Террористическая война против империи. Из архивов царского правительства

скачать книгу бесплатно


В Кременчугском уезде Пантелеев поддерживал спокойствие благодаря введению там военного положения, производя обыски, обезоруживания и аресты[23 - Телеграмма А. И. Пантелеева Николаю II. 12 января 1906 г. // Революция 1905 г. и самодержавие. С. 204.]. Полагая, что в Полтавской губернии брожение продолжается главным образом под влиянием местной прессы, Пантелеев приостановил издание трех «крайне вредных» газет[24 - Там же. С. 211.].

После подготовленного эсерами и совершенного 1 января 1906 года покушения на черниговского губернатора Хвостова, оказавшегося раненым, Пантелеев 3 января выехал в Чернигов, тем более что в Сосницком уезде Черниговской губернии крестьяне разгромили две экономии и оказали сопротивление драгунам, убившим и ранившим «несколько мятежников»[25 - Там же. С. 197.].

Для руководства экспедицией в Саратовской губернии генерал-адъютант Сахаров приехал в Саратов 3 ноября 1905 г., когда был ознакомлен саратовским губернатором П. А. Столыпиным с ситуацией в губернии.

В Саратове управляющий МВД Дурново телеграфировал Сахарову высочайшее повеление о распространении его полномочий «по восстановлению спокойствия» и на Пензенскую губернию, где возникали аграрные беспорядки в уездах, соседних с Саратовской губернией. В целях более быстрого и успешного содействия местной администрации в подавлении крестьянских волнений Сахаров распорядился разделить губернию на военные участки, соответствующие уезду, причем в каждый участок назначил особого начальника, ведавшего в отношении отправления службы по содействию администрации всеми находившимися в участке войсками.

Военные отряды, направлявшиеся в уезды для восстановления порядка, Сахаров распределил по всей губернии преимущественно мелкими командами, что объяснялось необходимостью предупреждения и прекращения волнений одновременно в нескольких пунктах, так как только присутствие войск обеспечивало имения от погромов[26 - Отчет генерал-адъютанта В. В. Сахарова Николаю II о крестьянском движении в Саратовской и Пензенской губерниях // Революция 1905–1907 гг. в России. Ч. 2. С. 759.].

Распоряжения Сахарова обусловливались также малочисленностью войсковых частей, находившихся под его командованием в Саратовской губернии. На усиление местных войск были командированы несколько частей из Пензенской губернии и вызваны батальон из Астрахани, два батальона из Варшавского военного округа и две сотни казаков из Оренбурга.

С этими подкреплениями количество войсковых частей достигло 44 рот и 14 эскадронов и сотен. Однако роты были такого слабого состава, что фактически для службы они не могли выставить более 60 чел., за выделением же саратовского и царицынского гарнизонов для деятельности в уездах оставалось менее двух тысяч пехотинцев и тысячи кавалеристов. С 5 по 9 ноября 1905 г. В. В. Сахаров объезжал Балашовский, Сердобский и Петровский уезды, 14 ноября 1905 г. – Кузнецкий, 18 ноября 1905 г. – Аткарский.

Во всех посещенных им деревнях и селах Сахаров собирал сходы, говорил с крестьянами и старался подействовать на них убеждением, указывая «на преступность и незаконность своеволий и насилий, на недобросовестность агитаторов, возбуждающих их бессмысленными и несбыточными надеждами, на заботливость государя, знающего нужды своих подданных и даровавшего своему народу милости, объявленные в последних высочайших манифестах [17 октября 1905 и 3 ноября 1905]», вследствие чего «дальнейшие мероприятия по удовлетворению крестьянских нужд будут обсуждены при содействии народных представителей и установлены законодательным путем».

Вместе с тем Сахаров требовал от крестьян, чтобы они сами выдавали зачинщиков беспорядков, добровольно возвращали захваченное имущество помещиков и обязывались «впредь не позволять себе никаких волнений и посягательств на чужую собственность, ожидая терпеливо удовлетворения их нужд законным порядком».

Сахаров объявлял, что в случае возникновения новых беспорядков «с бунтовщиками будет поступлено, как с царскими ослушниками, не заслуживающими никакой пощады и снисхождения».

Крестьяне выражали раскаяние, обещали подчиниться его требованиям и иногда тут же составляли в этом смысле общественные приговоры. Однако в некоторых местах крестьяне уклонялись от выдачи зачинщиков беспорядков, сообщая, что не знают их, либо сознавались, что не могут их называть из боязни мести.

В таких случаях, а также тогда, когда помещичье имущество не возвращалось добровольно, Сахаров прибегал к обыскам и задерживал тех, у кого обнаруживалось это имущество[27 - Отчет генерал-адъютанта В. В. Сахарова Николаю II… С. 759–760.]. В Пензенской губернии Сахаров с 10 по 13 ноября 1905 г. объехал Пензенский, Нижнеломовский и Керенский уезды.

