За пределом. Инструкция к бессмертию

– Каких штучек? – Лиле было только девять, но Глория считала такое отношение к научным понятиям недопустимым даже в её возрасте. Внешне она своего раздражения никак не проявила, готовясь терпеливо объяснять Лиле теорию.

– Молекулы называются.

И на том спасибо! Но раз ребёнка интересует эта тема прямо сейчас – нельзя упустить шанс и подробнее рассказать о молекулярном строении. Любопытству нельзя дать потухнуть. Его надо частично утолить и ещё больше разжечь, пока есть такая возможность.

– Да, это так. А ты знаешь, из чего состоят молекулы?

– Нет, – Лиля стояла в замешательстве. Ох, это разочарование Глории было знакомо. Когда в детстве ты узнаёшь что-то удивительное, спешишь удивить и родителей, а они говорят, что уже знали! Знали и не сказали! Но Глория быстро отвлекла её внимание от этой фрустрации.

Она взяла планшет и принялась рисовать шаро-стержневые модели.

– Из ещё более маленьких частиц – атомов. Атомы все разные, но все состоят из разного количества частиц под названием электроны, протоны и нейтроны. Вот, например, твоя кофта из чего?

– Из ткани?

– А ткань?

Лиля немного растерялась.

– Из молекул?

– Рано. Ткань состоит из ниток, – Глория подцепила одну, чтобы показать дочери. – Нитки бывают разные, но эти сделаны из шерсти, то есть волос животных. Из твоих тоже можно было бы сделать кофту, если бы их было в сто раз больше.

Лиля стала всматриваться в свои волосы. Что и сказать – похожи на нитки.

– Чтобы понять, из чего состоит волос надо посмотреть в микроскоп, – Глория быстро нашла в Интернете рисунок «волоса в разрезе».

– Фу! – воскликнула Лиля. – Он, что, такой страшный там?! У меня совсем не такой.

– Не хочу тебя расстраивать, но он у всех людей такой. Просто нашего зрения недостаточно, чтобы разглядеть все эти чешуйки и стержни. Такое можно увидеть только в микроскоп.

– Это молекулы?

– Нет. Но видишь, сколько элементов есть у волоса? И каждый из них состоит из клеток. Всё твоё тело состоит из таких клеток.

Найти адекватную схему клеточного строения волоса не удалось, и Глория уже пожалела, что затеяла такую запутанную игру. Надо было взять что-нибудь попроще. Всё-таки живое существо – это слишком сложно.

– В клетках ещё множество всяких неприглядных вещей, – она показала ей рисунок эукариотической клетки. – А вот эти части клетки уже настолько малы, что состоят из молекул.

Ребёнок смотрел с интересом, но явно ничего не понимал: или не успевал за мыслью, или просто рассматривал картинки. Она была ещё слишком мала.

– Но это не всё! – восторженно сообщила Глория, пытаясь хотя бы интонациями вывести Лилю из транса, и тут же загадочно понизила голос. – Есть частички, которые меньше молекул…

– Какие? – Лиля перевела взгляд с экрана на маму.

– Атомы… Но и атомы можно поделить на ещё более маленькие части.

Важный момент – усилить интерес и дать этим знаниям практическую пользу.

– Если знаешь, из каких молекул состоят клетки, то можно сделать бессмертной каждую клетку! Они не будут умирать! Это очень сложно, но возможно… Это первый шаг к бессмертию – тот, кто знает, как сделать одну клетку своего тела бессмертной, сможет найти лекарство от смерти.

– Почему бы просто не сделать все клетки бессмертными?

– Никому пока не удалось. Просто все клетки немного отличны друг от друга. Я, например, в своей лаборатории нашла, как сделать клетки кожи и крови бессмертными, но вот в теле ещё много разных клеток и не все я могу сделать бессмертными. Но, может, у тебя получится, когда ты изучишь этот вопрос со всех сторон. Возможно, для тебя ответ и решение станут очевидными. Тебе надо только досконально всё изучить…

Вот Глория фактически и призналась. Соседи в очереди кидали в её сторону неодобрительные и насмешливые взгляды. Недалёким людям не нравится идея лекарства от смерти только потому, что они сами не могут его изобрести и догадываются, что никто им просто так его не даст, даже если оно будет изобретено кем-то другим. Вот и придумывают отговорки, якобы за семьдесят лет можно устать жить.

