Культ

скачать книгу бесплатно

Культ
А. Х. Ночной

Цепочку упоительных вечеринок прерывает звонок, приведший молодого миллионера в тюрьму. Выйти оттуда оказалось куда проще, чем ужиться на новом месте работы. Начальник, недовольный нерадивым сотрудником, ссылает его в командировку на очень мутных условиях. Корабль, десятилетиями гниющий у причала, отходит с, неготовым к лишениям, олигархом и командой безымянных людей на борту.

А. Х. Ночной

Культ

1

Солнце с неторопливо выглядывало из-за толстых облаков, затянувших небо. Жёлтый гигант, проплывая над роскошными фонтанами, особняками, беседками, украшенными скульптурами и прочими прелестями богатой жизни, вдруг решил остановится. Он повис в небе, словно прибитый, над бассейном, в котором плавало нечто напоминающее ковёр с длинным ворсом и пустые бутылки, блестящие от его ярких лучей. А в доме напротив…

Молодые люди, словно после урагана, разбросаны по кроватям, диванам, столам и стульям, а кое-кто даже лежал на полу. Обездвиженные, потные и грязные они терялись в запотевших окнах. И лучше бы им не приходить в себя, иначе непременно ощутят на себя тяжесть похмелья жарким солнечным днём.

На липком столе среди объедков, окурков и бумажных стаканов внезапно зазвонил телефон. Он стоял на беззвучном, но, лёжа на деревянном столе, он гудел, как электростанция! Вибрация подталкивала телефон к краю стола, под которым спал его хозяин.

– Хм-м-х, – послышался болезненный стон из-под горы обескровленных бутылок.

Звеня стеклом, из-под засаленной шторы высунулась рука, порхающая в душном пространстве в поисках телефона. Не получилось. Назойливое трещание прекратилось, и рука рухнула обратно на пол, исчезнув в мусоре. Снова зазвонили. И рука снова взмыла на поиски вслепую. Вот она уже настигла стол, уже совсем рядом, но нет! Телефон упал и скрылся в беспорядке, замолчал. Зазвонил. Прилипчивый, как лишай, абонент был полон решимости дозвониться до бедняги со слипшимися веками.

– Алло, – просипел он высушенными губами. Он звучал, как старое дерево, хотя был достаточно молод.

– …

– Да ладно? – ответил он, потирая красные, убитые утренним светом глаза. – А что, семнадцать дней уже прошло?.. Угу, можешь привет ей передать.

Слушая ответ своего собеседника, он посмотрел на часы, старательно напрягая прохудившиеся извилины, чтобы отнять от сегодняшнего дня семнадцать прошедших. "И вправду прошли", – подумал он. Затем, испытав какой-то весьма сомнительный прилив сил, вызванный прекрасными новостями, он радостно крикнул, насколько ему позволяло состояние:

– Еее-е-е-с! Ха-ха, сегодня! Это случится уже сегодня! Юху! – он победоносно поднял руку, и его голову схватила опоясывающая боль.

– Прошу прощения? – послышался обескураженный голос из динамиков телефона.

– Прощаю. В следующий раз не подслушивай, – разминая шею, проговорил, окутанный внезапно обвалившимся на него счастьем, молодой гуляка.

Он бросил трубку, поднялся. И, спотыкаясь о разбросанные вещи и чьи-то ноги, небрежно торчавшие повсюду, побрёл в ванную.

Это была невероятно просторная, сделанная из чёрного мрамора лаконичная комната с хитровмонтированными в стены и углы светодиодами. Пошатываясь, он прильнул к раковине, чтобы не упасть, и уронил опухшее лицо под холодную струю воды, чтобы утолить жажду и освежиться.

Кое-как скрыв следы прошедшего веселья, он утомлённо выпрямился и гордо посмотрел на себя в зеркало. В тёмных растрёпанных волосах запуталась какая-то крошка, которую он небрежно выдрал вместе с парой прядей. Его посетила мысль о том, что даже в таком виде он превосходит, по его скромным подсчётам, где-то девяносто восемь процентов людей, и он, высокомерно улыбнувшись, двинулся обратно в гостиную.