Здесь, как и в Саратовской губернии, войсковых частей было немного, а именно два запасных батальона (вскоре расформированных), две роты Свияжского батальона и полусотня казаков, командированных Штабом Казанского военного округа, два батальона Дубненского полка из Варшавского военного округа и две сотни оренбургских казаков.

Как и в Саратовской губернии, во всех посещенных им деревнях и селах Сахаров собирал сходы, к которым обращался с убеждениями «о водворении спокойствия и прекращении беспорядков и насилий». Крестьяне Пензенской губернии выражали раскаяние, но «старались оправдываться, ссылаясь на тяжесть своего положения и относясь критически к административным властям, не стесняясь присутствием этих властей, которых они обвиняли в невнимательном отношении к их нуждам».

22 ноября 1905 г. Сахарова убила эсерка Биценко. Руководство экспедицией в Саратовской и Пензенской губерниях перешло к генерал-адъютанту Максимовичу, который выехал из Петербурга 24 ноября 1905 г. и прибыл в Саратов 26 ноября 1905 г. Максимович оставил в силе военно-административные распоряжения Сахарова, однако распорядился сосредоточить большую часть пехотных частей около их полковых штаб-квартир, имея целью правильное обучение молодых солдат и этих частей и поддержание в них воинского духа.

К концу января 1906 г. в уездах были расположены преимущественно казаки Оренбургского и Уральского казачьих войск, которых Максимович приказал к 15 февраля 1906 г. стянуть в более крупные части, сотни или, в крайнем случае, полусотни, предоставив охрану помещичьих экономий конным стражникам, нанимавшимся как на субсидии МВД, так и на средства землевладельцев. Кроме того, мерой, которая могла бы способствовать предотвращению крестьянских беспорядков, К. К. Максимович признал быстрое применение уголовной репрессии по делам об этих беспорядках.

Расследования подобных дел производились весьма медленно, так что к концу 1906 г. в Саратовской губернии не было закончено ни одно дело по беспорядкам, произошедшим после издания Манифеста 17 октября 1905 г. Прокурор или судебный следователь часто освобождали из-под стражи крестьян, арестованных за беспорядки, и они, возвращаясь в свою деревню, уверяли односельчан, что никакого наказания за разгромы помещичьих имений не будет.

«Подобные толки, – полагал Максимович, – действуют развращающе на крестьян и возбуждают их к неповиновению властям, тем более что крестьяне имеют полное основание верить этим слухам, так как не видят еще ни одного лица из своей среды, понесшего наказание за беспорядки».

По данному поводу Максимович обратился к прокурору Саратовской судебной палаты А. А. Макарову (в 1911–1912 – министр внутренних дел) и просил его ускорить направление хотя бы нескольких дел из каждого района, где произошли беспорядки[28 - Отчет генерал-адъютанта К. К. Максимовича Николаю II о крестьянском движении в Саратовской и Пензенской губерниях в ноябре 1905 г. Конец января 1906 г. // Революция 1905–1907 гг. в России. Ч. 2. С. 774.].

В Саратовской губернии Максимович посетил 22 селения Саратовского, Балашовского, Сердобского и Петровского уездов, не посещенных Сахаровым. Как и он, Максимович во всех деревнях и селах собирал сходы и говорил с крестьянами, указывая «на незаконность своеволий и насилий, на преступность агитаторов, возбуждающих их бессмысленными и несбыточными надеждами, на заботливость и милости государя императора, знающего нужды своих крестьян».

Особое внимание сходов Максимович обращал на Манифест 3 ноября 1905 г., разъясняя, что им «даруются большие льготы крестьянам по приобретению земли», причем отмечал, что «дальнейшие мероприятия по упорядочению их землепользования будут обсуждаться в Государственной думе при участии выборных представителей от сельского населения».

В то же время Максимович требовал от крестьян, чтобы они 1) «подчинялись и верили законным властям, поставленным высочайшею волею, которые обязаны заботиться о всех нуждах крестьян», 2) «указывали властям и при возможности задерживали всех лиц, подговаривающих их к беспорядкам, насилию и захвату чужой собственности» 3) «добровольно возвратили награбленное имущество, еще не возвращенное владельцам», и 4) «не позволяли себе никаких беспорядков и посягательств на чужую собственность, ожидая удовлетворения своих нужд законным порядком».

Максимович предупреждал крестьян, что в случае возобновления беспорядков с их участниками «будет поступлено со всею строгостью, а беспорядки будут беспощадно подавляемы войсками». Крестьяне выслушивали Максимовича, в местах, где имели место погромы, просили прощения, выражая раскаяние, обещали подчиняться властям, выдавать им «смутьянов» и не производить более никаких беспорядков или посягательств на чужую собственность.