Для кого-то вечности слишком много, но это лишь потому что он не может придумать себе целей, чего Глория не могла сказать о себе. У неё планов было на целую вечность и больше. По правде говоря, мы каждый день живём будто в вечности и вовсе не надеемся, что именно сегодня «наконец» умрём.

Когда Глория только ступила на этот путь, изучив все необходимые науки, лаборатория, в которую она устроилась на работу, как раз выпустила препарат, способный удлинить теломеры в ДНК и продлить жизнь клетки. Теломеры – это повторяющиеся участки на конце ДНК, которые сокращаются при каждом делении клетки. Когда одной теломеры становится недостаточно для следующего деления, клетка стареет и умирает, а новая на её месте не появляется. Но существуют ферменты – теломеразы – способные достраивать теломеру, давая клетке в теории бесконечную жизнь. Когда Глория только начинала изучать генетику, ей показалось, что в теломерах и кроется секрет вечной жизни. Но почти сразу же она выяснила, что срок, отведённый человеку, записан не в теломерах, а скорее в редусомах1, околохромосомных частицах, которые на тот момент уже были предсказаны, но пока не доказаны экспериментальным путём.

У природы есть два инструмента уничтожения человека – через его мозг и через тело. Смерть достигается одним из двух путей либо двумя одновременно. У клеток тела заканчивается запас деления, который можно искусственно восстановить с помощью РНК-терапии, заставив клетку вырабатывать теломеразу, которая будет достраивать теломеры.

Препаратов, способствующих выработке фермента теломеразы было предостаточно, но их эффективность была не так велика, как ожидалось. Глории удалось быстро занять руководящую должность в лаборатории только потому, что ей в голову пришла идея, как можно доработать лекарство, удлиняющее теломеры. Новый препарат дал возможность значительно омолодить организм и боролся с ВИЧ, хотя и не излечивал его. За предыдущие годы её работы в лаборатории в мире появилось лекарство от рака, которое тоже прошло все испытания и было доступно в свободной продаже. Учёные научились весьма ловко репарировать многие мутации ДНК, что позволило продлить средний срок продолжительности жизни человека всего лишь на пять лет. Это не оправдало ожиданий научного сообщества. И лишь недавно в сочетании с препаратом, способным выводить старые клетки из организма, команда Глории зарегистрировала обобщающее все вышеперечисленные возможности лекарство, которое позволило им отодвинуть границы смерти предположительно на 20-30 лет.

Но решение проблемы с восстановлением теломеры клеток тела не гарантирует вечную жизнь, потому что клетки мозга не делятся, их теломеры не сокращаются. Их количество связано с нейрогенезом2. Количество гипоталамических нейронных стволовых клеток сокращается с течением жизни, а вместе с ними сокращается и количество экзосомальных микроРНК, которые блокируют экспрессию некоторых генов, связанных со старением. Эту вторую причину ликвидировать сложнее, так как увеличить количество стволовых клеток в гипоталамусе можно до сих пор только путём введения новых генетически модифицированных стволовых клеток молодого организма, либо (что немного более эффективно) соответствующих экзосомальных микроРНК. А они само собой из ниоткуда не возьмутся. В идеале – заставить организм самостоятельно увеличивать их число. Но Глория считала, что достаточно расшифровать белковую последовательность редусом и научиться их восстанавливать, как и теломеры, заставляя организм самовосстанавливаться и работать вечно.

Всё это было ещё очень далеко от бессмертия. Успехи в этой области давали Глории надежду, что их лаборатория всё-таки доработает лекарство от смерти. Тогда она готова была приступить к следующему шагу – биомеханике, чтобы сделать организм человека более выносливым и износостойким. К биомеханике Глория хотела приобщить второго ребёнка. Но он пока не проявлял ни малейшей любознательности ни к наукам, ни к жизни в целом. К счастью, ему нравились чисто мальчишеские инженерно-конструкторские задачи, вроде помощи папе с машиной. Он на лету схватывал всю информацию о деталях и их функциях. Так что, по крайней мере, механическая часть так или иначе нарабатывалась. Глория понимала, что без биоинженерии бессмертные люди далеко не продвинутся и быстро погибнут. Их тела не должны мешать им в освоении космоса. Без дополнительного пространства в космосе и смерти много людей на Земле не поместится. Но до освоения космоса и даже до биомеханики есть другая немаловажная деталь. Сами люди и их самосознание.