Гостиная элегантно сочетала в себе роскошь и отсутствие стен между кухней и залом. Красивая, благодаря рукам дорогих дизайнеров и архитекторов, она была обезображена, изуродована и уничтожена безнравственностью и безразличием отдыхающих.

Единственная бодрствующая душа, лениво шоркая сланцами, устало поглядывала по сторонам, направляясь к выходу. Но почему-то на мгновение застыла у минибара, раздражённо разглядывая угнетающие последствия беззаботной жизни.

– Ну нет, сегодня явно не тот день, когда я бы мог простить вам подобное свинство, – язвительно пробормотал он себе под нос, и вытащил из упаковки чипсов жирный микрофон.

Пару раз стукнув по шляпке микрофона, от него отлетела пара крошек и раздался резкий, пронзительный звук, от которого чуть глаза не лопнули. Микрофон был включён. Люди, походящие больше на сдутые воздушные шарики, нежели на высшую форму жизни зашевелились. Они недовольно ворчали, хватались за головы и прикрывали глаза.

– Друзья! – он вещал перед ними в трусах. – Сегодня настал тот день, которого мы все так долго ждали! Кто-то из вас может задаться вопросом: а что знаменательного в этот самый обычный вторник? А я отвечу: сегодня именно тот самый день, когда границы будут стёрты, а все двери открыты! Я так давно ждал этого момента, что даже и не заметил, как он настал!

Его голос, усиленный динамиками, доставил много головной боли и дискомфорта не только обречённым слушать, но и ему самому. Тем не менее, он всё же пребывал в поднятом расположении духа.

"Ах, какой же сегодня чертовски восхитительный день… – думал он, – ну, по крайней мере, его начало… И почему только я назвал их друзьями? Не друзья вы мне, уроды мелочные!"

– И я хочу вам сказать… – он был вынужден прервать свою речь, так как заметил дыру в оконном стекле, наспех заткнутую элитными австрийскими шторами. – Какого дьявола!? Какой ментальный инвалид разбил окно!? А? Кто это животное!?

– Да что ты разорался..? – послышался чей-то хриплый голос из-под дивана. – Ты и разбил… а потом шторой заткнул, чтобы никого не продуло.

– И почему я должен делать всё за вас? – не растерялся тот. – Если бы не я, так бы и замёрзли насмерть. Короче, – отрезал он, огибая всех взглядом – у меня сегодня праздник, и я не хочу видеть эту гору полумёртвых тунеядцев у себя дома, – он сделал небольшую паузу, вдыхая душный воздух. – Пошли вон, выметайтесь!

Все разом тут же его проигнорировали, даже не пытаясь подняться. Тогда он направился к раскоряченной на кожаном диване фигуре, чьё лицо запуталось в чёрных волосах. Почему-то в руке у неё был шар для игры в бильярд с нарисованной рожицей.

– Дорогая, – забрав шар, ласково прошептал он, аккуратно коснувшись плеча, – родная… солнце… Ай! – разочарованно махнув рукой, он был вынужден бросить это бесполезное занятие.

"У меня мало времени, точнее, у меня вообще его нет. Что же делать… как мне заставить подняться все эти туши, да ещё и так, чтобы к моему приезду никого не было?" – расхаживал он туда и обратно, подбрасывая бильярдный шар в руке. Затем к нему пришла в голову гениальная идея, даже две:

– Ну держитесь, – оскалился он и со всей силы метнул шар из слоновой кости в застеклённый планшет, который возвышался на постаменте, словно это был музейный экспонат, с автоматически меняющимися однотипными NFT-картинками.