Подразумевая крестьян, Максимович докладывал Николаю II: «В некоторых местах, стоя на коленях, клялись жить мирно и не поддаваться более подговорам злых людей»[29 - Отчет генерал-адъютанта К. К. Максимовича Николаю II… С. 772.]. В частности, 24 декабря 1905 года Максимович выехал в Саратовский уезд для посещения двух селений – Николаевского городка и Ельшанки.

В Николаевском городке на сельском сходе, на который были вызваны и сельские сходы трех ближайших селений, крестьяне обещали генерал-адъютанту «впредь не производить беспорядков, бесчинств и уважать чужую собственность[30 - Телеграмма К. К. Максимовича Николаю II. 24 декабря 1905 г. // Революция 1905 г. и самодержавие. С. 188.].

Объехав «самые беспокойные» селения Саратовского и Петровского уездов, Максимович телеграфировал Николаю II 28 декабря 1905 г.: «В большинстве сел, где были разгромы, выражают раскаяние и обещают впредь не повторять беззакония, а в одном селе сход встретил меня на коленях, с иконами, портретом Вашего величества, и торжественно поклялся не слушать более смутьянов и жить мирно»[31 - Там же. С. 191.].

Посетив 11 селений Сердобского и Балашовского уездов, генерал-адъютант сообщал императору 30 декабря 1905 г.: «Повсеместно крестьяне обещают жить мирно и не допускать бесчинств и разгромов»[32 - Там же. С. 193.].

Деятельность Максимовича сопровождалась минимальными человеческими жертвами. Так, в селе Дурныкино Балашовского уезда 27 ноября 1905 г. во время сельского схода, созванного в отсутствие Максимовича для убеждения крестьян возвратить похищенный у местного землевладельца лес, под начальником казачьего разъезда хорунжим Федоровым внезапно последовавший выстрел убил лошадь.

После этого Федоров приказал 9 казакам разъезда открыть огонь по толпе, по причине чего 4 крестьянина были убиты и 10 ранены. Прибывший на место происшествия Максимович, сопровождаемый Столыпиным, «именем Его величества» выдал семьям убитых пособие, а вырубленный лес возвратил владельцу[33 - Там же. С. 175.].

В Саратове 16 декабря 1905 г. для разгона демонстрации бастовавших рабочих были вызваны казаки и две роты пехоты. Когда казаки подъехали к толпе и потребовали разойтись, то рабочие встретили их выстрелами, причем ранили казака и лошадь. В ответ казаки, спешившись, открыли огонь, и толпа рассеялась, оставив 6 убитых и 15 раненых[34 - Там же. С. 182.].

В селе Песковатке Сердобского уезда крестьяне убили 6 «агитаторов-революционеров» из своей же среды[35 - Отчет генерал-адъютанта К. К. Максимовича Николаю II… С. 771.].

В Пензу Максимович выехал 28 ноября 1905 г. В Пензенской губернии генерал-адъютант посетил 21 селение Пензенского, Мокшанского, Городищенского, Саранского, Инсарского и Наровчатского уездов, причем во всех этих селениях также собирал сходы и обращался к ним с увещаниями «о необходимости водворения полного спокойствия, так как только при условии тишины и порядка возможно проведение в жизнь предначертанных реформ по улучшению крестьянского землеустройства».

Вскоре Максимович телеграфировал Николаю II: «В Пензенской губернии спокойно»[36 - Телеграмма К. К. Максимовича Николаю II. 2 января 1906 г. // Революция 1905 г. и самодержавие. С. 193.], а через две недели, сообщая об окончании объезда Пензенской губернии, происходившее в ней ранее аграрное движение признал «прекратившимся»[37 - Там же. С. 207.].

Успех экспедиций генерал-адъютантов и быстрота его достижения объяснялись непоколебленным у крестьян, несмотря на агитационную деятельность в деревне Всероссийского крестьянского союза и партии социалистов-революционеров, моральным авторитетом царской власти, начиная с монарха и заканчивая ее низшими агентами.

По наблюдениям Сахарова, «было достаточно даже весьма небольшой команды, например 5 казаков или 10 солдат, чтобы предупредить возникновение беспорядков»[38 - Отчет генерал-адъютанта В. В. Сахарова Николаю II… С. 759.].

Поскольку самодержавие продолжало пользоваться у крестьян моральным авторитетом, генерал-адъютанты применяли для наведения порядка преимущественно меры психологического воздействия и морального устрашения, а также преследование и наказание в законном порядке, прибегая к оружию только в крайнем случае.

Глава 2. Террористическая война в Прибалтийском крае

После издания Манифеста 17 октября 1905 г. так называемое революционное движение в Прибалтике приняло формы вооруженного восстания, руководимого национально-революционными партиями и организациями, что обусловило посылку нескольких экспедиций в конце 1905 – начале 1906 г. в Курляндскую, Лифляндскую и Эстляндскую губернии. Этому предшествовало объявление указами Николая II от 6 августа 1905 и от 22 ноября 1905 Курляндской и Лифляндской губерний на военном положении.