Как бы Глории ни хотелось верить в то, что дарованная всем разом вечная жизнь не вызовет губительных последствий и сумасбродства, – это оставалось объективной ложью. Глория вращалась в кругу очень адекватных людей, уравновешенных, образованных, здравомыслящих и в тоже время придерживающихся высоких моральных принципов. Их интеллектуальное и духовное развитие были сбалансированы. Их способности к логическим рассуждениям были не хуже способностей к эмоциональному сопереживанию. Многие из них даже умели смотреть на вещи объективно. Но в мире таких индивидов, сочетающих все вышеперечисленные качества, – всё ещё было меньшинство. Без всех этих качеств никто никогда не сможет разумно распорядиться вечностью. Поэтому параллельно с задачей бессмертия Глория работала над идеей идеального общества. И если лекарство всё-таки первым окажется у неё в руках, рассуждала она, – обществу ничего не останется, как принять её мудрые советы и примириться с новым мироустройством в обмен на вечную жизнь.

Глория вовсе не грезила властью или тщеславием. Ей в целом было бы неважно, кто получит лекарство от смерти первым, если оно всё-таки дойдёт до неё, но она понимала, в какой хаос может прийти весь мир и как трагично может кончиться судьба всего человечества разом, если не подготовить каждого.

Задач было слишком много, поэтому Глория решала их по мере поступления. И для ближайшей – самого лекарства от смерти – ей требовалось вырастить способного изобретателя.

В обучении Лили Глория не забывала и о том, что одних умозаключений недостаточно и каждое знание должно подкрепляться полезным применением на практике. Поэтому ей нужно было придумать промежуточные задачи, для решения которых Лиля могла использовать накопленные знания. И задачи эти должны были быть отнюдь не теоретические, а практические решения с конкретным наблюдаемым результатом, который даст пищу для дальнейших размышлений в нужном направлении. И, конечно, с поощрением не только в виде морального удовольствия от решения задачи, но и физически ощутимым достижением.

Глория создала коробки с загадками. Они были очень просты. Шерлок не преминул бы произнести свою коронную фразу. Картонные коробки либо перекрашенные металлические из-под печенья, красивые картинки, простые вопросы, чёткие линии и яркие цвета, магниты и защёлки. Но для ребёнка этого было более чем достаточно.

– Хочешь секрет о бессмертии? – Глория выбрала подходящий момент, чтобы презентовать свою первую подделку.

– Хочу, – глаза Лили загорелись. Если мама говорила «секрет», значит это будет настоящий секрет, а не ерунда какая-то.

– Ходят слухи, только ты никому ни за что не говори! – Глория серьёзно посмотрела на Лилю, ни секунды не сомневаясь в том, что она поделиться этой информацией с братом. Хоть они и ругались иногда, большую часть времени были дружны и неразлучны. – Обещай!

– Обещаю…

– Ходят слухи, что наш род связан с теми самыми бессмертными эльфами и из поколения в поколение нам передаются эти шкатулки, – Глория показала, но не протянула ей одну из своих первых заготовок. – Тот, кто разгадает их все, откроет магическое секретное знание, как победить смерть, и получит великую силу.

– Что за силу? Магическую? Что она может? А с её помощью можно остановить время? – Лиля потянула руки к шкатулке, но Глория не дала ребёнку завладеть ею.

– Никто уже не знает точно, что это за сила и что она даст, потому что прошло слишком много времени с тех пор, как они были созданы, но это самая большая сила в мире. Если ты готова попытаться разгадать загадки, то я дам тебе эти шкатулки. Их ни в коем случае нельзя ломать силой. И если ты согласишься, нельзя ни в коем случае отступать и бросать это дело, хотя одно их разгадывание может занять много времени, ведь, чтобы разгадать, придётся прочитать много книг. В тех книгах, что я тебе дала, есть разгадки к некоторым шкатулкам. Но чтобы понять разгадки к другим шкатулкам придётся подумать, сложить все знания и только тогда ты сможешь понять ответ. Торопиться нельзя, потому что, если у тебя не получится открыть шкатулку с трёх попыток, её волшебная сила исчезнет.