Тут стоит отметить что NFT-картинки – это самые обычные картинки в интернете, но созданные исключительно для перепродажи, и не более того. Ведь искусство, создаваемое человеком, не преследующего корыстных целей, изначально было попыткой высказать свои идеи, чувства и эмоции в понятном, хоть и не всегда, большинству формате. К примеру, рассматривая картину, можно лицезреть застывший момент во времени в воображении художника, его состояние. А вот NFT-искусство подходит к этим категориям со всей циничностью постмодерна. Отказавшись от человеческих эмоций и переживаний в пользу единственного Бога, которого не стесняется чтить современный человек – деньги.

Увесистый шар со свистом промчался в воздухе и кометой влетел в стекло, защищавшим планшет от пыли. Стекло лопнуло и осколками посыпалось на пол, туда же упал и планшет, отскочивший от сильного удара. Кто-то даже проснулся на это посмотреть.

Ни о чём не жалея, он нацепил на себя тёмно-коричневого халат, в котором нащупал зажигалку, и какая-то отчаянная идея проблеснула в полумёртвом сознании. Неуклюже запрыгнув на стол, он дважды чиркнул кремнем – на свет выползло жёлтое пламя, которое он бережно поднёс к датчику пожаротушения. Датчик откликнулся и пустил холодную воду, которая, соприкасаясь с солнцем, образовала радугу.

Выйдя на улицу, Артём первым делом посмотрел на часы и ужаснулся.

– Мне надо ехать! Ты на месте? – он бегло проговорил эту фразу в телефон, отдаляясь от дома.

– Да, конечно, Артём Александрович, – ответил приятный мужской голос.

– Чудно. Ах да, и вызови клининг… – Артём, на секунду обернулся оценить масштаб трагедии. – Машин шесть, чтобы наверняка.

– Будет сделано, Артём Александрович.

– Ага, давай.

Чуть меньше, чем через две минуты, Артём благополучно сел в, подъехавшую к забору блестящую иномарку с короткостриженым водителем в деловом костюме.

– Доброе утро, Артём Ал… – начал было водитель, посмотрев в зеркало заднего вида на своего пассажира.

– Гришаня, давай без этого, – недовольно поморщился невыспавшийся миллионер. – Трогай, мы и так опаздываем.

– Извините, – ответил водитель, повернув ключ зажигания и начал движение, – но вам не кажется, что ваша одежда не совсем подходит для…

– Как видишь я не крещусь, а, значит, мне не кажется, – разлёгся на задних сидениях Артём. – Да и вообще следи лучше за дорогой и за языком.

– Извините, Артём Александрович, – сухо пробурчал Гриша, склонив голову.

– Ой да ладно тебе, – Артём по-дружески ударил его в плечо, – обиделся, что-ли? Да брось, Гришаня, ты мой самый любимый извозчик. Ну хочешь я тебе зарплату на пару нулей подниму, а? – задорно просунулся он между сиденьями. – Держи краба, – Артём выкинул свою руку перед лицом ошарашенного водителя, – в знак примирения.

– Я не вижу дороги! – встревоженно округлив глаза воскликнул Гриша, и попытался выглянуть из-под руки, но рука настойчиво преследовала его лицо.

– Да пёс с ней! У нас тут дружба рушится, а ты всё о вечном! Неужели ты не видишь, что наши дороги расходятся быстрее, чем мы едем?

Они пролетели на красный. Где-то мелькнуло дерево, бахнул клаксон, завизжали тормозные колодки. Гриша вильнул вправо и быстро пожал спятившему руку.

– Ну вот и славно, – откинулся обратно Артём и, приподняв бровь, осуждающим взглядом пробежался по своему водителю. – Да и оденься как-нибудь полегче: лето всё-таки.

– Приехали, – доложил Гриша, притормозив возле старой нотариальной конторы, которая располагалась на первом этаже невысокого жилого дома.

Это было очень ветхое, наспех слепленное из депрессивно-серого кирпича строение, чьи утомлённые стены безмолвно веяли безысходностью. Невольно складывалось ощущение, что этот дом уже полвека выкуривает из своих тщедушных жителей всю жизненную энергию. Своими узкими коридорами с облезшими и распухшими стенами, лишает их самой жизни во всех её красках и проявлениях, обрекая жильцов на жалкое, не имеющее никакой цели каждодневное существование.