Отметим, что деятельности временного курляндского генерал-губернатора генерал-лейтенанта В. А. Бекмана по подавлению беспорядков препятствовали перерыв почтово-телеграфного и телефонного сообщений с С.-Петербургом (полный) и в Курляндии (частичный). Причина: начавшаяся 15 ноября 1905 года почтово-телеграфная забастовка, сопровождавшаяся порчей телефонных проводов, и прекращение 24 ноября 1905 г. отправления поездов из Митавы.

По инициативе председателя Совета министров графа С. Ю. Витте Николай II указом от 28 ноября 1905 г. учредил Прибалтийское временное генерал-губернаторство.

«Ввиду усиливающихся беспорядков в Лифляндской и Курляндской губерниях, а также существования серьезного брожения в населении Эстляндской губернии, – говорилось в указе, – для скорейшего водворения в сих губерниях порядка и для успешнейшей разработки всех общих вопросов местной жизни, оставление коих без удовлетворительного разрешения содействует распространению смуты, признали Мы за благо ввести меры к объединению деятельности всех существующих в означенных местностях властей и разработку законодательных предположений, касающихся интересов населения Прибалтийского края, сосредоточить на месте при участии местных людей.

Для сего повелеваем:

I. Учредить должность временного прибалтийского генерал-губернатора на основаниях, указанных в законоположениях о главных начальниках губерний и нижеследующих правил: 1) означенному генерал-губернатору подчинить губернии Лифляндскую, Курляндскую и Эстляндскую; 2) подчинить ему все находящиеся в этих губерниях войска с предоставлением ему права командующего войсками военного округа, а в местностях, объявленных состоящими на военном положении, присваиваемые в таких местностях права военного начальства и особые права и обязанности административных органов гражданского ведомства по охранению государственного порядка и общественного спокойствия.

II. 1) Для разработки законодательных предположений по всем местным вопросам и, в частности, о введении в крае земского самоуправления, об улучшении быта крестьян, о реформах приходских учреждений и школьной учредить Особое при временном прибалтийском генерал-губернаторе под его председательством или под председательством одного из губернаторов по его назначению совещание в составе выбранных от дворянских ландратов и городских дум губернских городов всех трех прибалтийских губерний представителей, по два от каждого из этих учреждений, а также представителей от крестьян по два для каждой губернии, с тем чтобы эти представители, при условии знания ими русского языка, были избраны в каждой губернии отдельно на съезде выборщиков от волостей, избранных по одному от каждой волости на сходе выборных и из их среды.

2) Предоставить генерал-губернатору разрешать своею властью окончательно все вопросы, возникающие при производстве означенных выборов.

3) Предоставить генерал-губернатору право приглашать к участию в учрежденном сим указом совещании сведущих лиц.

4) Предоставить генерал-губернатору право предлагать сему совещанию на рассмотрение и для разработки все те вопросы, независимо от перечисленных в пункте 1-м статьи 2-й настоящего указа, которые он признает нужным подвергнуть разрешению в законодательном порядке, с тем чтобы составленные совещанием и одобренные генерал-губернатором предположения препровождались им к министру внутренних дел для дальнейшего направления[39 - Указ 28.11.1905 г. «Об учреждении временного прибалтийского генерал-губернаторства» // Законодательные акты переходного времени (1904–1908 гг.). СПб., 1909. С. 196.].

Ввиду телеграммы лифляндского губернатора Н. А. Звегинцева от 27 ноября 1905 об «опасном, при 60 000 восставших, положении Риги с ее малым гарнизоном» управляющий МВД П. Н. Дурново 29 ноября 1905 г. написал военному министру А. Ф. Редигеру о том, чтобы «все свободные в Петербургском округе воинские части были немедленно двинуты в Лифляндскую губернию» в распоряжение В. А. Бекмана «для подавления в этой губернии крестьянского бунта».

В телеграмме от 30 ноября 1905 г. Звегинцев сообщал Дурново, что «войска при столкновении с бунтовщиками несут потери среди офицеров и нижних чинов». Одновременно начальник Рижского гарнизона и 45-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Г. В. фон Поппен рапортовал Николаю II, что Рига «совсем отрезана вследствие забастовки железных дорог, почты и телеграфа и восстания населения во всех прилегающих уездах…

В самом центре города не прекращаются случаи единичных убийств и грабежей. Революционные элементы совсем терроризировали население, беспрекословно исполняющее все их требования… Наличность боевых сил, могущих быть применимыми в случае общего вооруженного восстания: 1700 штыков, 250 сабель и 12 орудий… Пулеметов нет…

Войска изнуряются непосильными нарядами и постоянно тревожным состоянием… Бумажные деньги в обращение стали приниматься с трудом. Незначительные кавалерийские отряды, высланные в уезды для усмирения, понесли потери убитыми и ранеными офицерами и нижними чинами… Некоторые части уездов предоставлены на произвол судьбы. Почти все помещичьи усадьбы разграблены. Помещики с их семьями вынуждены частью спасаться бегством в города, частью же скрываются в лесах».