 Глаза Лили блестели от восторга и предвкушения чего-то магического. Никому неизвестно, в какой момент Лиля поняла, что мамины сказки все не взаправду. Глория больше ни разу ничего не говорила про волшебную силу ящиков. Просто создавала новые коробки и всё более сложные загадки, требующие изучения новых учебников, применения химических веществ и один раз просто дрели. Кажется, Лиле действительно нравилось использовать свои знания на деле.

После того, как Лиля закончила пятый класс, Глория проверила её успеваемость по предметам, убедилась, что в школе их не особо-то и учат и предложила альтернативное решение в ответ на нытьё Лили о том, как ей не нравится ходить в школу по морозу, вставать рано и пробираться сквозь сугробы, как она перегружена дополнительными занятиями и "вот бы у всех дома были такие экраны, которые транслировали бы события в классе». Глория пошла на рискованный шаг и предложила ей заниматься дома. За небольшую плату договорилась с учителями, чтобы они проверяли её знания в конце каждого года, и в случае отставания грозила Лиле вернуть её в школу причём на год младше, чем она была. Результат себя оправдал. Лиля проходила программу намного вперёд, зачитывалась книгами по физике, химии и биологии и смотрела фильмы с лекциями.

Некоторые предметы и дисциплины Глория всё же предпочла оставить в качестве дополнительных курсов за пределами дома. Надо было не упустить и процесс социализации. Лиля ходила на уроки английского в группах, плавание и хореографию. Глория предлагала ей ещё много разных вариантов, в том числе и пресловутое пианино, но Лиля отказалась, жалуясь на то, что очень устаёт. На хореографию она проходила всего пару лет. Плавание ей нравилось больше, но через четыре года она отказалась и от него, делая основной упор на науку и английский.

Когда Лиле было двенадцать, Глория вспомнила о ещё одном манёвре. Есть кое-что, что может заставить человека трудиться и развиваться в определённом направлении – признание других людей и восхищение результатами его трудов. Мама – это бесспорно хорошо, но недостаточно для того, чтобы получать истинное удовольствие от тщеславия. Поэтому в свободное время Глория вместе с дочерью создавала то, чем последняя могла бы похвастаться перед своей подругой на занятиях английским.

На следующий день после их очередной подделки – это была незатейливая упрощённая модель эукариотической клетки в разрезе из пластилина, созданная с уже полным осознанием того, что это и как оно работает, – Глория вернулась домой после работы в девятом часу и, придя в себя, всё-таки сделала вывод, что ей не показалось и дочь действительно дулась или обиделась на что-то. Лиля сидела на кухне и пила чай с печеньем, уткнувшись в планшет.

– Ты обедала?

– Да, – неприветливо буркнула она.

– Что ты ела? – Глории приходилось контролировать каждый день, ведь иначе они могли снова вернуться к болям в животе.

– Что было.

Глория открыла холодильник и проверила содержимое кастрюль.

– Не похоже, чтобы тут что-то уменьшилось, – не без претензии ввернула она.

– Я съела, сколько хотела, – повысив голос, ответила Лиля.

После восьми часов утомительных работ с бумагами, без которых невозможно провести ни одно исследование, Глории было не до детских глупостей. Первое желание было прикрикнуть на дочь за непослушание и ужасное поведение, но Глория вовремя опомнилась и не стала ни кричать, ни устраивать скандалов. Возможно, у Лили не меньше причин кричать и кидаться на неё, но она этого не делает, а лишь бурчит и молчит.

– Ты просто устала, или у тебя есть действительно хорошие причины вести себя столь неприветливо?

Глория видела по лицу Лили, что та готова была выбрать вариант с усталостью, но тот факт, что её всегда приучали говорить прямо о том, чего она хочет, что её беспокоит и что она чувствует, сыграл свою положительную роль.

– Я сегодня поссорилась с Машей из-за тебя! – на грани между злостью и обидой сообщила Лиля, не повышая голоса и стараясь максимально скрыть свои отрицательные эмоции.

– Почему именно?

– Я ей рассказала, что хочу сделать лекарство от смерти. Она сказала, что это глупость, это абсолютно невозможно и что природой специально создана смерть. Иначе на Земле было бы слишком много людей. Она сказала, что надо быть полной дурой, чтобы пытаться победить то, что является естественным и необходимым.