– Мда-а, ну и дыра, – пренебрежительно поморщился Артём, прислонившись к окну. – По сравнению с этим местом, убойная яма выглядит не так отторгающе, – он устремил взгляд в зеркало заднего вида, чтобы увидеть лицо водителя в строгом костюме. – Ты уверен, что мой путь к звёздам начинается в этом убогом месте?

– В «этом убогом месте», – устало вздохнув, повторил Гриша, – по документам всю свою сознательную жизнь прожил Ваш отец, занимаясь ремонтом обуви. Поэтому он решил придержаться легенды и оставить завещание именно здесь, – положив руку на сиденье, повернулся он. – А ваш огромный участок с особняком по документам – полузаброшенный приют для бездомных, на реставрацию которого государство ежегодно выделяет деньги. Раньше выделяло.

– В таком случае, это приют для бездомных денег! Поразительная страна! Я даже не удивлён, что ты всё это знаешь. Не зря же ты шофёр с тремя высшими, – ухмыльнулся Артём, выходя из машины.

Гриша спокойно покачал головой в знак согласия, затем, опустив тонированное стекло, сказал:

– Артём Александрович, вы бы заканчивали со своими тусовками. Поймите: тех связей и влияния, которое имел ваш отец, у вас нет – один неприятный инцидент, и…

– Гришаня, – раздражённо фыркнул Артём, выпрямившись в плечах, и слегка откинул голову назад, – твоя задача давить на педали, а не мне на голову, окей? Жди здесь! – не оборачиваясь, крикнул он, шлёпая сланцами по практически разложившимся до основания бетонным ступенькам, из которых торчали куски арматуры.

Он посмотрел на косую, облезшую вывеску «Нотариусы» и открыл дверь.

Зайдя в кабинет, Артёму сразу же бросились в глаза две нерасторопно разговаривающие фигуры за длинным столом на фоне бледно-жёлтых обоев с какими-то серыми пятнами, отдалённо напоминающих бабочек. "Мерзкое зрелище, – не скрывая своего отвращения, подумал он, – и кому только в голову могло прийти повесить здесь такие обои? Ну ничего, сегодня мой день, и ни что мне его не испортит!"

Само помещение было необычайно маленьким и узким. Тут в буквальном смысле не хватало воздуха. Солнце жарило и душило, а здесь всего два настольных вентилятора, работающих вполсилы. Между стеклянным шкафом и кулером тикали часы советского образца, а на подоконнике, среди незамысловатых растений и кактусов, выдыхал пар через пластиковый носик закипевший чайник.

– Здрастье, – насмешливо проговорил он старушке с пышной причёской, сидящей за т-образным столом, прямо напротив окна.

– Юноша, а вы кто? – через очки гнусаво возмутилась она, шебурша упаковкой с зефиром. – Здесь нотариусы, а не сауна.

– Хе-хе, во дают! – блеснул тремя золотыми зубами чумазый доходяга с редкими зализанными волосами, сидевший напротив своей собеседницы.

На нём была рубашка в клетку с коротким рукавом.

– Вот оно как? А я думал, что сюда бомжи умирать приходят, – смотря сверху вниз, оскалился Артём. – Спасибо, что пояснили, – иронично поклонился он.

– Ишь, какой! – недовольно просипел мужик, повернувшись к нему. – За такие слова можно и в зубы получить, – грубым голосом пригрозил он и повалил свой огромный кулак на изношенный стол.

– А я смотрю: ты уже с этим сталкивался. Мой тебе совет: на солнце не улыбайся, а то люди слепнут.

– Ах, как не стыдно! – ошарашено подпрыгнула бабуля в потрёпанном сине-сером сарафане.

– Что!? Да я тебя… – он начал было подниматься, но Артём резким движением усадил его обратно.

