Вернуться к обычной жизни после тюремного заключения. История Татьяны

На этой неделе в эфире Латвийского радио 4 звучат материалы, посвященные теме ресоциализации бывших заключенных. Личные истории людей, вышедших на свободу, в которых они рассказывают, как начинали жить заново, с какими сталкивались трудностями, получали ли достаточную поддержку, чтобы вновь влиться в общество, и удалось ли им это. Сегодня о своем опыте рассказала бывшая заключенная Татьяна. После выхода из тюрьмы у Татьяны все складывалось хорошо. Так, по крайней мере, могло показаться со стороны: в заключении она успела написать полуавтобиографическую повесть, после освобождения смогла устроиться внештатным корреспондентом в крупный издательский дом и имела неплохие карьерные перспективы. Казалось, все условия для начала новой жизни — были. “Я начала сидеть еще в советское время - в первый раз я села в 1984 году. Когда освобождаешься из мест лишения свободы - получается, ты ни там и ни тут. Я попала в достаточно хорошие условия - я писала книжку, и пока я сидела, ее уже печатали. Получилось так, что я стала внештатным корреспондентом русского издания Fenster. И чего бы мне не жить - все к моим услугам, речь шла о том, что меня даже возьмут в штат. А я употребляла вещества”. Помимо зависимостей, влиться в коллектив Татьяне мешали и "социальные барьеры" — отсутствие профильного образования и ощущение себя чужой среди людей.  На своем примере Татьяна рассказывает и о других причинах, мешающих бывшим заключенным встроиться в общество: “У нас определенная манера разговора. У меня есть старая бригада, которая ворует. Я воровать больше не хочу, но общаться на сленге я могу только с ними. Знаете, как алкоголика может понять только алкоголик. Поэтому ты оказываешься чужим и там, и тут, понимаете?  Вот я не хочу воровать больше, употреблять наркотики, алкоголь и прочее. Но мне с людьми, которые никогда с этим не сталкивались, почти говорить не о чем. Да, мы можем говорить об искусстве, о культуре. А о жизни? Они не шли в тех ботинках, в которых шла полжизни я”. Впрочем, как признает Татьяна, желание реинтегрироваться в общество есть далеко не у всех и не всегда. В тюрьме легче, говорит она, там все понятно — всегда есть постель, еда и защита, особенно у женщин — базовые потребности удовлетворены, можно даже поработать и поучиться: “А на улице, чтобы получить кусок хлеба, ты должен как минимум украсть, как максимум — пойти поработать”. Именно семья, отмечает Татьяна, часто играет ключевую роль — как в судьбе бывших заключенных, так и... будущих. У нее самой изначально семья была, но не всем так везло: “Там каждая вторая девочка была изнасилована либо отчимом, либо отцом. О чем разговаривать тогда, правда? Человек уже живет с этой сломанной видимостью окружающего мира, а как он может другой мир строить, не понимая, что он существует?  Это большая проблема, я не понимаю, можно ли ее когда-нибудь решить - вряд ли. Девчонки еще могут выйти замуж, мужчинам сложнее. Я не видела ни одного многосудимого человека, который умел бы содержать свою семью, нести за нее ответственность. Это часто тиран или тупо никчемный человек”. Сегодня, спустя десять лет после освобождения, Татьяна сотрудничает с реабилитационным центром Святого Луки, пишет стихи, участвует в поэтических чтениях для бывших заключенных и в целом живет нормальной жизнью. Написанную ей в местах лишения свободы повесть "Псарня" можно найти в свободном доступе на литературном интернет-ресурсе Проза.ру.   Этот выпуск подготовлен в рамках спецпроекта ЛР4 при финансовой поддержке Европарламента.* *Данная публикация отражает только мнение сторон, имеющих отношение к созданию материала. Европарламент не несет ответственности за любое использование информации в рамках данной публикации.