Если Маша такое сказала, то это серьёзная проблема. Маша – лучшая подруга Лили, а соответственно её мнение может быть важнее любого другого, даже маминого… по крайней мере, в возрасте двенадцати лет.

– Прямо так сказала или прошло какое-то время?

– Нет, сначала ей вроде даже понравилась эта идея, когда я с ней поделилась вчера. А сегодня она сказала, что всё-таки это глупо и невозможно.

– Ааа, – театрально потянула Глория. – Ну, тогда всё ясно.

У Лили глаза были на мокром месте. Её мечту назвали глупой и невозможной. Мечту, которую подарила Глория. Вроде получается, что и мама ко всему прочему глупая и идеи дурацкие подкидывает.

– А теперь послушай внимательно меня – учёного, работающего в Исследовательском центре, а не тринадцатилетнюю девочку, которой ещё очень далеко до моего уровня знаний, – спокойно начала Глория. – С этим же ты не будешь спорить?

Расстроенная Лиля безвольно помотала головой.

– Во-первых, Маша – не такая глупая, она знает, что твоя мечта стоящая и вовсе неглупая. Ведь ты сама сказала, что сначала ей понравилась твоя идея. Дело вот в чём… Очень часто дети боятся делать ошибочные умозаключения, поэтому они рассказывают своим родителям что-нибудь и потом просто повторяют всем в округе то, как их родители на это среагировали, даже не догадываясь, что родители тоже могут быть неправы. Маша – неглупая, а вот её мама, или папа, или бабушка, уж не знаю, кому именно она поведала о твоей мечте, оказались не очень умными и убедили Машу принять их точку зрения. Поэтому то, что Маша сказала на следующий день, это просто чужое мнение. Сама бы она не могла придумать про перенаселение. Во-вторых, ты нарушила важное правило, о котором я тебе не раз говорила. Никогда никому не рассказывай о своих мечтах, потому что их будут пытаться разрушить. Это подсознательное ужасное стремление людей – разрушать чужие мечты. Однажды, когда кто-нибудь расскажет тебе о своей мечте, ты сама заметишь, как твоим первым желанием будет разубедить человека в логичности его действий. Тебе захочется привести кучу доводов, почему у него ничего получится. Тебе захочется сообщить ему о всех преградах, которые он повстречает. Но будь уверена, он и так о них знает. И если ты вовремя поймёшь, какую ошибку собираешься совершить, то ты не станешь ему ничего такого говорить, а просто подбодришь, похвалишь его мечту и убедишь в том, что у него всё получится. Или хотя бы промолчишь, если уж тебе совсем не по вкусу такие мечты… – Глория задумалась на секунду, потому что в её голове наметилась отличная поучительная история, и она начала на ходу выдумывать. – Я тебе никогда не рассказывала про мальчика, который мечтал летать?

– Нет, – спокойно ответила Лиля. Ещё не до конца приняв мамину точку зрения, она перестала хотя бы злиться и обижаться, пытаясь осознать ситуацию.

– Когда мне было 15 лет, – Глория принялась сочинять, уводя мысли Лили от глупых разочарований, – по соседству со мной жил мальчик Дима, который с пяти лет мечтал научиться летать. Просто так, не на самолёте и не с какими-нибудь искусственными крыльями, а сам по себе безо всего. Ему тогда было 14 лет, и все над ним смеялись и говорили, что он уже очень взрослый и должен понимать, что это невозможно. Но он жил с бабушкой, и только бабушка ему всегда говорила: «Если ты во что-то сильно веришь, однажды это сбудется, но придётся приложить усилия». С его бабушкой я дружила. Она, мне кажется, была колдуньей, но доброй. Стоило ей рассказать о какой-либо проблеме, что, например, какой-нибудь мальчишка обижает или учительница двойку несправедливо поставила, она всегда в ответ приговоры какие-то говорила, заваривала чай с неизвестными мне травами и говорила: «Как только чай допьёшь, все твои проблемы решатся». И это действительно работало. Мальчишка оказывался наказан, учительница вдруг добрела ни с того ни с сего и исправляла оценку и так далее. Но заклинания её работали только с такими мелкими проблемами, а вот с такими большими мечтами, как научиться летать, заклинания уже не справлялись.