Для восстановления законной власти и порядка в уездах фон Поппен просил немедленно прислать 2 пехотных полка, 8 эскадронов и 16 орудий, не считая возможным, в ином случае, «предупредить дальнейшее восстание и предотвратить завладение Ригой со стороны мятежников». Николай II наложил резолюции – на телеграмме Звегинцева: «Не следует дробить войска мелкими частями, а держать их вместе и действовать решительно», на рапорте фон Поппена: «Следует исполнить заключение рапорта».

Кроме того, 30 ноября 1905 г. Николай II повелел немедленно обсудить вопрос о восстановлении порядка в Курляндской и Лифляндской губерниях в Особом совещании под председательством командующего Гвардией и С.-Петербургским военным округом великого князя Николая Николаевича, с участием начальника Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф. Ф. Палицына и В. У. Соллогуба.

Снаряжению экспедиций в Прибалтику способствовало также произошедшее 1 декабря 1905 г. восстание в г. Туккум (Курляндская губ.). В Туккуме районный начальник подполковник Н. П. Миллер вошел в соглашение с городским головой о замене русских военных патрулей латышскими отрядами общества городской самозащиты.

Воспользовавшись этим, «революционеры» окружили проволочными заграждениями казарму и конюшню полуэскадрона 4-го драгунского Псковского полка и подожгли их. По спасавшимся от огня воинским чинам был открыт огонь из всех окружающих домов, в результате чего погибли сам Миллер, 6 драгун и 30 лошадей и получили ранения 3 офицера, 5 пехотинцев, 18 драгун и 6 лошадей.

«Революционеры» добивали раненых и надругались над трупами, написав на них ругательства, а у Миллера – отрезали нос и выкололи глаза. Подошедший вечером 1 декабря 1905 г. генерал-майор А. А. Хоруженков, возглавляя особый отряд, на рассвете 2 декабря предъявил жителям Туккума ультиматум: выдать к 10 часам утра оружие и виновных в убийствах или город будет разгромлен артиллерией и сожжен.

Однако «революционеры» проигнорировали ультиматум, и только после того, как артиллерия выехала на позицию, а смешанный отряд пехоты и драгун повел наступление, из Туккума прибыл парламентер и подал Хоруженкову записку об уводе войск, с обещанием полного порядка в городе, выдачи оружия и убийц.

Появившиеся затем делегаты просили не стрелять и не жечь Туккум, объяснив, что «многие злоумышленники разбежались ночью» и в городе остались «только мирные жители, которые просят пощады»[40 - Прибалтийский край в 1905 г. // Красный архив. 1925. Т. 11–12. С. 283–284.].

Истребление отдельно стоявшего взвода драгун в Тук-куме снова заставило Штаб Гвардии и С.-Петербургского военного округа отдать приказание «о принятии повсюду мер к тому, чтобы не дробить войска на мелкие части, а держать их сосредоточенно на своих постоянных штаб-квартирах, откуда и посылать, по мере надобности, отряды для энергичных действий»[41 - Записка генерал-лейтенанта П. Н. Воронова, приложенная к прошению на «высочайшее имя». 31 октября 1906 г. // Царизм в борьбе с революцией 1905–1907 гг:. сб. документов. М., 1936. С. 170.].

В то же время вследствие весьма слабого состава местных воинских частей (20–40 чел. в роте, эскадронах и сотнях, 7–10 рядов во взводах) в Прибалтийский край для подавления вооруженного восстания были командированы, кроме войск Виленского военного округа, по соглашению МВД с Военным министерством, войска из С.-Петербургского военного округа. 1 батальона пехоты, 8 эскадронов, 6 конных орудий, 4 пулемета, а также 4 батальона моряков, при них – 4 орудия и 8 пулеметов); из Варшавского военного округа – 2 полка пехоты, 6 эскадронов и 2 пешие батареи.

Из воинских частей С.-Петербургского, Варшавского и Виленского военных округов в декабре 1905 г. формировались отдельные экспедиционные отряды. Северный отряд под начальством командира Л.-Гв. Уланского ее величества полка генерал-майора Свиты его величества А. А. Орлова, 2-й Гвардейский стрелковый батальон, Л.-Гв. Уланский ее величества полк (6 эскадронов), 2 эскадрона Л.-Гв. Кирасирского ее величества полка (команда сапер, 6 конных орудий, 2 пулемета и 2 ружья-пулемета).