– Не бузи, отец, я здесь по делу, – спокойно проговорил он, усевшись на стул напротив мужика в рубашке. – Мне завещание полагается, и это не какой-нибудь старый диван где-нибудь в Соловце, – Артём ткнул пальцем в мужика, – а целое состояние, вы представляете? – он высокомерно окинул взглядом присутствующих, откинувшись на спинку деревянного стула.

– Дать бы тебе в рожу за такие слова, да ты же сразу в милицию побежишь.

– А тебе, разве есть что терять?

Мужик в рубашке прекрасно понимал, что перед ним сидит какой-то недалёкий, но весьма состоятельный молодой человек, иначе бы он так себя не вёл. В миг он осознал собственную беспомощность и ничтожество перед богатым ребёнком, и ему стало грустно.

– Так, молодой человек! Выйдите вон! – взбунтовалась старушка. – И не…

– Не советую, – с угрозой посмотрел на неё Артём. – По-моему, это вы мне сегодня телефон разрывали.

– Фамилия? – спросила она, приподняв левую бровь.

– Завадский.

Старушка принялась водить ручкой по какому-то листочку и, остановившись на нужной фамилии, хмуро ответила:

– Всё верно, – протянула она, допивая свой обеденный чай. – Но подождите, пожалуйста, снаружи, у меня вообще-то клиент, – она кивнула в сторону пожилого мужчины.

– Гм, – гордо выпрямился тот.

– Итак, Семён Валентинович, на чём это мы с Вами остановились?

– А, так это… гараж внукам хочу завещать, – поспешил ответить Семён Валентинович.

– О Гос-по-ди, – пренебрежительно закатал глаза Артём и, сняв с шеи блестящую цепь, бросил её перед Семёном Валентиновичем. – Послушай, Семён, если ты сейчас уйдёшь, можешь оставить её себе.

– Вот ещё! – обиженно фыркнул он. – Мы вообще-то с Раисой Павловной, – он почтительно улыбнулся ей, а та добродушна кивнула в ответ, – на двенадцать часов договаривались.

– Сёма, – раздражённо почесав брови, вмешался Артём, – она из белого золота. Тебе на десять гаражей хватит.

– А… ну… это… – выпучил глаза Семён и сунул цепочку себе в карман, – Раиса Павловна, вы свидетель.

– Конечно, голубчик, можете даже не переживать по этому поводу.

– Я к вам тогда завтра зайду, а то мне ещё на работу надо, – слегка прихрамывая и шоркая по старому линолеуму, поспешил удалиться Семён Валентинович.

– Хорошо, будьте здоровы, – вежливо сказала Раиса Павловна.

– До свидания, – растерянно пробормотал он и, поймав на себе недовольный взгляд Артёма, быстро исчез в дверном проёме.

– Так, Завадский… Завадский, – бормотала Раиса Павловна, выискивая в шкафу нужные бумажки. – Угу, вот оно, – она достала из шкафа бумажный конверт и села на место. – По воле вашего отца, конверт с завещанием должен быть распечатан и зачитан ровно на семнадцатый день…

– Да-да, после его смерти, – безразлично помахал рукой Артём.

Она возмущённо посмотрела на него, оттопырив бровь, но отвечать ничего не стала, посчитав это бесполезным. Раиса Павловна распечатала конверт и вынула из него девственно-белый лист бумаги, в центре которого просвечивалось всего пара предложений, написанных от руки.

"Всё сыну… – воображал Артём. – Нет, не так. Слишком коротко… Хм, а може-ет так: Сын, ты был для меня единственным и неповторим – всё тебе. Ну или: сынок, прости меня, козла старого, что никогда не уделял тебе внимание, надеюсь, нажитое мной искупит это недоразумение".

Артём не слышал, что Раиса Павловна уже успела зачитать завещание, потому что сейчас он представлял, как безуспешно пытается потратить все деньги отца, а они всё не заканчиваются и не заканчиваются…