Она говорила, что мечты – это особая сфера магии, их могут воплотить в жизнь только те, кто мечтает и только они могут узнать, как это сделать. Дима никогда не отказывался от своей мечты, только его ошибкой было то, что он всем рассказывал о ней. Однажды другие мальчишки его побили, когда он тренировался прыгать с гаражей, раскидывая руки будто крылья. Он думал, что сможет так взлететь. На следующий день девочка, которая ему нравилась, обозвала его дураком и рассмеялась, когда он сказал, что научится летать безо всего, когда вырастет. Ему было очень обидно, что она не поверила ему. Но Дима был сильный и уверенный в себе. Он верил в свою мечту, а это самое главное для её исполнения.

Дима не знал, как подготовиться к исполнению мечты, поэтому делал всё, что хоть как-то могло ему помочь. Он много тренировался, чтобы развить физическую силу и выносливость. Когда ему исполнилось пятнадцать, он пошёл в спортзал. Когда тренер в спортзале спросил, для чего он тренируется, Дима снова рассказал о своей мечте и снова не получил ни поддержки, ни помощи. Тренер посмеялся над Димой и больше совсем не помогал ему в тренировках, потому что считал его мечту глупой. Более того, тренер рассказал о Диминой мечте другим ребятам в зале, и те его постоянно дразнили и смеялись над ним. Диме пришлось бросить занятия в зале, но он продолжил тренироваться дома.

Когда ему исполнилось шестнадцать лет, он всё ещё верил в свою мечту и впервые в жизни прыгнул с парашютом. Это не было исполнением его мечты, ведь он мечтал летать безо всего, но он считал, что тренировки в прыжках с парашютом помогут ему приблизиться к мечте. В лётной школе, где он учился прыгать с парашютом, он снова допустил всё ту же ошибку и рассказал о своей мечте, когда его спросили, зачем он учится прыгать. И снова все только посмеялись над ним. Из-за насмешек и издёвок Диме вскоре пришлось бросить школу по прыжкам с парашютом. Когда ему исполнилось семнадцать лет, в России появились первые аэротрубы. Знаешь, что это такое?

– Нет…

– Труба диаметром примерно с нашу гардеробную комнату. Снизу, из сетчатого пола, дует очень сильный ветер, который способен удержать человека в воздухе. Никаких приспособлений больше для этого не надо. Так вот, когда Диме исполнилось семнадцать лет, его бабушка подарила ему билет на посещение такой трубы. Он тогда стоил очень и очень дорого. Но бабушка всегда помогала Диме с исполнением мечты и долго копила деньги, чтобы сделать такой подарок. Тогда Дима впервые смог летать безо всего. Его мечта исполнилась, потому что он верил в неё и никого не слушал. А благодаря тому, что он много тренировался и умел прыгать с парашютом – его первый полёт в аэротрубе получился настолько хорошим, что его пригласили работать в компанию, занимающуюся популяризацией этих полётов. Первый год он работал только пару дней в неделю, потому что ему не было ещё восемнадцати. Он учил полётам детей и тренировался сам.

Через год, когда ему исполнилось восемнадцать, он уже умел вытворять различные трюки и чувствовал себя в своей стихии. Сейчас у него уже своя собственная аэротруба и своя школа полётов, он готовит к полётам и парашютистов в том числе.

– Вау! – всё это время Лиля завороженно слушала, и Глории приходилось не смотреть на неё, потому что такое внимание очень сбивает, когда придумываешь истории на ходу. – А свозишь меня к нему? Я тоже хочу попробовать в аэротрубе полетать!

– Эм… ну… он уехал в Австралию и там открыл свою школу. Это очень далеко, но в Москве сейчас достаточно много таких школ, так что мы можем сходить в любую другую.

– Класс!

– Но ты поняла его ошибку? Если бы Дима не рассказывал всем о своей мечте, ему было бы намного проще жить. Никто бы над ним не смеялся, и он мог бы сколько угодно тренироваться. Надо быть очень сильным, чтобы выдержать все насмешки. Диме повезло, что он был таким сильным. Но было бы намного проще добиваться своей мечты, если бы он был немного умнее и не рассказывал о ней всем. Лучший выход для тебя сейчас: не возвращаться к обсуждению своей мечты с Машей и просто не думать о том, что она сказала. Поняла?