Южный отряд под начальством командира 2-й бригады 4-й кавалерийской дивизии генерал-майора В. В. Мейнарда (6 эскадронов, 2 сотни и 2 конных орудия). Виленский летучий отряд под командованием начальника военных сообщений Виленского военного округа генерал-майора Ф. Х. Вендта (3 батальона до 700 штыков, 3 эскадрона, одна сотня в 390 шашек, 4 конных и 2 пеших орудия и 2 пулемета).

Кроме этих отрядов, были направлены: в Лифляндию – отряд есаула графа М. Н. Граббе: роты пехотных 93-го Иркутского, 94-го Енисейского и 96-го Омского полков, полусотня 27-го Донского казачьего полка, части 18-го саперного батальона, взвод 24-й артиллерийской бригады, у него – 6 орудий и 10 пулеметов.

В Эстляндию – два 2-ротных морских охранных батальона под командованием капитана 2-го ранга О. О. Рихтера и капитана 1-го ранга барона В. Н. Ферзена (800 моряков с артиллерией и пулеметами).

На о. Эзель – 3-й морской охранный батальон (фактически – морской охранный полубатальон) капитана 2-го ранга П. А. Зеленого-1-го (8 офицеров, 218 нижних чинов, 2 пулемета и гаубица).

В Митаву – 4 батальона 15-го пехотного Шлиссельбургского полка, 4 эскадрона 10-го драгунского Новотроицко-Екатеринославского полка и 2 эскадрона 17-го драгунского Волынского полка и 2 батареи 38-й артиллерийской бригады.

Все перечисленные отряды руководствовались в своих действиях инструкциями В. У. Соллогуба, которые дополнялись высочайшими указаниями, постановлениями Совета министров и разъяснениями Витте. С началом 8 декабря 1905 г. забастовки Балтийской железной дороги исполнявший обязанности эстляндского губернатора А. Н. Гирс на основании высочайшего указа 29 ноября 1905 г. объявил 10 декабря 1905 г. на военном положении Ревель и Ревельский уезд[42 - Прибалтийский край в 1905 г. // Красный архив. 1925. Т. 11–12. С. 285.].

С 10 по 26 декабря 1905 года начальник Ревельского гарнизона и 23-й пехотной дивизии генерал-лейтенант П. Н. Воронов, исполнявший в это время, в связи с введением военного положения, обязанности генерал-губернатора, по железным и обычным дорогам послал 12 отрядов из пехоты, драгун, казаков и моряков. Тем не менее Вит-те писал великому князю Николаю Николаевичу 17 декабря 1905 г.: «Позволяю доложить Вашему высочеству, что до меня доходят нарекания на начальника дивизии в Ревеле, будто бы он не распорядительный и уклоняется в серьезные моменты. Насколько это верно – не знаю, но позволяю себе довести о сем до Вашего сведения»[43 - Раух Г. О. Дневник // Красный архив. 1926. Т. 19. С. 106.].

Для проверки сведений премьера Николай Николаевич отправил в Ревель с особыми полномочиями начальника 1-й бригады 1 Гвардейской кавалерийской дивизии генерал-майора В. М. Безобразова.

23 декабря 1905 г. Безобразов лично доложил генерал-квартирмейстеру Штаба Гвардии и С.-Петербургского военного округа генерал-лейтенанту Г. О. Рауху, что «Воронов никуда не годится», поскольку «сидит взаперти, никого не хочет видеть, не принимает местных помещиков»[44 - Раух Г. О. Указ. соч. С. 93.]. В результате 26 декабря 1905 г. вместо П. Н. Воронова начальником Ревельского гарнизона и 23-й дивизии был назначен генерал-лейтенант Е. С. Саранчев.

Между тем Соллогуб, выехав из Петербурга 12 декабря 1905 г., из-за перерыва железнодорожного сообщения прибыл в Ригу 18 декабря, по пути наводя порядок на железных дорогах.

Начальник Главного штаба Военного министерства генерал-майор А. А. Поливанов телеграфировал ему: «Государь император указать соизволил, что на выстрелы войска обязаны отвечать выстрелами же и сокрушать малейшее поползновение к вооруженному сопротивлению». Кроме того, сам Николай II телеграфировал Соллогубу 19 декабря: «Подавите беспорядки в Феллинском и Перновском уездах. Вообще желательно проявление отдельными отрядами большей инициативы, деятельности и самостоятельности»[45 - Николай II в 1905 г. С. 437.].

В свою очередь, Соллогуб издал «общие указания для действий воинских отрядов, командируемых для восстановления законного порядка». Относительно «способа действий» «указания» предписывали:

«При каждой отдельной колонне должен находиться представитель местной администрации и надежные проводники. При движении колонн и остановках их на ночлег надлежит обратить особое внимание на охранение войск от неожиданных нападений. Попутные селения должны заблаговременно и внимательно осматриваться, дабы колонны не были встречены в селении неожиданным огнем из домов.

