Что будет, когда всё закончится? Абсолютно всё. И боль, и радость, и печаль, и надежды на её прекращение. Быть может мы сядем в ждущий нас всю нашу жизнь поезд и просто поедем туда...
Этот город обречен на вечное забвение. Он видел слишком много смертей, чтобы остаться равнодушным и не впустить в себя последнюю группку людей, способных хоть что-то изменить в про...
Он – палач. Человек без чести и совести. Он – «темный жнец», отреченный от церкви. Он – друг светлого монаха и отличный повар, человек Короны и ее представитель перед Смертью, стра...
Лера Кувшинкина живёт вместе со своей властной матерью-вдовой. У них "до сих пор не разорвалась пуповина". После смерти матери Лера становится изгоем: все гонят её, шпыняют, боятся...
Сын почти всегда продолжает дело своего отца, особенно если видит живой пример перед глазами. Но если он мертв и все гибнущее человечество смотрит на продолжателя рода, как на пана...
Екатерина Нилова приходит в себя на обочине дороги. Кажется, лишь мгновенье назад, солнечным утром, она гуляла по набережной вместе с семилетним сыном. Но теперь все изменилось. Ул...
«…Эта история написана не на реальных событиях, я всего лишь пишу о том, что знают все, лишь то, что живет в голове любого человека, ведь все люди немного поехавшие. Не надо все пр...
Виталий проникся настоящей отцовской любовью к своей маленькой падчерице. Сколько матерей мечтает, чтобы родной папа так любил свое чадо! Но только не Лана. Дочка с экзотическим им...
Фантастический и ни на кого не похожий Томас Вулф. Его поэтическая проза завораживает с первых строк и не отпускает до конца. Чаще всего при упоминании имени Вулфа на память сразу...
Главный герой: старик-ветеран. За плечами – фронтовое прошлое и долгая-долгая жизнь. А впереди – смерть раскрыла свои объятия. Она приходит в четырёх воплощениях: девочка-ребёнок,...
Незадачливый абориген вынужден покинуть родные леса, чтобы отправиться в неведомый мир людей. Мир, где всесильная Галактическая Империя соседствует с ордами безжалостных корсаров,...
Страх… Неумолимый, животный страх человека перед неизбежностью всегда, даже спустя века, поражал ее до глубины… До глубины чего? Есть ли в ней то, что зовется душой? Глупо считать...