тостов, создавая ощущение домашнего тепла. Мягкий свет из окна заполняет комнату, а треск посуды и радостные голоса женщин доносятся из-за двери.