Разведав места сбора вооруженных шаек, надлежит возможно быстро и скрытно окружать их и предлагать немедленно сдать оружие и выдать главных заправил, а в случае сопротивления исполнению сего требования – самым энергичным образом проявить силу оружия. Небольшие пехотные части для быстроты передвижения можно перевозить на подводах. Во избежание излишних в войсках потерь атаки селений, особливо же в конном строю, следует избегать и возможно больше применять при этом артиллерийские средства.

Для снятия незаконно избранных населением городских и сельских властей и восстановления властей законных необходимо в назначенных войскам районах посетить города и по возможности все те селения, в коих находились волостные управления. Подойдя к такому селению, надлежит потребовать от жителей немедленной выдачи или указания места нахождения лиц, незаконно присвоивших себе права городских или сельских властей, и вообще главных зачинщиков беспорядков, а также сдачи имеющегося оружия.

В случае неисполнения этого требования, по овладении селением дома приводятся в негодность для жилья, при этом для большего морального воздействия желательно широко пользоваться пироксилином. При разрушении строений необходимо руководствоваться указанием представителя местной администрации, дабы не уничтожать имущества лиц, не причастных к противогосударственному движению, и без того уже разоренных бунтовщиками.

На места забранных незаконных властей восстанавливаются лица, законно занимавшие административные должности, или назначаются новые лица, руководствуясь указаниями состоящих при войсках представителей местной администрации. Для временного поддержания восстановленных властей при них могут быть оставляемы преимущественно конные части, но с возможною бережливостью в расходовании их (силою не менее взвода).

Выданные населением захваченные войсками главные зачинщики беспорядков, следуя вместе с войсками, при первой возможности распределяются по местам заключения. В случае затруднений в возке захваченного оружия за войсками оно приводится в негодность к употреблению». Касательно «довольствия войск» в «указаниях» В. У. Сологуба рекомендовалось: «Ввиду смещения населением законных властей и непристойности вести какие-либо сношения с властями незаконными, нормальный порядок получения от населения войсками всего им необходимого невозможен.

Поэтому войскам разрешатся забирать путем реквизиции необходимые им жизненные продукты, фураж и подводы. Во избежание же обвинения войск в насилии, реквизиции следует производить лишь в строго необходимом размере и за все забираемое выдавать населению квитанции, занося таковые в особые тетради»[46 - Общие указания начальника Военного отдела Канцелярии временного прибалтийского генерал-губернатора для действий воинских карательных отрядов. 19 декабря 1905 г. // Революция 1905–1907 гг. в Латвии. С. 389–390.].

Отчитываясь перед Николаем II, Соллогуб телеграфировал ему 20 декабря 1905 г.: «Необходимость проявления возможно большей энергии при подавлении беспорядков особо подчеркнута начальникам отрядов, коим в районах их действия предоставлена полная самостоятельность и права военных губернаторов с полным подчинением им гражданских властей»[47 - Телеграмма В. У. Соллогуба Николаю II. 20 декабря 1906 г. // Революция 1905 г. и самодержавие. М.; Л., 1928. С. 185.].

Прекращение 19 декабря 1905 г. забастовок Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги, а 22 декабря 1905 г. – Либаво-Роменской и Рига-Орловской железных дорог, а также почты и телеграфа дало возможности посылать экспедиции в уезды и волости Прибалтийских губерний, находившиеся под контролем революционных властей.

Между тем в Риге 20 декабря 1905 г. в 6 часов утра подвергся нападению располагавшийся на заводе «Проводник» взвод Л.-Гв. драгунского Елизаветградского полка, причем были убиты 11 и ранены 7 человек. В ответ войска оцепили завод и по истечении срока, данного для выдачи зачинщиков и сложения оружия, сделали 6 артиллерийских выстрелов, обративших рабочих в бегство, остановленное пулеметами.

Тогда рабочие в количестве 1600 чел. сдались, были обезоружены и указали на 22 зачинщика, из которых 18 арестовали, 4 скрывшихся приказали доставить, до исполнения же этого приказания задержали 37 делегатов от рабочих[48 - Хроника вооруженной борьбы. Реляция Генерального штаба самодержавия о боевых действиях в декабре 1905 г. // Красный архив. 1925. Т. 11–12. С. 175.].

Николай II телеграфировал Соллогубу 21 декабря 1905 г.:

«Гнусное нападение на драгун в Риге обязывало Вас вместо переговоров с бунтовщиками проявить полную энергию в действиях с применением к мятежникам и их единомышленникам самой решительной репрессии на месте совершения злодейского преступления»[49 - Николай II в 1905 г. С. 437.].

Главный из отрядов, призванный восстановить порядок в регионе (Северный отряд Орлова), начал формироваться в начале декабря 1905. Раух записал 5 декабря 1905 г.: «Усиленная работа по подготовке экспедиции Орлова в Лифляндию, где очень плохо. Курляндия совершенно отложилась, а юг Лифляндии тоже присоединился. Орлов пойдет по Балтийской железной дороге»[50 - Раух Г. О. Указ. соч. С. 86.].

Отряд Орлова, командированный 11 декабря 1905 г. от С.-Петербургского военного округа и сосредоточившийся 13 декабря 1905 в г. Валк (Лифляндия), начал действовать: 14 декабря 1905 г. в Валкском, затем – Венденском, Верроском, Вольмарском, Перновском и Феллинском уездах Лифляндской губернии. С 16 по 21 декабря 1905 г. подчиненные Орлова в 4 селениях, жители которых, несмотря на ультиматум, не выдали имевшегося у них оружия, сожгли дома и имущество владельцев оружия и расстреляли одного революционера.

За указанный период отряд Орлова арестовал 76 революционеров[51 - А. А. Орлов – В. У. Соллогубу. 21 декабря 1905 г. // Революция 1905–1907 гг. в Латвии. С. 388.]. Великий князь Николай Николаевич приказал Рауху написать Орлову частное письмо.

«Валяй вовсю и знай, – говорилось в письме, – что за строгость излишнюю Тебя не осудят свыше, а скорее за недостаток ее. Надо пользоваться настроением общества, теперь возмущенного всеми вооруженными действиями революционеров и потому оправдывающего всякие крайние действия; настроение это может скоро пройти, террор же можно прекратить в Лифляндии лишь террором. От Тебя ожидали многого в смысле энергии, теперь уже почти чувствуется как бы возможность начала разочарования».

В ответном письме Орлова, полученном Раухом 28 декабря 1905 г., Орлов сообщал, что «в Валкском уезде восстания еще не было, но должно было вспыхнуть», и поэтому «нигде не встречалось сопротивление, и ни на ком нельзя было применить экзекуций». «Теперь же, с 23 декабря, – отмечал Раух 29 декабря 1905 г., – наконец, по настоянию Орлова, объявлено было населению военное положение, высочайше введенное уже 22 ноября, и руки были развязаны»[52 - Раух Г. О. Указ. соч. С. 94, 95.].

Действительно, 22 декабря 1905 г. Орлов издал следующий приказ, в котором перечислил категории революционеров, подлежавших немедленному расстрелу:

«К неуклонному и точному исполнению начальникам отрядов объявляю нижеследующее: 1) виновные в насильственном посягательстве в форме подстрекательства отдельных лиц или целых групп населения на изменение в России образа правления; 2) виновные в подговоре других к вооруженному восстанию против правительства, в особенности имевшие в своем распоряжении средства для взрыва или склад оружия; 3) виновные в подговоре и подстрекательстве других к ниспровержению существующего государственного строя; 4) виновные в умышленном истреблении, повреждении, умышленном зажигательстве и вообще в вооруженном нападении на недвижимое имущество частных лиц, а главным образом – подговорщики и подстрекатели к перечисленным преступлениям; 5) виновные в вооруженном нападении на законных должностных лиц края с целью принудить их, под угрозой смерти, отказаться от своих прав и обязанностей, в особенности если действия эти сопровождались нанесением ран, тяжких побоев и т. д.

Во всех перечисленных случаях, при несомненной доказанности виновности со стороны местных гражданских властей, вменяется в обязанность военному начальнику, руководившему вооруженной силой, подвергать виновных немедленному расстрелянию, донося мне как о лицах, доказавших виновность подвергнутого экзекуции, так и о личности последнего»[53 - Приказ начальника Северного карательного отряда о немедленном расстреле организаторов и активных участников революционного движения. 22 декабря 1905 г. // Революция 1905–1907 гг. в Латвии. С. 391–392.].

Издание приказа его авторы мотивировали тем, что «местное население выдает и указывает на виновных только при уверенности, что виновный немедленно будет казнен, т. е. полной гарантии, что он никогда не вернется для мести». Действие приказа Орлова великий князь Николай Николаевич распространил на остальные отряды, командированные в Прибалтику от С.-Петербургского военного округа.

Как отметил 29 декабря 1905 г. Раух, в Эстляндии «сначала моряки и Безобразов действовали крайне энергично, но, несмотря на военное положение, инструкция Саранчева, на основании указаний Соллогуба, требовала лишь арестов с протоколами – конечно, вещь невыполнимая. Приказано принять к руководству приказ Орлова»[54 - Раух Г. О. Указ. соч. С. 95.].

К 9 января 1906 г., вследствие действий отряда А. А. Орлова, чей штаб 6 января 1906 г. переместился в г. Венден, были убиты при сопротивлении 22 и расстреляны 78 чел., «подвергнуты экзекуции» – «многие», сожжены 70 строений и взорвано пироксилином одно строение, из которого в октябре 1905 г. революционеры нападали на войска[55 - Телеграмма А. А. Орлова Николаю II. 9 января 1906 г. // Революция 1905 г. и самодержавие. С. 203.]